Русско-японская война в военном, информационном и духовном аспектах

Доклад на конференции, посвященной истории иконы Божией Матери Порт-Артурская в контексте этой войны

I

Во многих своих работах по Русской истории, особенно военной истории, я упоминаю, или даже ставлю эпиграфом слова Великого Князя Василия Ивановича – папы Ивана Грозного:

«У Русского народа три врага – басурмане, латинцы и сильны люди своей земли». И если первые два врага в этой формуле могли исторически варьироваться, то третий всегда оставался на своем месте, меняя, впрочем, также исторически, обличье и век от века понижаясь в качестве. Особенно моральном.

Узко понимаемые интересы элиты, говоря шире, «образованного», или как говорят нынче «креативного» класса, «сильных людей нашей земли», зачастую расходились и расходятся с интересами Русского народа и Русского государства.

Крушение Российской Империи в феврале 1917 и Советского Союза в августе-декабре 1991, события изоморфные, говоря математически, по своей схеме проведения, произошли не из-за военных поражений, а исключительно вследствие внутренней измены, ‒ измены верхов, «сильных людей своей земли». Ныне именуемых «пятой», а иногда и «шестой колонной».

Применительно к Русско-японской войне 1904-1905 гг. исчерпывающие подробности деятельности указанных колонн собраны и приведены в моей монографии «Цусима – знамение конца русской истории». Ниже приведем краткие тезисы, примеры и выводы.

Русско-японская война. Истоки

Русско-японская война 1904-1905 годов стала результатом хорошо спланированных и скоординированных действий «мирового сообщества» и антихристианского интернационала, целью которых являлось − и является − уничтожение последней Православной державы − Российской Империи в любых ее ипостасях − и русского народа − как носителя Православия.

Планируемое поражение России в этой войне должно было способствовать победе уже в 1905 году так называемой «русской» революции. Первой и главной задачей ее, как и прочих «русских» революций, было свержение русской верховной власти – «самодержавия» [оно же – «единодержавие»], без чего уничтожение русского государства и народа не представлялось возможным.

Успеху действий «мирового сообщества» способствовал, в первую очередь, массовый отход русских имперских верхов, и большинства русского образованного общества, так называемой интеллигенции, от православия, в результате чего ими было утрачено понимание исторических задач Русского государства. Одним из примеров утраты этого понимания и служит история Порт-Артурской иконы Божией Матери.

Утрата православного самосознания делала задачу подбора верных кадров высшего эшелона власти все более затруднительной для всех последних русских государей вообще.

Для последнего Императора она стала неразрешимой. Верных Престолу и Отечеству людей на высоких постах, людей правды и совета в ближайшем окружении Императора, практически не осталось. Окончательно проявилось это в феврале 1917 года, но многое стало явным уже перед русско-японской войной и во время нее.

Силы, заинтересованные в поражении России в надвигающейся войне с Японией, взаимодействовали на редкость согласованно, гася в зародыше попытки усилить обороноспособность страны. Последнее неудивительно, поскольку прихвачены были этими силами практически все высшие посты в Российской Империи.

Видимая согласованность действий столь разных по положению, занимаемым должностям и направленности деятельности людей, обуславливалась не их личной симпатией и единодушием в решении столь сложных задач, а исключительно − общим руководством, которое успешно сумело скрыть себя от общественности. Руководство это либо доводило до сведения исполнителей намеченные планы, либо пользовалось этими исполнителями как пешками с учетом их характерологических особенностей.

Явно скоординированы извне были в своей вредоносности для России, например, действия министерств Военного, Морского, Иностранных Дел и особенно Финансов, что говорит об общей стоящей перед ними задаче − снизить боеспособность и боеготовность русских армии и флота в целом, а особенно русского флота в Тихоокеанском регионе.

Приведем некоторые примеры.

1/. Министерство Финансов ‒ Витте.

К основным вредоносным действиям Витте, направленным на поражение России в планируемой русско-японской войне, относятся в первую очередь:

− сознательное урезание им кредитов на строительство флота, послужившее первопричиной срыва судостроительной программы;

− поддержка Витте линии недоброжелателей России на отозвания русских войск из завоеванной нами к концу 1900 года Маньчжурии, которую в это время стали назвать Желтороссией. По всем понятиям того времени Маньчжурию следовало немедленно аннексировать и официально сделать русской губернией, или каким-нибудь ассоциированным Маньчжоу-Го. Вместо этого Витте − фактический руководитель в то время русской дальневосточной политики − содействовал заключению вредоносного соглашения 1902 года об эвакуации наших войск из Маньчжурии.

Соглашение это было выгодно только Англии, Америке и Японии и, по словам адмирала Е.И. Алексеева, стало капитуляцией перед побежденным противником. Оно сводило на нет наше преобладающее влияние в Китае, полученное нами во время боксерского восстания, и, ввиду военных приготовлений Японии, стало фатальной «ошибкой», последствия которой не замедлили обнаружиться;

‒ строительство перспективной базы для японского флота, осаждающего Порт-Артур, − города-порта Дальний, справедливо называемого «убийцей Порт-Артура». Строительство Дальнего по наиболее правдоподобным данным обошлось государственной казне в 43 млн. рублей, что ровно в 10 раз превышает расходы на строительство укреплений Порт-Артура, особенно со стороны суши.

Деньги на строительство Дальнего были изысканы за счет урезания сметы на строительство укреплений Порт-Артура и его портовых сооружений, вместе с урезанием кредитов на строительство флота; значительная их часть осела в кармане родичей Витте со стороны супруги;

‒ Вмонтирование изначально усилиями того же Витте “ахиллесовой пяты” в структуру крепостных укреплений Порт-Артура. Строитель Артура инженер-полковник Величко представил смету на сооружение крепостных верков, рассчитанных на 11-дюймовый калибр (279 мм). Министр Финансов Витте приказал сократить эту смету почти вдвое − и ограничиться укреплениями, рассчитанными на 6-дюймовый калибр.

2/. Военное Министерство ‒ Куропаткин.

В один голос с Витте убеждал Государя приостановить расходы на флот и на оборону Дальнего Востока и, прежде всего, на защиту нового форпоста России − Порт-Артура.

Прямым запретом Военного Министра генерала Куропаткина, не был возведен форт даже на доминирующей высоте сухопутной обороны Артура горе Высокая, с которой прекрасно просматривался внутренний рейд. И именно с горы Высокой была расстреляна генералом Ноги Маресукэ из тех самых 11-дюймовых гаубиц 1-я Тихоокеанская эскадра.

Так что уже только за это деяние товарищи, или скорее «братья», Витте и Куропаткин могут записать себе в актив гибель Порт-Артурской эскадры и потерю нами Порт-Артура со значительно большим основанием, чем славный генерал Ноги Марэсукэ, и уж тем более адмирал Того Хейхатиро.

К началу войны Порт-Артур не имел ни доков для больших кораблей, ни углубленного рейда, не начата была здесь и постройка молов для внешнего рейда, о необходимости которых говорил еще адмирал Дубасов.

В момент открытия боевых действий крепость имела на вооружении готовых к действию всего 116 орудий, в большинстве своем устаревших образцов, из них на морском направлении − 108, а на сухопутном − только 8! Вместо 542 орудий по табели.

Генерал Куропаткин, срывая отправку подкреплений на Дальний Восток, дезинформировал Государя о реальном состоянии русской обороны на Дальнем Востоке, преуменьшая при этом силы японской армии, что очевидно имело и провокационный характер. В августе 1903 года после своей поездки в Японию и инспектирования войск на Дальнем Востоке, чтобы окончательно дезавуировать отчаянные просьбы Наместника Дальнего Востока об ускорении строительства крепостных и портовых сооружений Куропаткин, считающийся некоторыми авторами патриотом, с солдатской прямотой докладывал своему Императору:

«Ныне можно не тревожиться, если даже большая часть, например, японской армии обрушится на Порт-Артур. Мы имеем силы и средства, отстоять Порт-Артур, даже борясь один против 5 − 10 врагов…

Уже и ныне [Тихоокеанская] эскадра может смело мерить свои силы со всем флотом Японии с надеждою на полный успех…

Порт-Артур, обеспеченный с моря и с суши, снабженный сильным гарнизоном и поддержанный могущественным флотом, представляет вполне самостоятельную силу. Запасов собрано столько, что наши войска успеют собраться в Маньчжурии, нанести решительное поражение противнику и освободить осажденный или блокированный Порт-Артур.

Два года назад, даже год тому назад, мы могли тревожиться оторванностью Порт-Артура от России и Приамурья. Теперь можно и не тревожиться»”.

Эта наглая провокационная дезинформация комментируется обычно как недопонимание генералом Куропаткиным стратегической обстановки!

3/. МИД – Муравьев, Ламздорф.

Министерство Иностранных Дел способствовало взрыву недружественных чувств в Японии к России путем неуместного и невыгодного для России вмешательства в заключение Симоносекского мира после японо-китайской войны 1894-1895 годов, когда у Японии были отобраны плоды ее завоеваний, в том числе Порт-Артур.

Деятельность русского Министерства Иностранных Дел по занятию Порт-Артура в конце 1897 − начале 1898 годов, одновременно поставившая под удар традиционно дружественные отношения России с Китаем, является очевидно провокационной. В 1912 году все документы об этой деятельности были засекречены под уголовную ответственность на 25 лет – до 1937 года.

Эта деятельность сопровождалась фактическим уходом России из Кореи, где русское присутствие поддерживалось всеми корейскими патриотическими силами, справедливо считавшими Японию − национальным историческим врагом Кореи.

О протекторате России над Кореей просили Петербург корейские короли, начиная, по крайней мере, с 1880-х годов. В этом вопросе нас полностью поддерживала Германия, начиная с ее диппредставителей при корейском дворе и заканчивая самим кайзером Вильгельмом II^[1]

4/. Морское Ведомство – Вел. Кн. Алексей Александрович, адмиралы Тыртов и Авелан.

Ответственность за уход России из Кореи и занятие Порт-Артура вместо базы на южном берегу Кореи, (о необходимости которой единодушно говорили все Командующие Тихоокеанской эскадрой), наряду с Министерством Иностранных Дел по справедливости разделяет Морское Ведомство.

В результате слаженного, − явно извне, − взаимодействия указанных министерств, Россия получила на Дальнем Востоке две военно-морские базы − замерзающий Владивосток и мелководный Порт-Артур, отстоящие друг от друга на 1080 морских миль, то есть примерно на 2000 километров, и имеющие на этом пути труднопреодолимое препятствие в виде Корейского пролива, запертого замком Цусимы.

Не говоря уж о том объективном факте, что от Европейской России отделены были эти базы морским путем длиной более половины земного экватора.

Невыгодное стратегическое положение русских военно-морских сил на Дальнем Востоке усугублялось полной непригодностью обеих баз для нормальной стоянки флота и производства необходимых ремонтных работ. Последнее обстоятельство также давало предлог Морскому Ведомству, вызывать суда из состава Тихоокеанской эскадры в Кронштадт для «планового ремонта», который иногда не производился годами. Износ механизмов на обратном пути на Дальний Восток сводил результаты ремонта практически к нулю.

Наиболее характерным примером является вызов в 1901 году из состава Тихоокеанской эскадры в Кронштадт судов: «Наварин», «Сисой Великий», «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», «Корнилов» − единоличным решением Управляющего Морским Министерством П.П. Тыртова. Так и не успев отремонтироваться и модернизироваться, все они (кроме совсем аварийного «Корнилова») пришли в мае 1905 года на Цусиму, напрасно совершив практически кругосветное путешествие! [В 1905 году вновь назначенный Морской Министр адмирал Бирилев был настолько поражен этим фактом, что потребовал показать ему все соответствующие документы].

Вызывает неформальное удивление также еще один маловерноподданный поступок адмирала П.П. Тыртова: прямой саботаж им Высочайшего повеления, фактически отменившего режим «вооруженного резерва» для Тихоокеанской эскадры, и предписывающего усилить ее боевую подготовку в стрельбе, маневрировании и практическом изучении будущего театра войны. И вот это Повеление не было даже сообщено адмиралу Алексееву, но положено приказом Управляющего Морским Министерством в сейф Военно-Морского ученого отдела! Так исполнялись у нас прямые Высочайшие повеления Самодержавного Царя, когда Госдум еще и в проекте не было!

Между тем, именно системой «Высочайших повелений» лишали самостоятельности и принуждали выполнять объективно вредоносные для Российской Империи действия героев нашей трилогии: адмиралов Дубасова, Алексеева и Рожественского. Они-то были верноподданными.

К другим вредоносным действиям Морского Ведомства следует отнести:

‒ сознательное снижение тактико-технических характеристик новейших кораблей русского флота, их вооружения и особенно боеприпасов,

‒ непродуманность, или продуманность не в нашу пользу, судостроительной программы

‒ урезание средств на плавание, маневры и боевые стрельбы флота,

‒ введение в 1885 году системы “морского ценза”;

‒ отсутствие Морского Генерального Штаба, о необходимости которого еще в 1880-е годы говорил адмирал И.Ф. Лихачев,

‒ и другие подобные им, проводимые через последнего Генерал-Адмирала Великого Князя Алексея Александровича.

Совокупность рассмотренных действий спровоцировала нападение Японии на Россию в наиболее подходящий, по мнению японского Генштаба момент.

Русская судостроительная программа не окончена. Армейские части в достаточном количестве на Дальний Восток не передислоцированы. Тихоокеанский флот России, уступающий по многим параметрам Соединенному японскому, разделен вдобавок между двумя базами, связь между которыми в военное время невозможна.

О самой войне – следующий рассказ.