…жили тогда в старенькой халупе, с щелястым полом: весело жили, и познакомился с ними во время застолья у них, на веранде, при чём Лена, жена Виталика, сидела на большой, алюминиевой бочке с водой, и когда они – шуточно вполне – ссорилась, вскакивали, черпала воду, брызгала в него…
Ступеньки, скрипя, уводили в недра садика, фонарь мерцал золотисто…
Четверть века прошло, и пять лет, как Виталика нет; у Лены…чуть не шесть внуков, и сложно представить выросших из тогда шустро шнырявших туда-сюда детей нынешних родителей; и вот идёшь, поддатый слегка, на станцию – 167-ой километр…
Лена приехала на дачу к твоей жене, в гости, ненадолго, дорога размыта дождём, тянется между дач, потом, дальше начинаются леса, где… тоже четверть века назад чуть не заблудились с другом своим, годившимся в отцы, собирая грибы…
Грибные дали…
-Ой, Саш, - восклицает Лена, - тебя встречать отправили?
-Да сам вышел… Так, поддат слегка…
Она говорит с лёгким придыханием, объёмно довольно, невысокая, рыжеватая…
Жизнь пронеслась, Лена?
Но мы ещё выходим на сцену…
Будем сидеть за столом, еда появится, жена борщ варила, их разговор не передать – быстро вращаются, меняясь, темы мелькают, дети, внуки, Лена расскажет о своём сегодняшнем выступление, в селе где-то…
Что-то ещё.
Пойдёте провожать: на платформе, старой платформе, со слоистыми краями, много людей соберётся, с цветами, корзинами какими-то, хотя… только май…
Вечером, пока мальчишка будет сидеть в телефоне, соберёте с женой не большой костёр: принесёт бумаги, подожжёте ветки срубленные, вырубленный сухой шиповник тоже ляжет в огненное дело…
Оранжевые и рыжие языки.
Вы с женой потеряли мам почти одновременно: что чувствует она – не представляю, сам ухнувший в глухой провал чёрный раны, лишённый защиты и поддержки…
Всего лишённый.
-Хорошо, что у нас сынок есть! – восклицает жена неожиданно.
-Хорошо, - отвечаешь, вспоминая…
Бессчётность воспоминаний: маленький, беленький, нежный мальчик, с которым постоянно гулял – как забавно гонял голубей, как чудесно слетал с горки; пел ему на ночь, читал, учил забавно писать – показывал на предмет, говорил какие буквы ставить…
Бессчётность воспоминаний, вызывающая боль и слёзы: где всё это?
А ты хотел, чтобы время стояло?
Не знаю, хотел бы… чтоб было не так всё.
Без боли и слёз…
…утром, позавтракав, выйдете в сырость – май не слишком хорош.
Волглая трава блестит, и кажется маслянистой…
Несколько грядок обиходить надо: под огурцы и помидоры, и вот разбираете с мальчишкой угольную кучу, наполняете вёдра, носите на грядки, высыпаете, потом, разровняв граблями, носите новые.
Жена делает что-то…
Запас земля напоминает остров: возвышающийся из водного пространства травы.
Снова наполняются вёдрами, и мальчишка кричит маме: Мам, папа две лопатки кинет, и ведро полное, а мне много надо кидать!
Дети в десятилетнем возрасте счастливы, видя родителей.
Мальчишка устаёт, идёт в дом, к любимому смартфону.
Мы продолжает.
Земля сыплется, перегной, слои мешаются, грабли разравнивают пласты…
Мы продолжает.
Изморось то начинается, то заканчивается, и скоро возвращаться в Москву.
Но почему, почему мне так трагично-грустно, будто прокололи метафизической иглой насквозь.
