Первый официальный визит в Россию первоиерарха Русской православной церкви за границей (РПЦЗ) митрополита Лавра закончился на триумфальной ноте. Вместе с главой Русской православной церкви (РПЦ) Патриархом Алексием II он был принят в Ново-Огареве Президентом Путиным. Президент подчеркнул, что государство не может вмешиваться во внутрицерковные дела, но пообещал создать все условия для восстановления единства. Впрочем, условия эти создаются уже не первый день. В сентябре 2003 года Путин в Нью-Йорке лично передал митрополиту Лавру приглашение от Патриарха Алексия II посетить Россию. Все идет к тому, что две ветви Русской церкви, 80 лет пребывавшие в разрыве, наконец-то воссоединятся. Многие недоумевают: а что мешало произойти этому раньше, ведь безбожный коммунистический режим, который ненавидели зарубежники, пал уже давно? Мешало многое.
Возвращение
РПЦЗ возникла в 1924 году в соответствии с указом Патриарха Тихона (Белавина) (1865 - 1925), замученного вскоре большевиками. Предчувствуя свою судьбу и опасаясь за судьбу Церкви, он разрешил православным иерархам, уехавшим в эмиграцию, организовать церковную жизнь "самолично и под свою ответственность". В 1927 году после появления в России декларации митрополита Сергия (Страгородского) (1867 - 1944), присягнувшего на верность большевикам, РПЦЗ порвала всякое общение с Москвой. С тех пор ее деятельностью управляет собственный Архиерейский синод. Все годы Советской власти РПЦЗ оставалась непримиримым врагом РПЦ, обвиняя ее в "сергианстве" - сотрудничестве с собственными поработителями. Когда же эта власть пала, зарубежники потребовали от Московской патриархии публичного покаяния в грехах. Покаяния не последовало, и РПЦЗ приняла решение создавать в России собственные параллельные структуры. Они должны были объединить "истинную катакомбную Церковь", которая, не приняв декларацию Сергия, ушла в подполье, и те приходы РПЦ, которые не устраивала ее нынешняя политика. Но чудом уцелевшие остатки "истинной Церкви", выбравшись на свет Божий, быстро перессорились между собой, выясняя, кто из них истинней. Некоторые пошли под юрисдикцию РПЦЗ, другие остались сами по себе. Под зарубежников пошел и ряд приходов, порвавших с Московской патриархией. Но они никак не могли найти общий язык с "катакомбниками", которые обвиняли их в приспособленчестве. В результате один из самых перспективных приходов - суздальский - отпал от РПЦЗ и основал Русскую православную автономную церковь (РПАЦ).
Вся эта неразбериха сопровождалась и переменами в общественном мнении. Далекая от церковных дел "прогрессивная общественность" поначалу с восторгом встретила возвращение зарубежников - их объединял общий пафос разоблачения "гэбэшников в рясах". Но вскоре выяснилось, что РПЦЗ весьма и весьма консервативна и склонна к воинственному национализму. Годы изгнания давали о себе знать: сохранение отождествленных "православности" и "русскости" в чужой культуре нуждалось в очень сильных консервантах. Неудивительно, что епископ Каннский Варнава, которому было поручено руководить процессом возвращения, быстро нашел общий язык с лидером "Памяти" Дмитрием Васильевым.
"Смена вех"
РПЦ тоже не теряла времени даром - в России параллельные приходы разгонялись с помощью ОМОНа, делались вылазки и за кордон. В Хевроне зарубежников выгнали из монастыря Святой Троицы, в Иерихоне у них отняли часовню. Помогла дружественная палестинская полиция. В итальянском городе Бари, где покоятся мощи св. Николая Угодника, обошлись дипломатическими методами. Правда, в Оттаве отобрать церковь Покрова Пресвятой Богородицы не удалось, воспротивился канадский суд. Но имущественные споры обходятся очень недешево. Для небогатой РПЦЗ расходы на адвокатов - непосильное бремя. Однако не это и даже не фиаско на исторической родине определило грядущую "смену вех". Во-первых, зарубежники неумолимо теряли паству, ведь они изначально были созданы не для миссионерства, а для сохранения православного наследия. Во-вторых, процессы, происходящие в РПЦ, были далеко не однозначны. Канонизации царской семьи и новомучеников российских как будто свидетельствовали о том, что Московская патриархия тоже не любит советское прошлое. В социальной доктрине, принятой в 2000 году, РПЦ заявила о своей принципиальной готовности противостоять неправой власти. При желании это можно было понять как разрыв с "сергианством". И такое желание было проявлено. Архиерейский Собор РПЦЗ 2000 года признал, что объединение Церкви возможно, и выступил с соответствующим обращением. Однако обращение столкнулось с сильным неприятием части клириков и мирян. Опираясь на исторический опыт, они напоминали, что у Московской патриархии слова слишком часто расходятся с делами.
В результате "смена вех" происходила в РПЦЗ очень болезненно. На внеочередном Архиерейском Соборе 2001 года в Нью-Йорке вместо ушедшего на покой престарелого митрополита Виталия (яростного противника объединения) новым главой РПЦЗ был избран архиепископ Сиракузский Лавр. Однако митрополит Виталий заявил, что не согласен с решением "разбойничьего Собора". Он отозвал свою подпись с прошения об уходе на покой и даже назначил местоблюстителя (верного архиепископа Каннского Варнаву) на случай, если с ним что-нибудь произойдет. А чтобы не произошло, быстро отбыл в Канаду. Откуда и начал окормлять верных сторонников в Америке и Европе, включая Россию.
Тень православного государя
Раскол в Церкви - вещь крайне неприятная. Но, коли избегнуть его не удается, из раскола можно извлечь и некоторую пользу. Виталий увел за собой наиболее непримиримых врагов объединения, оставшихся легче было убедить в его необходимости. Этим и занялся новоизбранный глава РПЦЗ. Неизвестно, сколько времени ушло бы у него на это непростое дело (в отличие от харизматического предшественника владыка Лавр весьма осторожен), но в дело вмешался российский Президент. Конечно, для верующего христианина Путина слава объединителя русской Церкви весьма лестна, но не меньшую роль сыграла и прагматическая задача интеграции российской диаспоры. С другой стороны, для колеблющихся зарубежников трудно было бы подыскать лучший аргумент в пользу объединения - российская власть вовсе не безбожна. Тень православного государя замаячила над объединительным процессом.
Уже через пару месяцев - в ноябре 2003-го - Москву посетила делегация РПЦЗ во главе с архиепископом Берлинским и Германским Марком. Один из наиболее яростных противников Московской патриархии в прошлом, теперь он один из главных сторонников объединения. Но на определенных условиях. Накануне визита он твердо заявил, что РПЦЗ надеется сохранить административную автономность и вовсе не собирается отдавать те монастыри и церкви, которые она с трудом сохранила за 80 лет нищей эмигрантской жизни. Видимо, какими-то обещаниями или даже гарантиями ему удалось заручиться в ходе переговоров - итоговое заявление было выдержано в духе сдержанного оптимизма. Визит митрополита Лавра запланировали на начало 2004 года.
На крови новомучеников
На первый взгляд результаты этого визита более чем обнадеживают. Члены зарубежной делегации в один голос заявляли, что им совсем нетрудно было понять принимающую сторону, с которой их объединяет не только общая вера, но и любовь к России. Патриарх Алексий II и митрополит Лавр легко нашли общий язык (оба примерно одного возраста и выросли в эмигрантских семьях - Алексий в Эстонии, Лавр в Словакии). Гости с воодушевлением присутствовали на молебне, который патриарх отслужил в Бутове при закладке храма новомучеников. Здесь в конце 30-х были расстреляны священники, канонизированные как РПЦ, так и РПЦЗ. Среди погибших были и враги митрополита Сергия, и его сторонники. По мысли Патриарха Алексия II, понимание этого должно способствовать воссоединению. "Ныне они вместе предстоят престолу Божию, молясь о спасении земного их Отечества", - заявил он по окончании молебна. Однако на противников объединения эта логика вряд ли подействует: для них Сергий по-прежнему остается тем, кто своим соглашательством лишь усугубил трагедию.
Тронули делегацию и впечатления, полученные от паломничества по святым местам. На встрече с Путиным митрополит Лавр порадовался за духовное и материальное возрождение православия в России. Но у аскетического архиепископа Марка, который привык у себя в Германии вместе с братией трудиться для заработка, вызвало удивление, что российские монастыри, которые он посетил, живут за счет спонсоров. "Как игумен, я этим недоволен, потому что монахи должны жить от работы своих рук", - заявил он в Нижнем Новгороде. Правда, водили заезжего игумена по "образцово-показательным объектам", ведь нищеты в российских монастырях уж никак не меньше, чем в немецких.
Уровень самоуправления
Практический итог визита - в конце июня в Москве должны начать работу две комиссии по "уврачеванию разобщений", то есть урегулированию конкретных проблем, мешающих объединению. Проблемы прежние. Комиссии должны выработать "совместное понимание" церковно-государственных отношений (то есть поставить точку в разговоре о "сергианстве") и отношений с инославными (консервативная РПЦЗ резко осуждает экуменизм), а также решить вопрос о статусе РПЦЗ как "самоуправляющейся части РПЦ" и определить "канонические условия для установления евхаристического общения" (именно отсутствие последнего мешало гостям участвовать в богослужениях, проводимых священниками РПЦ). Но эта проблема, видимо, будет решена быстрее других. Де-факто евхаристическое общение, то есть возможность причащаться друг у друга, нередко имеется. Этого, например, не скрывает протоиерей Виктор Потапов, настоятель Иоанно- Предтеченского собора в Вашингтоне. На личном уровне не будет оно возбраняться и впредь - о чем осторожно, но вполне отчетливо заявил на пресс-конференции главный дипломат РПЦ митрополит Кирилл. Нужны лишь богословские обоснования, которые изыскать не так уж трудно.
Вопрос с "сергианством" несколько сложнее. Архиепископ Берлинский Марк предлагает издать совместный документ, который бы без экивоков утверждал: если власть ставит целью уничтожение веры, Церковь "не может молчать или поддакивать". Но ему могут возразить, что такое положение уже зафиксировано в социальной доктрине РПЦ и повторяться не стоит. Что касается проблемы экуменизма, то у того же архиепископа Марка, который весьма резко высказывался во время визита в адрес Католической церкви, в РПЦ найдется немало сторонников. Другое дело, что из этого вряд ли последуют какие-то формальные выводы. И уж совсем маловероятно, что РПЦ покинет Всемирный совет церквей, который РПЦЗ считает главным рассадником "экуменической ереси".
Самым сложным, безусловно, останется вопрос статуса РПЦЗ внутри РПЦ, напрямую связанный с проблемами собственности. Похоже, принципиальное соглашение о высоком уровне самоуправления уже достигнуто, иначе процесс объединения не начался бы вовсе. Однако оно нуждается в тщательной канонической и юридической проработке (здесь зарубежники не могут позволить себе рисковать). Очень болезненным будет и вопрос параллельных приходов в России. Какая судьба ждет людей, в свое время поверивших РПЦЗ, остается неясным. Так или иначе, на решение всех этих проблем уйдет немало времени.
Демократический контроль
Процесс может затянуться и еще по одной причине. Внутреннее устройство РПЦЗ допускает открытую дискуссию со священноначалием. Сами зарубежники объясняют это сохранением принципов православной соборности, но ясно, что принципы эти смогли проявить себя лишь на благоприятной почве. Годы изгнания способствовали не только национализму и консерватизму зарубежников, но и позволили им обустроить свою церковную жизнь в духе тех демократических свобод, к которым они привыкли в жизни общественной. Поэтому процесс сближения с РПЦ проходит через все стадии "демократического контроля" - приходские встречи, пастырские совещания, Архиерейский Собор. У него по-прежнему немало противников. По некоторым сведениям, две трети участников пастырского совещания в Наяке, под Нью-Йорком, в декабре 2003 года приватно высказывались против объединения. По преимуществу критика слышна из Латинской Америки (аргентинская газета "Наша страна") и Канады. Из Австралии и Германии в основном раздаются голоса поддержки. Америка разделена примерно надвое. По мнению одного из сторонников нового курса протоиерея Виктора Потапова, "подавляющее большинство прихожан либо безразличны, либо сторонники объединения". И все же визит митрополита Лавра, который планировался на начало нынешнего года, случился лишь в конце мая. Результатам нынешней поездки делегации РПЦЗ тоже предстоит пройти через "соборное обсуждение". Только тогда и станет ясно, каково реальное положение дел.
Возвращение
РПЦЗ возникла в 1924 году в соответствии с указом Патриарха Тихона (Белавина) (1865 - 1925), замученного вскоре большевиками. Предчувствуя свою судьбу и опасаясь за судьбу Церкви, он разрешил православным иерархам, уехавшим в эмиграцию, организовать церковную жизнь "самолично и под свою ответственность". В 1927 году после появления в России декларации митрополита Сергия (Страгородского) (1867 - 1944), присягнувшего на верность большевикам, РПЦЗ порвала всякое общение с Москвой. С тех пор ее деятельностью управляет собственный Архиерейский синод. Все годы Советской власти РПЦЗ оставалась непримиримым врагом РПЦ, обвиняя ее в "сергианстве" - сотрудничестве с собственными поработителями. Когда же эта власть пала, зарубежники потребовали от Московской патриархии публичного покаяния в грехах. Покаяния не последовало, и РПЦЗ приняла решение создавать в России собственные параллельные структуры. Они должны были объединить "истинную катакомбную Церковь", которая, не приняв декларацию Сергия, ушла в подполье, и те приходы РПЦ, которые не устраивала ее нынешняя политика. Но чудом уцелевшие остатки "истинной Церкви", выбравшись на свет Божий, быстро перессорились между собой, выясняя, кто из них истинней. Некоторые пошли под юрисдикцию РПЦЗ, другие остались сами по себе. Под зарубежников пошел и ряд приходов, порвавших с Московской патриархией. Но они никак не могли найти общий язык с "катакомбниками", которые обвиняли их в приспособленчестве. В результате один из самых перспективных приходов - суздальский - отпал от РПЦЗ и основал Русскую православную автономную церковь (РПАЦ).
Вся эта неразбериха сопровождалась и переменами в общественном мнении. Далекая от церковных дел "прогрессивная общественность" поначалу с восторгом встретила возвращение зарубежников - их объединял общий пафос разоблачения "гэбэшников в рясах". Но вскоре выяснилось, что РПЦЗ весьма и весьма консервативна и склонна к воинственному национализму. Годы изгнания давали о себе знать: сохранение отождествленных "православности" и "русскости" в чужой культуре нуждалось в очень сильных консервантах. Неудивительно, что епископ Каннский Варнава, которому было поручено руководить процессом возвращения, быстро нашел общий язык с лидером "Памяти" Дмитрием Васильевым.
"Смена вех"
РПЦ тоже не теряла времени даром - в России параллельные приходы разгонялись с помощью ОМОНа, делались вылазки и за кордон. В Хевроне зарубежников выгнали из монастыря Святой Троицы, в Иерихоне у них отняли часовню. Помогла дружественная палестинская полиция. В итальянском городе Бари, где покоятся мощи св. Николая Угодника, обошлись дипломатическими методами. Правда, в Оттаве отобрать церковь Покрова Пресвятой Богородицы не удалось, воспротивился канадский суд. Но имущественные споры обходятся очень недешево. Для небогатой РПЦЗ расходы на адвокатов - непосильное бремя. Однако не это и даже не фиаско на исторической родине определило грядущую "смену вех". Во-первых, зарубежники неумолимо теряли паству, ведь они изначально были созданы не для миссионерства, а для сохранения православного наследия. Во-вторых, процессы, происходящие в РПЦ, были далеко не однозначны. Канонизации царской семьи и новомучеников российских как будто свидетельствовали о том, что Московская патриархия тоже не любит советское прошлое. В социальной доктрине, принятой в 2000 году, РПЦ заявила о своей принципиальной готовности противостоять неправой власти. При желании это можно было понять как разрыв с "сергианством". И такое желание было проявлено. Архиерейский Собор РПЦЗ 2000 года признал, что объединение Церкви возможно, и выступил с соответствующим обращением. Однако обращение столкнулось с сильным неприятием части клириков и мирян. Опираясь на исторический опыт, они напоминали, что у Московской патриархии слова слишком часто расходятся с делами.
В результате "смена вех" происходила в РПЦЗ очень болезненно. На внеочередном Архиерейском Соборе 2001 года в Нью-Йорке вместо ушедшего на покой престарелого митрополита Виталия (яростного противника объединения) новым главой РПЦЗ был избран архиепископ Сиракузский Лавр. Однако митрополит Виталий заявил, что не согласен с решением "разбойничьего Собора". Он отозвал свою подпись с прошения об уходе на покой и даже назначил местоблюстителя (верного архиепископа Каннского Варнаву) на случай, если с ним что-нибудь произойдет. А чтобы не произошло, быстро отбыл в Канаду. Откуда и начал окормлять верных сторонников в Америке и Европе, включая Россию.
Тень православного государя
Раскол в Церкви - вещь крайне неприятная. Но, коли избегнуть его не удается, из раскола можно извлечь и некоторую пользу. Виталий увел за собой наиболее непримиримых врагов объединения, оставшихся легче было убедить в его необходимости. Этим и занялся новоизбранный глава РПЦЗ. Неизвестно, сколько времени ушло бы у него на это непростое дело (в отличие от харизматического предшественника владыка Лавр весьма осторожен), но в дело вмешался российский Президент. Конечно, для верующего христианина Путина слава объединителя русской Церкви весьма лестна, но не меньшую роль сыграла и прагматическая задача интеграции российской диаспоры. С другой стороны, для колеблющихся зарубежников трудно было бы подыскать лучший аргумент в пользу объединения - российская власть вовсе не безбожна. Тень православного государя замаячила над объединительным процессом.
Уже через пару месяцев - в ноябре 2003-го - Москву посетила делегация РПЦЗ во главе с архиепископом Берлинским и Германским Марком. Один из наиболее яростных противников Московской патриархии в прошлом, теперь он один из главных сторонников объединения. Но на определенных условиях. Накануне визита он твердо заявил, что РПЦЗ надеется сохранить административную автономность и вовсе не собирается отдавать те монастыри и церкви, которые она с трудом сохранила за 80 лет нищей эмигрантской жизни. Видимо, какими-то обещаниями или даже гарантиями ему удалось заручиться в ходе переговоров - итоговое заявление было выдержано в духе сдержанного оптимизма. Визит митрополита Лавра запланировали на начало 2004 года.
На крови новомучеников
На первый взгляд результаты этого визита более чем обнадеживают. Члены зарубежной делегации в один голос заявляли, что им совсем нетрудно было понять принимающую сторону, с которой их объединяет не только общая вера, но и любовь к России. Патриарх Алексий II и митрополит Лавр легко нашли общий язык (оба примерно одного возраста и выросли в эмигрантских семьях - Алексий в Эстонии, Лавр в Словакии). Гости с воодушевлением присутствовали на молебне, который патриарх отслужил в Бутове при закладке храма новомучеников. Здесь в конце 30-х были расстреляны священники, канонизированные как РПЦ, так и РПЦЗ. Среди погибших были и враги митрополита Сергия, и его сторонники. По мысли Патриарха Алексия II, понимание этого должно способствовать воссоединению. "Ныне они вместе предстоят престолу Божию, молясь о спасении земного их Отечества", - заявил он по окончании молебна. Однако на противников объединения эта логика вряд ли подействует: для них Сергий по-прежнему остается тем, кто своим соглашательством лишь усугубил трагедию.
Тронули делегацию и впечатления, полученные от паломничества по святым местам. На встрече с Путиным митрополит Лавр порадовался за духовное и материальное возрождение православия в России. Но у аскетического архиепископа Марка, который привык у себя в Германии вместе с братией трудиться для заработка, вызвало удивление, что российские монастыри, которые он посетил, живут за счет спонсоров. "Как игумен, я этим недоволен, потому что монахи должны жить от работы своих рук", - заявил он в Нижнем Новгороде. Правда, водили заезжего игумена по "образцово-показательным объектам", ведь нищеты в российских монастырях уж никак не меньше, чем в немецких.
Уровень самоуправления
Практический итог визита - в конце июня в Москве должны начать работу две комиссии по "уврачеванию разобщений", то есть урегулированию конкретных проблем, мешающих объединению. Проблемы прежние. Комиссии должны выработать "совместное понимание" церковно-государственных отношений (то есть поставить точку в разговоре о "сергианстве") и отношений с инославными (консервативная РПЦЗ резко осуждает экуменизм), а также решить вопрос о статусе РПЦЗ как "самоуправляющейся части РПЦ" и определить "канонические условия для установления евхаристического общения" (именно отсутствие последнего мешало гостям участвовать в богослужениях, проводимых священниками РПЦ). Но эта проблема, видимо, будет решена быстрее других. Де-факто евхаристическое общение, то есть возможность причащаться друг у друга, нередко имеется. Этого, например, не скрывает протоиерей Виктор Потапов, настоятель Иоанно- Предтеченского собора в Вашингтоне. На личном уровне не будет оно возбраняться и впредь - о чем осторожно, но вполне отчетливо заявил на пресс-конференции главный дипломат РПЦ митрополит Кирилл. Нужны лишь богословские обоснования, которые изыскать не так уж трудно.
Вопрос с "сергианством" несколько сложнее. Архиепископ Берлинский Марк предлагает издать совместный документ, который бы без экивоков утверждал: если власть ставит целью уничтожение веры, Церковь "не может молчать или поддакивать". Но ему могут возразить, что такое положение уже зафиксировано в социальной доктрине РПЦ и повторяться не стоит. Что касается проблемы экуменизма, то у того же архиепископа Марка, который весьма резко высказывался во время визита в адрес Католической церкви, в РПЦ найдется немало сторонников. Другое дело, что из этого вряд ли последуют какие-то формальные выводы. И уж совсем маловероятно, что РПЦ покинет Всемирный совет церквей, который РПЦЗ считает главным рассадником "экуменической ереси".
Самым сложным, безусловно, останется вопрос статуса РПЦЗ внутри РПЦ, напрямую связанный с проблемами собственности. Похоже, принципиальное соглашение о высоком уровне самоуправления уже достигнуто, иначе процесс объединения не начался бы вовсе. Однако оно нуждается в тщательной канонической и юридической проработке (здесь зарубежники не могут позволить себе рисковать). Очень болезненным будет и вопрос параллельных приходов в России. Какая судьба ждет людей, в свое время поверивших РПЦЗ, остается неясным. Так или иначе, на решение всех этих проблем уйдет немало времени.
Демократический контроль
Процесс может затянуться и еще по одной причине. Внутреннее устройство РПЦЗ допускает открытую дискуссию со священноначалием. Сами зарубежники объясняют это сохранением принципов православной соборности, но ясно, что принципы эти смогли проявить себя лишь на благоприятной почве. Годы изгнания способствовали не только национализму и консерватизму зарубежников, но и позволили им обустроить свою церковную жизнь в духе тех демократических свобод, к которым они привыкли в жизни общественной. Поэтому процесс сближения с РПЦ проходит через все стадии "демократического контроля" - приходские встречи, пастырские совещания, Архиерейский Собор. У него по-прежнему немало противников. По некоторым сведениям, две трети участников пастырского совещания в Наяке, под Нью-Йорком, в декабре 2003 года приватно высказывались против объединения. По преимуществу критика слышна из Латинской Америки (аргентинская газета "Наша страна") и Канады. Из Австралии и Германии в основном раздаются голоса поддержки. Америка разделена примерно надвое. По мнению одного из сторонников нового курса протоиерея Виктора Потапова, "подавляющее большинство прихожан либо безразличны, либо сторонники объединения". И все же визит митрополита Лавра, который планировался на начало нынешнего года, случился лишь в конце мая. Результатам нынешней поездки делегации РПЦЗ тоже предстоит пройти через "соборное обсуждение". Только тогда и станет ясно, каково реальное положение дел.
 СПЖ кв.jpg)
