В Николо-Богоявленском соборе, накануне Богоявления, беседуем о крещенской воде с клириком собора игуменом Довмонтом (Беляевым).
- Вот, батюшка, очередь километровая за "водичкой"... Сколько в ней церковных людей? А вообще верующих - сколько? Не так уж и много! Но зачем неверующему крещенская вода? Может ли вообще такому человеку помочь святыня?
- Неверующих легко осуждать, - отвечает о. Довмонт. - А сами-то мы? Дело вот в чём: то, что православные люди стоят в этой очереди, - уже есть свидетельство нашего неверия. На Богоявление освящаются все источники вод, - все до единого. В прежние-то времена как было? Крестьянин накануне Крещения дожидался полуночи, брал ведро и шёл к колодцу. Слышит - в церкви зазвонили: значит крестный ход пришел на иордань, значит поп уже освящает воду; стало быть, можно набирать. Он опускает ведро в колодец, набирает воды, и вода эта стоит весь год, ибо она крещенская, богоявленская. И сам Златоуст пишет, что вода в этот день освящается по всему лицу земли, и повсюду она на тот момент становится святой, - повсюду, а не только в храме.
- Трудно в такое поверить, каюсь. Я даже из иордани боюсь воду брать: как это - река большая, неужели она вся освятилась?
- Вот так-то, а осуждаем неверующих. Наша вера тоже невелика, а святая вода нам помогает... Святыня - это нечто объективное, и помощь от неё - действительная помощь, а не результат некоего самовнушения. Верующим ты себя считаешь или неверующим - всё равно: крещенская вода защитит тебя от наветов духа злаго, и поддержит, и укрепит, и утешит... Другое дело, что сама по себе она закоренелого атеиста к вере не приведёт, спасение души ему не обезпечит и Святое Причастие не заменит. А иордань... Был я некогда настоятелем храма Архистратига Божия Михаила в селе под названием Кобылье Городище в Псковской епархии. Это на берегу Чудского озера, как раз в том месте, где состоялось когда-то Ледовое побоище... Накануне Крещения мужики вырубали во льду крестообразную прорубь, и вода из этой иордани стояла целый год - настоящая крещенская вода.
- Чудское озеро и само по себе очень святое место: там Православие победило Католицизм, там Россия отстояла своё будущее...
- Разумеется! Вы знаете, как я был счастлив, служа у Чудской иордани! Хотя... Надо признаться: поначалу перевод из Святогорского монастыря на приход в деревню Кобылье Городище, где до Пскова - 130 км, а до ближайшего шоссе - 40 км, - представлялся мне наказанием. Я сильно горевал: в монастыре я привык к братской жизни среди единомышленников, а в деревне отношения с прихожанами приходилось строить совсем иначе. Меня охватило уныние. И вдруг я узнаю, что Кобылье Городище - это родина нашего старца о. Николая Гурьянова, что в нашем храме его крестили, что здесь служил певчим его отец, Алексей Гурьянов... Я немедленно отправился к батюшке. Он с особой любовью принимал всех, кто когда-либо служил в Кобыльем Городище, - попросил молиться за своих родственников, похороненных там... И главное, он сказал мне: "Ты из этого села никуда не уходи: это место святое, там тебя Александр Невский хранит". С тех пор я у о. Николая бывал часто и ни одного важного дела без его благословения не предпринимал. Вот, кстати, такой случай мне вспоминается. Затеял я как-то в храме косметический ремонт и поехал за благословением. Старец выслушал меня и сказал: "Правильно, ремонтируй. И крышу-то, крышу почини!" Какую крышу? У нас крыша на храме в порядке... Может, старец что-то не так понял? Может быть, он (мелькнула и такая мысль) по старости заговаривается? Снова объясняю ему про косметический ремонт, а он опять про крышу... Вернулся домой в недоумении. А летом, перед началом ремонта, по нашему району прошли страшные бури со смерчами. Крыша на храме сильно пострадала. Пришлось мне по благословению старца заняться её восстановлением.
- Интересные в России места бывают!.. А всё-таки глухомань остаётся глухоманью. Легко ли монаху на таком приходе? Вообще, монашеское ли это дело - быть приходским священником?
- Монашеское дело - послушание. Благословили в монастырь - идёшь в монастырь. Благословили на приход - идёшь на приход. Святогорский монастырь, как вы знаете, - это место, связное с памятью Пушкина, и монахов туда подбирали по задумке владыки Владимира (Котлярова) - в ту пору архиерея Псковской епархии - таких, чтобы искусство было для них не чуждо. Я, например, закончил художественное училище в Калинине (ныне - Тверь). Да, Святогорская братия несколько отличалась от жителей Кобыльего Городища, но, знаете, - я очень скоро понял, что возноситься-то мне не стоит. Простые деревенские бабки многому могут научить нас: они добрые, они мудрые, они человека видят насквозь... Послужить на таком приходе, значит приобрести ни с чем не сравнимый духовный опыт. Между прочим, самые полезные уроки я как монах получил вовсе не от иноков, а от приходских священников: от о. Николая Гурьянова, от о. Анатолия Малинина - настоятеля Филипповского храма в Новгороде...
- После Кобыльего Городища вас перевели в Александро-Невскую Лавру... Выходит, вы невольно нарушили благословение о. Николая и покинули святое место?
- Почему же нарушил? Он и сам благословил меня на этот переход. И потом: от св. Александра Невского я не ушёл, ведь Лавра тоже Александро-Невская.
- Вы были рады вернуться к монастырской жизни?
- Послушание есть послушание. И монашеская жизнь - это не отдых в тихом, спокойном уголке, это труд. Особенно сегодняшняя монашеская жизнь. Современное иночество - это явление небывалое и служение особое. Поймите такую вещь: монашеская преемственность в России прервана, настоящего старца, который бы заботливо и мудро вёл тебя по пути иночества, найти очень трудно. Очень трудно, а может быть, не возможно. Надо всё начинать с нуля. Что такое монастырь? Это братия. А братия должна и жить по-братски: монашеская община должна заменить человеку семью. Старец же заменяет братьям отца. Не должна обитель превращаться в рабочий, казённый коллектив: люди приходят, работают вместе какое-то время, а потом каждый живёт своей жизнью. Нет, монастырь - это семья. А в любой семье могут быть какие-то беды, болезни... Но ведь родители не выбрасывают на улицу заболевшего ребёнка! Так и монастырь - он должен бороться за каждую душу, для этого он и создаётся. Если же нет, то монастырь - это просто стены и купола, и больше ничего.
- Батюшка, а ведь вы вряд ли догадывались об этом, когда выбирали для себя иноческий путь?.. Наверное, многое изменилось с тех пор в вашем понимании монашества?
- Когда Господь приходит к нам, он всегда застаёт нас врасплох. Вспомним Евангельское повествование: Христос собирает Своих учеников, а кто-то из них чинит сети, кто-то собирает налоги... Никто и знать не знает, что его ждёт. Просто Господь нас зовёт, мы откликаемся на Его зов, а потом от Него и силы получаем. А до конца осознать значение такого шага невозможно.
Монашество... В чём его трудность? Постоянно лукавый тебя искушает: "Погорячился ты! Куда ты полез?! Зачем себя так зажимать? Ты ещё молод, ты ещё ничего не испытал из радостей этой жизни!" Или другое искушение: "Ты плохой монах! Ты не по своему пути пошёл! Ты его не осилишь, не спасёшься!"
- Вот вы говорите: монашеская преемственность прервана... Но неужели вам не встречался хотя бы один инок, которому хотелось бы подражать?
- Конечно, встречались... И первый из них - архимандрит Павел (Груздев) - знаменитый современный старец. Но ему как можно было подражать? - он был юродивым и прозорливым, у него был свой особый путь. Он, между прочим, предсказал мне монашество. Я тогда был псаломщиком... Приехали мы с нашим настоятелем к старцу в его деревню. Отца Павла слышно было далеко: ещё и не видишь его, а голос ясно слышишь - поёт какую-нибудь стихиру, чисто, звонко! Голос был необыкновенный. Вот он сам появляется: этакий старичок-лесовичок - в шапке-ушанке, в старом пальто, в валенках... Очки с очень толстыми стёклами... Он в таком виде по селу и бегал, церковное облачение только на службу надевал. Говорил шутками, прибаутками, порою весьма резкими, просто ошеломляющими... Меня он посадил рядом с собой, сказал: "Ну, Лёха! (я в миру звался Алексеем) Ну, Лёха, мы с тобой в монастырь пойдём, иеромонахами станем!" А у меня в ту пору и мыслей таких не было; только потом я вспомнил слова старца, когда уже всё было решено.
И о. Николай Гурьянов, и о. Павел (Груздев) (в том-то, наверное, духовная сила и мудрость этих людей и заключалась) никогда не ставили себя на место Бога. Они могли что-то посоветовать, что-то подсказать, но в конце концов право решения оставалось за тобой. Это, наверное, и есть настоящее духовное руководство: духовник не диктует тебе свою волю, но помогает исполнять волю Божию, которую иногда не так-то легко воспринять.
Что о. Николай, что о. Павел - они были как некие родственники, как братья по духу. Одна и та же простота. О. Николай тоже очень просто себя вёл, хотя был человеком интеллигентным, по профессии - учителем, знал несколько иностранных языков... Отец же Павел был настоящим деревенским мужиком. Но та простота, та любовь, с которой они встречали каждого человека... От них никогда, бывало, не уедешь не накормленный: обязательно чем-то угостят. И это тепло душевное... Едешь к ним, и всегда ощущение, будто собрался в гости к любимому дедушке...
Именно знакомство с этими батюшками помогло мне пережить различные искушения, которые встречались в Церкви. Когда я сталкивался в храме с хамством, с явной несправедливостью со стороны своих собратьев, - какой же соблазн у меня возникал, какие нестроения душевные начинались!.. Но я вспоминал этих светлых людей и мне становилось легче. Я начинал понимать, что Церковь - она разная, и люди в ней - разные... Люди, а не ангелы, а человека нет без греха... Но держится она на таких светлых рабах Божиих, как о. Николай и о. Павел... Вспомнишь о них - и как водою крещенскою умоешься, морозной, чистой водой из иордани на Чудском озере. И обжигающая благодать крещенской воды будет хранить тебя долго - целый год, вплоть до следующего Благовещения.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН
http://www.piter.orthodoxy.ru/
- Вот, батюшка, очередь километровая за "водичкой"... Сколько в ней церковных людей? А вообще верующих - сколько? Не так уж и много! Но зачем неверующему крещенская вода? Может ли вообще такому человеку помочь святыня?
- Неверующих легко осуждать, - отвечает о. Довмонт. - А сами-то мы? Дело вот в чём: то, что православные люди стоят в этой очереди, - уже есть свидетельство нашего неверия. На Богоявление освящаются все источники вод, - все до единого. В прежние-то времена как было? Крестьянин накануне Крещения дожидался полуночи, брал ведро и шёл к колодцу. Слышит - в церкви зазвонили: значит крестный ход пришел на иордань, значит поп уже освящает воду; стало быть, можно набирать. Он опускает ведро в колодец, набирает воды, и вода эта стоит весь год, ибо она крещенская, богоявленская. И сам Златоуст пишет, что вода в этот день освящается по всему лицу земли, и повсюду она на тот момент становится святой, - повсюду, а не только в храме.
- Трудно в такое поверить, каюсь. Я даже из иордани боюсь воду брать: как это - река большая, неужели она вся освятилась?
- Вот так-то, а осуждаем неверующих. Наша вера тоже невелика, а святая вода нам помогает... Святыня - это нечто объективное, и помощь от неё - действительная помощь, а не результат некоего самовнушения. Верующим ты себя считаешь или неверующим - всё равно: крещенская вода защитит тебя от наветов духа злаго, и поддержит, и укрепит, и утешит... Другое дело, что сама по себе она закоренелого атеиста к вере не приведёт, спасение души ему не обезпечит и Святое Причастие не заменит. А иордань... Был я некогда настоятелем храма Архистратига Божия Михаила в селе под названием Кобылье Городище в Псковской епархии. Это на берегу Чудского озера, как раз в том месте, где состоялось когда-то Ледовое побоище... Накануне Крещения мужики вырубали во льду крестообразную прорубь, и вода из этой иордани стояла целый год - настоящая крещенская вода.
- Чудское озеро и само по себе очень святое место: там Православие победило Католицизм, там Россия отстояла своё будущее...
- Разумеется! Вы знаете, как я был счастлив, служа у Чудской иордани! Хотя... Надо признаться: поначалу перевод из Святогорского монастыря на приход в деревню Кобылье Городище, где до Пскова - 130 км, а до ближайшего шоссе - 40 км, - представлялся мне наказанием. Я сильно горевал: в монастыре я привык к братской жизни среди единомышленников, а в деревне отношения с прихожанами приходилось строить совсем иначе. Меня охватило уныние. И вдруг я узнаю, что Кобылье Городище - это родина нашего старца о. Николая Гурьянова, что в нашем храме его крестили, что здесь служил певчим его отец, Алексей Гурьянов... Я немедленно отправился к батюшке. Он с особой любовью принимал всех, кто когда-либо служил в Кобыльем Городище, - попросил молиться за своих родственников, похороненных там... И главное, он сказал мне: "Ты из этого села никуда не уходи: это место святое, там тебя Александр Невский хранит". С тех пор я у о. Николая бывал часто и ни одного важного дела без его благословения не предпринимал. Вот, кстати, такой случай мне вспоминается. Затеял я как-то в храме косметический ремонт и поехал за благословением. Старец выслушал меня и сказал: "Правильно, ремонтируй. И крышу-то, крышу почини!" Какую крышу? У нас крыша на храме в порядке... Может, старец что-то не так понял? Может быть, он (мелькнула и такая мысль) по старости заговаривается? Снова объясняю ему про косметический ремонт, а он опять про крышу... Вернулся домой в недоумении. А летом, перед началом ремонта, по нашему району прошли страшные бури со смерчами. Крыша на храме сильно пострадала. Пришлось мне по благословению старца заняться её восстановлением.
- Интересные в России места бывают!.. А всё-таки глухомань остаётся глухоманью. Легко ли монаху на таком приходе? Вообще, монашеское ли это дело - быть приходским священником?
- Монашеское дело - послушание. Благословили в монастырь - идёшь в монастырь. Благословили на приход - идёшь на приход. Святогорский монастырь, как вы знаете, - это место, связное с памятью Пушкина, и монахов туда подбирали по задумке владыки Владимира (Котлярова) - в ту пору архиерея Псковской епархии - таких, чтобы искусство было для них не чуждо. Я, например, закончил художественное училище в Калинине (ныне - Тверь). Да, Святогорская братия несколько отличалась от жителей Кобыльего Городища, но, знаете, - я очень скоро понял, что возноситься-то мне не стоит. Простые деревенские бабки многому могут научить нас: они добрые, они мудрые, они человека видят насквозь... Послужить на таком приходе, значит приобрести ни с чем не сравнимый духовный опыт. Между прочим, самые полезные уроки я как монах получил вовсе не от иноков, а от приходских священников: от о. Николая Гурьянова, от о. Анатолия Малинина - настоятеля Филипповского храма в Новгороде...
- После Кобыльего Городища вас перевели в Александро-Невскую Лавру... Выходит, вы невольно нарушили благословение о. Николая и покинули святое место?
- Почему же нарушил? Он и сам благословил меня на этот переход. И потом: от св. Александра Невского я не ушёл, ведь Лавра тоже Александро-Невская.
- Вы были рады вернуться к монастырской жизни?
- Послушание есть послушание. И монашеская жизнь - это не отдых в тихом, спокойном уголке, это труд. Особенно сегодняшняя монашеская жизнь. Современное иночество - это явление небывалое и служение особое. Поймите такую вещь: монашеская преемственность в России прервана, настоящего старца, который бы заботливо и мудро вёл тебя по пути иночества, найти очень трудно. Очень трудно, а может быть, не возможно. Надо всё начинать с нуля. Что такое монастырь? Это братия. А братия должна и жить по-братски: монашеская община должна заменить человеку семью. Старец же заменяет братьям отца. Не должна обитель превращаться в рабочий, казённый коллектив: люди приходят, работают вместе какое-то время, а потом каждый живёт своей жизнью. Нет, монастырь - это семья. А в любой семье могут быть какие-то беды, болезни... Но ведь родители не выбрасывают на улицу заболевшего ребёнка! Так и монастырь - он должен бороться за каждую душу, для этого он и создаётся. Если же нет, то монастырь - это просто стены и купола, и больше ничего.
- Батюшка, а ведь вы вряд ли догадывались об этом, когда выбирали для себя иноческий путь?.. Наверное, многое изменилось с тех пор в вашем понимании монашества?
- Когда Господь приходит к нам, он всегда застаёт нас врасплох. Вспомним Евангельское повествование: Христос собирает Своих учеников, а кто-то из них чинит сети, кто-то собирает налоги... Никто и знать не знает, что его ждёт. Просто Господь нас зовёт, мы откликаемся на Его зов, а потом от Него и силы получаем. А до конца осознать значение такого шага невозможно.
Монашество... В чём его трудность? Постоянно лукавый тебя искушает: "Погорячился ты! Куда ты полез?! Зачем себя так зажимать? Ты ещё молод, ты ещё ничего не испытал из радостей этой жизни!" Или другое искушение: "Ты плохой монах! Ты не по своему пути пошёл! Ты его не осилишь, не спасёшься!"
- Вот вы говорите: монашеская преемственность прервана... Но неужели вам не встречался хотя бы один инок, которому хотелось бы подражать?
- Конечно, встречались... И первый из них - архимандрит Павел (Груздев) - знаменитый современный старец. Но ему как можно было подражать? - он был юродивым и прозорливым, у него был свой особый путь. Он, между прочим, предсказал мне монашество. Я тогда был псаломщиком... Приехали мы с нашим настоятелем к старцу в его деревню. Отца Павла слышно было далеко: ещё и не видишь его, а голос ясно слышишь - поёт какую-нибудь стихиру, чисто, звонко! Голос был необыкновенный. Вот он сам появляется: этакий старичок-лесовичок - в шапке-ушанке, в старом пальто, в валенках... Очки с очень толстыми стёклами... Он в таком виде по селу и бегал, церковное облачение только на службу надевал. Говорил шутками, прибаутками, порою весьма резкими, просто ошеломляющими... Меня он посадил рядом с собой, сказал: "Ну, Лёха! (я в миру звался Алексеем) Ну, Лёха, мы с тобой в монастырь пойдём, иеромонахами станем!" А у меня в ту пору и мыслей таких не было; только потом я вспомнил слова старца, когда уже всё было решено.
И о. Николай Гурьянов, и о. Павел (Груздев) (в том-то, наверное, духовная сила и мудрость этих людей и заключалась) никогда не ставили себя на место Бога. Они могли что-то посоветовать, что-то подсказать, но в конце концов право решения оставалось за тобой. Это, наверное, и есть настоящее духовное руководство: духовник не диктует тебе свою волю, но помогает исполнять волю Божию, которую иногда не так-то легко воспринять.
Что о. Николай, что о. Павел - они были как некие родственники, как братья по духу. Одна и та же простота. О. Николай тоже очень просто себя вёл, хотя был человеком интеллигентным, по профессии - учителем, знал несколько иностранных языков... Отец же Павел был настоящим деревенским мужиком. Но та простота, та любовь, с которой они встречали каждого человека... От них никогда, бывало, не уедешь не накормленный: обязательно чем-то угостят. И это тепло душевное... Едешь к ним, и всегда ощущение, будто собрался в гости к любимому дедушке...
Именно знакомство с этими батюшками помогло мне пережить различные искушения, которые встречались в Церкви. Когда я сталкивался в храме с хамством, с явной несправедливостью со стороны своих собратьев, - какой же соблазн у меня возникал, какие нестроения душевные начинались!.. Но я вспоминал этих светлых людей и мне становилось легче. Я начинал понимать, что Церковь - она разная, и люди в ней - разные... Люди, а не ангелы, а человека нет без греха... Но держится она на таких светлых рабах Божиих, как о. Николай и о. Павел... Вспомнишь о них - и как водою крещенскою умоешься, морозной, чистой водой из иордани на Чудском озере. И обжигающая благодать крещенской воды будет хранить тебя долго - целый год, вплоть до следующего Благовещения.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН
http://www.piter.orthodoxy.ru/
