Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим
И всё твердят враги России:
Ты третий Рим, ты третий Рим.
Вл. Соловьёв
О, в этом испытаньи строгом,
В последней, роковой борьбе,
Не измени же ты себе
И оправдайся перед Богом.
Ф. Тютчев
Вошедшая в учебники формула «Москва – Третий Рим», понимаемая, к сожалению, почти исключительно как политический лозунг, сейчас буквально «на зубах» у очень многих. Недавно два автора Русской народной линии задорно поведали миру, о «…получающей всё большее распространение на фронте святой идеей Третьего Рима и Русского Мира». Продолжу цитирование: «Она победно завершит СВО подписанием акта о безоговорочной капитуляции всех антирусских, антихристианских сил». Прекрасно, но что будем делать с антихристианскими силами в самом «Русском мире», а точнее – с антихристианским «жизнеулучшательским» началом, угнездившемся, с некоторых пор, в самой русской «коллективной душе» - самосознании? Такую «государственническую» интерпретацию русского православия сейчас, как пресловутых ежа с ужом, пытаются скрестить с неосталинизмом и популярной социологией в виде синкретического «учения о «русской мечте», т.е. о справедливом (социалистическом) государстве члены «Изборского клуба».
«Изборяне» много хорошего сделали и продолжают радовать отличной аналитикой, но, как известно, «наши недостатки есть продолжение наших достоинств», а ведь их «ласкает двор», им, говорят, заинтересованно внимает сам Верховный главнокомандующий. И кто, в конечном счёте, победит в этом «соревновании идей», неужели богословы, когда отовсюду слышно про «левый поворот»? И что потом, опять бег по параллельной дорожке с Западом к одному и тому же духовному обрыву или нечто ещё более страшное? Но многие ли знают о существовании в нашем духовном опыте иной, как минимум более безопасной идее. Необходимо напомнить, что ещё тысячу лет назад Киев воспринимался его русскими жителями как Третий Иерусалим? Почему этот опыт так важен сейчас расскажем ниже.
Стремительный, ошеломляющий взлет юной страны от языческой окраины Европы в начале правления Владимира к мировой славе и царскому могуществу Ярослава, казался чудом и требовал осмысления, даже невольно заставлял современников задумываться и о будущих судьбах родной земли. Им, счастливым недавно обретённой верой, был очевиден промыслительный т.е. сверхъестественный характер происшедшего, готовившего Русь к необычайной судьбе – свершать великие задачи, встать в авангарде человечества, брать в свои руки судьбы мира.
Эти ощущения и прозрения в сороковых годах одиннадцатого века и суждено было сформулировать, и выразить в блестящей форме первому киевскому митрополиту из русских Илариону в одном из самых первых произведений нашей литературы - «Слове о Законе и Благодати». О значении его содержания, как бы заново открытом в постсоветское время, написано уже немало: авторы восхищаются красотами стиля, перечисляют использованные риторические приёмы, выдающие высокую образованность автора, отдают должное идейному содержанию, подчёркивая горячий патриотизм этого главы Киевской митрополии. Пришло время акцентировать внимание на не до конца, на наш взгляд, раскрытом исследователями идейном смысле этого произведения.
Это, главное из творений Илариона, проникнуто чувством радости за свою обновленную родину, «…что ведома и слышима всеми четырьмя концами земли», за ее славных владык: «старого Игоря» и «славного Святослава», особенно же за «кагана нашего» (т.е. императора) Владимира, в крещении – Василия, которого он справедливо сравнивает с апостолами, просвещавшими земли и с императором Рима Константином, принявшим христианство. Превозносит автор и другого «кагана нашего» - Ярослова-Георгия, продолжателя дела отца. Похвала Владимиру переходит в похвалу Ярославу:
…Он недоконченное тобою
Докончил, как Соломон дела Давидовы.
Он дом Божий великой святой Его Премудрости
Создал…»
Ярослава Иларион сравнивает с библейским царем Соломоном, за то, что тоже построил и «всякою красотою украсил» великий храм - Софийский собор – «…церковь дивная и славная по всем окружным странам, так что иной такой не сыщется во всем полуночье земном, от Востока и до Запада. И славный град твой Киев величеством, словно венцом окружил». Обратим здесь внимание читателя, что в устах Иллариона это уже не просто констатация, а некий аргумент, подводящий его к важному выводу. Киев, возвеличенный деяниями его благочестивых правителей, таким образом, сравнивается с Иерусалимом.
Добавим здесь, что такой вывод является для автора и важным аргументом в той антииудейской полемике, что составляет заметную часть содержания «Слова», несущего на себе явную печать ожесточённых богословских споров Илариона с киевскими потомками хазар, но и это ещё не всё.
Современный исследователь В.Б. Перхавко, оценивая творение Илариона, считает его первым (причём публично, т.к. по форме его «Слово…» это проповедь Ю.С.) кто «…утверждал идею богоизбранности русских и вселенского значения Киева», т.е. русского государства. Смелое заявление, поскольку прямо об этом в тексте не говорится, однако такой вывод явно следует из его содержания, и он, несомненно, был понят современниками, что и проявилось открыто спустя несколько десятилетий.
Действительно, текст «Слова…» утверждает идею равенства Киева с Константинополем, но – не только с ним. Называя, далее, Царьград «Новым Иерусалимом», куда император Константин с матерью Еленой перенёс Честной Крест Господень, Иларион тут же сравнивает с ними Владимира и его бабку Ольгу, что принесли крест (символически) в Киев из Константинополя. Так Киев автором сразу поднимается на уровень Константинополя, уже являвшегося «вторым Иерусалимом», становясь, как бы в перспективе, «третьим Иерусалимом». Вот, чему служила зримой основой строительная программа Ярослава! Храм Софии – Премудрости Божией, как и Золотые ворота, это воспроизведение не столько нового Константинополя, но Иерусалима. Заметим, автор ни разу не назвал Константинополь «новым» или «вторым Римом».
На это место в тексте обращал внимание другой современный автор - В.Я. Дерягин, заметив, что «Идея Киева, «Третьего Иерусалима», как видим, предшествует формуле «Москва –третий Рим». Добавим, что не только предшествует, но и превышает, превосходит в духовном смысле, поскольку является продолжением традиции Иерусалимского храма, как духовного центра мира, идущей от самого Создателя и пророка Его - царя Давида и, наконец, строителя храма – царя Соломона, символа библейской премудрости. Видно не случайно московские книжники удостоили Ярослава Владимировича, единственного из русских правителей, этого ветхозаветного прозвища.
В целом же, «Слово…» Илариона, как уже отмечалось многими – это манифест равенства новой, только набирающей силу христианской державы перед лицом «Второго Иерусалима», уже начинающего клониться к своему, теперь уже необратимому, упадку. В нём, пока, не всё прозвучало буквально, не всё досказано, только «из контекста», почти на уровне предчувствия можно уловить ощущение грядущей роли Руси, её исторической судьбы.
Из утверждения, что Киев – Третий Иерусалим уже оставался один шаг до мессианизма, т.е. провозглашения русскими своей особой, ведущей, исключительной роли в мире, и он был сделан, но спустя ещё несколько десятилетий. Тема русского мессианизма до сих пор в научном сообществе, да и в широком общественном дискурсе в целом, оставалась, фактически, под запретом, однако, наступившие новые испытания российской государственности, открывающие и новые перспективы, заставляют нас к ней обратиться.
Парадоксальным образом, провозглашение себя, уже, по сути, «новым Израилем» впервые прозвучало на Руси в годину тяжких испытаний, когда страна впервые почувствовала себя щитом христианской цивилизации под ударами половецкого нашествия. Об этом практически не пишут, но не будь на пути у кипчаков Киевской державы, они могли бы оказаться, по крайней мере для государств Центральной и Южной Европы, новыми гуннами или, во всяком случае, - новыми аварами.
В роковом 1093 году, когда, казалось, рушатся стены царства Рюриковичей, когда дважды разбитый половцами внук Ярослава был бессилен помешать кочевникам угонять в степи тысячи жителей разорённой Киевщины, в тексте «Повести временных лет», вслед за перечислением этих бедствий, встречаем поразительное откровение летописца, как будто оспаривающего сетования малодушных современников: «Да никто же не дерзнет говорить, будто мы ненавидимы Богом! Да не будет никого, кого бы так Бог полюбил, как нас возлюбил! Кого так же почтил, как нас прославил и вознес. Никого же! Они ярость свою воздвигли на нас, потому, что больше всех почтены, выше всех грешных. Так как более всех просвещены были, и Владычню волю ведаем, то и более других казнимы».
До этого рубежа все подобные выражения в русской литературе относились лишь к «кагану», «царю» или великому князю, грешный же народ не выделялся из числа прочих христиан, но отныне уже не только монарх Богом возлюблен, не один только правитель почтён, прославлен и вознесён Им, но именно «Мы» - народ русский! Сейчас, в эпоху крайнего духовного упадка, крайней приземлённости мышления, такое утверждение может показаться дерзким и необоснованным самомнением и даже «шовинизмом», но, возможно, предкам было виднее? Во всяком случае, в тексте официального документа, каким являлась киевская летопись, автор-составитель поместил отнюдь не своё личное мнение. Тем не менее, совершенно очевидно, что оно не стало общенародным достоянием, подобно идее Третьего Рима в Московском царстве.
Эта искра, эта идея богоизбранности русских, зародившаяся как предчувствие, была осмыслена и зафиксирована ещё во времена Ярослава, но, очевидно, из обоснованных опасений распространения греха народной гордыни, не выходила далее церковной, монашеской среды и, возможно, близкого ей круга просвещённой знати даже тогда, в период наивысшего материального могущества Первой русской «империи». Лишь на фоне наступившего половецкого разгрома она вырвалась из-под спуда самоцензуры, вспыхнув ярким пламенем эмоций. Пронесённая монашеством сквозь века братоубийственной розни, наказания утратой суверенитета и иноземным господством, вновь воспрянет она лишь в XV в., после гибели православной государственности на Балканах, в новгородском «Сказании о белом клобуке», а после победы Москвы, уже в новой формулировке, отольётся в чеканные строки послания псковского старца Филофея Василию III.
Сознавая всё это, русские люди в Киеве и Новгороде уже в XI в. и в дальнейшем, вплоть до падения авторитета церкви в эпоху раскола и петровских реформ, отдавали себе отчет в своей миссии, понимая, что Господь кого более любит, тому и большие испытания в этой жизни попускает, и стремились выдержать их с честью и пусть во время наступивших междоусобий и связанных с ними новых половецких разорений оно приугасло, ушло вглубь, но сохранялось если не в самосознании народа помнившего о благочестии и величии старого Киева, то в письменной традиции монастырских книжников, помогая православным перенести все выпавшие на их долю невзгоды и давая им колоссальный моральный перевес над любым противником на поле брани.
До нас не дошло более ни одного раннего письменного памятника, развивающего идеи Илариона и его последователей, утверждающего русский мессианизм последовательно и «официально». Как отнестись к этому утверждению, если оно возвышается одинокой руиной над почти полностью выжженной равниной домонгольского периода древнерусской литературы? Возможно, что это ощущение (и понимание) возникло из сравнения Руси с империей ромеев. Русь действительно, и с достаточно давних пор, осознавала своё, конечно, не интеллектуальное, но моральное превосходство над Византией, неоднократно сквозящее в строках Повести временных лет. Потомкам же, умудрённым печальным историческим опытом, исходя из понимания, что всё на свете творится по промыслу Божию, необходимо подходить к осуществлению русской миссии предельно осторожно, со смирением и трезвением, памятуя о страшных потрясениях, постигавших Отечество как раз в моменты её государственной «реализации», при попытках создания «праведного государства», когда идея, в силу методов, употребляемых страстными людьми, а то и под влиянием скрытых врагов выхолащивалась, незаметно трансформируясь в политический лозунг. Сначала возгордившиеся «московиты» промыслом Божиим были ввержены в гибельный кризис веры, затем, через модернизацию по западным образцам, вовсе пережили ломку отечественной культуры и, наконец, накануне осуществления планируемой Босфорской десантной операции, получили красную революцию.
Вместив в себя сокровище Благодати, те, первые русские люди на Киевщине ощущали себя, говоря словами самого Христа, поистине «мехами новыми», в которые только что влили новое вино. Однако далеко не везде такое ощущение господствовало, региональные различия были слишком велики. Древнерусская народность просто не могла стать действительно единым народом за считанные десятилетия политического единства. Православие, возобладавшее в Киеве, Новгороде и непосредственно связанных с ними городах и землях, в значительно меньшей степени, далеко не сразу и по-разному, в силу местных ментальных особенностей населения, было усвоено в ряде далеко отстоящих от них былых племенных центрах. Населённый смиренными угро-финнами Северо-Восток, колонизировавшийся с верховий Волги новгородцами, а с юга, из «русской земли» - уже окрещёнными беженцами от печенегов - это одно, и совсем другое – Юго-Запад, населённый славянизированными потомками воинственных «галатов»-кельтов.
Размножившиеся правители русских земель за редкими исключениями отказались идти путём указанным святыми Борисом и Глебом, и их Равноапостольным отцом, постепенно отступая от него всё дальше и дальше. Духовная немощь правителей закрепила двоеверие народа. Более того, как отмечал академик Б.А. Рыбаков, со второй половины XII в. активизировались разнородные проявления «ренессанса язычества», самым страшным из которых было существование в Галичине, на р. Збруч, целого укреплённого города-святилища на горе Богит, где, вплоть до средины XIII столетия продолжали приносить человеческие жертвы. В свете этих открытий украинских археологов 70-80-х гг. прошлого века зарождение сатанинской Антироссии на земле былой Галицкой Руси выглядит более, чем символично, оно имеет под собой не раз отмеченную в литературе широкую «этнографическую» колдовскую базу с «богатейшим» прошлым. Ныне это место, с 1990 г объявленное заповедником, расположенное между городами с говорящими названиями Чорткiв и Сатанов, привлекает множество байдарочников и прочих туристов, включая сатанистов.
Чаемое Ярославом политическое единство его старших сыновей распалось под ударами внешнего врага, а со смертью в 1132 г. Мстислава Великого окончательно ушло в прошлое счастливое время религиозного и политического «детства» русской православной государственности, сравнимое современным автором И.И. Жук с эпохой Судей Древнего Израиля. Господь не позволил Киеву стать Третьим Иерусалимом в силу очевидной духовной незрелости «молодого народа».
Рациональным ответом на духовную немощь правителей и народа Южной Руси было бы создание самодержавного царства в новом центре на северо-востоке и такая попытка, как известно, была предпринята Андреем Боголюбским. То, что во Владимир была перенесена идея «Третьего Иерусалима» подтверждается повторяющимися в декоре здешних белокаменных храмов изображениями царя Давида, играющего на псалтири. Сбегающиеся к нему звери и птицы, по мнению исследователей, обозначали русские земли, долженствующие собраться вновь, теперь уже под скипетром царя Владимирского. Не даром Андрея Юрьевича за храмостроительство, очевидную мудрость и любовь к литературе летописцы сравнивали с самим Соломоном, но за видимыми причинами падения его «самовластья» достаточно явно вновь проступает отсутствие Божьего благословения. В результате и Северо-Восточная Русь пошла по проторённому пути, дойдя, к 1216 г. до колоссального братоубийственного побоища на р. Липице под Юрьевом-Польским, а на следующий год – до вопиющей к Небу резни рязанских князей во время братского пира. Закономерным итогом начавшейся на Руси апостасии явилась поразительная военная немощь, проявленная в год ордынского нашествия, в показательной катастрофе на р. Сити и как следствие - утрате суверенитета. Впоследствии, после всеобщего осознания народом справедливости попущенного Богом наказания, начался второй этап христианизации народа, однако правители его нового государства, за редкими исключениями, отнюдь не страдали кротостью царя Давида.
Теперь же нам всем следует крепко задуматься: следует ли современным православным бороться за воссоздание Святой Руси именно в образе Третьего Рима? Речь идёт именно об образе империи, возникающем из ассоциаций со словом «Рим» и довлеющем над духовно малограмотными умами, ибо в его духовной концепции никаких изъянов нет. Что было хорошего в духовном наследии первого Рима, кроме первых христиан? О науке, технике и достижениях языческой государственности и культуры речь не идёт, как и о массах конформистов, крестившихся во времена Константина, но без них нет и Рима как такового. Всё это наследие, в том числе и несущее негатив, было неизбежно воспринято и Римом Вторым, а затем и «Третьем», в полной мере осмыслившим киевское наследие, как уже отмечалось выше, и позиционировавшем себя, во всяком случае, при царе Алексее, также и Киев «Иерусалимом». Именно вполне официальное представление Кремля «Градом Иерусалимом» (хотя бы в пасхальные дни) повлекло создание напротив его «Золотых» Спасских ворот «Голгофы», что переводится на славянский как «Лобное место».
Возникает естественный вывод: если римское наследие оказалось, с оговорками, вполне органично для Рима Второго, сумевшего сплавить традицию кесарей с традицией апостолов, просуществовавшего тысячу лет, то для «Третьего», возникшего на почве собственной, славянско-киевской традиции, римская «регалия» оказалась слишком опасна. Недолго он ей величался! Возобладало в нём, в итоге, именно «Римское» начало. Лишь полуопальный патриарх, удалившись от Москвы, продолжал создавать у себя на Истре свой Новый Иерусалим. Зато теперь мы вспомнили, что существует иная религиозно-государственная идея, не просто более древняя, но более благодатная, с практически идентичным духовным содержанием, но при этом никак не связанная с кровавой языческой империей, распинавшей христиан, - идущая от Самого Бога идея чисто духовного центра созданного Им мира – Третьего Иерусалима!
В качестве первого вывода хочется высказать довольно мрачную мысль. Как известно: «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать». Обрушение несостоявшегося «Третьего Иерусалима» в Киеве, а затем и во Владимире, боярская фронда боговенчанному царю, Опричнина и Смута, как ответ на первую попытку осуществления «Третьего Рима» в Москве; «Константинопольская прелесть» Алексея Михайловича, цезарепапизм Никона, Великий Раскол Церкви и народа параллельно с постепенно усиливающейся вестернизацией, переходящей в тотальную при Петре, а затем – просто в «чужебесие» - как следствие новой попытки стать «Третьим Римом», наконец, гибель Российской империи, грезившей «Константинопольским проектом», заставляют с большой осмотрительностью подойти к призывам осуществить ещё одну попытку, на, скорее всего, социалистический или монархический – уж как получится, - манер, при крайне неблагополучной ситуации в духовной сфере. Ну, до каких же пор! Ведь она, попытка эта, опять, неизбежно, в силу повреждённой грехом человеческой природы, вновь обернётся обожествлением Государства и его власти, от которых сразу же отлетит божественная любовь, и вовсе не приведёт к чаемому из лучших побуждений восстановлению Царства небесного в душах подданных последнего царя. Христианское государство в современных условиях не может не быть социальным, но государство социалистическое не может быть христианским по определению, ибо социализм и материализм синонимы. Думающие иначе просто обманывают сами себя. Доводилось неоднократно читать о коммунистах, носивших одновременно крестик и партбилет, но то, что как-то уживается на личностном уровне, на государственном невозможно абсолютно. В таком государстве роль «союзной» Церкви выхолостится окончательно, бесповоротно дискредитировав её.
Можно привести и ещё один отрицательный пример. В России только специалисты знают, что Третий Рим до нас уже создавали на Балканах. Так, в пику врагам грекам, называли свою столицу Великое Тырново болгары в XIII - XIV вв., в эпоху своего Второго царства, …накануне его завоевания турками. В этом смысле очень поучительно посмотреть сейчас на его развалины этого археологического заповедника... Не смогли правители братского народа не то что возлюбить былых поработителей, но просто объединиться перед лицом общего врага. Только ведь и не греки одни виноваты, разве не сами цари Первого болгарского царства возмечтали, чуть не сразу после своего крещения, спихнуть недавних благодетелей в Босфор и воцариться в новом Риме, а двум империям на одном полуострове не жить… Так и были брошены к ногам Сатаны два царства одного, не чуждого нам народа, чем непоправимо определилась судьба его, ибо третье Болгарское царство сразу же стало жалким парламентским фарсом, знаменитым лишь регулярными изменами братству православных славян. Так, что учитесь, «скифы», «северные варвары», на ошибках «старших товарищей», некогда наделивших вас славянской грамотой, тем более, что уж вы-то бушевали не по-балкански.
Действительно, нечто подобное, только уже не с балканским, а с мировым замахом, уже с марксистской эрзац-верой вместо православия, случилось и в нашей истории относительно недавно: «от Третьего Рима - к Третьему Интернационалу»! Наш народ, окончательно отбросивший божественную премудрость, но сохранивший мессианскую «парадигму» коллективного бессознательного, был наказан муками строительства коммунистической утопии, но, как видно, не зря - при этом он промыслительно создал мощную производственную базу, позволившую уже однажды сокрушить гитлеровский вариант евросатанизма и ныне выручающую нас «…в последней, роковой борьбе…» (Ф. Тютчев). И что же теперь – притворяющаяся православной либеральная монархия в союзе с псевдокоммунистами или просто красный «Третий Рим» а-ля поздний Сталин?
Народ – существо безличное и целиком спасён быть не может. Создать «железной рукой» очередное «праведное царство» - прекрасная, но опасная утопия уважаемых автором «изборян». Можно лишь стремиться к нему, но лучше – к личному спасению, ведь именно к нему призывает Христос. Именно это и есть «русская идея», а не что-то иное. Национального в ней только государственно-церковная форма того ковчега, в котором сберегается для всех народов мира сокровище истинной веры. В пору цитировать Карла Каутского: «Конечная цель – ничто, движение (к ней)– всё», но лучше закончить словами Н.А. Бердяева, давно известными, но постоянно забываемыми увлекающимися мечтателями: «Государство существует не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад».
Геополитический вывод из всего сказанного выше таков. Нам ещё предстоит испытать ярость объединённой пороком Европы, ощутить на себе её удары. Однако, когда западноевропейское «отребье человечества», все эти «… богохульные умы, все богомерзкие народы» (снова - Ф.И. Тютчев), сами себе в конце концов «сколотят крепкий гроб» (а нам бы желательно только гиперзвуковые гвозди подавать на крышку), после краха НАТО в повестке дня через несколько лет неизбежно встанет вопрос в том числе и о сосуществовании в Палестине двух народов, возврату к границам 1947 – 1967 гг. В практической плоскости это будет означать также восстановление здесь должного места Православия и реального освобождении Гроба Господня, о чём весь христианский мир, мечтал со средних веков и русский народ – не исключение. Кто не верит – отсылаю к словам есаула Ф. Порошина, участника и автора «Азовского осадного сидения донских казаков»: «… и море Синее, не удержало бы людей его государевых. Было бы за ним, государемъ, однемъ летом Ерусалимъ и Царьгород по-прежнему» (!!). Вот, до какой степени чувствовал себя тот, «дораскольный» русский человек наследником павших Иерусалима и Константинополя! Так что подходить к палестинскому вопросу нам неминуемо придётся, но именно России следует делать это предельно осторожно, ибо здесь стережёт нас та самая беда, та, подготовленная Западом ловушка, имя которой вынесено в заголовок данной статьи.
Приступая к палестинской проблеме следует критически посмотрев на себя: а не превратится ли к тому времени наше горячо любимое и только что не обожествляемое «третьеримское» государство в то самое одержимое самолюбованием от «великой славы» 180-миллионное государственное чудовище с Севера (федерацию Рош, Мошех и Фувал с Гогом во главе) из пророчества Иезекииля (гл. 38, 39), о чём нам радостно поведал, якобы от имени Св. преп. Серафима Саровского (но спустя более 30 лет, в период необычайной популярности в российском дискурсе идей славянского единства), его лечившийся от беснования «служка», г-н Мотовилов и о чём предупреждает И.И. Жук в своей повести «ПРЦ* «Святая Русь»? С чего бы святому Серафиму свой народ величать «Гогом и Магогом» - именем народа Самим Господом обречённого на ужасную гибель?!
Нельзя здесь не отметить удивительную особенность современного российского патриотического сознания. Оно с радостью заглотило и «180-миллионное море», и «великую славу» и т.п., а на «Гога и Магога» ради первого закрыло глаза, не желая слушать редкие голоса, предупреждающие о закравшейся фальшивке. Только и молчать об этом нельзя, а то, Господь, ведь, всех любит, не исключая и Свой, хотя бы и бывший избранный народ. Не всех же там он назвал «стадом сатанинским», а народ этот, как видим, из всех имеющих ядерное оружие, более других, в силу своих нацистских религиозных установок, готов к его применению. Кстати, Рональд Рейган, как нам недавно рассказал газете «Завтра» Владимир Можегов, так и считал СССР «Гогом и Магогом», и участь его нам, определённо, уже готовят. На эту мысль наводит и малоизвестная видеозапись, когда папа Иоанн-Павел II с «улыбкой чеширского кота» приветствует начинающего российского президента словами: «Здравствуй, «князь Роша, Мешеха и Фувала!» Это свидетельствует о популярности данной темы в сознании членов мирового правительства, которое, похоже, само, вместо Бога, чисто по-масонски, решило устроить ловушку мешающей ей России, чтобы с помощью многоходовой комбинации испепелить её армию. Приманкой для дальнейшего выманивания «русского медведя» из геополитической берлоги, скорее всего, послужит Турция.
Неблагодарное дело – пророчествовать, но предположить о том, как будет развиваться наше противостояние с антироссийской коалицией и при каких обстоятельствах российские войска могут оказаться на Ближнем Востоке – вполне допустимо. Это станет вполне вероятным, если англосаксы найдут способ натравить Турцию на Россию, особенно после ухода Эрдогана. Тогда уже логика войны заставит закреплять успех, достигнутый нанесением ракетных ударов высадкой крупных десантов с захватом проливов, а затем, для ликвидации сопротивления сухопутных войск, углубится в Малую Азию, предоставив грекам, сербам и болгарам докончить то, чего они не успели в 1913 г.
Тридцать восьмая глава книги Иезекииля содержат отрывки, удивительно совпадающие с нашими днями. К времени прихода в Палестину полчищ Гога «от пределов севера » «в последние годы», жители её «возвращены из народов» из ранее предречённого рассеяния (1947 г.) и «избавлены от меча», «живут безопасно». Скажем, пока не избавлены, но теперь активно избавляются при поддержке США. Вот добьют «филистимлян» в Газе, затем зачистят Западный берег Иордана, отгонят Хезболлу от границы на севере и заживут…, пока не явится Гог с войсками Магога восстанавливать попранную справедливость, «чтоб земли Сиона феллахам отдать». Вот только решимости Израиля применить своё оперативно-тактическое ядерное оружие ещё на дальних подступах к Земле обетованной мы можем противопоставить лишь конвенционное оружие, да и сам упреждающий, разоружающий удар по Святой Земле психологически сложен для потомков православных.
Строго говоря, пророчество Иезекииля, точно, не про нас. Во-первых, там Сам Бог говорит о действительно последних временах. Мы же помним слова Св. Серафима Саровского о том, что «…и восьмая тысяча (лет Ю.С.)» пройдёт, а монах Авель «даёт» миру ещё несколько столетий сверх того. Во-вторых, полчища Гога включают не только народы севера, но и африканцев, и азиатов и ещё непонятно кого, но, главное – они собираются этих последних праведников, «выведенных из всех народов» ограбить! Невозможно себе представить, чтобы кто-то сейчас, тем более Российская армия, вдохновлялся подобными целями, как и то, что все они уместятся в небольшой долине Мегиддо. То-то они, в устах пророка Божия, изображаются снова в шлемах, со щитами, луками и копьями! Видно жизнь на Земле к концу времён станет вовсе примитивной, но в целом представляется, что это будет просто попыткой уничтожения последних христиан не в одной стране, а по всему миру, и Бог вступится за верных Ему, вырвав лук и стрелы из рук Гога. Да и останутся ли к тому времени русские на земле, при их нынешней воле к жизни? Но что до того тем, кто «здесь и сейчас» определил нас на роль Магога? Им не терпится, они стараются и поэтапно, методично реализуют свой план, на который втянутая в него Россия отвечает лишь ситуативно и, не смея нарушить заданный врагом алгоритм. Как считает В. Можегов в той же газете «Завтра», всё пока идёт «по-писанному». Публичные представители Мирового правительства зря ничего никогда не изрекают, так, что, если уж нынешний папа-иезуит Франциск в своих последних выступлениях принялся вещать о приблизившихся «последних» временах, значит они их готовят, по крайней мере для Европы и России.
Выход из всего вышесказанного и вывод для русской «идеологии» видится следующий, его, как всегда, подсказывает история. В Московском летописном своде под 1408 г. помещена т.н. «Повесть о Едигее», где даётся самая краткая характеристика русского народа: «русь не желательны суть на кроволитье, но суть миролюбцы, ожидающие справедливости». Этими восемью, даже пятью словами всё сказано, это всё вмещает и всё покрывает. «Где просто, там ангелов со сто». Вот, он, «русский код» на все времена! Вот с кого надо «делать жизнь»! Нам «просто» надо стать такими же; остаётся только разъяснять современному, оторванному от традиции человеку, что понимал летописец под смирением «миролюбцев», - сыновей победителей Мамая, и чем в их понимании являлась ожидаемая (от Кого) «справедливость», и где они её надеются обрести; т.е. пропагандировать идею двухтысячелетней давности о «едином на потребу», ведь всё уже сказано и столько раз повторено: «Стяжи дух мирен…».
Для этого нам, как народу, сейчас очень не хватает глубокого знания о своих духовных истоках, о том чистом, изначальном, неофитском Киевском периоде нашего православия, о наших первых святых, заслонённых сначала московским «неовизантинизмом» с его привнесённым с Балкан лозунгом, а теперь, этим нашим государственным «культом Победы», раздувающим человекоугодие и чудовищную гордыню, вместо того, чтобы славить Подателя всех благ, да ещё и мощным влиянием греческих и иных пророчеств, просто подталкивающим нас к Константинополю. Победу Господь даёт лишь достойным её.
Как же быть с Третьим Римом, ведь это факт истории и культуры, феномен национальной эсхатологии и русского народного самосознания, он сросся с Москвой не меньше, чем двуглавый орёл? Так пусть же останется тем, чем был в веках, достоянием Москвы, духоподъёмной силой, помогавшей жить нашему народу в прошлом, но в наступающую эру Мировой консервативной революции надо идти под новым знаменем и взять в этом качестве сияющий образ Третьего Иерусалима. Только не надо присваивать его, надо поделиться общим наследием с отказавшимися от русского имени братьями, что, не помня себя, грызут и кусают нас сейчас. Откроем им заново великие смыслы и задачи русского народа, определённые когда-то Илларионом. Вернём честь Третьего Иерусалима «Матери городов русских», достойно возвеличим его и тогда им легче будет нам поверить и помириться, отбросить свою нынешнюю политизированную кличку «украинец».
Господь поможет верным новыми великими скорбями. Никаких торжеств, ожидаемых некоторыми, впереди не просматривается, одно только мастерски организованное слугами Сатаны взаимное обезсиливание народов. Европа поставила на кон в этой борьбе своё существование и похоже, что целями для ракет, размещаемых в Финляндии наряду с верфями и заводами станут музеи Петербурга – столь ненавидимое им наше культурное наследие. Её ненависть имеет инфернальную причину, поэтому её не остановит даже подрыв ядерного боезаряда на Новой Земле. Ещё ждут своего часа силы, концентрирующиеся сейчас у южных границ СНГ, чтобы вторжением в Среднюю Азию отвлечь нас от добивания Антироссии. Не просто так их несколько лет назад вывозили бортами ВТА США из Сирии и Ирака в Афганистан. Можно себе представить, как падение светских режимов в бывших советских республиках взвихрит молодёжный фанатизм у миллионов, собравшихся у нас в тылу «иных времён татар и монголов» и к какому кровопролитию приведёт, и сколько сил отвлечёт с фронта! Если уж бегство (а не притворное ли?) американцев из Афганистана, наряду с нашими собственными неудачами как в Закавказье, так и в ходе СВО так повлияло на «зелёные» мозги по всем российским городам и весям…
Похоже, что без очень многих новых поражений, мобилизаций, утрат и всяческих скорбей не оживёт в сердцах народа Святая Русь. Народ, если пройдёт это горнило и не упадёт духом, «очистится, яко золото», одержит свою главную победу над внутренними врагами - станет достоин, в очах Сущего, дарованной Им Победы, но для начала в нём снова должно восстановится явное «моральное большинство», а в школах – «Закон Божий» и только тогда он вновь начнёт равняться на святых, когда каждый из нас ощутит себя учеником Сергия Радонежского, воином, взявшим в руки не просто автомат или клавиатуру, но, по словам Дмитрия Донского: «скипетр Царя Небесного, Непобедимую Победу». Вот, тогда и весь народ, говоря образами Псалтири: «обновится как орёл», почувствует в себе юные силы, в том числе и для массового деторождения и то, наверняка, не весь…
Предстоит идти в бой за Киев (без его святынь борьба за Малороссию, которая, фактически, уже превратилась для нас в Малую Отечественную войну, лишается главного, сакрального смысла). Вот задача для всех и каждого: испугаться своих грехов, ужаснуться своего посмертия, почувствовать себя последним из грешников не только подходя к чаше; стать другим, подобно Марии Египетской или князю Владимиру, чтобы снова превратить страну в единый монастырь и воинский стан, а каждый печатный орган, интернет-ресурс, телеканал или театр – в православно-патриотический. Это единственно возможный образ жизни и действий, единственный способ спасения страны во времена, когда на нас снова, конечно же «во имя света и свободы», ополчился «не целый мир, но целый ад…» (опять - Ф. Тютчев).
Не так уж важно, заменят ли холодное чужеземное «Президент» на родное и ласковое «Государь» и когда вернёмся, если уж мы страна-цивилизация, к своему календарю, вернув на свои места Рождество и Новый Год, не важно, как страна будет называться, лишь бы в условиях военного времени не повторять ошибок прошлого. Не утонуть бы в новой розовой «русской мечте» о справедливом земном государстве, которая способна закончиться уже не то что кровавым разливом, но Армагеддоном! Вот тогда, после гибели на Ближнем Востоке лучшей части народа в действующей армии, остаткам его, дома, в России, придётся вступить в поистине роковую борьбу с совершающимся сейчас организованным для нас слугами маммоны «нашествием иноплеменных» и станет нам точно, не до Константинополя.
«И вечный бой…», а победа? Одолеет ли русский Давид западного Голиафа, …а восточного? Бог весть…, будем снова «ожидать» решения справедливого суда Господня над народами, но когда мученический Крест в руке и Любовь в сердце, Она, эта Победа, уже с нами!
Юрий Валентинович Сухарев, член Союза писателей России
*ПРЦ в авторской расшифровке – «Последнее русское царство»
