«Архитектура поля гуляний» в 1883 и 1896 годах, или еще раз о «принципе прецедента»

 

СКРЫВАЕМЫЕ ПРИЧИНЫ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ

 

Книга 2

 

НЕИЗВЕСТНАЯ ХОДЫНКА

 

«Архитектура поля гуляний» в 1883 и 1896 годах, или еще раз о «принципе прецедента»

 

НЕИЗВЕСТНАЯ ХОДЫНКА – VIII - 1

 

«Архитектура поля гуляний» в 1883 и 1896 годах,

или еще раз о «принципе прецедента» - 1

 

Министерства двора и катастрофа Ходынки

Катастрофа была заложена на стадии архитектурного проекта

Образцом проведения торжеств стало краткое «Расписание» Коронации-1883

Только на народных гуляньях народ гулял вместе с царями

За исключением планировки Ходынского поля

План Народного праздника мая 1883 года и немного о нем

План городка гуляний à la Николя

Бросивший вверх шапку найти ее уже не мог

Катастрофа и ее информационное обеспечение

 

 

«Архитектура поля гуляний» в 1883 и 1896 годах, или еще раз о «принципе прецедента» - 1

 

Министерства двора и катастрофа Ходынки

 

Как только выяснилось, что в число главных устроителей Ходынской катастрофы, или Ходынской спецоперации вошел господин Витте, принципиальная картина организации Ходынки стала для меня совершенно отчетливой.

В 2011 году, когда удалось в этом разобраться, все изложенное выше было оформлено в качестве статьи «Неизвестная Ходынка», которая была напечатана в трудах научной конференции в Новоспасском монастыре, посвященной памяти Великого Князя Сергея Александровича^[1]. Есть она и в инете, на многих сайтах.

Следует отметить, что еврейский след в организации катастрофы в статье отражен не был, да и вырисовываться он стал значительно позже, когда стала очевиднее связь того же Витте с международным финансовым капиталом.

Однако, как заметила Наталия Алексеевна Нарочницкая в работе о скрытых причинах и тайных организаторах Первой мировой войны: «Ни одни провокации не имеют успеха без участия самих провоцируемых», равно как справедливы ее слова о том, что «внешние силы строят свою игру на материале, который им поставляют действия других участников процесса»^[2].

Сказанное в полной мере относится и к предъистории Ходынки.

И здесь мы вновь вернемся к «принципу прецедента» и к его нарушениям, взглянув на них с учетом полученной на новом витке расследования информации. В частности, мне удалось ознакомиться с весьма важными работами доктора архитектуры И.Н. Слюньковой, относящимися к анализу архитектурного проекта народного праздника во время коронационных торжеств 1896 года в сравнении его с таковым же проектом, осуществленном во время коронации 1883 года^[3].

Не меняя ничего принципиально в нашем расследовании, эти работы добавляют к нему много конкретных деталей. Причем деталей, указывающих на еще более грубые нарушения «принципа прецедента» со стороны петербургской команды, по сравнению с указанными в Книге 1.

Иногда создается впечатление, что петербургские организаторы народного праздника на Коронации 1896 года приложили все усилия, чтобы катастрофа в том или ином варианте состоялась, даже без участия Витте.

Действительно, сравнительное исследование Инессой Николаевной архитектурных проектов Коронации-1883 и Коронации-1896, однозначно показывает, что Ходынская катастрофа фактически была предрешена усилиями команды Петербурга – Министерством двора, полностью отстранившим от проведения народного праздника команду Москвы, и в частности Великого Князя Сергея Александровича.

Причем действия команды Петербурга объективно вырастают либо до размеров неимоверной глупости, замешанной на возможности «влегкую» поживиться коронационными деньгами молодого доверчивого Государя, либо до уровня сознательного участия, – вольного или невольного – в «спецоперации ХОДЫНКА».

Причем все более становится очевидной главная цель этой «спецоперации» – десакрализация облика Русского Православного Самодержавия.

С чем-то подобным лично автору пришлось столкнуться в расследовании Цусимской катастрофы, когда также пришлось выяснить «меру вины» в ней команды Петербурга, только в тот раз, понятно, не Министерства двора, а Министерства морского^[4]. Но схемы, особенно духовные, удивительно схожи. Как с переносом – в целях экономии – в Нижний Новгород из Москвы павильона-звезда, так и со строительством Дальнего.

Впрочем, предоставим читателю судить самому.

Возвращаясь же к катастрофе Ходынской отметим, что по сути мы уже второй раз в нашем расследовании сталкиваемся с необходимостью учета «архитектурного фактора». Первый раз это было связано с историей Выставки-1882, как места будущего «предполья катастрофы» мая 1896 года, и здесь как мы помним, большую помощь нам оказали работы доктора архитектуры Юрия Анатольевича Никитина. А на новом витке расследования аналогичную роль сыграли работы его официального оппонента на защите докторской диссертации. Все-таки, тесен круг…

Приведем выдержки из указанных работ с добавлением материалов из оригинальных источников^[5]. В процессе осознания архитектурного фактора катастрофы, нам заодно удастся окончательно разобраться с географией как самого «поля гуляний», так и его «предполья», и уточнить маршруты передвижений «свидетелей и очевидцев».

 

Катастрофа была заложена на стадии архитектурного проекта

 

«Слово “ходынка” давно уже стало нарицательным. Оно кодирует собою безсмысленную, нелепую массовую гибель людей, знак толпы, в неимоверной давке безотчетно уничтожающей самое себя.

Но вот парадокс – о трагедии 1896 года, от которой и пошло слово “ходынка”, до последнего времени повторяют и одни и те же обрывочные и малоинформативные детали и даже не доводы, а исполненные личной неприязни голословные высказывания современников событий о якобы причастности к ней генерал-губернатора Москвы.

И то, что в действительности о причинах катастрофы на Ходынке имеются только косвенные данные, а по существу мало что известно, уже само по себе загадка. Материалы следственного дела, составленные сразу же после катастрофы, носили путаный, невнятный характер».

В последнем у нас уже была возможность убедиться еще в первой части нашего расследования при рассмотрении Постановления по делу о Ходынской катастрофе 7 июня 1896 года, составленного следователем по особо важным делам при московском суде Павлом Федоровичем Кейзером.

«Другая часть документов, содержащих якобы достоверные результаты расследования, проведенного графом К.И. фон дер Паленом, таинственным образом исчезла. Невольно возникает подозрение, что объективные данные о причинах катастрофы по чьей-то воле вовсе не должны были стать достоянием гласности, и кем-то все это было весьма удачно устроено.

Обстоятельства расследования трагедии понемногу стали проясняться благодаря интернет-публикациям подлинных документов, конкретных фактических данных. Становится ясно, что версий может быть несколько. Как известно, такого рода катастрофы обычно случаются в результате стечения целого ряда роковых обстоятельств, если только за ними не стоит чей-то злой умысел и преступление».

Стоит заранее сказать, что в своих работах И.Н. Слюнькова уровень «злого умысла и возможного преступления» сводит на уровень «коррупционной составляющей» действий организаторов народного праздника, при не вполне разъясненном участии в этих действиях помощника Министра Императорского Двора барона Владимира Борисовича Фредерикса.

Но, повторим, главная ценность ее исследований в том, что в них «проанализированы причины трагедии на основании исследования архитектурных проектных материалов по организации и проведению гулянья на Ходынке.

Можно утверждать, что одной из причин катастрофы явились ошибки архитектурного проекта городка гулянья. Версия эта рассматривалась в первоначальном следственном деле, проведенном П.Ф. Кейзером. Но в то время она повисла в воздухе из-за якобы отсутствия весомых подтверждающих ее данных.

На самом деле, при внимательном знакомстве с материалом обнаруживается достаточный объем документов, позволяющих существенно дополнить разработку версии о том, что катастрофа 1896 года была заложена уже на стадии архитектурного проекта народного гулянья коронации Николая II».

Собственно говоря, тот факт, что структура «поля гуляний» в мае 1896 года, в отличие от таковой в мае года 1883, способствовала катастрофе, и даже во много провоцировала ее, был отмечен и частично разобран в первой части нашего исторического расследования. Но, за отсутствием данных, без подробного «архитектурного» анализа.

Теперь, благодаря трудам профессионала в области исторической архитектуры, появилась возможность заполнить эту лакуну.

 

Образцом проведения торжеств стало краткое «Расписание» Коронации-1883

 

«Официальный праздник всегда обращен в прошлое.

Но только при Николае II принцип этот был поставлен во главу угла всех без исключения главных и второстепенных моментов коронационных торжеств.

С самого начала в основу разработки концепции, расписания, отдельных мероприятий полагалось буквальное повторение коронации 1883 года.

В обращении к прошлому видели залог успешного царствования нововенчанного, продолжения им политики Царя-Миротворца Александра III».

То есть, повторим, еще и еще раз, во главу организации всех Коронационных торжеств, и, разумеется, такой важной их составляющей, как Народные гуляния, символизирующие единство Царя и Народа, был поставлен «принцип прецедента». Причем в соблюдении этого принципа виделось даже нечто мистическое.

Можно ли упрекнуть Министерство Двора, что оно забыло об этом? Да ни Боже ж мой!

Даже превратив в народную трагедию ожидаемое всеми народное торжество, Министерство вслед за окончанием Коронации поспешило составить, а затем и выпустить многотомный отчет о своих достижениях в сфере ее – Коронации – подготовки и реализации, под названием «Работы Министерства Императорского Двора по приготовлениям и по устройству торжеств Священного Коронования Их Императорских Величеств в 1896 году».

По личному поручению Министра Двора генерал-адъютанта Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова, отчет составил действительный статский советник Владимир Петрович Погожев^[6]. Отчет был представлен Императору Николаю II в двух вариантах – подробном описании, состоящем из шести томов, и отдельно, для экономии царского времени, – в форме брошюры^[7].

Отчет содержал в себе много важного и интересного. В первую очередь он разъяснял заслуги Министерства Императорского Двора, фактически полностью сконцентрировавшего в своих руках всю полноту власти по подготовке коронации:

«Приготовления к торжеству Священного Коронования 1896 года являются первым опытом осуществления этой крайне сложной операции наличным составом министерства, без усиления его, за весьма редким исключениями, со стороны»^[8].

Отчет подчеркивал, что руководила всей подготовкой к Коронации Коронационная комиссия под председательством министра графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова. В состав ее по данным отчета входили «следующие лица по порядку их значимости:

– Помощник Министра Императорского Двора генерал-адъютант Барон Фредерикс;

– управляющий кабинетом ЕИВ генерал-лейтенант Гудима-Левкович;

– директор Императорских театров обер-гофмейстер Всеволжский;

– начальник Московского дворцового управления генерал-лейтенант Кузнецов;

– в должности гофмаршала Свиты Его ИВ генерал-майор граф Бенкендорф;

– заведывающий контролем Министерства тайный советник Мерцалов;

– зав. Особым установлением действ. статский советник Бер;

– зав. канцелярией Министерства действ. статский советник Кривенко;

– зав. Коронационною канцелярией действ. статский советник Погожев;

– зав. Хозяйством Гофмаршальской части полковник Аничков и

– исполн. должность помощника управляющего придворною конюшенною частью полковник Рыдзевский»^[9].

«Ни генерал-губернатор Москвы, ни кто-либо другой из представителей ее руководства в Коронационную комиссию включены не были. Единственным, кто представлял в комиссии город проведения венчания на царство, оказался собственный представитель министерства – начальник Московского дворцового управления генерал-лейтенант Кузнецов».

При этом отчет не скрывал, что в «образцовую» Коронацию-1883 состав Коронационной комиссии был смешанный, с участием представителей иных ведомств. Не говоря уж о том, что за благополучное протекание всех коронационных мероприятий тогда отвечала Москва.

В отчете не были забыты ни командировочные расходы трудников Министерства, ни полученные или еще ожидаемые ими награды. Были приведены расходы на «народное угощение» на Ходынке и перечислен его состав, и указано даже, что Министр Двора уже в ноябре 1896 года дополнительно стребовал с Императора порядка 150 тыс. рублей для полной оплаты коронационных кружек заводу «Аустрия» (Austria) в Брюнне.

По неукоснительному следованию принципу прецедента пришлось, конечно, высказаться тоже:

«В октябре 1895 года, по поручению министра Министерства Императорского Двора, Коронационная канцелярия разработала четыре проекта расписания предстоящих в мае месяце 1896 года торжеств Священного Коронования.

Образцом для порядка распределения торжеств послужило краткое “Расписание”, составленное при Коронации 1883 года»^[10].

«Выбрано было то же самое время года и тот же месяц май, а по датам церемониалы 1896 года опережали те же самые церемониалы 1883 года всего на три дня (Ходынское гулянье коронации Николая II проходило 18 мая, а Александра III – 21 мая)».

 

Только на народных гуляньях народ гулял вместе с царями

 

Будучи специалистом по теме оформления коронационных торжеств русских императоров, Инесса Николаевна следующим образом объясняет значение народного праздника в структуре коронации: «Народный праздник занимал особое место в системе мероприятий коронационных торжеств. Первые упоминания об устройстве столов и увеселений для простолюдинов во время коронования русских царей относятся к XVI веку.

Однако, как самостоятельный церемониал, официально включенный в программу коронования Государя, народный праздник окончательно сформировался в XIX веке, начиная с Александра I.

Особенность церемониала заключалась в том, что только на народных гуляньях простому люду безо всяких ограничений давалась возможность участвовать в торжествах вместе с царями. На все остальные официальные церемониалы – венчание на царство в Кремле, пир в Грановитой палате и угощение на Соборной площади, приемы для поздравления царей, спектакль в Большом театре и др. – вход осуществлялся по особым приглашениям-билетам.

Во время представления народных гуляний и Царь, и его подданные становились героями и зрителями общего театрализованного действия».

Но действие это и зрелище решающим образом отличались от любого иного «театрализованного действия», являясь во многом гигантской импровизацией, открытой для всех желающих и обязательной для представителей Верховной власти. А потому всегда содержали в себе элемент опасности и непредсказуемости. Последнее требовало особенно тщательной проработки всего, что может уменьшить или устранить этот элемент.

«От коронации к коронации народный праздник становился все более многолюдным, превращался в сложно устроенное массовое театрализованное церемониальное действие, рискованную игру, движущей пружиной которой становилась имитация некоего утопического социума.

Игровыми средствами, при помощи художественной декорации и временной архитектуры, сценографического, музыкального, театрального, циркового, народного обрядового искусства, на громадной арене поля пытались передать, показать некое олицетворение мечты о единстве власти и народа, чудесные превращения сказки в реальность: будь то всенародный пир за царским столом или мифический образ изобильной и благоденствующей, гуляющей на ярмарке России».

Понятно, что разрушение такой мечты, или хуже того, превращение самой реальности в страшную сказку могло подействовать на народное «коллективное безсознательное» самым разрушающим образом. Особенно, если это «коллективное безсознательное» начать активно накачивать столь же разрушительными образами, а в «коллективное сознание» народных масс подбрасывать не менее разрушительные идеи.

«Не удивительно, что трагедия на Ходынке была воспринята всеми как роковое предзнаменование правлению нового Царя и в целом судьбе монархии».

 

За исключением планировки Ходынского поля

 

«Организация народного праздника поручалась Особому установлению по устройству Коронационных зрелищ и празднеств под председательством д.с.с. Н.Н. Бера, состоявшему из петербургских чиновников, и практически была выведена из-под контроля московских властей».

Представляет определенный интерес, что оказывается, «московские зодчие составляли проекты оформления коронации 1896 года по многим временным сооружениям, за исключением планировки и застройки Ходынского поля.

Проекты по оформлению Ходынского поля поручалось разработать петербургским архитекторам. Этот корпус документов сегодня хранится в Санкт-Петербурге, в фонде Министерства императорского двора РГИА».

«Один из выпусков петербургской газеты “Строитель” был целиком посвящен теме оформления коронационных торжеств. Газета писала: “Вторую группу мотивов коронационной архитектуры представляют сооружения, исполненные особым установлением Министерства Императорского Двора на Ходынском поле. Вся площадь, занятая постройками, предназначенными для народного празднества, занимает 25 000 кв. саж. [113 800 кв. м]”^[11].

Указывалось что руководство всеми строительными работами осуществлял гражданский инженер В.В. Николя. Правда, в публикации ничего не говорится о проведенном Министерством Императорского Двора в мае-июне 1895 года своего рода архитектурном конкурсе на Ходынское поле. Оказывается, на суд министерства свои проектные предложения представляли такие известные петербургские архитекторы, как Л.Н. Бенуа, Г.Д. Гримм, А.И. Гоген и др.».

Каждый из них отличался несомненным художественным талантом и демонстрировал оригинальное прочтение темы. Однако представленные лучшими столичными мастерами проекты в результате отбора остались не у дел.

«Победителем негласного конкурса оказался гражданский инженер Владимир Владимирович Николя, которому и было поручено руководство всеми постройками на Ходынском поле. Из биографии Николя известно, что в тот момент он работал в Конторе Министерства Двора и Департаменте уделов».

Возможно именно это обстоятельство обусловило выбор В.В. Николя в качестве главного «планировщика и застройщика» «поля гуляний».

 

План Народного праздника мая 1883 года и немного о нем

 

Однако в своем планировании Николя, казалось бы, должен был опираться на план застройки «поля гуляний» в 1883 году архитектора Э.О. Бадера. Сейчас у нас появилась возможность наглядно убедиться в сходстве и различии планировки и застройки этого поля в коронации 1883 и 1896 годов. Начнем, естественно, с рассмотрения плана 1883 года, как базового.

«Рассмотрим план Ходынского поля коронации Александра III, составленный архитектором Э.О. Бадером. Городок гулянья имел круглую в плане форму. [Схема 1].

По официальным данным размеры его составляли 800 саженей (1707 м) длины и 700 саженей (1494 м) ширины^[12]. [Значит, его «прямоугольная» площадь составляла 560 тыс. кв. саженей или 2 млн 550 тыс. кв. м, или 2,55 кв. км].

Эта гигантская арена вмещала [по проекту] 150 000 человек. Она располагалась по оси симметрии путевого Петровского дворца, по другую сторону от шоссе, непосредственно напротив резиденции Государя. Ось дворца совмещалась с диаметром круга поля.

 

Схема 1. Генеральный план Ходынского поля 1883 года. Архитектор Э.О. Бадер

1. Императорский павильон. 2. Эстрада для почетных лиц. 3. Эстрада для публики. 4. Место для процессии «Возрождение весны». 5. Цирк. 6. Театр «Весна-красна» и «Иван-царевич». 7. Театр «Русская свадьба XVI столетия». 8. Театр «Русские орлы на Кавказе» − военная пантомима. 9. Театр «Похождения Арлекина» − пантомима. 10. Воздушный шар. 11. Ипподром для бегания в мешках взапуски с препятствиями, и хождение за призами по горизонтальным мачтам. 12. Карусели. 13. Качели. 14. Песенники. Молчановский хор, хор «Подснежник», балагуры, Гордюшка и Устюжка, представления с собаками и пр. 15. Оркестры. 16. Мачты для лазания за призами. 17. Рожечники. 18. Райки. 19. Петрушки. 20. Фабричные хороводы.

 

В начале поля, ближе ко дворцу, был устроен временный деревянный павильон для Царя и Августейшей фамилии со своей авансценой и оркестром. По сторонам от него поставлены павильоны с трибунами для почетных гостей.

Наряду с царским павильоном, структурным стержнем поля были нанизанные на главную ось два других огромных в плане крута, совмещенных в виде восьмерки.

Ближе к царям – обтянутое канатами кольцо пути, запланированного сценарием аллегорического шествия “Возрождение Весны”.

Другой крут вмещал в себе цирк посредине и четыре поставленных по его периметру здания театров. Последним крупным объектом этой оси была арена ипподрома для спортивных состязаний и акробатов. [Дополним сказанное описанием этих объектов в «Венчании Русских Государей на царство»: «Вокруг царского павильона зеленели клумбы ковровых растений и группы тропических растений в кадках.

Все остальные постройки на месте гулянья занимали большой полукруг, в центре которого находился громадный открытый цирк-амфитеатр, напоминавший своими размерами цирки древнего мира. Он вмещал в себе около 15.000 зрителей.

За цирком расположились полукругом четыре театра, или точнее – четыре больших сцены с кулисами и уборными, но без мест для публики, которая смотрела представления, стоя на открытом воздухе. Первый из этих театров предназначен для военной пантомимы, другой – для арлекинады, два остальные – для драматических представлений»^[13]. Размах и размеры впечатляют].

Все остальные и более мелкие объекты располагались в окружении этого стержня композиции и рассредоточивались в шахматном порядке по условным, заметным только на плане городка, линиям концентрических окружностей.

Вокруг центра поля, между театрами, были поставлены воздушные шары.

Далее, как круги по воде, расходились карусели и качели; площадки для песенников, хоров, фокусников и места для представлений с саблями и проч.; затем оркестры и мачты для лазания за призами. Замыкающим кругом шли рожечники, райки, петрушки, фабричные хороводы.

 

Схема 2. Ситуационный план народного гуляния на Ходынском поле в Коронацию 1883 года из альбома «Весна-красна». Описание плана приведено под схемой 1.

 

Симметрично, слева и справа от царского павильона и галерей для почетных гостей, по периметру поля располагались ряды деревянных будок для раздачи заранее приготовленных для народа царских гостинцев.

А на самой отдаленной от царского павильона линии границы поля стоял длинный ряд бочек с пивом, доставленных сюда по специально подведенной к Ходынскому полю ветке Смоленской железной дороги. Здесь же, прямо из бочек, напитки раздавались гуляющим.

По периметру, между линиями застройки боковыми рядами будок-буфетов и замыкающим рядом бочек с напитками, предусматривались четыре огромных разрыва – незастроенные пространства, служившие для свободного входа и выхода публики на поле».

У нас есть возможность увидеть, правда в меньшем разрешении, но достаточно разборчивый, план Бадера с пояснениями, как он помещен в Альбоме М.В. Лентовского и Ф.О. Шехтеля «Весна красна»: Аллегорическое шествие, устроенное во время народного праздника 21 мая 1883 г. на Ходынском поле Михаилом Валентиновичем Лентовским по случаю Священного Коронования Их Императорских Величеств Александра III и его супруги Марии Фёдоровны. [Схема 2].

Пользуясь случаем приведем еще несколько рисунков с описаниями из этого альбома, иллюстрирующих эпизоды шествия, ставшего кульминацией очень в тот раз удавшегося Народного праздника. Удавшегося не в последнюю очередь, благодаря функциональному, как сказали бы сейчас, расположению «объектов гуляния» архитектором Э.О. Бадером.

 

 

Обложка альбома «Весна-красна» работы Ф.О Шехтеля

 

Текст альбома начинается с описания поля гуляний: «Место гульбища – Ходынское поле – представляло собой громадную многоверстовую зелёную площадь в форме полукруга, прямая линия которого подходила к шоссе. Огромное пространство поля было окаймлено решеткою с шестами, на которых развевались флаги.

В центре был цирк, за ним следовали, постепенно расширяясь, ещё четыре полукруга площадей, образованных качелями, каруселями, открытыми эстрадами для песенников, хоров, фокусников, балагуров, оркестров, райков, петрушек и т.д.».

«В 2 часа открылись театры, а на арене цирка началось представление. В разгаре третьего часа из среднего амфитеатра началось аллегорическое шествие “Весны”. Идея его – постепенное появление весны. Шествие открывал герольд на белом коне, в блестящем золотом костюме, с жезлом в руках; за ним ехали на таких же лошадях 6 герольдов, по 2 в ряд, с крылатыми латами, шишаками и длинными трубами.

 

Вид на поле гуляний мая 1883 года. Хорошо видна его «круговая структура»

 

Далее следовали: жук верхом и пешие жуки, кузнечик верхом и попарно пешие кузнечики и семь лягушек верхом, представлявших в высшей степени своеобразное зрелище».

 

 

Костюмы участников шествия

 

 

Герольды и трубачи

 

Приведем еще один рисунок из альбома Шехтеля. После перечисления ряда героев шествия, напоминающих персонажей некоторых стихотворений Корнея Чуковского, идет описание колесницы с богатырем Микулой Селяниновичем:

«За пчёлами двигалась колесница русского богатыря Микулы Селяниновича, олицетворявшего чернозёмную силу. На передней части колесницы был помещён земной шар, с изображением Российской Империи. Микула, одетый в простой костюм пахаря, стоял на возвышении в задней части колесницы, держа в руках огромный золотой плуг, железо которого упиралось в русскую землю. Колесницу эту окружали муравьи»:

 

 

Микула Селянинович и сопровождающие его лица

 

Да, хорошо, когда все хорошо! Даже сейчас, 140 с лишком лет спустя после этого шествия на народном празднике в честь Коронации Императора Александра Александровича, глядя на эти рисунки, как-то веселее становится на душе. Но нам вновь надо перенестись во времени на Ходынку уже 1896 года, на «поле гуляний» в исполнении уже гражданского инженера Николя.

 

План городка гуляний à la Николя

 

«За основу проекта народных гуляний празднования коронования Николая II был взят проект городка гуляний 1883 года». Вернее было бы сказать: «должен был быть взят». Между тем на плане Николя повторение образца заключалось разве что в сохранении местоположения Царского павильона и галереи для почетной публики.

Правда, повторялись состав застройки поля и ее художественное решение в русском стиле: здание цирка и четыре театра, карусели, арена для бега, качели, эстрады для песенников, мачты для лазания и т.д. Таким образом, достигалось якобы сходство двух последних коронационных гуляний на Ходынке.

 

Схема 3. План застройки «поля гуляний» архитектора В.В. Николя. Слева от квадрата поля – тот самый ров-овраг. Внизу, под «Петербургским шоссе», помещена мерная линейка, в единице – 25 саженей, или 53,35 м. По мерной линейке можно посчитать, что сторона поля, параллельная Петербургскому шоссе, насчитывает 575 саженей. А в глубину поля – 600 саженей.

Кстати, длина той части оврага, что видна на карте, действительно больше полуверсты

 

«Для находящегося внутри поля внешне городки гуляний 1883 и 1896 годов действительно напоминали друг друга.

Сравнение генеральных планов в исполнении Бадера и Николя затрудняется тем, что работу последнего, строго говоря, нельзя назвать профессиональным архитектурным проектом. Застройка на нем показана не в масштабе чертежа и не планами сооружений, а подобно детским рисункам, некими фигурками, условно обозначающими фасады деревянных построек».

План застройки «поля гуляний» приведем непосредственно из газеты «Строитель»^[14]. [Схема 3].

«И все же, при желании, между чертежами планировки поля Бадера и Николя можно усмотреть сходство. Попробуем, по аналогии с планом 1883 года, нанести на план 1896 года отсутствующие на нем окружности, по линиям которых у Бадера стояли павильоны. Только после подобной доработки плана Николя в нем местами начинает выстраиваться некая осмысленная композиция угадывается где-то порядок, а где-то беспорядок расположения зданий и павильонов.

Создается впечатление, что на расчерченную доску только часть фигурок, например, три театра, удалось расставить правильно, а четвертый (и многое другое) сдвинуты со своих мест и как будто рассыпаны по полю как придется.

Самый удаленный ряд павильонов расположен по прямой линии, параллельно границе поля, получившего на плане 1896 года очертания квадрата. Выходит, Николя действительно пользовался планом 1883 года, но, повторяя его, во многом нарушил стройный порядок расположения застройки. Таким образом, повторение образца носило условный характер.

План Ходынского поля 1883 года, в виде круга, Николя трансформировал по-своему, в результате чего городок гуляний превратился в хаотичное и равномерно заполненное застройкой прямоугольное поле. Из-за отсутствия ясно читаемой системы расположения застройки для гуляющего фактически нереальным оказывалось осмысленное передвижение в пространстве.

Помимо планировочных отступлений от плана 1883 года, проект 1896 года имел серьезные функциональные и технические просчеты, связанные с вопросами безопасности проведения массовых мероприятий.

Проектом Николя размеры поля, по отношению ко взятому за основу проекту Бадера, уменьшились, в то время как его расчетная вместимость увеличилась почти в два с половиной раза. Соотношение размеров и численной вместимости Ходынского поля прямо указывает на грубые ошибки проекта Николя.

На коронации Александра III поле имело размеры 560 000 кв. саж. (800∙× 700) [то есть 2,24 кв. версты или 2 млн 550 тыс. кв. м, или 2,55 кв. км, учитывая соотношение: 1 кв. сажень ≈ 4,55225 м², 1 кв. верста = 250 000 кв. саженям ≈ 1,1381 кв. км] при расчетной вместимости 150 000 публики^[15].

На коронации Николая II размеры поля составляли 345 000 кв. саж. (600 ×∙575, согласно масштабной линейке на чертеже плана) [то есть 1,38 кв. версты или 1 млн. 570 тыс. кв. м, или 1,57 кв. км] при [расчетной] вместимости 400 000 публики.

[Следовательно, общая площадь поля гуляний в 1896 году стала в 1,62 раза меньше площади гуляний в 1883 году, при почти тройном возрастании – проектном! – ожидаемого народа].

Нетрудно подсчитать, что на каждого гуляющего в 1883 году было [примерно] по 17,2 кв. м, а в 1896 году – по 3,8 кв. м.

Таким образом, по проекту Николя на одного человека выделялось пространство в четыре с лишним раза меньше, чем во время гуляний предыдущей Коронации.

Притом, плотность людских тел существенно возрастала, если учесть дополнительно привлеченных 2 262 исполнителей, музыкантов и артистов, а также 460 человек обслуживающего персонала^[16], сводный хор в 3 000 человек к др. Сверх того, в официальном отчете говорится о запланированном на гулянии выступлении 107 лошадей и большого количества разных животных.

Наконец, 25 000 кв. с. были заняты под застройку – театры, арены, павильоны и т.д.

Так что, согласно проекту 1896 года, на каждого гуляющего и по сценарию свободно передвигающегося в пределах городка гуляний, в любом случае оставалось менее 3 кв. м.

Получается, что если бы трагедия не произошла до начала гулянья, то во время представления теснота, а местами и давка, были бы обеспечены самим проектом».

 

Бросивший вверх шапку найти ее уже не мог

 

Да уж, развернуться на этом поле было трудно.

По воспоминаниям очевидцев, даже днем 18 мая, уже после катастрофы, территория поля была буквально переполнена народом. Так, генерал Дмитрий Иосифович Гурко вспоминал: «Не доезжая версты до места, где были построены павильоны для Царя, свиты и иностранцев, я встретил пожарные платформы, покрытые брезентом, из-под которых сбоку торчали ноги.

Я подумал, что увозят пьяных, и удивился, что их в такую рань набралось много. Наша трибуна была рядом с Царской, где была моя мать, и я пошел к ней, еще ничего не зная.

В это время на трибуну взошел Государь. Посмотрев на него, я понял, что произошло что-то неладное. Люди, стоявшие до того времени смирно, неистово закричали “ура”, и стали бросать вверх шапки. Они стояли до того тесно, что бросивший вверх шапку найти ее уже не мог...

 

На Ходынском поле днем 18 мая 1896 года во время Народного праздника.

Часто ошибочно идентифицируется как «на Ходынском поле за несколько часов до катастрофы»

 

Моя мать мне тотчас сказала, что произошла катастрофа, около 1 000 человек раздавлено…

Я взглянул на Царя – он был в 10 шагах от меня. Он отвечал на приветствия толпы поклонами, но лицо его было похоронное. Я ясно видел, как по щекам его катились слезы…

Я вернулся к своим американцам, не зная, как им рассказать о происшедшем несчастии, но они уже знали и приняли это очень хладнокровно, говоря, что при больших народных гуляньях такие несчастья часто неизбежны.

Государь хотел отменить все остальные коронационные празднества, но его уговорили этого не делать. В особенности на этом настаивал французский посланник, у которого в этот день был бал, и молодому Государю, против своего желания, пришлось присутствовать на этом балу.

Я видел его, когда он в первой паре танцевал контрданс, – лицо у него было не больное, а убитое.

При коронации, когда Государь вышел на Красное крыльцо и кланялся народу, я с ужасом увидел, что у него на голове корона покачнулась едва не свалилась с головы. Государь подхватил ее рукой. В следующие разы он уже не кланялся, а приседал. Несколько человек мне сказали, что это дурной знак. Произошло это потому, что корону примеряли на Государя за семь дней до коронации, но накануне коронации Государь постригся, и корона оказалась ему велика»^[17].

[В дневнике Великого Князя Сергея Александровича указано, что Государь специально повелел сделать корону немного шире, чтобы она не давила на шрам от удара самурайским мечом – постоянную болевую точку].

 

Катастрофа и ее информационное обеспечение

 

И, тем не менее, несмотря на все случившееся, – вспоминает генерал, – «торжества коронации произвели на всех иностранцев громадное впечатление. Американцы мне сказали:

– Мы богаты, но вы куда богаче нас, и когда ваш народ разовьется, никто не в состоянии будет с вами конкурировать»^[18].

Как видим, на иностранцев, что на английского принца, что на делового американца, большого впечатления катастрофа не произвела, – что делать, век такой! Немногим большее впечатление оставила бы она и в нашем народном сознании, – при всем ее безусловном трагизме, – если бы не соответствующий информационный подогрев.

На иностранцев же гораздо большее впечатление произвела мощь России и русский размах, так ясно показавший себя в грандиозности Коронационных торжеств, которые русское «общество» предпочло, якобы из-за Ходынки, не заметить.

Стоит подчеркнуть, что для настоящих русских людей дни Священного Коронования, и особенно день 14 мая, навсегда остались национальным праздником. И, скажем, утром 14 мая 1905 года, в день Цусимы, за час до сражения, в кают-компаниях русских броненосцев и крейсеров, офицеры поднимали, − для многих последние в своей жизни, − бокалы с шампанским, в честь Священного Коронования Их Императорских Величеств.

Поднять бокалы в такой час можно было только по движению сердца и души. А на мачтах боевых судов русской эскадры в честь Коронования гордо реяли стеньговые флаги, которым через еще один час предстояло стать боевыми.

Таким образом, нам надо отчетливо осознать, что «спецоперация “Ходынка”» по десакрализации образа Третьего Рима, лишь наполовину, – и может быть не самую важную, – состояла в «технической» подготовке и организации этой катастрофы.

Но главную, большую часть этой «спецоперации», продолжающейся до сих пор, составляет ее «информационное обеспечение».

Однако вновь вернемся к «материальной составляющей» катастрофы.

 

Продолжение следует