О невыносимом

В Житии исп. Петра Чельцова, пресвитера, есть воспоминания протоиерея Владимира Правдолюбова:

«И еще один очень ин­те­рес­ный мо­мент. Ко­гда бы­ло 50 лет со­вет­ской вла­сти, я был в го­стях у Пет­ра Чель­цо­ва. И вот за чаш­кой чая (у него, кста­ти, ви­на ни­ко­гда не по­да­ва­ли к сто­лу), он го­во­рит: «Ведь это наш с то­бой празд­ник». Я го­во­рю: «Ну, ко­неч­но, мы же граж­дане на­шей стра­ны, и празд­ни­ки граж­дан­ские – то­же на­ши празд­ни­ки, мы за­ко­но­по­слуш­ные граж­дане». «Это, – го­во­рит, - пра­виль­но, но не толь­ко в этом де­ло. Я был участ­ни­ком Со­бо­ра 1917-1918 го­дов. В то вре­мя бы­ли кон­фис­ко­ва­ны цар­ские двор­цы и до­ма бо­га­чей, и на­хо­див­ши­е­ся в них церк­ви под­вер­га­лись ра­зо­ре­нию, а ан­ти­мин­сы из них вы­бра­сы­ва­ли пря­мо на ули­цу, под ко­ле­са про­ле­ток, под ко­пы­та ло­ша­дей. И вот Со­бор вы­брал де­ле­га­цию: два мит­ро­по­ли­та, два про­то­и­е­рея и пять ми­рян. Вы­ра­бо­та­ли они до­ку­мент про­те­ста про­тив над­ру­га­тель­ства и от­пра­ви­лись к Ле­ни­ну. Их при­нял Бонч-Бру­е­вич, его лич­ный сек­ре­тарь и ру­ко­во­ди­тель вот в та­ких де­лах, про­то­коль­ных. И он им ска­зал: «Вла­ди­мир Ильич за­нят важ­ны­ми го­судар­ствен­ны­ми де­ла­ми и вас, есте­ствен­но, при­нять не мо­жет. Эту ва­шу бу­маж­ку я ему, ко­неч­но, пе­ре­дам, но на­прас­но вы ста­ра­е­тесь: уж ко­ли мы взя­ли власть в свои ру­ки, через пять лет от вас ни­че­го не оста­нет­ся». Про­шло пять­де­сят, а мы с то­бой – два по­па, ста­рый и мо­ло­дой, – си­дим и ча­ек по­пи­ва­ем».

...осмелился дать к этому воспоминанию два комментария:

1. (прозаический) помимо того, что священникам в 18 году обещали «через 5 лет от вас ничего не останется», в 60-х генсек КПСС Хрущёв пообещал к 80-му году коммунизм и по телевизору показать последнего попа… -  в 91 году телевизор показал последнего генсека…

2. (поэтический)… когда же закончится это нечеловеческое издевательство над этим «самым человечным человеком»?!

О НЕВЫНОСИМОМ

Истории не кончен суд,
хотя уже и вышло время.
Земля не принимает труп,
невыносимый с мавзолея.
Дебаты сколько лет идут -
земля не принимает труп.
Где «место свято» - зиккурат.
Что общего у Света с тьмою?
Кто дверь распахнутую в ад
когда-то наглухо закроет?
Труп ляжет в землю, наконец.
Земля в себя всё принимает.
Но его дьявольский дворец,
доколе устоит – кто знает?!
Бог рушит города на пашни,
когда в них ложь и грех царит.
Обрубок вавилонской башни
на Красной площади стоит.
И ухмыляется лукавый
многозначительно и зло,
что он печать свою поставил
на нашу руку и чело.
Что ждать ещё?
Какого Знака?
Ведь на Святой Руси уже
живого места нет, однако.
Мы на последнем рубеже
стоим, как на Угре в тумане,
и ждём когда падет Орда,
когда над Русью солнце встанет…
или не встанет никогда.
Но ждёт и Русь - когда ж изгонит
Народ, в сознание придя,
лукавых бесов в преисподню,
от стен московского Кремля!
Всё ждёт -
когда же вспомнят люди
кто им она и кто мы ей?
Святая Русь молчит,
не судит.
И ждёт любви своих детей.