13 мая (старый стиль) 1667 года Собор Русской Православной Церкви предал анафеме сторонников старого обряда, тем самым окончательно оформив церковный раскол в России.
Большой Московский собор 1666-1667 годов был, пожалуй, самым представительным по числу участников. За все время заседаний Собора в нем приняли участие Государь Алексей Михайлович, все русские епископы и известные представители духовенства, а также восточные иерархи. Именно на нем, помимо анафематствования старообрядцев, был учинен суд над Патриархом Никоном и установлен ряд многих канонических норм.
Уже 29 апреля 1666 года, на заседании, которое проходило в столовой царской палате, Алексей Михайлович произнес перед Собором речь, в которой перечислил заблуждения противников церковной реформы, назвав их «раскольниками» и «диаволевым семянем». Царь обвинял сторонников старого обряда в том, что они говорили про Церковь хулы, «яко Церковь не есть Церковь, тайны божественные - не тайны, крещение - не крещение, архиереи - не архиереи, писания - лестна, учения - неправедное, и вся скверна и не благочестна». В связи с этим Государь призвал Собор очистить пшеницу от плевел, опираясь на авторитет четырех «адамантов»: восточных греческих патриархов. В ответ от имени русских архиереев выступил епископ Иоаким, который согласился с царем, назвал раскольников «врагами и супостатами» Церкви и просил Государя помочь архиереям покорить врагов с помощью царской власти.
Спустя две недели на Собор были приглашены духовные лидеры старообрядцев, часть которых принесла покаяние и была прощена. Упорствовавшие же протопоп Аввакум и некоторые его сторонники были осуждены на ссылку в Пустозерский острог. А 2 июля Собор вынес определение, порицающие всех противником реформы, называя их невеждами, а их слова «блядением». Затем, по прибытии осенью 1666 года Патриархов Александрийского Паисия и Антиохийского Макария начался суд над Патриархом Никоном, который был осужден за «досаждение» Царю, лишен сана и простым монахом отправлен в заточение в Ферапонтов монастырь. При этом прибывшие на Собор восточные Патриархи подтвердили каноничность реформ Патриарха Никона и осудили сторонников старого обряда.
В итоге, 13 мая в постановлении («Пределе») Собора высказывалось осуждением «невеждам», которые не принимали новопереведенные и новонапечатанные книги, не принимали просфоры с новою печатью в виде четырехконечного, а не восьмиконечного креста, отвергали троеперстие, трегубую аллилуйю, новый текст молитвы Иисусовой и т.д. При этом Собор посчитал постановление Стоглавого собора (1551 г.) креститься двумя перстами «безрассудным» и освободил верующих от необходимости следовать ему. В постановлении Собора также было велено признать всех упорствующих нововведениям еретиками и отлучить их от Церкви: «...Аще ли же кто и не покорится Святой Восточной Церкви и сему Освященному Собору, или начнет прекословити, и противлятися нам и мы таковаго противника, данною нам властию от Всесвятаго и Животворящаго Духа, аще ли будет от освященнаго чина, извергаем, и обнажаем его всякаго священнодействия, и проклятию предаем. Аще же от мирскаго чина будет, отлучаем, и чужда сотворяем, от Отца и Сына и Святаго Духа: и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника; и от православнаго всесочленения, и стада, и от церкве Божия отсекаем, яко гнил и непотребен уд, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием. А кто не уразумится, и не возвратится в правду покаянием, и пребудет во упрямстве своем: да будет и по смерти отлучену и часть его и душа со Иудою предателем, и с распеншими Христа жидовия: и со Арием, и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса, да разрушатся, и да растлятся: а той, да будет не разрешен, и не растлен, И яко тимпан, во веки веков, аминь».
Таким образом, после соборного утверждения новых обрядов церковная реформа стала необратимой. Большой Московский собор подтвердил анафему Московского собора 1656 года и прибавил новые анафемы на старые обряды, как на еретические, а людей, которые им следовали, окончательно определил как еретиков и обосновал необходимость предавать старообрядцев гражданским казням, приведшим вскоре к гонениям на сторонников старого обряда вплоть до сожжения их на кострах. Осужденные же вожди старообрядчества назвали этот собор «бешеным», уподобив его иконоборческому собору (754 г.), на котором «со властями не Христос сидел, ни Дух истинный учил, но лукавый сатана».
Как отмечал известный историк Церкви митрополит Макарий (Булгаков), «нельзя не признать, что эта общая анафема на раскольников была неизбежна и совершенно справедлива. Раскольники еще прежде, до соборной на них анафемы, сами, так сказать, изрекли на себя анафему и отсекли себя от Церкви. Сущность их учения, как уже достаточно открылось из их писаний и словесных заявлений на Соборе 1666 г., состояла не в том только, что они хотели держаться одних старопечатных книг и мнимо старых обрядов и не покорялись Церкви, не принимали от нее новоисправленных печатных книг, но вместе и в том, что они считали эти последние книги исполненными ересей, самую Церковь называли еретическою и утверждали, что Церковь более не Церковь, архиереи ее не архиереи, священники не священники и все ее таинства и чинопоследования осквернены антихристовою скверною; раскольники не только противились Церкви, но совсем отрицали ее, отрицались от нее и по своим убеждениям были уже совершенно отделены от нее. Необходимо было, чтобы и Церковь с своей стороны всенародно объявила, что она не признает их более своими чадами, т. е. чтобы она анафематствовала и отсекла от себя тех, которые еще прежде самовольно отпали от нее и сделались ее врагами. Со времени этой-то анафемы, произнесенной на раскольников Большим Московским Собором, и начал существовать в России раскол как особое общество верующих, именующих себя старообрядцами, совершенно отдельное от православной Церкви и враждебное ей. Не Церковь отвергла их и отвергает, но они сами еще прежде отверглись Церкви и не перестают упорно отвергать ее, называя ее в своем жалком ослеплении духовною блудницею, а всех верных чад ее, всех православных, - сынами беззакония, слугами антихриста».
В целом, с этим трудно не согласится, учитывая, что вожди старообрядчества не только защищали старый обряд, но и поносили церковную иерархию, Государя и призывали к неповиновению как властям церковным, так и светским. Их экзальтированность и бескомпромиссность во многом также была причиной разрыва с остальной Церковью. «Убежали от новизны пустяковой и вошли в дебри новизны сплошной, догматической, - писал о вождях раскола историк Церкви А.В.Карташев. - Бессильные доказать среднему здравомыслящему человеку необходимость трагического разрыва не только с Церковью, но и со всей окружающей средой, расколо-вожди покрывали себя действительно страшным догматом об антихристе и действительно пугающими совпадениями и приметами его тайного пришествия. (...) Все это туманное богословие об антихристе нужно было, чтобы "раскачать" простых людей на дерзновенный уход из Церкви не в другую благоустроенную церковь со священством, а в страшную трагическую пустоту. Инструкция вождей звучала так: "не подобает православным христианам ни благословения от никониан приимати, ни службы, ни крещения, ни молитвы. Ни в церкви с ними не молитися, ниже в дому. Еретических книг не читати, чтения и пения еретического не слушати". Аввакум, как заботливая нянька, берет за руки своих духовных детей, проводит их сквозь строй ежечасных будничных искушений и хочет дать конкретные советы на все случаи жизни. "Не водись с никонианами, они - враги Божии". Не принимай никонианина в дом свой. А о молитве в православном храме и речи быть не может: "суетно кадило и мерзко приношение". Если страх кого загонит в церковь, то он подлежит "очищению, яко прокаженный". "Лучше человеку не родитися, нежели тремя перстами знаменатися". Эта "щепоть - печать антихриста". В ней "тайна тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк. Кто перекрестится тремя перстами, по неведению или в смех или страха ради, тот пусть кается, горько оплакивая свой грех"».
Все это верно, но и сторонники реформ Патриарха Никона, к сожалению, не проявили тогда должного такта и благоразумия, увлекшись осуждением не только вождей раскола, но всех русских церковных порядков существовавших до этого веками. Получалось так, что своими решениями «все русские отцы Собора 1667 г. посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее», - справедливо замечал А.В.Карташев. По словам историка, «этот мрачный взгляд на старообрядцев, как на еретиков, усвоен и продолжен был затем всеми официальными церковными полемистами против старообрядческих раскольников. (...) Пресечена была эта традиция лишь в конце XVIII в. просвещенным и умным митр. Московским Платоном, установившим "единоверие". Он первый написал эти добрые, умные слова от лица официальной Церкви: "если вера о Св. Троице есть непорочна, то какими бы пальцами ее не изображать, нет беды спасению, что как бы ни ходить - по солнцу или против солнца, в том великой силы не находим... Хорошо ходить по солнцу, только бы быть в соединении с Церковью"».
Но последствия произошедшего в XVII веке церковного раскола, нанесшего глубокую рану русскому народу, до конца не изжиты до сих пор. Понадобилось более 300 лет со дня Большого Московского Собора, чтобы в мае 1971 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви решения Собора 1666-1667 г. против старых обрядов были отменены и признаны «яко не бывшие». Однако и эта мера не устранила разделения между сторонниками старого и нового обрядов, которое пусть и е так остро как ранее, но продолжает сказываться и поныне.
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
