Если мы соглашаемся с тем, что Пушкин - первый русский поэт и
наше все, то эта его строфа есть классическое определение русского
поэта. О «тайной свободе» написаны тома диссертаций, в результате чего
она из «гимна простого» давно уже превратилась в крайне запутанную
литературоведческую проблему, снабжающую гарантированным куском хлеба
всех тех, кто ее еще более запутывает. Двум последующим строкам повезло
больше, давайте обратимся к ним.
Как можно быть «эхом русского народа»? (А главным условием бытия
«поэта-эха народного» Пушкин делает именно «неподкупность» его голоса.)
Думается, что здесь под «неподкупностью» подразумевается именно та
самая правда («Правда выше солнца» - народная поговорка) как
определяющая нашего национального сознания. Эхо же есть ни что иное, как
отраженная реальность. Но важнее для нашего понимания другое: в этих
строках Пушкин говорит о поэте своего уровня, то есть о таком, который,
целиком разделив судьбу своего народа («эхо»), сам становится его
судьбой. Подлинность остальных поэтов определяется тем, насколько они
приблизились к этому идеальному соотношению. Вот почему в русской поэзии
сосуществует множество хороших и больших поэтов, но великими поэтами и
национальными гениями являются единицы. Впрочем, все большие поэты в той
или иной мере чувствуют эту свою сопричастность народной судьбе как
определяющую: «Я тогда была с моим народом/ Там, где мой народ, к
несчастью, был...» И в этом «быть с народом» - поэтическое кредо, как мы
понимаем, не одной Ахматовой.
Остается только выяснить, что же было подлинной судьбой русского
народа в ХХ веке? Революция, ГУЛАГ, Гражданская война, Великая
Отечественная? Да! Но не по отдельности, а все вместе события эти
явились вехами единой русской судьбы в ХХ веке - судьбы, которую можно
определить одним общим словом: бездомность. Минувший век стал для нас
веком утраченного дома. И только в логике утраченного дома становится
понятно все остальное.
Русская бездомность началась с утраты главы дома: Царя. Не
захотели кроткого и милостивого законного самодержца, получили
беззаконных кровавых тиранов; устали от тысячелетней сословной иерархии,
захотели равенства и свободы - треть населения оказалась в тюрьмах и
лагерях, остальных - закрепостили коллективизацией. И так вплоть до
потери «малого дома» - семьи и уклада, утрата которых сегодня, пожалуй,
сказывается разрушительнее всего.
Впрочем, ХХ век - это еще и утрата миллионами русских людей
«большого дома»: родины, почвы. Бездомными стали целые сословья. Вне
родины и своего векового уклада оказались: дворянство, купечество,
казачество, духовенство. Единственным сословием, как-то хранившим уклад и
«малый дом», оставалось крестьянство. Но и его к 70-м годам минувшего
столетья согнали с почвы, выдавили в города. И вот тогда России был
явлен Рубцов. Поэт бездомной России, поэт бездомной судьбы.
Наряду с ним, безусловно, эхом русского народа в ХХ веке может и
должен быть назван Есенин (великий Блок соединяет собою XIX и ХХ века
русской культуры). Но за Есениным еще стояла стомиллионная крестьянская
Русь, Рубцов же стал ее прощальной песней, ее судьбой.
Можно, конечно, обвинить меня в «предпочтениях», но нельзя
обвинить во «вкусовщине» русский народ: в 2001 году в издательстве
«Воскресение» был издан однотомник Рубцова «Звезда полей» с весьма
примечательной библиографией. В ней указаны все книги поэта, изданные в
разных местах нашей страны с середины 80-х и по момент выхода
однотомника. Так вот - на тот момент суммарный тираж этих книг превысил
миллион экземпляров!
Таким образом, Рубцов оказался самым, как мы видим,
востребованным русским поэтом конца минувшего века. И это при том, что
на ошвыдковленной «Культуре» (не говоря уже о центральных каналах) о
Николае Рубцове не было сказано за последние десятилетия ни слова.
Выходит, можно быть эхом русского народа и без назойливого
посредничества телеагитаторов (а это уже само по себе очень неплохой
показатель жизнеспособности культуры.)...
Есть что-то промыслительное в явлении Николая Рубцова России и
миру; такие тиражи в самое «нелитературное» время свидетельствуют только
об одном - это уже не литература, а воздух. Без которого нельзя жить. И
неслучайно, что именно в тот цивилизационный зазор, возникший между
падением советской империи и временем, когда Церковь начала собирать
разхристанных чад своих, именно в те страшные годы, когда сами слова
«Россия» и «русскость» предавались глумлению и осмеянию, в годы
небывалого исторического отчаяния - миллионы благодарных губ, как
молитву, шептали: «Россия, Русь, храни себя, храни!..»
+ + +
Разумеется, были в минувшем веке в России и другие «бездомные поэты» (кстати, автор «Мастера и Маргариты» своего героя-поэта, пытаясь определить главную черту эпохи, тоже называет Бездомным). Это и эмигранты первой волны (Георгий Иванов), и наши бродяги восьмидесятых (тот же Аркадий Кутилов). Но бездомность как судьбу выразил и, что не менее важно, прожил до конца именно Николай Рубцов. Начиная с детского дома и до смерти. Я не думаю, чтобы Рубцов при желании не мог избежать этого жребия: черкни он поэмку про Братскую ГЭС, или же, напротив, заклейми ввод советских войск в Чехословакию, и его непременно обласкали бы - не здесь, так на Западе. Можно было и здесь, и там (многие умудрялись). Но эхо не может отразить рев водопада похожим на пенье соловья. Если такое происходит, это уже не эхо, а имитация.Алексей ШОРОХОВ
Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство».
Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
https://minjust.ru/ru/nko/perechen_zapret
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html
https://rg.ru/2019/02/15/spisokterror-dok.html