Давно замечено, что кого Бог хочет погубить, того Он лишает разума. Но происходит это, очевидно, не со всяким, а лишь с людьми духовно неблагополучными, близкими к тому, что святоотеческая традиция называет "прелестью". И особенно опасно, когда подобного рода люди претендуют на роль духовных и политических вождей, харизматических лидеров всякого рода маргинальных парацерковных движений, вовлекая в них изначально духовно чистых, романтически настроенных и покамест еще ничем особо не испорченных молодых людей.
"Международная научно-богословская конференция "Вера - диалог - общение: проблемы диалога церкви и общества", прошедшая в Москве с 29 сентября по 1 октября 2004 г. и организованная "Свято-Филаретовским Православно-Христианским Институтом", журналом "Вестник Русского Христианского Движения" и Российским Государственным Гуманитарным Университетом, производит сильное впечатление. Предшествовало ей очередное интервью священника Георгия Кочеткова газете его "Преображенско-Сретенского братства" "Кифа" (июль-август 2004 г., с. 4), в котором мы услышали все "старые песни о главном": о "расцерковленности" самой Церкви, о том, что в ней "не с кем вести диалог" (тогда неясно, с кем же собрались вести диалог и общаться участники конференции), о том, что наша Церковь - это некая "груда песка", что в ней "не на кого опереться" (весьма характерная оговорка! Отец Георгий все время выдает себя, свою скрытую гордыню. Не худо спросить, а что, разве главная цель и задача Церкви, основанной Самим Христом - в том, чтобы служить опорой для отца Георгия и его "братства"? Не правильнее было бы с подобающим случаю христианским смирением сказать, что отец Георгий с его братством должны служить опорой для Церкви?), что в этой бесформенной груде нет личностей и "личностности" и, наконец, что авторитет Церкви в обществе падает все ниже.
Единственной альтернативой и наиболее подходящей площадкой для церковно-общественного диалога о. Георгий считает свое "братство".
Если в православной Церкви, по мнению о. Георгия, разговаривать не с кем, то в светском, нецерковном обществе и среди инославных партнеры по диалогу находятся им в большом количестве. Один из главных партнеров - печально известный академик Ю.Н. Афанасьев (чей доклад прозвучал в числе первых на пленарном заседании в день открытия конференции), который совсем недавно отличился как один из наиболее яростных противников введения культурологического курса "основы православной культуры" в светской школе. Из уст этого замечательного деятеля, столь легко нашедшего общий язык с о. Георгием и его единомышленниками, мы и в этот раз услышали традиционный набор высказываний об опасности клерикализма и о необходимости противостоять проникновению Церкви в школу. Как видим, именно этот вполне уже реликтовый либерал-большевик с его одиозной ненавистью к русской православной традиции пришелся ко двору в среде кочетковцев, всегда выставляющих себя в качестве главных поборников духовного просвещения, оглашения и катехизации нашего темного народа! Думается, комментарии здесь излишни.
К сожалению, я смог посетить далеко не все секции, но того, что удалось услышать, вполне хватило для полноты впечатлений. Во-первых, это доклад легенды либерального христианства, "практикующего игумена" Иннокентия Павлова "Российская религиозность в контексте переписи населения 1937 года". Основное положение доклада сводилось к тому, что, несмотря на то, что в ходе переписи значительная часть нашего народа заявила себя верующими и православными (что, как всем хорошо понятно, было небезопасно в условиях богоборческого террора), в действительности эти люди таковыми не были, поскольку храмов не посещали (правда, докладчик как-то невнятно упомянул о том, что большая часть храмов к этому времени уже была закрыта), а, стало быть, в таинствах не участвовали и не могли считаться "практикующими православными". Далее докладчик по обыкновению сослался на свой личный опыт посещения различных московских и подмосковных храмов, по его словам, свидетельствующий о том, что верующих в нашей стране становится все меньше. Ссылка на личный опыт православного священника, который вместо того, чтобы служить в храме, проповедовать Слово Божие, просвещать и катехизировать народ, бродит по разным храмам и по головам считает молящихся, называя подобное занятие социологией - это, конечно, замечательный метод социологического анализа, но причем здесь перепись 1937 года?
После вполне выдержанного и своей взвешенностью и умеренностью выбивающегося из общего ряда конференции доклада О.Ю. Васильевой (которая, правда, центральную его часть позаимствовала из статьи дьякона Андрея Кураева "Беслан. Ритуальная бойня" ("Радонеж", N 8 (149), 2004)), в прениях выступил сам о. Георгий Кочетков. Он заявил, с одной стороны, что согласен с утверждением докладчика, согласно которому единственная сила, способная противостоять разжиганию этно-конфессиональных конфликтов на территории России - это русская православная традиция, для которой терпимость является важнейшей чертой. С другой же стороны, по убеждению о. Георгия, стремление возродить, восстановить эту традицию утопично, данная цель недостижима и с этим следует смириться. Данное утверждение очень характерным для о. Георгия образом внутренне противоречиво; это ярчайший образец его мысли, не выдерживающей серьезной критики. Если с одной стороны, по мнению этого священника, выраженному, кстати, с большой горячностью, русская православная традиция окончательно стала достоянием истории и восстановить ее невозможно, а, с другой стороны, действует он и его "братчики" весьма активно, называя себя при этом православными, то возникает вполне естественный вопрос: а каких, собственно, целей они стремятся достичь? Ведь вряд ли можно предположить, что кочетковцы столь активно работают ради целей, которые им самим кажутся недостижимыми! Откровенный человек о. Георгий: так часто проговаривается!
Однако следующий докладчик затмил всех, в том числе и самого "практикующего игумена". Некто К.С. Емельянов зачитал доклад "Диалог агиографии и социологии в свете современных катехизаций РПЦ", полный кощунственных нападок на новых русских святых и на сам институт катехизации. По мнению докладчика, канонизация сонма новомучеников Российских на архиерейском соборе 2000 года в действительности не отражает реального почитания этих святых в народе; собор выполнял "социальный заказ", не имеющий прямого отношения к вере. Общество потребления, заявил докладчик, распространяет свои стереотипы и на канонизацию святых. Особую ярость докладчика и радостно поддакивавшего ему игумена Иннокентия вызвало почитание в русском православном народе блаженной Матроны, причисленной, кстати, последним архиерейским собором 2004 года к лику общечтимых русских святых, и воина-мученика Евгения Родионова. Здесь игумен Иннокентий все-таки переплюнул своего достойного ученика, заявив, что и Димитрия Донского не следовало канонизировать. Снова выступивший в прениях о. Георгий Кочетков (который брал слово практически после каждого доклада) заявил буквально следующее (я особо обращаю внимание читателя на то, что это практически дословный пересказ): "Сам институт канонизации себя изжил. Это время кончилось. Этот институт полностью прогнил" и т.д. Позиция о. Георгия здесь сводится к тому, что никакая канонизация невозможна "сверху"; святость свидетельствуется самим церковным народом. Само по себе это вполне верно, только как же совместить с этим, в общем-то, правильным взглядом такое неприятие святых, именно в народе православном массово почитаемых, например, блаженной Матроны? Кроме того, конечно, не имеет ничего общего с действительностью оценка о. Георгием и его единомышленниками деяний великого Собора 2000 года, поскольку идея "массовой" канонизации новомучеников и в особенности царской семьи как раз особенно активно отстаивалась широкими кругами православной общественности и в конечном счете была воспринята высшим священноначалием. Выступая против "бюрократизации" процесса канонизации, отстаивая на словах право православного народа молиться своим почитаемым святым и почитать их как святых, кочетковцы вступают в острый антагонизм именно с подавляющим большинством простого православного народа, навязывая церковной полноте свое, мягко говоря, своеобразное понимание святости. Понимание это выражается, в частности, в предложении канонизировать недавно умершего академика С.С. Аверинцева, который, будучи незаурядным ученым, в свое время сильно подпортил свою репутацию в православных кругах участием в деятельности кочетковского "братства". Будучи довольно близок к кругу учеников и почитателей его великого учителя А.Ф. Лосева, я могу засвидетельствовать, что там отношение к подобного рода увлечениям уважаемого Сергея Сергеевича по меньшей мере весьма ироническое. Получается, что кочетковцы хотят канонизировать покойного академика как бы в благодарность за оказанную в свое время поддержку. Хотелось бы поинтересоваться у наших братьев во Христе: а какие такие широкие круги православного народа почитают С.С. Аверинцева в качестве православного святого? Если это не социальный заказ, то я уж и не знаю, что такое социальный заказ! Только "социум" этот какой-то малахольный, маргинальный, прямо скажем, в контексте нашей общецерковной жизни. Выслушав все вышеизложенное, я еще пытался крепиться и продолжал внимать "диалогу", однако был окончательно добит следующим высказыванием о. Георгия (цитирую, повторяю, практически дословно): "Канонизировать мусульман и иудаистов лучше, чем Матрону". Как пишут в подобных случаях наши англоязычные коллеги, "no comments".
После этого впечатлений мне вполне хватило, и я, выйдя в фойе, уже вполуха слушал доклад некоего "профессора-священника" (надо полагать, из Лютеранской церкви Германии) Норберта Котовского "Лютеранская церковь и общество в XX веке: опыт сопротивления", в котором докладчик излагал до боли знакомую теорию о вине христиан перед евреями, поскольку христиане плохо защищали евреев от преследований при Гитлере.
В свое время (в 2000 году) православная общественность нашей Церкви надеялась, что после блестящей и разгромной критики лжеучений священника Георгия Кочеткова, произведенной Богословской Синодальной комиссией, все проблемы, связанные с его деструктивной деятельностью, будут вскоре успешно преодолены. Нам долго рассказывали о "покаянии" о. Георгия, за каковое выдавался его достаточно двусмысленный ответ Богословской комиссии от 28 июня 2001 года, местами больше похожий на самооправдание и "замыливание" принципиальных вопросов. Однако как недавно прошедшая конференция, проведенная кочетковским "братством" вместе с другими организаторами, так и другие мероприятия этого "братства" и так называемого "Свято-Филаретовского Православно-Христианского Института" совершенно ясно свидетельствуют: никакого реального покаяния в своих лжеучениях и в своей деструктивной деятельности о. Георгий не принес и по-прежнему считает себя некой высшей инстанцией, имеющей право судить Церковь. О. Георгий и его единомышленники продолжают призывать к "диалогу", но по-прежнему слышат только самих себя. Они упорно продолжают противопоставлять "лаиков" и "клириков", православный народ и иерархию, но при этом настоящим народом Божиим во вполне сектантском духе продолжают считать только себя, свое так называемое "братство", свои "общины", существующие фактически параллельно официальной церковно-приходской структуре. Здесь они вступают в явный антагонизм не только и не столько с высшим священноначалием (которое предпочитает по большей части просто не замечать проблему), сколько с часто молчаливым консервативным большинством нашей Церкви, с обычными православными людьми, тихо и мирно трудящимися в своих приходах и не выступающими в СМИ, чуждыми той светской публичности, к которой столь тяготеют наши "либеральные христиане".
25 октября 2004 г.
"Международная научно-богословская конференция "Вера - диалог - общение: проблемы диалога церкви и общества", прошедшая в Москве с 29 сентября по 1 октября 2004 г. и организованная "Свято-Филаретовским Православно-Христианским Институтом", журналом "Вестник Русского Христианского Движения" и Российским Государственным Гуманитарным Университетом, производит сильное впечатление. Предшествовало ей очередное интервью священника Георгия Кочеткова газете его "Преображенско-Сретенского братства" "Кифа" (июль-август 2004 г., с. 4), в котором мы услышали все "старые песни о главном": о "расцерковленности" самой Церкви, о том, что в ней "не с кем вести диалог" (тогда неясно, с кем же собрались вести диалог и общаться участники конференции), о том, что наша Церковь - это некая "груда песка", что в ней "не на кого опереться" (весьма характерная оговорка! Отец Георгий все время выдает себя, свою скрытую гордыню. Не худо спросить, а что, разве главная цель и задача Церкви, основанной Самим Христом - в том, чтобы служить опорой для отца Георгия и его "братства"? Не правильнее было бы с подобающим случаю христианским смирением сказать, что отец Георгий с его братством должны служить опорой для Церкви?), что в этой бесформенной груде нет личностей и "личностности" и, наконец, что авторитет Церкви в обществе падает все ниже.
Единственной альтернативой и наиболее подходящей площадкой для церковно-общественного диалога о. Георгий считает свое "братство".
Если в православной Церкви, по мнению о. Георгия, разговаривать не с кем, то в светском, нецерковном обществе и среди инославных партнеры по диалогу находятся им в большом количестве. Один из главных партнеров - печально известный академик Ю.Н. Афанасьев (чей доклад прозвучал в числе первых на пленарном заседании в день открытия конференции), который совсем недавно отличился как один из наиболее яростных противников введения культурологического курса "основы православной культуры" в светской школе. Из уст этого замечательного деятеля, столь легко нашедшего общий язык с о. Георгием и его единомышленниками, мы и в этот раз услышали традиционный набор высказываний об опасности клерикализма и о необходимости противостоять проникновению Церкви в школу. Как видим, именно этот вполне уже реликтовый либерал-большевик с его одиозной ненавистью к русской православной традиции пришелся ко двору в среде кочетковцев, всегда выставляющих себя в качестве главных поборников духовного просвещения, оглашения и катехизации нашего темного народа! Думается, комментарии здесь излишни.
К сожалению, я смог посетить далеко не все секции, но того, что удалось услышать, вполне хватило для полноты впечатлений. Во-первых, это доклад легенды либерального христианства, "практикующего игумена" Иннокентия Павлова "Российская религиозность в контексте переписи населения 1937 года". Основное положение доклада сводилось к тому, что, несмотря на то, что в ходе переписи значительная часть нашего народа заявила себя верующими и православными (что, как всем хорошо понятно, было небезопасно в условиях богоборческого террора), в действительности эти люди таковыми не были, поскольку храмов не посещали (правда, докладчик как-то невнятно упомянул о том, что большая часть храмов к этому времени уже была закрыта), а, стало быть, в таинствах не участвовали и не могли считаться "практикующими православными". Далее докладчик по обыкновению сослался на свой личный опыт посещения различных московских и подмосковных храмов, по его словам, свидетельствующий о том, что верующих в нашей стране становится все меньше. Ссылка на личный опыт православного священника, который вместо того, чтобы служить в храме, проповедовать Слово Божие, просвещать и катехизировать народ, бродит по разным храмам и по головам считает молящихся, называя подобное занятие социологией - это, конечно, замечательный метод социологического анализа, но причем здесь перепись 1937 года?
После вполне выдержанного и своей взвешенностью и умеренностью выбивающегося из общего ряда конференции доклада О.Ю. Васильевой (которая, правда, центральную его часть позаимствовала из статьи дьякона Андрея Кураева "Беслан. Ритуальная бойня" ("Радонеж", N 8 (149), 2004)), в прениях выступил сам о. Георгий Кочетков. Он заявил, с одной стороны, что согласен с утверждением докладчика, согласно которому единственная сила, способная противостоять разжиганию этно-конфессиональных конфликтов на территории России - это русская православная традиция, для которой терпимость является важнейшей чертой. С другой же стороны, по убеждению о. Георгия, стремление возродить, восстановить эту традицию утопично, данная цель недостижима и с этим следует смириться. Данное утверждение очень характерным для о. Георгия образом внутренне противоречиво; это ярчайший образец его мысли, не выдерживающей серьезной критики. Если с одной стороны, по мнению этого священника, выраженному, кстати, с большой горячностью, русская православная традиция окончательно стала достоянием истории и восстановить ее невозможно, а, с другой стороны, действует он и его "братчики" весьма активно, называя себя при этом православными, то возникает вполне естественный вопрос: а каких, собственно, целей они стремятся достичь? Ведь вряд ли можно предположить, что кочетковцы столь активно работают ради целей, которые им самим кажутся недостижимыми! Откровенный человек о. Георгий: так часто проговаривается!
Однако следующий докладчик затмил всех, в том числе и самого "практикующего игумена". Некто К.С. Емельянов зачитал доклад "Диалог агиографии и социологии в свете современных катехизаций РПЦ", полный кощунственных нападок на новых русских святых и на сам институт катехизации. По мнению докладчика, канонизация сонма новомучеников Российских на архиерейском соборе 2000 года в действительности не отражает реального почитания этих святых в народе; собор выполнял "социальный заказ", не имеющий прямого отношения к вере. Общество потребления, заявил докладчик, распространяет свои стереотипы и на канонизацию святых. Особую ярость докладчика и радостно поддакивавшего ему игумена Иннокентия вызвало почитание в русском православном народе блаженной Матроны, причисленной, кстати, последним архиерейским собором 2004 года к лику общечтимых русских святых, и воина-мученика Евгения Родионова. Здесь игумен Иннокентий все-таки переплюнул своего достойного ученика, заявив, что и Димитрия Донского не следовало канонизировать. Снова выступивший в прениях о. Георгий Кочетков (который брал слово практически после каждого доклада) заявил буквально следующее (я особо обращаю внимание читателя на то, что это практически дословный пересказ): "Сам институт канонизации себя изжил. Это время кончилось. Этот институт полностью прогнил" и т.д. Позиция о. Георгия здесь сводится к тому, что никакая канонизация невозможна "сверху"; святость свидетельствуется самим церковным народом. Само по себе это вполне верно, только как же совместить с этим, в общем-то, правильным взглядом такое неприятие святых, именно в народе православном массово почитаемых, например, блаженной Матроны? Кроме того, конечно, не имеет ничего общего с действительностью оценка о. Георгием и его единомышленниками деяний великого Собора 2000 года, поскольку идея "массовой" канонизации новомучеников и в особенности царской семьи как раз особенно активно отстаивалась широкими кругами православной общественности и в конечном счете была воспринята высшим священноначалием. Выступая против "бюрократизации" процесса канонизации, отстаивая на словах право православного народа молиться своим почитаемым святым и почитать их как святых, кочетковцы вступают в острый антагонизм именно с подавляющим большинством простого православного народа, навязывая церковной полноте свое, мягко говоря, своеобразное понимание святости. Понимание это выражается, в частности, в предложении канонизировать недавно умершего академика С.С. Аверинцева, который, будучи незаурядным ученым, в свое время сильно подпортил свою репутацию в православных кругах участием в деятельности кочетковского "братства". Будучи довольно близок к кругу учеников и почитателей его великого учителя А.Ф. Лосева, я могу засвидетельствовать, что там отношение к подобного рода увлечениям уважаемого Сергея Сергеевича по меньшей мере весьма ироническое. Получается, что кочетковцы хотят канонизировать покойного академика как бы в благодарность за оказанную в свое время поддержку. Хотелось бы поинтересоваться у наших братьев во Христе: а какие такие широкие круги православного народа почитают С.С. Аверинцева в качестве православного святого? Если это не социальный заказ, то я уж и не знаю, что такое социальный заказ! Только "социум" этот какой-то малахольный, маргинальный, прямо скажем, в контексте нашей общецерковной жизни. Выслушав все вышеизложенное, я еще пытался крепиться и продолжал внимать "диалогу", однако был окончательно добит следующим высказыванием о. Георгия (цитирую, повторяю, практически дословно): "Канонизировать мусульман и иудаистов лучше, чем Матрону". Как пишут в подобных случаях наши англоязычные коллеги, "no comments".
После этого впечатлений мне вполне хватило, и я, выйдя в фойе, уже вполуха слушал доклад некоего "профессора-священника" (надо полагать, из Лютеранской церкви Германии) Норберта Котовского "Лютеранская церковь и общество в XX веке: опыт сопротивления", в котором докладчик излагал до боли знакомую теорию о вине христиан перед евреями, поскольку христиане плохо защищали евреев от преследований при Гитлере.
В свое время (в 2000 году) православная общественность нашей Церкви надеялась, что после блестящей и разгромной критики лжеучений священника Георгия Кочеткова, произведенной Богословской Синодальной комиссией, все проблемы, связанные с его деструктивной деятельностью, будут вскоре успешно преодолены. Нам долго рассказывали о "покаянии" о. Георгия, за каковое выдавался его достаточно двусмысленный ответ Богословской комиссии от 28 июня 2001 года, местами больше похожий на самооправдание и "замыливание" принципиальных вопросов. Однако как недавно прошедшая конференция, проведенная кочетковским "братством" вместе с другими организаторами, так и другие мероприятия этого "братства" и так называемого "Свято-Филаретовского Православно-Христианского Института" совершенно ясно свидетельствуют: никакого реального покаяния в своих лжеучениях и в своей деструктивной деятельности о. Георгий не принес и по-прежнему считает себя некой высшей инстанцией, имеющей право судить Церковь. О. Георгий и его единомышленники продолжают призывать к "диалогу", но по-прежнему слышат только самих себя. Они упорно продолжают противопоставлять "лаиков" и "клириков", православный народ и иерархию, но при этом настоящим народом Божиим во вполне сектантском духе продолжают считать только себя, свое так называемое "братство", свои "общины", существующие фактически параллельно официальной церковно-приходской структуре. Здесь они вступают в явный антагонизм не только и не столько с высшим священноначалием (которое предпочитает по большей части просто не замечать проблему), сколько с часто молчаливым консервативным большинством нашей Церкви, с обычными православными людьми, тихо и мирно трудящимися в своих приходах и не выступающими в СМИ, чуждыми той светской публичности, к которой столь тяготеют наши "либеральные христиане".
25 октября 2004 г.
