Ни дна, ни мировой валюты

Уже накануне саммита президент Всемирного банка Р. Зеллик облил участников слета холодным душем, заявив о том, что кризис продолжится и в 2010 году. О том же самом сказал и глава Европейского ЦБ К. Трише. То есть, до желанного «дна» еще - падать и падать.

Налицо - паралич мысли. Кризис давно перерос финансовые рамки, превратившись в кризис прежней модели неолиберального развития, в агонию потребительского общества. Понятно, что появление новой мировой наднациональной валюты (затея сама по себе утопичная) уже ничего не решит, и разговоры на эту тему стихают. Понятно, что прежние монетаристские рецепты не работают. В явочном порядке режутся «священные коровы» монетаризма. Например, бездефицитный бюджет и сокращение государственных расходов. На самом Западе в отчаянной попытке спастись правительства раздувают свои траты и увеличивают дефицит казны. Как заявил французский лидер Николя Саркози, об уничтожении дефицита будем думать потом - когда возобновится экономический рост.

Весь вопрос состоит в том - как этого добиться?

Более всего умиляет призыв главы ЕЦБ Клода Трише к европейцам: тратить как можно больше денег на товары и услуги. От этого, мол, инвесторы станут вкладывать деньги в экономику Евросоюза. Какая глубокая мысль, господин Трише! А вы не забыли о том, что на прилавках европейских магазинов лежат вещи в основном с Тайваня, из КНР и Индонезии, из Таиланда и Малайзии? Что текстильные товары в ЕС - в основном из Пакистана, Индии и Турции? И что чем больше потратят европейцы - тем больше денег уйдет из Европы?

Такое впечатление, что господин Трише живет в 70-х годах, когда Европа все производила для себя сама, да еще и экспортировала товары. К тому же, сейчас в Европе нарастает безработица. Только в Германии она перевалила за планку в 4,5 млн человек, что равносильно 13 млн безработных в США. А теряя работу, люди тратят заведомо меньше. Получается порочный, замкнутый круг.

Налицо крах чисто потребительской модели экономики. Ее пик - 2007 год, когда граждане Запада набрали огромный объем кредитов на покупку недвижимости и потребительских товаров. Теперь вся эта пирамида рушится. Да и не может потребитель покупать новый мобильный телефон каждые три дня. Есть предел «пропускной способности» людей. Бита ставка на автомобильную промышленность, одну из немногих оставшихся на Западе отраслей реального сектора. Потребители не могут менять машины раз в полгода. А процесс перепроизводства авто - налицо.

Стало быть, выход из кризиса - в реиндустриализации на новых принципах и как в создании нового технологического уклада, так и в появлении на рынке принципиально новых товаров и услуг. Например, способов безлекарственного лечения многих болезней или новых источников энергии. Но вот беда: пока все саммиты ведущих стран по сему поводу молчат. Они словно боятся поставить вопрос именно в такой плоскости.

Впрочем, это неудивительно. Переход на такую модель развития требует больших вложений в науку (с временным сокращением потребления), смены элит, отказа от финансово-спекулятивного бизнеса. Кроме того, технологии следующего технологического уклада разрушают капитализм так же, как в свое время промышленные технологии четвертого уклада разрушали феодализм. На это бонзы нынешнего Запада не решаются.