В парадигме Православия
Когда «самолет твоей жизни» очевидным образом входит в конечную глиссаду на «аэродром вечности», все чаше задаешься вопросом о смысле, как собственной жизни, так и всего бытия в целом. Для чего Господь создал конкретно меня, для чего создал человека вообще, зачем и для чего нужен всемогущему Богу весь творимый Им мир.
Говоря более глобально: в чем смысл Всего?
Разумеется, ответ на такой вопрос можно искать исключительно в парадигме христианства, а конкретно – в парадигме православия.
Богословие православия не знает того противопоставления Писания и Предания, которое стало краеугольным камнем западной схоластики. В нашем православном понимании Писание есть часть Предания: Писание выросло из Предания, и отражает определенную стадию развития Предания ‒ развития, которое на этой стадии не закончилось.
О значении Предания в жизни православия говорят православные подвижники от Иринея Лионского и Григория Богослова до Силуана Афонского.
Эра юбилея
В мистическом и догматическом богословии именно Восточной Церкви наиболее глубоко освещен православный святоотеческий взгляд на единого Бога-Троицу, творение мира и человека, его грехопадение, Воплощение от Святого Духа и вочеловечивание от Марии-Девы, земная жизнь и крестная смерть единородного Сына Божия Иисуса Христа, рожденного от Бога-Отца «прежде всех век». Его Воскресение, Вознесение и сошествие в День Пятидесятницы Святого Духа на апостолов[1].
Свт. Григорий Богослов в своем Слове 41-м, посвященном празднику Пятидесятницы, вспоминает ветхозаветный «год юбилея».
«По закону Моисееву … каждый пятидесятый год объявлялся юбилейным − годом праздника, когда … должникам прощали долги, а рабов отпускали на свободу. … Юбилей был годом подведения итогов, когда люди давали отчет Богу и друг другу в том, как они строят свою жизнь, и перестраивали ее в большем соответствии с заповедями Божиими. …
В христианской традиции Пятидесятница есть праздник Святого Духа − Утешителя, Который приходит на смену Христу, вознесшемуся на небо. …
Для нас же после Воскресения Христова наступила эра юбилея − нескончаемый пятидесятый год, начинающийся на земле и перетекающий в вечность.
Эра юбилея характеризуется, прежде всего, активным обновляющим действием Святого Духа»[2].
«Размышляя о том, как тайна Троицы раскрывалась в истории, Григорий выдвигает идею постепенного развития церковной догматики, которое происходит благодаря тому, что он называл "прибавлениями" ‒ то есть благодаря постепенному уточнению и обогащению богословского языка.
Уже в ветхозаветные времена Бог открывался человечеству, однако ключевым моментом откровения было единство Божества, которое утверждалось в противовес языческому многобожию; поэтому объектом откровения был Бог Отец.
Новый Завет открыл человечеству Сына, а "нынешний" период является эрой действия Духа Святого, когда догматические истины получают свое окончательное выражение.
Итак, Григорий не считает, что новозаветное откровение исчерпало все богословские проблемы и что, следовательно, ответ на любой вопрос можно найти в Священном Писании Нового Завета.
Напротив, Новый Завет ‒ лишь один из этапов "восхождения" христианского богословия − "восхождения от славы в славу", которое, как он убежден, продолжается в его времена и будет продолжаться до скончания века… Христос продолжает открывать Бога людям через посредство Духа Святого, т.е. новозаветное откровение продолжается в Церкви.
Таково динамичное понимание Григорием развития православной догматики и поэтапного откровения в истории тайны Троицы. Подчеркнем: речь у него не идет о введении новых догматов, но о постепенном все более полном раскрытии тех догматов, которые в виде "намека" (hypodeixis) содержатся в Писании»[3]. Это раскрытие, согласно мнению свт. Григория Богослова, и будет продолжаться весь тот нескончаемый, наступивший в Пятидесятницу юбилейный пятидесятый год, «начинающийся на земле и перетекающий в вечность».
И в развитии православной догматики и поэтапного откровения в истории тайны Троицы должна принимать участие вся полнота Православной Церкви в единстве клира и мирян.
Иметь мужество мыслить
Как говорит в своей книге Владимир Лосский: «Если современный человек хочет уяснить Священное Писание, то он должен иметь мужество мыслить, ибо нельзя же безнаказанно играть в младенца. Отказываясь абстрагировать глубину, мы, уже в силу самого того языка, которым пользуемся, тем не менее абстрагируем, – но уже только одну поверхность, что приводит нас не к детски восхищенному изумлению древнего автора, а к состоянию инфантильности»[4].
Сказанное Владимиром Николаевичем можно отнести к пониманию нами не только текста Священного Писания, но и к пониманию слов святых отцов, и даже молитв, которые мы произносим каждый день. Зачастую мы просто не задумываемся или не решаемся вдумываться в смысл читаемых и произносимых слов. Хотя стоило бы.
Ведь на самом деле, ответ на поставленный в самом начале вопрос «о смысле или сути Всего» уже содержится в словах Символа веры о рождении Бога истинна Иисуса Христа «прежде всех век», и в единодушном мнении св. отцов, что «Слово вочеловечилось, чтобы мы обόжились»[5]. А обόженными, или, как минимум, сочтенные быть пригодными для последующего обóжения, мы могли стать насельниками Небесного Иерусалима.
Формирование же контингента Небесного Иерусалима до известного Богу числа «призывников» является прямо указанной целью творения земного эона в Откровении Иоанна Богослова.
«Формула Всего»
Смысл и суть «Всего» можно сформулировать в одном предложении, именно:
«Предвечное воплощение Бога Сына – Бога Слова в человека [предсуществование Иисуса Христа], и временнóе – для вечности – рождение бога в человеке [обόжение человека]».
Назовем эту «мáксиму»[6] для краткости «Формулой Всего». Первая ее часть относится к «бытию» Св. Троицы, или в терминологии Николая Бердяева, − к истории Небесной, а вторая – к истории земной. Связывает эти истории событие, которое св. отцы именуют «Предвечный Совет Святой Троицы». Все остальное − частности и детали. Детали и частности заслуживающие, несомненно, отдельного рассмотрения.
Осознание и уяснение в рамках православной догматики первой и второй части «Формулы Всего», рассмотрение некоторых «деталей и частностей», и вполне практические выводы из изложенного составят дальнейшее содержание настоящего очерка.
Начнем наше осознание и уяснение со связующего звена частей «Формулы Всего» − Предвечного Совета Святой Троицы.
[1] См., например, Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие.
[2] Митрополит Иларион (Алфеев). Жизнь и учение свт. Григория Богослова. – М., 2017 – 5-е изд. С. 252-253.
[3] Там же. С. 294-295.
[4] Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. – М., 1991. С. 231; 2-е изд., испр. и перераб. – СТСЛ, 2012. С. 439.
[5] Афанасий Александрийский. Слово о воплощении Бога Слова 54; Жизнь и учение свт. Григория Богослова. С. 437, там же приведены соответствующие цитаты из других святых отцов.
[6] Мáксима (от лат. propositio maxima – высший принцип; или лат. maxima regula −важнейший принцип, важнейшее правило) − частная формулировка, выражающая общее правило или общую истину; всеобщее жизненное правило, краткое изречение. Знамениты «Максимы и размышления» Гёте; «Максимы» Ларошфуко (1665); «Oraculo manual» Бальтасара Грациана (1653); «Размышления и максимы» Вовенарга (1746), «Максимы и мысли» Шамфора (1795).
