«Всей Русской Земле хорошо известны имена наших славных героев-мучеников: Алексея Макухи, Порфирия Панасюка и Алексея Водяного. Много в настоящей невиданной доселе войне наша Русь Святая дала выдающихся героев, но среди них особенно заметно выделяются только что упомянутые имена. ‒ Эти герои побывали в свирепых немецких руках. С утонченной жестокостью хотели немцы выведать от них нужные сведения. Но, перенося неимоверные муки, герои эти не изменили своему Царю и Родине, не выдали требуемых врагами сведений. Много писалось об этих героях. Но чувствовалось, что одного восхищения этими выдающимися подвигами мало. Чувствовалась необходимость выразить русским людям свое отношение к этим героям-мученикам сильнее и ярче», ‒ с таких слов начал свою речь на состоявшемся в 1915 году патриотическом вечере, организованном Союзом русского народа, его лидер ‒ депутат Государственной думы Н.Е.Марков.
Сегодня имена этих героев Первой мировой войны мало кому известны и наш долг вспомнить о них к 100-летию совершенных ими подвигов. О герое-мученике Порфирии Герасимовиче Панасюке мы уже рассказывали в одной из предыдущих заметок, поэтому сегодня, в день 100-летия подвига телефониста 148-го пехотного Каспийского полка Алексея Даниловича Макухи, необходимо вспомнить и об этом забытом русском герое.
21 марта / 3 апреля 1915 г. во время одного из боев на Буковине, австрийцам удалось захватить одно из русских укреплений, обороняемых бойцами Каспийского полка. Во время этого боя, который предварял обстрел нашей позиции вражеской артиллерией, почти все защитники укрепления были убиты или ранены. Среди последних оказался и телефонист Алексей Макуха. Надеясь получить от русского телефониста, имевшего по роду службы доступ к ценной информации, ценные сведения о расположении наших войск на данном участке фронта, австрийцы взяли его в плен и подвергли допросу. Но также как и Порфирий Панасюк, Макуха отказался что-либо сообщать врагам.
Упорство русского телефониста вывело из себя австрийских офицеров и от брани и угроз они перешли к пытке. Одно из дореволюционных изданий так описывает случившееся далее: «Офицеры повалили его на землю ничком и вывернули руки за спину. Затем один из них сел на него, а другой, повернув ему голову назад, при помощи кинжала-штыка раскрыл рот и, вытянув рукою язык, дважды резнул его этим кинжалом. Из рта и носа Макухи хлынула кровь»...
Поскольку изувеченный ими пленник уже не мог говорить, австрийцы потеряли к нему всякий интерес. А вскоре, во время успешной штыковой контратаки русских войск, австрийцы были выбиты из захваченного ими укрепления и унтер-офицер Алексей Макуха снова оказался среди своих. Первое время герой совершенно не мог говорить и принимать пищу ‒ изрезанный язык телефониста болтался на тонкой перемычке, а гортань распухла от ушибов. Макуху спешно отправили в лазарет, где врачи провели сложную операцию, наложив ему швы на рану, нанесенную на 3/4 языка.
Когда о мучениях, перенесенных русским телефонистом сообщила пресса, возмущению российского общества не было предела ‒ все выражали свое восхищение мужеству героя и возмущались зверством, учиненным представителями «культурной нации». Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич выразил герою личную благодарность, произвел его в младшие унтер-офицеры, наградил сразу всеми степенями Георгиевского креста и 500-та рублями, попросив Государя назначить Макухе двойную пенсию. Император Николай II поддержал представление Великого князя, и младшему унтер-офицеру Макухе «в изъятие из закона» по увольнении с военной службы была установлена пенсия в размере 518 рублей 40 коп. в год.
По почину ректора Петроградской Духовной академии епископа Ямбургского Анастасия (Александрова), столичное духовенство постановило наградить Алексея Макуху за то, что он «предпочел мученичество измене долгу и присяге» драгоценную икону св. Алексия Человека Божия, «так как совершение подвига совпало почти с днем памяти св. Алексия». «Подвиг Алексея Макухи, ‒ писало "Утро России", ‒ сравнивают с подвигом героя японской войны Рябова и даже ставят выше, приравнивая по доблести к мученичеству первых христиан».
В отношении австрийцев, совершивших это преступление, также были приятны меры. Великий князь Николай Николаевич после случая с Макухой издал приказ №127 (30 марта 1915 г.), лишавший за это «гнусное зверство над доблестным чином русской армии» всех пленных австрийских офицеров (включая плененный гарнизон Перемышля) права ношения холодного оружия, что было воспринято последними не только как справедливое наказание за бесчестный поступок их сослуживцев, но и как унижение.
О том, как сложилась дальнейшая судьба Алексея Макухи сведений, к сожалению, нет. Газеты и журналы сообщали лишь, что стараниями медиков изрезанный язык срастается и речь постепенно возвращается к Георгиевскому кавалеру, который к осени 1915 года уже мог говорить шепотом.
Между тем, немецкие и австрийские зверства в отношении русских пленных случаями с Порфирием Панасюком и Алексеем Макухой не заканчиваются. Пресса того времени сообщала и о других случаях подобных военных преступлений, совершенных противником. До нас дошли имена и краткие описания подвигов целого ряда героев-мучеников Первой мировой войны. Ефрейтор харьковской конвойной команды Василий Водяной, захваченный в апреле 1915 года в плен германскими войсками во время производившейся им разведки и отказавшийся давать сведения во время допроса, лишился ушей и языка; младший урядник Иван Пичуев, попавший в немецкий плен в мае 1915 года и также молчавший на допросе, после долгих издевательств лишился ушей, а на ногах казака германцы вырезали ножом лампасы; старшего урядника Ивана Зиновьева немцы пытали во время допроса электрическим током и раскаленным железом...
«Вспомните героев-мучеников, Макуху, Панасюка, Водяного, изуродованных за отказ изменить Отечеству. Варвары! Вандалы! ‒ восклицал на патриотическом вечере, посвященном русским героям политик-монархист Н.Е.Марков. ‒ Да, но, ведь это и суть германцы, начиная с Вильгельма, и кончая социал-демократом».
Закончим этот небольшой очерк характерным стихотворением, опубликованным в одной из газет в начале апреля 1915 года, в котором пусть несколько нескладно и неумело, но зато искренне, выражено отношение к подвигу героев Порфирия Панасюка и Алексея Макухи и к подвергнувшим их пытке врагам:
...Своей отчизны славный сын,
Безмолвно, без боязни,
За край родной и за Царя
Снес лютые все казни…
А тех мучителей-зверей
Весь мир осудит хором.
И их всесветная молва
Покроет всех позором…
Близка расплата, знают пусть
Презренные те души,
Что всего мира «языки»
Позор им бросят в «уши»…
Присягу-клятву Панасюк
С Макухою сдержали;
С Рябовым славным имена
Внесем мы на скрижали…
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
