Я считаю это наградой высочайшей пробы. Наградил меня сам Всевышний, на седьмом десятке лет моего жизненного пути. Награду эту не прицепишь к лацкану пиджака, лучше носить в сердце, каждый день. Она имеет две основные стороны: лицевую – АВЕРС, оборотную – РЕВЕРС и боковую ГУРТ, а также множество сверкающих граней. И называется – ДРУЖБА С ЭТИМ ЧЕЛОВЕКОМ.
Награду эту лучше рассматривать с реверса, то есть с оборотной стороны.
- РЕВЕРС
Он был удивительным человеком! Впрочем, почему был? Он есть и ещё долго (надеюсь!) будет в моей жизни. И почему – удивительным? Он самый простой, самый человечный человек, среди тех, которых я знал когда-либо раньше.
Несколько лет назад, под воздействием жизненных ситуаций, я написал свой первый рассказ. Это был небольшой опус о пареньке Андрюшке, о его первой, самой памятной любви и её утрате. Я дал почитать его своему знакомому, талантливому поэту Владимиру Виноградскому.
- Ты, знаешь, я вообще-то не силён в прозе. Надо показать рассказ Паше. Запиши электронную почту.
И он продиктовал адрес и назвал фамилию. В тот же вечер рассказ был отправил на суд Паше. Фамилия Тихомиров была на слуху. Я знал этого человека достаточно давно. Не помню, как и где мы познакомились, но несколько лет назад почти каждый день встречались на улице Интернациональной, по которой я ходил с работы на обед, а он водил своих сыновей школьников Савватия и Егора из школы. Я знал, что он Тихомиров, но почему-то упорно называл его Женей.
- Здравствуйте, Женя! – небрежно бросал я и протягивал руку.
- Здравствуйте! Вообще-то я – Павел! – пожимая мою руку и приветливо улыбаясь, говорил он.
«Ага, Паша!» - повторял я про себя, стараясь намотать имя на свой ус. Но усы как-то, быстро разматывались, и картина повторялась снова и снова.
И вот позвонил Володя и предупредил о визите. Он и Павел подъехали к моему дому на машине. Мы познакомились ещё раз, но теперь более официально. Паша не стал сиюминутно анализировать мой рассказ, а спросил:
- Борисыч, а Вы как – рыбак или грибник?
- Я, хотя и родился, и вырос на Волге, но больше люблю «тихую» охоту, – витиевато изъяснился я.
- Значит, пойдём по грибы! – опять же открыто улыбаясь, произнёс Паша.
Мы обменялись с ним телефонами и визитёры уехали. Буквально на следующее утро меня разбудил телефонный рингтон. Это звонил он. Установили место встречи: под большим деревом у дороги к лесу, я запрыгнул в штаны и поспешил завтракать. Чмокнув в обе щёчки жену и пообещав, что долго ходить по лесу не буду, устремился к дереву. Очень волновался и спешил как на первое свидание. А новый друг уже ждал меня.
- Ну, веди! Я здешних грибных мест не знаю! – признался Паша. – Да и грибов толком не знаю.
- А Вы какие грибы больше предпочитаете? Я люблю собирать подосиновики, но и белые, конечно! – спросил я, обратившись на «Вы». Не знал, тогда что он младше меня на десять лет.
- А я любые, лишь бы они были съедобными!
- Тогда придётся немного пройти по дороге.
- Согласен! А ты, Борисыч, видимо здесь давно проживаешь? Я помню наши встречи на улице. Ты ещё меня переименовал тогда! Почему?
Я не ответил. Перешли на «ты» и стали разговаривать о литературном творчестве. Как многого я не знал, и сколько узнал в то утро. Новый друг оказался действительно никудышным грибником, но удивительным собеседником. Но первый выход на «охоту» был весьма удачным. Я вспомнил и рассказал ему какой-то забавный случай из жизни.
- Вот придёшь, и напиши об этом рассказ! – посоветовал Паша.
Я согласился. Тем утром я от души радовался появлению в моей жизни нового друга – Павла Вячеславовича Тихомирова.
Наши выходы на «охоту» стали регулярными. Лично для меня собирание грибов перестало быть самоцелью, я мог их пособирать и один, в дни, когда Паша занят по работе или по семейным делам. Мне стало безумно интересным общение с таким человеком. Бывали случаи, когда он отставал от меня. Мало ли, всякое бывает! А потом, бежал, догоняя меня, образно говоря, через весь лес и хвастал, как маленький:
- Борисыч, посмотри какого красавчика нашел!
Так было и в тот раз. Паша отошел в сторонку и отстал. Я, дожидаясь его, присел на пенёк и увидел в двух шагах красивый белый гриб. Только успел его срезать, как кусты затрещали, и из зарослей появилась Пашина фигура. Окрашенный радостью голос возвестил:
- Смотри! – и указал на ведро, – Ну, как?
Я заглянул в его ведро. Там лежали пять красавцев, один краше другого. Желая пошутить, я как бы равнодушно изрёк:
- Ну, и зачем ты их взял?
- А что не надо было? – растерянно спросил Паша. - Надо же, такие красивые, как с картин Билибина, и … ядовитые!
- Да уж, конечно! Эти грибы должен был найти я! Ну, раз уж нашел, то они твои. Это настоящие белые грибы. А я вот только одного нашел. Но тоже красавца.
Вскоре он привык к моим шуткам, а потом своих ребят приучил спрашивать у меня про неизвестные грибы. Вот и получилось, что Павел Вячеславович стал моим консультантом по литературному творчеству, а я – по грибоискательству.
Иногда мне хотелось, чтобы Паша был моим младшим братом, но сейчас мне кажется он больше подходит на роль старшего. Сам того не замечая, Паша как бы даёт мне «волшебного пендаля» для творчества, самосовершенствования и самообразования. Я принимаю от него всё, и хочу, как губка, впитывать, но она, эта губка, уже переполнена всякой всячиной. И хорошей и не очень!
Однажды прислал Паша свой рассказ об армейских буднях «Чарли». Сразу после прочтения, стал приглядываться к его походке и обнаружил действительное сходство с постановкой ног как у Чарли Чаплина.
Почти сразу я написал свой новый рассказ, и тоже о службе в СА – «Служа Советскому Союзу». Так я немного научился иронизировать над собой, и стал более внимательно относиться к своей жизни. Павел любит слушать были о моих злоключениях, а я полюбил превращать их в небольшие рассказы и былинки.
К слову сказать, не помню, как я писал сочинения в школе и какие получал за них отметки. Но учительница по русскому языку и литературе, Заслуженный учитель школы РСФСР Т. П. Воронова не очень жаловала мне хорошие оценки, впрочем, и я не очень интересовался её уроками.
«Буквы – знаю, писать – умею! Что ещё нужно? Я же не Чехов, и не Толстой», наверно, так думал я тогда.
И всё ж таки интересно: что сказала бы Татьяна Павловна о моих опусах сейчас. Потому что сегодня, общаясь с Пашей, я понимаю, как много я пропустил в жизни.
Вот теперь, медленно, что бы не потерять впечатления, повернём и рассмотрим лицевую сторону – аверс награды.
2. АВЕРС
На нас смотрит среднего роста коренастый мужчина, производящий впечатление покладистого и хозяйственного человека. Открытый, чуть с прищуром, взгляд и мягкая улыбка говорят о его доброжелательности к окружающим. Лицо украшает скромная писательская бородка. Одет он скромно – обычная ветровка, рубашка, штаны со множеством карманов, и за плечами, конечно же, рюкзак. Это и есть самый замечательный, самый человечный человек. И он мой ДРУГ!
Сколько в нём радушия, доброты и человеколюбия! Говорят, это у Паши от религиозности и его отношения к православию вообще. Возможно! Я – атеист, но не воинствующий. И это совсем не мешает нашей дружбе. Мы разные, но это только сближает нас. Из его рассказа о далёких предках, я узнал, что в его жилах течёт кровь купца Иваново-Вознесенской губернии. Значит мы ещё и земляки!
В начале у меня было подозрение, что он играет и ловко меняет маски добродетели. Как же жестоко и непростительно я ошибался в нём! Теперь понимаю, это заложено у него в душе и сам его организм вырабатывает эти прекрасные гормоны в неограниченном количестве. Я люблю так ошибаться в людях и исправлять эти ошибки в своём сознании!
С визитами Паши в моём доме стала звучать здравица: «Мир вашему дому!» с обязательным ответом «С миром принимаем!». И с ней мой дом становится уютнее и теплее. Особенно сейчас. Это приветствие я у него перенял.
Иногда он бывает строгим, но как он любит своих детей! Приблизительно четыре года назад, то есть, за год до нашего официального знакомства, я вновь встретил Павла на той же, вышеназванной, улице, с тем же самым велосипедом. Только вёз он откуда-то двух девочек, лет 4-х.
- Здравствуйте! Во, дела! А где мальчики? – невольно вырвалось у меня.
- Добрый день! Что делать? Мальчики уже выросли, а девочки – подрастают!
- А мальчики наши дома. Все четыре! – уточнила, как потом выяснилось, словоохотливая Василиса.
- У нас есть ещё две сестрёнки – Соня и Жанна. – подала голос серьёзная Серафима.
- Ух ты! Сколько вас! – воскликнул я.
- Десять! Плюс две старшие дочери, но они живут отдельно. Ну, и нас двое. – скромно ответил многодетный папа, и назвал всех по именам. (Внука Захарки ещё не было).- Так что всего двенадцать!
И потом добавил:
- Сколько себя помню, я всегда мечтал иметь много детей!
Я запутался, но смотрел на Пашу с неподдельным уважением. И распрощавшись, задумался «Как же его на всё хватает!», и стал мечтать: хоть один денёк побывать в детском саду его имени. Чуть позже поделился мечтой с его супругой Светланой.
- Пожалуйста, конечно, приходите! Наши двери открыты весь световой день!
Я принял приглашение, но то, что я там увидел, не поддаётся никакому описанию. Вспомнились школьные уроки физики. Это какое-то сплошное Броуновское движение, сопровождаемое детским смехом, визгом и иногда плачем. Мне тогда хватило и одного часа пребывания.
Потом мне очень захотелось, чтобы мы дружили домами; чтобы наши жёны стали подругами, но этого не случилось. В 2020 году над страной нависла беда – пандемия COVID-19. Чёрную метку траура она оставила в 2021 году и на моём доме. Внезапно, в госпитале ушла из жизни моя жена Таня. Взрослые дочери в Брянске, а я остался один. На похоронах, среди пришедших проводить её в последний путь, я увидел Володю Виноградского и Пашу Тихомирова.
«Прими соболезнования. Крепись, Борисыч! Постарайся жить дальше», – говорили мне знакомые и незнакомые люди.
Почти такие же слова соболезнования высказал мне и Павел. Спасибо, друг! Он не утешал меня, но его присутствие успокаивало меня и становилось значительно легче. Я чувствовал, что я не одинок, и что он не оставит меня.
Тем летом был урожай огурцов. И мы с женой, ещё до её госпитализации, успели закрыть порядка тридцати одно- и двухлитровых банок огурчиков. Но они продолжали расти и расти. Я схватился за голову: «Что с ними делать? Банки есть, но я ничего делать не умею! Эх, Таня, Таня!»
Тогда взялся за телефон и стал обзванивать своих друзей по списку. Ответ был один: «Свои незнаем куда девать!»
Наконец дошел до буквы «Т» и позвонил Тихомировым.
- Здравствуй, дорогой! – поздоровался я.
- Здравствуй, здравствуй, дорогой Борисыч! Слушаю тебя! Алло! – услышал Пашино построение приветствия.
- Паша, вам огурцы не нужны?
- Вообще-то нужны! Наши ещё не подросли, а сегодня у малышек день рождения, Света хочет сделать свежий салат и посылает меня за ними в магазин. А что такое?
- Да ничего! Я могу дать вам огурцов!
- Да!? Домашние огурчики – это здорово! Если ты дашь 3 штучки, буду очень благодарен.
- А вот 3 штучки я дать не могу. Могу дать только целое ведро.
- А сколько это стоит?
- Для вас нисколько! Сейчас подвезу к «Магниту». Подходи! Всё, у меня деньги кончаются! – сказал я и выключил телефон. Я был рад, что нашел «рынок сбыта» огурцов до конца лета.
Спустя два дня, к вечеру проблямкал дверной звонок. Я поспешил к калитке. За ней стоял Паша.
- Слушай, Борисыч, ты вообще что-нибудь ешь? – серьёзно спросил он.
- Конечно! Утром – салат из помидоров с майонезом; в обед – помидорный суп со свежим батончиком; вечером – салат из помидоров со сметаной и остатками батона. – Так же серьёзно ответил я.
- Я пришел сварить тебе балканский борщ! Пошли! У тебя есть ...? – и он, как по списку стал называть ингредиенты. Буквально он загонял меня на огород – с моей-то больной ногой! Я и здоровый так не бегал! Но борщ получился отменный. Так сверкнула ещё одна грань этого человека – поварская. Но всё у нас имеет способность появляться, и рано или поздно заканчиваться. Как я ни старался – через неделю борщ закончился. Рискнул и поблагодарить, но получил «строгача».
- А чего ты молчишь? – строго спросил Паша.
- Мне как-то неудобно!
- Перестань! А огурцы отдавать задарма тебе удобно! Я просто люблю готовить. Понял?
Вечером снова пришёл он, и приготовил вкуснейшую овощную поджарку с каким-то экзотическим балканским названием. Я и её вкушал целую неделю. Понемногу! И больше не хвастал. Если честно, я и сам могу приготовить первое: грибной суп или суп с грибами. Если не поленюсь! Неожиданно для себя я пристрастился печь заливные пироги с самыми разными начинками. Угостил первым пирогом Пашу, и потом получил от него звание «Пирогопёка».
Сейчас, когда я прошу его зачем-либо зайти ко мне, слышу вопрос:
«А пирог будет?»
Потом появилось предостережение:
«Только пирога со свеклой больше не делай!».
Как-то раз Паша угостил меня салатом собственного приготовления. Целое ведёрко салата из-под майонеза! Представляете! Однако, после его ухода, я расправился с салатом за 15 минут. Теперь, когда Паша спрашивает о возможности своего визита, иногда отвечаю: «Калитка открыта! А салатика нет?»
Паша был возмущён противостоянием руководителей городских литобъединений «Зыбчан» и «Родника» и предложил создать альтернативный и полуподпольный независимый творческий клуб. Первыми в качестве постоянных членов в его ряды был приглашён я, а также известный в городских литературных кругах «эпиграмнюк» – Вячеслав Моисеевич Снопко.
Решили, что по численности нам этого будет достаточно, остальные желающие (если такие будут) должны присутствовать на правах гостей. За основу деятельности была взята картина Перова «Охотники на привале».
Заседания стали проводиться с регулярной точностью, на базе дома Моисеича. На заседаниях мы беседуем о литературном творчестве и поэзии, читаем свои и чужие стихи, вспоминаем поэтов и прозаиков «былых времён», Паша (чьё зрение сильно сдало) делится впечатлениями от «прочтения» аудиокниг, которые «прошли» когда-то мимо. Он открыл для меня Юрия Нагибина, Дж. Стейнбека, Анатолия Алексина и других писателей. Я восхищаюсь, как много знает Паша, и как мало знаю я! Как глубоко он проникает в то, что читает, пишет, слушает или смотрит. И как поверхностен я в своем восприятии! Но Паша абсолютно не кичится, а щедро делится знаниями с людьми.
Не случайно, однажды, Паша решил заняться моей образованностью и открыто заявил об этом. Я, разумеется, сгоряча вспылил:
«Знаешь, друг, оставь это себе! А мне вполне хватает моего высшего образования!»
Теперь, мне стыдно за такие слова. Но Паша не обиделся, а продолжил:
- А ты смотрел фильм Шпаликова «Долгая счастливая жизнь»?
- Нет! Я и фамилии такой не помню.
- Плохо, Борисыч, очень плохо! Ты какой-то не киношник. А еще театральный режиссёр! Если можно, я сегодня приду и посмотрим. А потом послушаем умных людей в передаче «Кино и смыслы». Пирога не надо, только – чай!
Фильм и обсуждение мы посмотрели, внесли свои коррективы, и я пошёл, как всегда, проводить его до магазина «Магнит». Какое-то время шли молча и вдруг:
- И ещё. Годы идут, пора тебе позаботится о своей душе! Однажды там может поселиться пустота. – твёрдо сказал Паша.
Я понял, к чему он клонит, но не понял: зачем он это сказал?
- Успокойся, у меня она не поселится! Там нет свободного места! – отрезал я.
- Пойми, - твои Деды Морозы, Бабы-Яги и почтальоны Печкины – это не то наполнение души, которое принесёт тебе в душу мир.
- Но это мой мир!
В тот вечер мы расстались холодно, даже не пожав друг другу руки. Я пришел домой и с ужасом увидел, что в моём доме помимо одиночества поселилась пустота. И у меня не стало друга. Защемило сердце. Я бросился к компьютеру и ВКонтакте написал Паше:
«Вот теперь у меня в доме действительно поселилась пустота! Я потерял тебя! Друга, которого ждал всю жизнь! Прости! Но у меня свой внутренний мир, у тебя свой! Не будем залезать туда без разрешения, и если хочешь, останемся друзьями, а если поссоримся, то на 30 секунд, не более!».
«Ну что ты, Борисыч, конечно!» – коротко ответил ДРУГ.
Через несколько дней мы смотрели фильм Марлена Хуциева «Июльский дождь» и снова спорили до хрипоты. Случилась пауза – ссора неизбежна. Я смотрю на настенные часы. 25 секунд, 20, 15, 10, 5! Всё!
- Паш, может чайку? Пойду чайник поставлю!
- С удовольствием! А ты сиди, куда тебе с больной ногой! Я сам!
Вот так! Началось с чая, а кончилось… перемыванием посуды! Но это отдельная история.
После посещения мной брянского врача-травматолога открылась врачебная ошибка трёхлетней давности. Встал вопрос об операции. Я спрашивал совета и у врачей, и у друзей, и у родственников. Мнения разделялись. Одни говорили: «Да», другие – «Нет». Врачи открыто говорили: «Многое зависит от хирурга-операционника – у нас есть врачи от Бога, а есть не дай Бог!» и всё-таки я решился. Моё решение делать операцию на повреждённой пятке Паша не одобрял, и даже самые дерзкие и врачебные доводы о последствиях промедления не могли изменить его мнения.
- Зачем ты это делаешь? Три года прошло, ты ещё ходишь, а сколько тебе осталось, не знает никто. При реабилитации кто тебе поможет? Хорошо, если дочки приезжать будут по очереди! Вызывай своих сестёр! Не понимаю я тебя, Борисыч!
Спрашивал и говорил он, а я только отмалчивался.
Вдруг меня осенило:
«Паша вероятно боится, что я буду просить его каждый приходить ко мне ухаживать за мной, варить щи-борщи, жарить блины и котлеты».
И снова я ошибся в этом человеке. В первый же день, после моего приезда, пришел Паша, и принес литровую банку «фирменного» тихомировского борща.
«Каждый верующий православный человек сможет сделать так!» – скажут многие.
«А вот и не каждый верующий, и не каждый человек способен оставлять жену с детьми и через день бегать помогать какому-то своему другу».
Знаю, что говорю.
Он словно составил расписание своих визитов – понедельник, среда, пятница. Я лежал на диване, а Паша крутился, как белка в колесе. На мои замечания либо не реагировал, либо отвечал улыбаясь:
«Ну, что ты, Борисыч, мне совсем не трудно. А ты лежи, не нарушай режим!».
Когда мне удавалось усадить его в кресло передохнуть, я видел усталое лицо Паши и понимал, что тишина моего дома для него это и есть настоящий отдых. Он уходил, а я лежал и долго думал о нём. Я не знаю ни одной самой простой молитвы, но постоянно повторяю:
«Желаю, чтобы у тебя были здоровы дети, жена и ты сам! Чтобы в семье у тебя всегда был мир, покой и любовь, мой самый дорогой друг и золотой человек!»
Сейчас я уже встал на ноги, пытаюсь передвигаться самостоятельно. Павел, как ребёнок, радуется каждому моему твёрдому шагу.
И всё также командует: «Ты сиди, я сам!». Я подчиняюсь.
Иногда на наградах случается появление тёмных пятен. Но они незначительны и абсолютно теряются на общем фоне и не портят картины в целом. У любой награды есть и третья сторона. Называется она ГУРТ.
3.ГУРТ
А еще Паша – художник! Впрочем, его мастерская (пусть он простит меня) похожа на что угодно, только не на мастерскую художника. Но тут интересно – можно увидеть наброски, эскизы, незаконченные работы, копии с картин известных художников и его собственные композиции. На полках стоят книги по искусству, по религиозной направленности, коллекционные материалы: филателия, фалеристика, нумизматика. Во всём – частички его души. Это помещение – и есть его рабочий кабинет. Паша – увлечённый творчеством человек, любящий и знающий все виды изобразительного искусства, тонко чувствующий и понимающий музыку и глубоко анализирующий ход современной истории и тенденции происходящих процессов. И просто интересный собеседник и душевный человек, никогда не забывающий о своих детях, семье и родных. Удивляюсь, как его хватает на всё и на всех! А может в его сутках 30 часов?
Я хочу, чтобы мой друг расценил этот опус не как заискивание перед ним. Искренне хочу этим рассказом выразить слова восхищения и благодарности, уважения и любви, моему другу – удивительному и самому человечному человеку.
2. Полнота вашей жизни состоялась-и это здорово!
Не всем он дается. Разрешите присоединится к вашему благодарному другу и повторить вместе с ним:"Живите долго, Павел Вячеславович!"
1.
агрессивныхнепримиримых комментаторов. Думаю, большая удача для редакции иметь такого сотрудника.