Состояние полиции Российской империи в конце XIX – начале ХХ вв.

В статье «Почему рядом с Николаем II было мало выдающихся государственных людей» рассказывалось о революционном терроре. В конце XIX - начале XX века в Российской империи он достиг апогея. Полицейская статистика показывает, что несмотря на общий спад революционных беспорядков к концу 1907 года на счету революционеров - террористов было в среднем 18 ежедневных жертв. В это же время наблюдался и рост уголовной преступности. Так, руководитель статистического отделения Министерства юстиции Е. Н. Терновский отмечал тенденцию роста преступности в Москве накануне революции. За 1914 -1918 гг. преступность в Первопрестольной в пересчете на население возросла в 3,3 раза, в том числе убийства - в 11 раз, вооруженные грабежи в 307, простые грабежи - в 9, кражи - в 3,4, мошенничество - в 3,9, присвоения и растраты - в 1,6 раза. Причем бывали случаи, когда революционеры использовали уголовных преступников для достижения своих целей.

Здесь необходимо отметить, что в конце ХIХ - первой половине ХХ вв. российская полиция признавалась одной из самых передовых и лучших в мире, поскольку создавала и использовала в своей практике новейшие методики. Например, систему регистрации, основанную на систематизации информации о лицах по 30 специальным категориям. Активно использовались альбомы фотографий нарушителей (первый российский кабинет фотографии был организован еще в 1889 году). В то время, когда на западе методы фотографии и дактилоскопии только осваивались спецслужбами, российская полиция уже имела в своем распоряжении более 2 млн. фотографий и 3 млн. дактило карт. Более того, система централизованного циркулярного розыска преступников, внедренная в уголовном сыске Российской империи к 1 января 1915 года, была заимствована сначала Скотланд-Ярдом, а затем получила всеобщее признание. Были у российских полицейских и другие достижения, опережающие время.

Отсюда возникает вопрос: «Почему самый передовой по тем временам полицейский аппарат не смог остановить революционный террор?». Изучение состояния полиции Российской империи накануне революционных событий выявило несколько серьезных проблем объективного характера не позволяющих полиции и жандармерии эффективно бороться с политической преступностью.

Служба в полиции была тяжелой и опасной всегда, а в годы разгула революционного террора особенно. Революционеры относили всех без исключения полицейских чинов к «врагам народа» и заочно приговорили всех к смерти. Убить полицейского почиталось среди «борцов за счастье народное» за особую доблесть. Приведенный полицейский статистический отчет от ноября 1906 года подтверждает это.

Статистические данные о лицах, пострадавших при террористических актах с февраля 1905 г. по май 1906 r.

(вырезка из данных по первой русской революции 1905 - 1907 гг.)

­ Ноябрь 1906 r.

Вследствие резолюции Вашего Высокопревосходительства относительно проверки помещенных в «Практическом Враче» число… об убитых и раненых при террористических покушениях с февраля 1905 r. по май 1906 r., имею честь доложить, что, на основании отзывов местных властей, числовые данные по сему предмету представляются в следующем виде.

Генерал –– губернаторов, губернаторов и градоначальников - 8

Вице –– губернаторов и советников губернских правлений - 5

Полицмейстеров, уездных начальников и исправников - 21

Жандармских офицеров – 8

Приставов и их помощников - 79

Околоточных надзирателей - 125

Городовых - 346

Урядников - 57

Стражников - 257

Жандармских нижних чинов - 55

Агентов охраны - 18

Генералов (строевых) - 4

Офицеров (строевых) - 7

Гражданских чинов - 85

Духовных лиц - 12

Сельских властей - 52

Землевладельцев - 51

Фабрикантов и старших служащих на фабриках - 54

Банкиров и крупных торговцев – 29

Таким образом, из 1273 пострадавших от рук террористов с февраля 1905 r. по май 1906 r., - 966 (76%) составляли полицейские и жандармы (данные без Финляндии и Царства Польского). Только полиция С.-Петербурга в этот период по разным причинам ежемесячно теряла до трех сотрудников. На их место приходили люди, не имевшие опыта полицейской службы и для обучения, которых, требовалось определенное время. Постоянная смена опытных сотрудников неопытными негативно отражалось на качестве полицейской работы.

Следует отметить, что жестокое отношение революционеров к полицейским и жандармам не случайно. Большинство чинов полиции старались честно исполнять свой долг и поэтому пользовались уважением населения. Одним из многочисленных примеров этого является судьба околоточного надзирателя Сахарова. Он служил в московской пресненской полицейской части околоточным надзирателем. Будучи полицейским строгим и справедливым, пользовался заслуженным уважением в рабочих кварталах. И когда в 1905 году в городе вспыхнуло восстание, то соседи-рабочие упрашивали полицейского не ходить на службу. «Я не для того служу моему государю, чтобы прятаться», - ответил честный надзиратель и вышел на дежурство. Через два дня его тело было выловлено солдатами в Москве-реке. На теле полицейского было 19 пулевых и ножевых ран - так с ним расправилась дружина боевиков, скрепив «революционное братство» кровью. А во время смуты февральской революции полицейские и жандармы, за редким исключением, не предали Государя и остались верны данной ему присяге. Здесь можно вспомнить судьбу столичных полицейских. Во время «бескровного» февраля 19017 г. революционные дружины и восставшие солдаты петроградского гарнизона безжалостно перебили почти весь состав столичной полиции. Полицейские чины до конца пытались поддержать в городе порядок. Уже был отрешен от власти государь, уже появилось Временное правительство, а окруженные восставшими полицейские участки держались. Они все еще надеялись на помощь, которая так и не пришла. Их все предали. По некоторым сведениям, в первые дни февральской революции погибло до 80% столичных городовых.

Но, вернемся к дореволюционному времени. Потери сотрудников полиции восполнялись недостаточно быстро. Полиция в Российской империи была одной из самых малочисленных структур и недостаточное число сотрудников полиции стало тяжелой проблемой для МВД. Так, в Англии на 500 жителей был 1 полицейский. В Российской империи 1 полицейский на 1500 - 1600 жителей, а в некоторых регионах империи было по 1 полицейскому на 2500 жителей (Сибирь, Кавказ, Среднеазиатские территории). Накануне I Мировой войны в России было в семь раз меньше полицейских на душу населения, чем в Англии, в пять раз меньше, чем во Франции. Что касается Отдельного корпуса жандармов, то к 1917 году он насчитывал в своих рядах всего 1000 офицеров и 10000 нижних чинов. Но, в 1880 году Отдельный корпус жандармов вошел в состав МВД и жандармы были приравнены к сотрудникам полиции. После этого они были вынуждены выполнять не свойственные им полицейские функции по охране общественного порядка и борьбы с уголовной преступностью. Большая часть чинов корпуса была задействована в обеспечении безопасности железных дорог, а на долю собственно политического сыска (чем и должен был заниматься жандармский корпус) оставалось менее трети. Это мешало жандармерии эффективно бороться с революционным террором, т.е. выполнять свои прямые функциональные обязанности.

Не смогло полностью выполнять свои обязанности и созданное в 1866 году - «Отделение по охранению общественной безопасности и порядка», в обиходе прозванное "Царская охранка". Это структурный орган департамента полиции Министерства внутренних дел, действовал по всей территории Российский империи. Отделение было создано после покушения на Александра II, организованное террористом Дмитрием Каракозовым. О причинах, не позволяющих Охранному отделению эффективно бороться с революционерами, будет рассказан в отдельной статье.

Таким образом к началу 1917 года общая численность сотрудников полиции и жандармерии на огромной территории Российской империи составляла всего 156 тысяч человек. Насколько этого было мало подтверждают и профессиональные революционеры. Так, первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев в разговоре с делегатами июльского 1953 г. пленума ЦК КПСС отмечал: «Товарищи, я в первый раз увидел жандарма, когда мне было уже, наверное, двадцать четыре года. На рудниках не было жандарма. У нас был один казак-полицейский…в волости никого, кроме одного урядника, не было». Кстати, это объясняет легкость побегов революционеров из мест ссылки. У полиции было недостаточно сотрудников, чтобы осуществлять контроль за нахождением революционеров в местах отбывания и для их поимки при бегстве из ссылки.

Ощущалась нехватка полицейских и в самых криминогенных районах Российской империи, в Польше и Прибалтике. В то время Царство Польское лидировало по числу уголовных преступлений. Так, в 1888 –– 1894 гг. среди всех вместе взятых народов европейской части империи (без Царства Польского) среднее число уголовных преступлений на 100 000 населения составляло 3,9%. За этот же период число уголовных преступлений на 100 000 жителей Царства Польского составило 4,8%. Похожая ситуация была и в Прибалтике.

В приложенной таблице, составленной по статистике МВД Российской империи, показано число уголовных преступников на 100 000 представителей того или иного народа.

Народы Российской империи, имеющие наибольшее и наименьшее число уголовных преступников на 1898 год

(без учета революционеров - террористов)

В Польше и Прибалтике число случаев воровства, грабежей, изнасилований и убийств превышало число таких же преступлений в других частях Российской империи. Но в Польше и Прибалтике число полицейских на душу населения не превышало среднюю цифру по другим территориям. Это, естественно, не позволяло полиции в полной мере бороться со всё возрастающей активностью польского и прибалтийского уголовного мира. Этим же объясняется и то, почему революционеры так вольно себя чувствовали в Польше и Прибалтике. У полиции и жандармерии, занятой борьбой с постоянно нарастающей волной уголовной преступности, просто не хватало сил на контроль за ними.

И в других национальных окраинах Империи полицейских было настолько мало, что правительство вынуждено было передать решения всех административных и уголовных преступлений (кроме убийств, преступлений против государства и государственной собственности) в ведение местной знати. Например, согласно «Степному уложению», «Обычному праву Сибирских инородцев» и утвержденной министром внутренних дел от 14 мая 1910 г. «Инструкция для сельских управлений Якутской области» князцам (тойонам) было разрешено по своему усмотрению наказывать виновных батогами, плетьми, содержать в кандалах или деревянных смыках. Князцы имели свои тюрьмы и сами решали кого, за что и на какой срок туда помещать. Полиции было категорически запрещено вмешиваться в разбирательства проводимые тойонами по административным и уголовным делам, а также отменять решения тойонских судов. Более того, улусные Главы (которые вершили суд) выбирались старшинами и князцами без участия местной царской администрации. Таким образом царская администрация и полиция были отстранены от контроля за судебными решениями знати не только сибирских инородцев, но и Кавказа, Среднеазиатских территорий и других национальных окраин. Это позволяло революционерам успешно провоцировать местное население на агрессивные (вплоть до вооруженных нападений) действия против царских властей. Кстати, здесь уместно вспомнить ставшее традиционным для сегодняшних представителей бывших республик СССР утверждение о «России – тюрьме народов»

Приведенные факты показывают, что одна причиной низкого качества работы полицейского аппарата было следующее: малочисленность сотрудников полиции; постоянная убыль опытных работников и замена их неопытными; запрещение полиции вмешиваться в судебную деятельность знати национальных окраин империи. Всё это не позволяло эффективно бороться с революционным терроризмом. Кстати, эти цифры показывают, что привычное для многих утверждение «Российская империя была полицейским государством», не отражает действительного положения дел.

(Продолжение следует)