Борис Александрович Орлов, председатель Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России, не раз выступал у нас в газете как яркий (а порою даже яростный!) публицист, бескомпромиссно и метко разящий в своих выступлениях всех врагов России, и так он смело, так отчаянно шёл в битву, что мы порой сами пугались: а можно ли ставить такое на наши страницы?.. Но после некоторых раздумий мы всё же ставили очередной материал Бориса Александровича и всякий раз получали от читателей благодарность: «Спасибо за эту статью! Хорошо, что есть люди, которые открыто называют зло злом и врагов врагами!»
Но публицистика публицистикой, а всё-таки Борис Орлов в первую очередь поэт, — большой русский поэт со своей неповторимой музыкой стиха, со своей думой, своими образами… И если кто-то из наших читателей ещё не знает его как поэта, мы хотели бы предложить вам найти его новый сборник, который называется именно так, как и должна называться книга этого автора: «ДОБРО И ЗЛО».
Куба, Конго, Египет, Чили…
Долгу чести мы были верны.
А с врагом воевать учились
Вдалеке от своей страны.
От Испании до Афгана
Мы вкусили беду и вину.
И в чужих воевали странах,
Чтоб в свою не пустить войну.
Гул отдалённого боя — то тише, то громче, — но на каждой странице этой книги всё-таки слышен, даже если стихи совсем не о войне, даже если автор просто любуется русской осенью или вспоминает детство. Какая-то тревожная струна звенит и звенит, делая мирную лирику более пронзительной, более горячей.
Сборники стихов обычно читают так: раскроют где придётся и читают первое, что попадётся на глаза. Своя правда в таком чтении есть: всё-таки каждый стих, он самоценен, — но в данном случае я посоветовал бы вам читать «Добро и зло» подряд, от начала до конца. Здесь стихи расставлены не случайно, не хаотично, в их последовательности есть логика, есть мысль… Какая? Вот тут я бы не хотел предвосхищать результат ваших поисков: эту главную мысль поэта каждый должен найти сам, самостоятельно потрудиться душой, и этот труд будет не напрасным.
Книга наполнена раздумьями пожившего, много повидавшего, многое понявшего человека. Я поначалу даже хотел назвать эти стихи философской лирикой, — но нет: «философия» — слово слишком академическое… Именно раздумья! Не профессорские умствования, а вот сидит за столом большой, сильный мужчина: он один в полутёмной комнате, за окном осенняя мгла, шумят деревья под ноябрьским ветром, и в сердце у человека шумят ветра прошедших годов; он как будто не видит ничего вокруг, он погружён в свои мысли, он думает о своём пути, о пути своей Родины (эти две дороги для него нераздельны!); он пытается понять, где, когда, почему были допущены те или иные ошибки, он считает поражения и готовится к победам, и верит в конечную победу, и уже знает, как он её достигнет.
Ночь — для слёз, а совсем не для песен.
Для чего я живу — где ответ?
Окна дома туман занавесил,
Но с небес заструился рассвет.
Вот таким мне видится лирический герой этой книги, и кажется мне, что именно так книга и была написана: за один осенний вечер, от сумерек до полной темноты, не отходя от стола, пока чай в стакане не остыл. (Не воспримите мои слова буквально: конечно, книга требовала долгого и упорного труда, но цельность её такова, что она порою кажется созданной на одном дыхании.)
Между чёрным и белым — контраст
Над Невою в гранитной оправе.
Этот город меня не предаст,
Но и памятник мне не поставит.
Сплетни кружатся, как вороньё,
И парят, словно чайки, легенды…
Настоящее имя моё
Под запретом до траурной ленты.
То ли свет, то ли снег с облаков
На ладонях у кариатиды.
Возвращаю долги… И врагов
Начинаю прощать за обиды.
…Удивили меня стихи из первого раздела книги: Древняя Греция, античный Рим, Троя, Овидий, Плиний, Ахилл, Херсонес… Море — не с точки зрения моряка (каким оно обычно предстаёт в стихах Бориса Орлова), а с точки зрения приморского жителя или даже туриста… Откуда это здесь, в книге суровой и мудрой? А ничего удивительного: сквозь картины античного Средиземноморья явственно проступает современный Крым, Крым прифронтовой, Крым, готовящийся отразить возможный удар. Это с одной стороны. А с другой: отступая в Элладу и Рим, автор хочет острее приглядеться к собственной душе, на фоне вечных образов понять масштаб собственной жизни…
Я воин царя Леонида,
Мы встанем с ним у Фермопил…
И всё же основной фон книги — крепкая русская осень, не золотая, а та самая, пушкинская: «Дни поздней осени бранят обыкновенно…» И как всегда, осень несёт особую свою свежесть, особую трезвость, особую мудрость. Я говорю «осень», а разумею «поэзия», «стихи».
Старый сквер и дождлив, и жёлт.
Нет влюблённых, грустит скамья.
То ли я мимо лета прошёл,
То ли лето — мимо меня.
И вот на фоне этого лирического ноября вы вдруг находите стихи, подобные этому:
Тянет с Запада новой войной…
В чистом поле и в тесной засаде
Не один я, когда за спиной
И отец мой, и дед мой, и прадед.
Меч надёжен, и зорок мой глаз.
Это наша земля! Успокойся!
Здесь врагов побеждали не раз:
Наши предки — надёжное войско.
Вот голос Бориса Орлова, хорошо знакомый нашим читателям! Вот когда следует вспомнить, что книга называется «Добро и зло» и что стихи в этой книге громят зло, как опытные солдаты. Всё, что может вызвать в душе поэта образ врага России, — ненависть, возмущение, презрение, — все эти чувства вы найдёте в стихах сборника. Как всегда, Борис Орлов не миндальничает, но называет вещи своими именами, весьма далёкими от пресловутой «толерантности». Притом в банальную грубость он не скатывается, он и в ненависти остаётся поэтом, создающим такие яркие и хлёсткие образы: «На «мерседесе», словно на метле, по улицам летает бизнесвумен»; «Стреляет по мне телебашня, как дот»; «Человек с двойной моралью тайно хочет жить с тройной»; «Защемило эпоху в дверях, словно хвост у собаки»…
Вот так и уравнивается авторучка со штыком, вот так и
идёт народная война
С всемирным каганатом.
Но это всё — о зле. А что же о добре?
Главное добро для Бориса Орлова — Родина. И можно много говорить о том, как любовь к Родине проявляется в его стихах: нежных и тонких, когда речь идёт о родине малой, и колокольно-звонких, когда речь заходит о судьбах России… Но эта тема для Бориса Орлова настолько всеобъемлюща, настолько естественна — поистине как дыхание, — что для раскрытия её потребуется отдельная статья. Остановимся лишь на одной её грани — на русской вере, на православии. Православная тема звучит в стихах поэта как весть об удивительном открытии, которое автор сделал сам — возможно, даже неожиданно для себя, — и теперь делится этой драгоценной находкой с читателем. Он не щеголяет цитатами из святых отцов, не изображает из себя богослова, но православная вера для него так же несомненна, как вера в Россию. Он из тех, кто идёт к вере в Бога от любви к Родине: если Россия — православная страна, — значит, русский человек не может не быть православным. Разговор о Боге, о Церкви, о небесном Борис Орлов ведёт не часто, тема эта вдруг загорается в его стихах, как зарница летней ночью, и читатель безоговорочно верит в искренность автора, в выстраданность и естественность для него этой темы.
Казалось, всё… Нет больше сил.
Спустился с неба ангел.
«Здесь русские?» — меня спросил
И встал на правом фланге…
…Озарились и храм, и скит.
Сила духа — небесный свет.
Битва кончена. Враг разбит.
Торжествует Новый Завет.
Итак, битва добра и зла, объявленная в заглавии сборника, заканчивается торжеством Нового Завета, Откровения Божия. Так Борис Орлов видит исход тысячелетней войны России с силами тьмы. Отзвуки этой войны пронизывают всю поэтическую ткань сборника — не важно, чему посвящён тот или иной конкретный стих. Живая душа поэта — русского офицера, моряка-подводника — не может забыть об этой войне и в самых мирных пейзажах глубинной России, и в снах о детстве, и в мечтах об античности.
Свой крест терпеливо неси —
Он легче, чем Крест Христа.
Наш путь — ко Святой Руси,
Собьёшься — возьмёт пустота.
Про лёгкую жизнь забудь,
Прощенья грехов проси.
Тяжёл и тернист наш путь,
Но он — ко Святой Руси!
