Хотя имя вышеозначенного мной поэта, прозаика и публициста широко известно на Кубани и в особом представлении не нуждается, а её общественная активная деятельность не менее известна и признана, всё же считаю нужным напомнить.
С.Н. Макарова-Гриценко – член Союза писателей России с 2001 года. С мая 2004 года возглавляет Краснодарскую писательскую организацию. Хорошо помню, что на эту весьма ответственную, хлопотную и многосложную должность её единодушно рекомендовали такие именитые кубанские писатели и поэты, как Виталий Бакалдин, Кронид Обойщиков, Геннадий Пошагаев, Иван Варавва и многие другие, заприметив в этой миловидной энергичной девушке прекрасные организаторские способности и незаурядный литературный талант…
Сегодня Светлана Николаевна Секретарь Союза писателей России, координатор международного поэтического движения «Мир без стен» по Южному федеральному округу, член Высшего творческого совета Союза писателей России и Белоруссии. С 2005 года по 2019-й являлась главным редактором газеты «Кубанский писатель», с 2020-го – главный редактор журнала «Краснодар литературный».
Перечислять то, какие она имеет государственные награды, займёт немало места, назову лишь наиболее престижные: заслуженный деятель искусств Кубани, лауреат литературных премий, кавалер «Золотого ордена «Служение искусству»…
Разумеется, я знаю, что о творческом человеке судят прежде всего по его реальному вкладу в литературу и искусство, а не пусть даже по самым высоким званиям и наградам, хотя последние, как известно, тоже даром не даются.
С.Н. Макарова – Гриценко автор многих публикаций в самых престижных отечественных журналах и газетах – как столичных, так и периферийных, причем широкого жанрового диапазона: повести, рассказы, очерки, воспоминания, заметки, эссе, выступления, доклады и т.д., вызвавшие немалый резонанс в российской профессиональной критике и широкой читательской аудитории.
Почти всё, что вышло из под её пера, я внимательно, с большим интересом читал, порой откликался в периодике на книги, вызвавшие у меня повышенный интерес.
Одной из таких книг и стал «Навигатор» - разножанровый сборник, состоящий из повестей, рассказов, очерков и актуальной публицистики (Каневская: 2018. – 216 с.).
Несмотря на жанровое и проблемно - тематическое разнообразие сборник являет собой цельную, связанную единым идейно - творческим замыслом книгу глубоких размышлений о сущности человеческого бытия, о смысле жизни в современных суровых социальных испытаниях, о подлинном и мнимом искусстве, о роли литературы и искусства в жизни человека и общества, то есть затрагивает темы вечные и вместе с тем чрезвычайно актуальные, непреходящие, изначально волнующие умы и сердца людей.
Между тем, не каждый художник слова, особенно в наше «смутное» время, решится на уровне предельной искренности постичь социальные, нравственные и психологические первоистоки творческого порыва, вскрыть корни эстетической правды и псевдоэстетической ереси, не каждому дано быть предельно правдивым и откровенно обнажать своё взволнованное сердце перед любопытным читательским взором. Светлана Макарова – Гриценко, убеждён, умеет это делать и делает это охотно, горячо и талантливо, тонко отличая зёрна от плевел, что рождает художественные шедевры, а что фальшь, мелкотемье и далекие от подлинного искусства подделки. Одним словом, вечный конфликт Моцарта и Сальери находит под пером Светланы Макаровой – Гриценко глубокое разрешение применительно к нашим суровым и непредсказуемым дням, когда эта философско-нравственная проблема вновь обретает свою жгучую актуальность.
«Смотри, Танюра, - вздыхал отец, словно вовсе не верил, что его слова останутся в памяти дочери, - искусство начинается в природе. Умей только наблюдать и передать на холсте или на бумаге. Смотри – не копируй, а мысли!» (с. 4) - с этой важнейшей проблемы открывается повесть «В года глухие» и получает своё дальнейшее развитие в сложных нравственных и морально - этических отношениях и острых конфликтах героев. (Далее цитирую это издание с указанием страниц текста. – В.Ю.)
Целый каскад подлинных эстетических уроков и ценностей вкладывает автор в головы и уста своих персонажей. «Только через образ можно понять окружающий мир, услышать верный тон жизни…» и только тогда «стать полноценной личностью, то есть счастливой»; «Красота, как дитя любви, не терпит фальши в своём присутствии» (с. 17).
Вот почему невольно вспоминаются жаркие и бескомпромиссные диалоги – дискуссии о подлинном и мнимом таланте, о роли искусства в жизни человека и общества Моцарта и Сальери, первый из которых, как известно, был истинным гением, творчество которого словно благословлял сам Господь, а другой – злословным завистником, безосновательно претендующим на ласкающее тщеславие первенство на творческом Олимпе…
Постепенно, в преодолении мучительных исканий и сомнений главная героиня повести Татьяна обретает свой верный и надёжный путь: традиционные достижения русской национальной эстетической мысли были, есть и будут основополагающими в развитии художественно – образного мышления: совсем необязательно открывать для себя ранее непостижимую истину, «совсем необязательно искать нечто совершенно особенное в картинке каждого дня. Достаточно, чтобы снег, дождь, солнце, луна за окном были настоящими» (с. 21)
Резким контрастом подлинной художественной правде звучат поначалу, казалось бы, убедительные, но фальшивые и ложно - крикливые в своей основе умозаключения другого автора повести: «Человек и творец» - слова мужского рода. Даже внешне мужчина выше, сильнее женщины. Мужчине доступнее недосягаемые цели, потому что он бесконечен в своём росте. И видит больше красот мирских и надмирных, и больший восторг наполняет его сердце. А удел женщин – искусства прикладные»…
Поначалу в восприятии Татьяны эти весьма сомнительные слова вызывают полное согласие, но очень скоро она осознаёт и другое – без чарующих художественное воображение мужчин женщин не было бы и чарующего искусства мужчин : «Татьяна же нисколько не сомневалась, что все самые великие произведения искусства за прошедшие века создали мужчины, чувствуя рядом с собой полное доверие женщины, которая служила мужчине беззаветно, признавала в нём и силу, и ум, признавала главенство и усиливала процессы творческие, обостряла интуицию, заряжала стремлением и энергией, потому что верила в него…» (с. 22), (выделено мной. – В.Ю.).
Как известно, единственно «чистейшей прелести чистейший образец», то есть ослепительный образ прекрасной дамы, и ни что другое, и ни кто иной сподобил гения русской поэзии на величайшее художественное произведение… Без этого дивного художественного образа прекрасно – божественной женщины, навеянного на Поэта Богом, убеждён, не появились бы под его блистательным пером другие столь неподражаемые литературные шедевры… Так что, не вдохновляясь прекрасным образом женщины, едва ли гениальные творцы художественного слова восхищали бы нас своими несравненными стихами, поэмами, рассказами и романами… как, впрочем, и шедеврами в живописи, музыке, во всех видах искусства.
…Время действия повести «В года глухие» - конец пресловутой, оставившей в памяти людей дурную память «перестройки» и начало ещё более разрушительных 1990-х годов. Молодая семейная пара Борис и Татьяна Устименко всецело посвятили себя искусству. Казалось бы, в условиях «реализма без берегов», абсолютной свободы творчества, в обновлённых условиях демократии духовная жизнь должна была заиграть всеми красками радуги, тем более, что жёстко сдерживающие творческие порывы тесные рамки соцреализма навсегда канули в веки… Твори, мол, выдумывай, пробуй!..
Увы, этого очень желали деятели литературы и искусства, особенно либерального толка. Но т а к не произошло и, как ни удивительно, не могло произойти, потому что возобладал убивающий искусство на корню дух меркантильности и дешёвой наживы. Как пишет автор, «Семья быстро материально окрепла. Вот только Костина душа немела и усыхала» (с. 26). Подлинно независимое и свободное творчество и поставленная в ранг единственного смысла жизни нажива – несовместимы. Если произведения искусства становятся элементарным товаром, они обречены на общественно – духовную не востребованность и гибель.
«Поистине, в условиях меркантилизма только и могут явиться на свет «шедевры», внушающие беспросветное уныние и безнадёжность, вроде нарисованная Борисом картина «Люди – звери». Утонувшие с головой в бесплодных спорах живописцы вдруг с ужасом для себя осознали: «К ним никакого уважения у нуворишей нет, потому что для новой власти никакой необходимости в художниках нет!..» (с. 36).
Читатель понимает, что и достаточно верное название этой картины, отражающей максимальное отчуждение людей друг от друга в жестоком мире безграничных демократических «свобод», и драма с этой картиной, и неумение одарённого художника Бориса – при огромном - то желании! – найти себя в живописи – это всё символы той всеобщей гибельности, на которую безоглядно обречено истинное искусство. Такому обществу, нищим духовно людям искусство, уходящее своими корнями к отечественной классике, с её гуманизмом и верой в высокое предназначение человека, просто не нужно. А потому и жестоко и неумолимо отвергнуто нуворишами – новыми хозяева жизни, никак не способными стать подлинными «героями нашего времени»…
Надо ли говорить об актуальности содержания и проблематики повести «В года глухие», когда, без преувеличения, от судьбы нашего национального искусства прямо зависит будущее и морально – духовное развитие общества и каждого человека этого общества?.. И наоборот, подлинному искусству невозможно расти и развиваться в социальных условиях абсолютной наживы и массового потребительства.
На первых порах жестокое, абсурдное время формирует у нашей героини повести Татьяны и абсурдные мысли: «А что за обязательность такая для всех – заводить детей? Зачем дети, когда человек призван творить! Ладно, кому таланта не дано. А художнику? Дети разрушают самое интимное и недоступное, что бывает у женщины, потому что соединяются с матерью пуповиной. Они, наверное, и душу у неё забирают тоже, часть души уж точно. Чего удивляться тогда, что среди женщин так мало гениев? Понятно, куда уходит наш женский талант…» (с. 28).
Слава Богу, наделённая не только талантом живописца, но и глубоким умом, наша героиня вскоре расстанется с этим опасным заблуждением. Но драматические поиски своего места в искусстве, большие материальные трудности негативно влияют и на обострившиеся личные отношения молодых супругов. Не находящие дружеского компромисса споры эстетического плана заканчиваются установлением очень напряженных отношений в их личной жизни. «Неуверенность будущего подсекала не только творчество, но и сушила семейные отношения. И с каждым днём всё горше было сознавать свою невостребованность, ненадобность, грозящую рано или поздно непоправимым…» (с . 38). Вот такие они года - г л у х и е… Они глушат, не дают полноценно расти и развиваться всему и вся здоровому, светлому, радостному.
Разбушевавшийся пожар, дотла безжалостно уничтоживший забитую красками, лаками и растворителями, заставленную гобеленами, холстами и картонами художественную мастерскую четы Устименко – это драматический символ горестного безвременья в жизни национального искусства, когда гибнут на корню яркие художественные порывы, здоровая творческая мысль, призванные утверждать доброе, разумное, вечное, отсутствуют какие бы то ни было перспективы самой жизни и развития искусства …
Как резюмирует герой повести профессор Виктор Семёнович, «…Под благим лозунгом модернизации, провозглашённым в восьмидесятых годах, произошло разрушение страны. Только на первый взгляд, да и то дилетанта, модернизация всегда позитивна. На деле очень часто происходит обратное. Модернизация на деле являет собой самовоспроизводящийся процесс разложения, как это было с Китаем в середине 19 – 20 веков» (с. 47).
Многозначная сцена сгоревшей художественной мастерской живо воскресила в моей памяти столь же символическую по смыслу повесть «Пожар» выдающегося прозаика нашей эпохи Валентина Распутина, который создал это произведение по горячим следам тогдашних трагических событий…
Образ главной героини повести «В года глухие» Татьяны Устименко, безусловно, творческая удача автора. Художественно одарённой, любящей и заботливой жене, натуре откровенно жертвенной, убежденной в том, что её супруг «гений» в живописи, а она лишь малоприметный ремесленник прикладного искусства, ей и невдомёк, что всё обстоит с точностью до наоборот, и что именно она наделена высоким талантом образно и глубоко проникать в суть вещей и явлений, тогда как её супруг в живописи – лишь жалкий и самодовольный конъюнктурщик, тщетно ищущий отсутствующего глубинного смысла в формалистическом, лишённом самой жизни искусстве.
Духовно – интеллектуальная эволюция Татьяны налицо. Её вдруг посетила чистая и благородная мысль: «Где-то свистят пули, умирают молодые крепкие парни, а супруги Устименко не знают, чем занять день! Наступающие времена требуют немедленного действия и не простят промедления. Если не исправлять ситуацию каждый день хоть на йоту, если сидеть, сложа руки, значит, через короткое время даже надежда исчезнет» (с. 61).
В отличие от впавшего в беспросветную хандру супруга, склонного в своих творческих поисках к бесплодным авангардистским исканиям, Татьяна натура действенная и весьма далёкая от модернистского экспериментаторства. Она испытывает горькое и болевое чувство, что совсем близко, защищая родную землю, идут на смерть, по сути, мальчишки, а она в стороне. «Не до конца осознанное горькое чувство терзало Татьяну. Чувство вины и потери…» (с. 61). Острые, опасные для судьбы Отечества социальные будни не могут не волновать сильное эмоциональное состояние и глубокое художественное воображение нашей героини.
Творец подлинного искусства не может и не должен оставаться в стороне пассивным созерцателем, когда на кону судьба Отчизны, будущего твоих детей и внуков – таков лейтмотив повести.
Злосчастное время «перестройки», непродуманных демократических преобразований лишает истинные таланты духовной самореализации, тогда как случайные в искусстве люди не только становятся успешными в этой прибыльной сфере, но и диктуют свои «правила» развития этого продаваемого искусства, по существу превращая его в товар и обрекая на гибель.
Героини повестей и рассказов Макаровой – Гриценко оказались под жестоким прессом безвременья, пребывают в трудном и противоречивом поиске своего женского счастья – и зачастую оказываются на обочине нелёгкого бытия.
Как Ритке - героине рассказа под замысловатым названием «Хайдусобосло», так и тысячам и миллионам других подобных Риток, далеко запрятавшим свои ненужные дипломы о высшем образовании, приходится ради поиска хлеба насущного работать администраторами в салонах красоты, а точнее, в обыкновенной парикмахерской или сетевой торговле. Такова горькая участь творческой молодёжи, невольно попавшей в сети всевозможных демократических преобразований в стране…
Прозу Макаровой – Гриценко некоторые критики называют «женской». Но что именно при этом подразумевают, остаётся только догадываться. Очевидно, что её перо тяготеет к изображению неординарных женских характеров. Но лично мне деление литературы по некоему половому признаку представляется неоправданным. В таком случае, к примеру, прозу незабвенного Ивана Сергеевича Тургенева, в которой доминируют образы прекрасных дам, тоже будем именовать «женской»?.. Сомнительно. К тому же есть в рассказах Макаровой – Гриценко и весьма удачные образы мужчин. Впрочем, оставлю этот сугубо теоретический разговор за скобками нашего основного разговора.
Повышенное внимание к художественной детали – как в портретных характеристиках, так и в нравственно - психологических проявлениях героев – существенная стилевая особенность прозы Макаровой Гриценко. Психология характеров и сюжетных обстоятельств, тонко прорисованная в рассказе «Шнурки для Гошки», - не единственное тому подтверждение. Налицо стремление автора неуклонно следовать традициям старой, но далеко не устаревшей реалистической школы русской классической литературы.
Не развлекать читателя легковесным и пустым чтивом, но активно приобщать к важным социальным язвам в жизни общества посредством художественных картин и действий, чтобы устранять их, делать жизнь людей мудрее и краше – вот к чему стремится в своём творчестве Светлана Макарова – Гриценко. Разве может она пассивно молчать, когда все российские служители муз в одночасье попали в жестокие тиски житейских испытаний, когда они, проще говоря, голодают и холодают?! Особенно тяжело пришлось пожилым, одиноким, покинутым родными и близкими, как произошло с героем рассказа «СМС», многострадальным Калашниковым, отправившим родному сыну немногословное, острое до боли, пронзительное электронное послание: «Сынок, стремясь к большему – не потеряй главное!»
Не потерять бы это ГЛАВНОЕ новым поколениям молодых людей с затемнённым сознанием и омертвелыми, холодными, как лёд, сердцами, увлеченных лишь низменными карьерными соображениями и устройством личных бытовых дел, напрочь забывших о своих доживающих последние дни и часы одиноких отцах и матерях...
Между тем, попав в вынужденные трудные житейские обстоятельства, положительно прекрасные герои Макаровой – Гриценко способны сохранять в цельности и прочности свои действительно прекрасные души и благородный человеческий облик, ибо они прожили свои жизни, творили и воспитывались в обществе, которое с раннего детства привило им высокую мораль и нравственность, где этический лозунг - человек человеку друг и брат – был не пустым звуком, а неумолимым законом социального быта и бытия.
Зримо и психологически убедительно это выписано автором в рассказе «Михалыч», в котором поведано, как привычно, подобно многим предшествующим поколениям русских людей, в условиях добра, взаимной выручки, проявляя подлинно коллективистское сознание, помогают герои друг другу буквально выживать. Более того, они способны на самопожертвование ради других. Именно благодаря таким согражданам жила и выживала в крайних обстоятельствах веками наша страна, строила свои реальные планы на будущее и твёрдо верила в это светлое будущее. И оно, безусловно, явилось бы - это желанное будущее, да нашлись и за кордоном, и внутри страны люди совершенно другой, чуждой нашим традициям и нашей вековой морали породы. Их преступлению нет оправдания, потому что они посягнули на самое светлое и святое – на наш дух, наше вековое Отечество, на нашу святую Православную веру, на будущее наших потомков.
…Высоконаучный педагог и писательница Ирина Верина-Михалкина в своём интересном и обстоятельном послесловии проанализировала «Навигатор», но почему-то менее всего коснулась той части книги, где изложена публицистика Макаровой – Гриценко. Между тем, на мой взгляд, именно в публицистике Светлана Николаевна прежде всего нашла себя и в соответствии с законом данного жанра глубоко анализирует актуальнейшие вопросы современной социально – духовной жизни в России, этики и эстетики в тесной привязке к незабываемым прошлым временам нашей национальной литературы и искусства.
О невыносимо тяжкой судьбе творцов духа пишет Макарова – Гриценко, справедливо отмечая не только драмы отдельных писателей и поэтов, но и всерьёз тревожась за будущее нашего Отечества. Нередко автор прибегает к жанру очеркового литературного портрета, как, например, «Григорий Федосеев – всемирный русский человек». Читая его, вспоминаешь известные афористические высказывания мудрого Достоевского: русский человек, с его чуткой, необыкновенно отзывчивой душой – «всемирный человек» и потому «Русские – всемирная нация будущего человечества»…
Тогда почему же именно в России случилась кровавая братоубийственная война, а жестокость людей превзошла все степени разумного?.. Западных и доморощенных либеральных изыскателей хлебом не корми, лишь бы без умолку судачить о «пещерной дикости», «жестокости» и «варварстве» русского человека…
С. Макарова – Гриценко касается очень болевой и памятной страницы былой истории – поголовного уничтожения казачества, как «класса», в годы гражданской бойни, вскрывая при этом истинные причины этой трагедии: не без стараний западных старателей – русофобов и доморощенных либералов страна безжалостно была брошена на взаимоуничтожение, умело стравили «красных» с «белыми», «зелёных» с «синими», поставив цель – уничтожить Россию как сильное суверенное государство. Не надо сомневаться в том, что и сегодня западные русоненавистники прилагают огромные усилия для осуществления этой же омерзительной цели…
С глубоким пониманием дела касается Макарова – Гриценко и фундаментальных методологических основ современного образования в школах и гуманитарных вузах, где, в частности, доктринёрское преподнесение Чацкого, вталкиваемого почти полтора века в головы бедных учеников, есть не что иное, как «вбивание нигилизма и смердяковщины» (с. 182).
«Сегодня, когда так «кровопролитны» информационные войны, когда Слово без всяких натяжек приравнено к стратегическому оружию, нельзя не признать, что литература – это менее всего изысканно – утончённое искусство для услаждения изощрённого слуха эстетов и более всего – средство для управления массами. С её помощью удобно управлять умами, направлять развитие общественной мысли в нужном направлении. Причём это управление и влияние не кратковременно, а напротив имеет весьма долгосрочную перспективу. Литература несёт в себе огромную, колоссальную опасность – она не только лечит души, но и калечит их. Она не только возносит человеческий дух, но и опрокидывает его в пропасть. Она не только расширяет горизонты сознания, но невероятно сужает границы восприятия мира – буквально до узенькой щёлочки. Невероятно высока ответственность писателя, так как в этом случае он становится водителем человечества – никак не меньше» (с. 180).
Макарова – Гриценко - публицист уверенно углубляется в сферу как теоретического, так и жизненно практического влияния как литературы и искусства на человека, так и человека на искусство, воскрешая в нашей памяти незаслуженно забытые или полузабытые нашей скудной памятью имена Сумарокова, Ломоносова, Державина, Хераскова. «Михаила Хераскова нет даже в школьных учебниках, - сетует автор. – Зато есть убеждение, что великих произведений мастера прошлого не создали!» (с. 181).
Приводя многочисленные цитаты из публицистики Макаровой - Гриценко, я стремлюсь ограничить себя в собственных комментариях, ибо последние не нужны, если авторские мысли, идеи, творческие пути и поиски более чем убедительны и актуальны для наших дней. Как можно оспорить или пытаться полемизировать с Макаровой – Гриценко, если она умело связывает прошлое и настоящее в единое целое, свято поклоняется заветным традициям классиков русской изящной словесности, неподражаемому и прекрасному золотому веку русской литературы, перед которой веками низко и благолепно склоняет голову весь прогрессивный мир…
«Вместе с шедевром Хераскова необходимо вернуть державный дух позабытого века!» - взывает автор (с. 184).. Так и хочется вместе с ним громко воскликнуть: вчитайтесь, вдумайтесь, люди добрые! Осознайте, что вместе с гибелью русской литературы погибнет и родное Отечество!.. И это далеко не пустая угроза всему нашему обществу и государству.
«Сегодня, когда слово «война» разрывает эфир, а взрывы слышны рядом с нашими границами, этот исторический момент – прочитать забытое, вернуть историческую память и гордость России, приблизить наш блистательный XYIII век – этот момент настал» (с. 184) – продолжает публицист Макарова – Гриценко и развивает свою мысль: «Как давно в этой благостной упаковке «свобод» мы уже совершенно без возмущения и сопротивления получаем только убогое раскрепощение инстинктов. При нашем внутреннем согласии, невозмущении идёт активный процесс расчеловечивания. Современные писатели, продолжающие традиции русской классической литературы, основанной на христианской этике, на народности, на любви к русскому слову, не знакомы даже библиотекарям. Какое общество мы создаём, смиряясь и соглашаясь с расчеловечиванием?.. А вокруг, рядом с нами грозный исторический переклик – война у границ, озаряющая нас пожарами Донбасса, взрывающая пассажирские самолёты. Смерть детей, стариков, женщин, фашистские шествия с факелами, погромы и поджоги, экономические санкции и блокады – реалии наших дней. И, конечно, информационная война» (с. 186).
Чрезвычайно бережное и глубоко уважительное отношение к классическому наследию прошлого, к нетленным традициям отечественной изящной словесности – верный и надёжный творческий компас, которому твёрдо следует Макарова – Гриценко как в своей прозе и поэзии, так и в пламенной публицистике, умело перекидывая мостик от былого величавого «золотого века» литературы к искусству слова наших дней.
В работе «Жизнь наша нелегка, но…» (М,. 2013). (Далее цитирую это издание с указанием страниц текста) сгруппированы её статьи, доклады, эссе и другие жанры живой, актуальной публицистики. «Нужно поклониться дорогим ветеранам, - пишет автор. – Они не только отстояли нашу Родину в грозную годину, они до сих пор стоят на страже её рубежей, охраняя рубежи духовные. К чему, конечно, призывают и нас» (с. 7). И далее следуют небольшие, лаконичные по стилистике, но ёмкие по содержанию очерковые зарисовки о стихах В.Б. Бакалдина, о защитниках Отечества Ивана Вараввы и К.А. Обойщикова, о других, более молодых и ярких именах художников слова Кубани.
«Поле битвы тёмных и светлых сил, известно, - это души человеческие. И от того, на чьей стороне художники, поэты, композиторы, во многом зависит исход битвы, - пишет Макарова – Гриценко. – Я хочу от всей души поблагодарить митрополита Екатеринодарского и Кубанского Владыку Исидора за то, что он дал благословение работе нашего форума». (Имеется в виду впервые проводимый на Кубани форум творческих организаций разных творческих союзов. – В.Ю.). Православная вера – оплот русской цивилизации, ею осияна вся русская литература»» (с. 7).
В этой небольшой книжечке сфокусировались разные, очень важные темы и проблемы. И хотя после её выхода в свет прошло около десятка лет, животрепещущая актуальность их не только не утратила своей силы, но и стала ещё более значимой.
Уже тогда Светлана Николаевна ставила вопрос о необходимости государственной поддержки культуры и искусства. «В условиях, когда отсутствует государственная поддержка российских творческих союзов, а агрессивная русофобская муть беспрестанно льётся с экранов либерального ТВ и прочих откровенно прозападных СМИ, остро необходимо сохранить национально – патриотическую деятельность профессиональных писательских союзов, которые сумели выжить, создают всё новые и новые произведения, по традиции внушающие чувства добрые, прекрасные, вечные, и не дать угаснуть тем писательским союзам регионов страны, что на грани исчезновения…
Макарова – Гриценко решительно обращается к власть имущим с требованием законодательного финансирования аппаратной работы этих союзов и не рассматривать их на унизительном уровне обществ любителей рыбалки или бабочек… Тем более, что есть благодатные примеры такой помощи: к примеру, все писатели Орловской области получают по 10 тысяч рублей ежемесячно. Тогда как в подавляющем большинстве регионов страны писатели совершенно не защищены и бедствуют…
Поднимает она и другие, крайне важные вопросы необходимого сбережения в наше нелёгкое время благородного писательского труда и физического выживания самих писателей, «ведь в условиях разобщённости и разорванности литературного процесса разрушение структуры писательского союза (речь идет о реальной угрозе разгона Союза писателей РФ. – В.Ю.) станет попросту крушением многих литературных школ и лишит перспектив дальнейшего профессионального роста не только начинающих, но и зрелых писателей» (с. 16).
С. Макарова – Гриценко, безусловно, права в своих горячих и вполне обоснованных призывах спасения отечественной словесности. Необходим Закон о творческих союзах, о поддержании важного в духовном развитии человека и общества столь необходимого писательского труда.
Со знанием дела автор поведала историю Кубанской краевой писательской организации, члены которой явили российскому читателю много ярких разножанровых книг, удостоенных самых высоких наград. Называются многие творческие имена и произведения – от литературы прошлого века до современности: Анатолий Знаменский, Аркадий Первенцев, Виктор Логинов, Николай Краснов, Иван Мутовин, Виктор Лихоносов, Игорь Ясинский, Игорь Ластовкин и многие другие.
Выступая как тонкий талантливый критик, Макарова – Гриценко своим зорким глазом замечает подающих надежды авторов и помогает творчески расти Андрею Пономарёву, Анатолию Голубцову, Людмиле Бирюк, Владимиру Романову, Виктору Кононову, а также писателям и поэтам сопредельных кавказских республик.
Макарова – Гриценко тонко, корректно и вместе с тем ядовито остро критикует хвалёный – перехваленный либеральными критиками роман – детектив Бориса Акунина «Турецкий гамбит». И вполне заслуженно. Она отмечает, что в этом романе есть всё от авантюрной прозы, кроме впечатляющей реальной картины освободительной войны на Балканах, в которой безоглядно гибли героические сыны России, освобождая болгарский народ от турецкого ига. Разумеется, подобных авторов и книг нынче море разливанное, они даже теснят на рынках действительно высокохудожественные произведения. Это тоже нынче одна из важных тем, когда окололитературный ширпотреб жестко оттесняет на периферию читательского сознания подлинное искусство…
…В данной статье я намеренно не остановился на поэзии С. Макаровой – Гриценко, поскольку эта тема нуждается в отдельном обстоятельном разговоре. Скажу лишь, что, как известно, если человек талантлив, то он талантлив во всём.
В заключение замечу: знакомясь со школьными и вузовскими учебными программами Кубани по литературе, я с большим удивлением не увидел в них имени Светланы Макаровой – Гриценко… Получается - учащиеся школ и студенты филологических факультетов вузов даже незнакомы с книгами своей талантливой землячки!.. Конечно, не по своей вине. Это наши доблестные методологи образования, по всему, по своему вкусу отбирают литературные произведения для изучения. И лишь догадливые, хорошо начитанные педагоги в силах хоть как-то восполнить этот пробел. Обращаюсь я и к составителям программ по литературе с призывом исправить эту неприятную ошибку, ведь, говоря словами Светланы Николаевны, «после ряда неудачных экспериментов с учебной программой необходимо вернуть языку и литературе в школе и обществе положение и место, соответствующее их значению» (с. 42).
Владимир Юдин, профессор, доктор филологических наук, Заслуженный работник высшей школы, Академик Петровской Академии наук и искусств, писатель
г. Тверь
