Громадную, во многом определяющую роль в построении русского государства, созидании русской культуры, становлении русского национального самосознания сыграло Крещение Руси святым равноапостольным великим князем Владимиром. Вот как об этом повествует летопись.
* «Повесть временны́х лет черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго, откуда ес(ть) пошла Русская земля, кто в ней почал первое кн(я)жить и как возникла Русская земля»/1/
М. Антокольский «Нестор-летописец»
«В лето 6494. Приидоша болгары веры бохмичи, глаголющее, яко: "Ты еси князь мудрый и смысленъ, не веси закона. Да веруи в законъ нашь, и поклонися Бохмиту". <...> По сем приидоша от Рима немци, глаголюще: "Приидохом послани от папежа". И реша ему: "Рекл ти тако папежь: земля твоя яко и наша земля, а вера ваша не аки вера наша "..." Рече Володимеръ немцем: "Идите за ся, яко отци наши сего не прияли суть". Слышавше жидове козарьстии приидоша рекущи: <...> По сем же прислаша греци ко Володимиру философа"...".
/Примечание: Если для кого-то из читателей этот текст окажется трудным для восприятия, то его можно пропустить/.
В лето 6495. Возва Володимеръ бояры своа и старци градския и рече имъ: "Се придоше ко мне болгаре рекущи: "Приими закон нашь; по сем же приходиша и немци, и тии хвалять законъ свои; и по сих приходиша жыдова. Се же после придоше греци, хуляще всъ законы, свои же хваляще, и много глаголюща, сказающе от начала миру, и о бытьи всего мира; сут же хитро сказующи и чюдно слышати их, и любо комуждо. И другий светъ поведають быти: да аще кто деи веруеть в нашю веру, то паки умреть и въстанеть, не умирати ему в веки; аще ли во инъ законъ ступить, то на ономъ свете въ огни горети. Да что ума придасте?». Реша бояре и старци: "Веси, княже, яко своего никтоже не хулит, но хвалит; аще хощеши испытати гораздо, то имаши у себе мужи послав испытаи когождоих службу, и кто како служит Богу. И бысть люба речь князю и всемъ людемъ, и избраша мудры и смыслены числомъ 10, и реша имъ: "Идете первое в болгары и испытаите веру их". Они же идоша, и пришедша, видеша сквернаа дела и кланянье въ ропатех, и приидоша въ землю свою. И рече имъ Володимеръ: "Идете пакы в немци и соглядаите тако же и оттуду идете в грекы". Они же пришедши в немци, и соглядавше церковную службу их, и приидоша ко Царюграду, и внидоша ко царю; царь же испыта, коея ради вины приидоша; они же исповедаша ему вся бывшаа. Се слышавъ, царь, рад бывъ, и честь велику створи имъ. В тои же день. Наутрия посла к патреарху, глаголя сице: "Приидоша русь, пытающи веры нашеа, да пристроите церковь и крилосъ, и самъ причинися въ святительскыа ризы, да видять славу Бога нашего". Се слышавъ, патриархъ повеле созвати крилосъ, и по обычаю сотвориша праздникъ, и кадила въжгоша, и пения, и лики составлеша. И иде с ними въ церковь, и поставиша я на простране месте, показующе красоту церковную, и пеньа, и службы архиереискы, и предстоянье дьяконъ, сказующе служение Бога своего; они же въ изумлении бывше, и удивишася, и похвалиша службу их. И призваша я царь Василии и Костянтинъ, реста имъ: "Идита в землю свою". И отпустиша а с дары велими и с честью. Они же приидоша в землю. И созва царь боары своа и старци и рече Володимер: "Се приидоша послании нами мужи, да слышим от них бывшее". И рече: "Скажите пред дружиною". Они же реша яко: "Ходихомъ в болгары, и смотрихом, како ся, кланяють въ храме, рекше во ропатех, стоаще бес поаса, и поклонився сядеть, и зритъ семо и анамо аки бешенъ, и несть вельа в них, но печаль и смрад великъ, несть добръ законъ их. И придохом в немци, и видихом въ храме службы творяща, а красоты не видехом никоеаже; приидохом же въ грекы, и видоша ны, идеже служать Богу своему, не свемы на небе ли были есм: несть бо на земли такового вида, ли красоты такоа; недоумеемъ бо сказати, токмо вемы, яко отнюдь БОГЪ СО ЧЕЛОВЕКЫ ПРЕБЫВАЕТЪ, и есть служба их паче всех странъ. Мы убо не можемъ забыти красоты тоа; всякъ человекъ, аще вкусить сладка, последи горести не приемлетъ, тако и мы не имамы зде быти". Отвещавше боаре рекоша: "Аще бы лих законъ грецкии, то не бы прияла баба твоя Олга, яже бе мудреиши всех человекъ". И отвещав же Володимеръ рече: "Где крещение примемъ?". Они же реша: "Кде ти любо". И минувю лету». <...>
Наутрия же изыде Володимеръ с попы царичины и корсуньскыими на Днъпр, и снидеся бес числа людеи и влезоша в воду, и стояху инъ до шии, а друзии по перси, младенци же по перси от берега, друзии же младенци державще, свершении же бродяху, попове стояще молитвы творяху. Бяше видети радость велику таже на небеси и на земли, толико душь спасаемых. А дьяволъ стеняше, глаголя: "Увы мне, яко отсюду прогонимъ есмь, где бо мне жидище имети собе, яко не суть зде учения апостольская, и не суть ведуще Бога, но веселяхуся о службе их, еже служаху мне; и се побеждаемъ есмь от невеигласа сего, а не от апостолъ и мученикъ, и не имамъ уже царствовати в странах сих". Крестившимъ же ся людемъ, идоша кождо в домы своя; яко Володимиръ рад быс(ть), познав Бога самъ и люди его, и възревъ на небо, и реч(е): "Б(о)же великыи, сотворивыи н(е)бо и землю, призри на новыя люди свои, даи же имъ Г(оспо)ди, увидети Тебе, истиннаго Бога, якоже уведеша страны христьянскыа, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози Г(оспо)ди, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и на Твою державу побежаю козни его". И се рек, повеле рубити церковь и поставляти по местомъ, идеже стояша кумиры, и постави святаго Васильа на холме церковь, идеже стояша кумиры и Перунъ, и прочии, идеже требы творяше князь и людие; и нача ставити по градомъ церкви и попове, и люди на крещение приводити по всем градомъ и селомъ. Послав нача поимати и нарочитые чади дети, и даяти на учение книжное...". <...>
Мы же вопиемъ ко Господу Богу нашему, глаголюще: "Благословленъ Господь, иже не дасть нас в ловитву зубом их". Сеть сокрушися, и мы избавлени быхом от прельсти дьволя. И погибе память его со шумомъ, и Господь в векы пребываеть, хвалимъ от рускых сынов, певаемъ въ Троици, а демони проклинаеми от благоверных муж и от верных жен, иже прияли суть крещение и покаяние въ отпущение греховъ, новии людье, христьяньстии, избрании Богом. Володимиръ просвещенъ самъ, и сынове его, и земля его" (АН СССР Институт истории СССР "Полное собрание русских летописей. Том тридцать восьмой. Радзивиловская летопись" Ленинград, "Наука", 1989, с.11,49-50,53-55).
ОЦЕНКА ЭТОГО СОБЫТИЯ СОВРЕМЕННИКАМИ
ИЛАРИОН Киевский, первый русский митрополит (с 1051г.)
В "Слове о законе и благодати" /"приблизительно 1049 год" ("Богословские труды" Сборник 29, М., 1989, с.42)/ пишет:
* "Хвалить же похвальныими гласы Римьскаа страна Петра и Паула, има же вероваша во Иисуса Христа Сына Божиа; Асиа и Ефес, и Пафмъ – Иоанна Богословьца, Индиа – Фому, Егупет – Марка. Вся страны, и гради, и людие чтуть и славять коегождо их учителя, иже научиша я православнеи вере. Похвалимъ же и мы, по силе нашеи, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника великааго кагана нашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава, иже в своа лета владычествующе мужьствомъ же и храборьствомъ прослуша в странахъ многах, и победами и крепостию поминаются ныне и словутъ. Не въ худе бо и неведоме земли владычьствоваша, нъ въ Руське, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли. Сии славныи от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих, каган наш Влодимер. "..." И въсиа разумъ въ сердци его, яко разумети суету идольскыи льсти, възыскати Единаго Бога, сътворшааго всю тварь, видимую и невидимую. "..." И вълезе въ святую купель, и породися от Духа и воды, въ Христа крестився, въ Христа облечеся; и изиде от купели белообразуяся, сынъ бывъ нетлениа, сынъ воскрешениа имя приимъ вечно именито в роды и роды – Василии, имъ же написася въ книгы животныа въ вышниимъ граде и нетленнеимъ Иерусалиме. Сему же бывьшу не доселе стави благовериа подвига. Ни о томъ токмо, яви сущую въ немъ к Богу любовь, нъ подвижися паче, заповедавъ по всеи земли и крьститися во имя Отца и Сына ии Святаго Духа, и ясно и велигласно въ всехъ градехъ славитися Святеи Троици. И всемъ быти христианомъ – малыимъ и великыимъ, рабомъ и свободныимъ, уныимъ и старыимъ, бояромъ и простыимъ, богаттыимъ и убогыимъ. И не бы ни единаго противящася, благочестному его повелению. Да аще кто и не любовию, нъ страхомъ повелевшааго крещаахуся, понеже бе благоверие его съ властию съпряжено. И в едино время вся земля наша въславе Христа съ Отцемъ и съ Святыимъ Духомъ. "..."
Въстани, о честнаа главо, отъ гроба твоего! Въстани, оттряси сонъ неси бо умерлъ, нъ спиши до обшааго всемъ въстаниа. Въстани, неси умерлъ, неси бо ти лепо умрети веровавъшу въ Христа. Живота всему миру! Оттряси сонъ, възведи очи! да видеши какоя тя чъсти Господь тамо сподобивъ, и на земли не беспамятна оставилъ сыномъ твоимъ. Въстани, виждь чадо свое Георгиа! "..." Виждь внукы твоа и правнукы, како живуть, како храними суть Господемъ, како благоверие держать по предаянию твоему, како въ святыа церкви чястят, како славятъ Христа, како поклоняются имени Его. Виждь же и градъ величьствомъ сиающъ, виждь церкви цветущи, виждь христианьство растуще. Виждь градъ, иконами святыих освещаемь и блестающеся, и тимианом обухаемь, и хвалами божественами, и пении святыими оглашаемь. И си въся видевъ, възрадуися и възеселися и похвали благааго Бога, всем симъ строителя" (Цитата по книге: "Альманах библиофила. Выпуск 26. Тысячелетие письменной культуры (988 – 1988)" М., 1989, с.178-192).
ИАКОВ-МНИХ
"Биографических сведений о нём не имеется, есть только предположения, что это: или 1) монах Киево-печерского монастыря, современник преп. Феодосия Печерскаго или 2) чернец Иаков, духовник великого князя Изяслава Ярославича. Иаков мних есть первый русский писатель по историографии, основатель ея, написавший два сказания о равноапостольных Владимире и Ольги и святых мучениках Борисе и Глебе..." ("Полный православный богословский энциклопедический словарь" т.1, репринтное издание, М., 1992, с.1007).
"Память и похвала князю русскому Владимиру" /По мнению Е.Е. Голубинского, А.А. Шахматова, Н.И. Серебрянского и др. написано в 70-годы ХI века – цит.ист., с.54/.
* "...Блаженный же князь Владимир, внук Ольгин, крестился сам и детей своих, и всю землю русскую крестил от конца и до конца; храмы идольские и требища повсюду сровнял с землёй и посек и идолов сокрушил; и всю землю Русскую, и города, и Церкви пречистыми иконами украсил, память святых в церквах творя песнопениями и молитвами <...>.
И был Владимир вторым Константином в Русской земле: то новый Константин великого Рима, который крестился сам и людей своих крестил – так и этот поступил подобно ему. Если прежде, в язычестве, и испытывал он потребность в скверной похоти, то после усердствовал в покаянии "..." Удивления достойно, сколько он сотворил добра Русской земле, крестив её. Мы же, став христианами, не воздаём почестей, равных его делу. Ибо, если бы он не крестил нас, то и ныне бы ещё пребывали в прельщении дьявольском, в котором и прародители наши погибли. Если бы имели усердие и молились за него Богу в день преставления его, то Бог, видя наше усердие к нему, прославил бы его: нам ведь следует молить за него Бога, так как чрез него познали мы Бога. Пусть же Господь воздаст тебе по желанию твоему и все просьбы твои исполнит – о Царствии Небесном, которого ты и хотел. Пусть даст тебе Господь венец вместе с праведными, услаждение пищей райской и ликование с Авраамом и другими патриархами по слову Соломона: "Со смертью праведника не погибнет надежда". Вот почему память его чтут русские люди, вспоминая святое Крещение, и прославляют Бога молитвами, песнопеньями и псалмами, воспевая их Господу, новые люди, просвещённые Святым Духом, ожидая надежды великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: Он придет воздать каждому по трудам его неизреченную радость, которую предстоит получить всем христианам.
О, святые цари, Константин и Владимир! Помогайте против врагов родным вашим и людей, греческих и русских избавляйте от всякой беды, и обо мне грешном помолитесь Богу, как имеющие дерзновение обращаться к Спасителю – да спасусь вашими молитвами..." (Цитата по журналу "Богословские труды" Сборник 29, М., 1989, с.48,53-54).
МНЕНИЯ ПОТОМКОВ
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ КАРАМЗИН (1766-1826)
«Русский писатель, историк-историограф, писатель, поэт. Почётный член Императорской Академии наук (1818) действительный член Императорской Российской академии (1818). Создатель «Истории государства Российского» (тома 1-12, 1803-1826 гг.) – одного из первых обобщающих трудов по истории России. Редактор «Московского журнала» (1791-1792) и «Вестника Европы» (1802-1803)» («Википедия»).
В «Истории государства Российского» пишет о Святом Равноапостольном Великом князе Владимире: «Сей князь, названный Церковью равноапостольным, заслужил и в истории имя великого. Истинное ли уверение в святыне христианства или, как повествует знаменитый арабский историк XIII века, одно честолюбие и желание быть в родственном союзе с государями византийскими решило его креститься – известно Богу, а не людям. Довольно, что Владимир, приняв веру Спасителя, освятился ею в сердце своем и стал иным человеком. Быв в язычестве мстителем свирепым, гнусным сластолюбцем, воином кровожадным и – что всего ужаснее – братоубийцею, Владимир, наставленный в человеколюбивых правилах христианства, боялся уже проливать кровь злодеев и врагов Отечества. Главное право его на вечную славу и благодарность потомства состоит, конечно, в том, что он поставил россиян на путь истинной веры; но имя великого принадлежит ему и за дела государственные. Сей князь, похитив единовластие, благоразумным и счастливым для народа правлением загладил вину свою; выслав мятежных варягов из России, употребил лучших из них в ее пользу, смирил бунты своих данников, отражал набеги хищных соседей, победил сильного Мечислава и славный храбростью народ ятвяжский; расширил пределы государства на Западе; мужеством дружины своей утвердил венец на слабой главе восточных императоров; старался просветить Россию: населил пустыни, основал новые города; любил советоваться с мудрыми боярами о полезных уставах земских; завел училища и призывал из Греции не только иереев, но и художников; наконец, был нежным отцом народа бедного. Горестию последних минут своих он заплатил за важную ошибку в политике, за назначение особенных уделов для сыновей.
Слава его правления раздалась в трех частях мира: древние скандинавские, немецкие, византийские, арабские летописи говорят о нем.
Кроме преданий Церкви и нашего первого летописца о делах Владимировых, память сего великого князя хранилась и в сказках народных о великолепии пиров его, о могучих богатырях его времени: о Добрыне Новогородском, Александре с золотою гривною, Илье Муромце, сильном Рахдае (который будто бы один ходил на 300 воинов), Яне Усмошвеце, грозе печенегов, и прочих, о коих упоминается в новейших, отчасти баснословных летописях. Сказки не история; но сие сходство в народных понятиях о временах Карла Великого и князя Владимира достойно замечания: тот и другой, заслужив бессмертие в летописях своими победами, усердием к христианству, любовью к наукам, живут доныне и в сказках богатырских» (Карамзин Н.М. «История государства Российского»).
Размышляя о роли православной веры в период монголо-татарского ига, Н.М. Карамзин писал: «Если в два столетия, ознаменованные духом рабства, не лишились всей нравственности, любви к добродетели, к Отечеству, то ВОССЛАВИМ ДЕЙСТВИЕ ВЕРЫ; ОНА удержала нас на степени людей и граждан, не дала окаменеть сердцем, ни умолкнуть совести; в унижении имени русского мы возвышали себя именем ХРИСТИАН» (Цитата по газете «Литературная Россия» 15.12.1995, с.11).
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ КАВЕЛИН (1818-1885)
«Русский историк государственной школы, либеральный общественный деятель и публицист, участник подготовки крестьянской реформы 1861, автор одного из первых проектов отмены крепостного права..." ("Советский энциклопедический словарь" изд.3, М., 1985, с.518); "Виднейший представитель русской общественной мысли прошлого века, историк, философ, правовед, оставил заметный след в отечественной культуре. <...> многие современники воспринимали Кавелина как одну из ключевых фигур XIX столетия" (Цит.ист., с.3).
* Монография "Мысли и заметки о русской истории" опубликована в 1866г. и "составляет, по собственным словам Кавелина, итог его исторических и политических взглядов и его "лебединую песню" в области русской истории" (Цитируемый источник, с.567).
* "...Смешивая мифологические данные, собранные у разных славянских народов, мы едва замечаем, что, судя по некоторым указаниям, русский Олимп едва стал слагаться около времён Владимира и, вероятно, потому не удержался в народной памяти. В западной России припоминается ещё Перун в названиях урочищ и в некоторых выражениях; у белорусов сохранилось воспоминание о Волосе или Велесе, переделанном во Власия, как Световид у северных славян преобразился в святого Вита. Прочие боги, которым, по летописи поклонялись в западной Руси не удержались в народной памяти и занесены, кажется, от других, славянских и даже неславянских, народов. Вероятно, поэтому они и исчезли без следа. Перун был бог грома и молнии, Волос – бог скота. Вот всё, что мы о них знаем. Беднее мифологию трудно себе представить. Нам скажут: это потому, что памятников недостаточно, что христианство тщательно истребляло следы язычества. Но в Западной Европе языческие воспоминания удержались же в народе, несмотря ни на что; у нас литовцы и мордва до сих пор сохранили, с гораздо большей ясностью и определённостью древние мифологические представления, чем русские племена. Сравнительно позднее водворение между этими народами христианства не опровергает этого вывода: успели же сохраниться в народной памяти западно-русских племён Перун и Волос; если остальные языческие боги исчезли, то это ничему другому приписать нельзя, как тому, что они или либо только начали слагаться в то время, когда были застигнуты христианством, либо заимствованы от других народов незадолго до крещения Руси при Владимире.
Очень замечательно, что великороссы не сохранили ни малейшего воспоминания о Перуне, есть только следы Волоса. Все местные названия, все обороты речи, в которых поминается о Перуне, встречаются теперь исключительно только у малороссиян и белорусов. Это подтверждает, что колонизация Великороссии" /по мысли Кавелина русскими поселенцами из Западной России – составитель/ "началось уже после принятия христианства, когда воспоминание о языческих богах стало слабеть. Волос удержался, может быть, единственно потому, что был приурочен к православному календарю" (Кавелин К.Д. "Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры" М., 1989, с.192-193).
* «…» Западнорусские переселенцы были уже христианами, когда перешли в новую родину и перенесли на финскую почву церковь восточного исповедания, со всеми её учреждениями. Несмотря на то, что языческое миросозерцание упорно держалось между колонистами, даже до позднейшего времени, название христианина стало отличительным их признаком посреди язычников-туземцев и надолго заменило сознание народности. Русский и православный в народном понятии, одно и тоже; православный, хотя бы и не русский по происхождению, всё-таки считается русским; природный русский, но не православной веры, не признаётся за русского. И так в Великороссии христианская вера восточного исповедания стала народным знаменем, заступила место народности. Этим объясняется огромное политическое значение православия в Великороссии; в западной России оно получило его в последствии, под влиянием борьбы с римским католичеством" (Кавелин К.Д. "Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры" М., 1989, с.199).
ВАСИЛИЙ ОСИПОВИЧ КЛЮЧЕВСКИЙ (1841-1911)
«Русский историк, крупнейший представитель русской буржуазно-либеральной историографии, академик (1900), почётный академик Петербургской АН (1908). Труды "Курс русской истории", "Боярская дума Древней Руси", по истории крепостного права, финансов, историографии" ("Советский энциклопедический словарь" изд.3, М., 1985, с.591). «Председатель Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, тайный советник» («Википедия»).
* В лекции, прочитанной 26.9.1888, В.О. Ключевский сказал: «Церковь действует на особом поприще, отличном от поля деятельности государства. У неё своя территория – это верующая совесть, своя политика – оборона этой совести от греховных влечений. Но, воспитывая верующего для грядущего града/*/, она постепенно обновляет и перестраивает и град, зде пребывающий/*/. Эта перестройка гражданского общежития под действием Церкви – таинственный и поучительный процесс в жизни христианских обществ.
...всматриваясь в старинные памятники наших гражданских учреждений, замечаем на них иногда неожиданно и всегда с отрадой след БЛАГОТВОРНОГО ВЛИЯНИЯ ЦЕРКВИ, в строе материальных отношений чувствуем присутствие нравственного начала. Это начало принёс он, князь Владимир, как он же завёл первую и аудиторию на Руси; когда велел отбирать у знатных людей «молодые дети» и отдавать их на «учение книжное». Эти «молодые дети», отданные учиться грамоте, были ваши, господа студенты, предшественники, первые студенты духовных заведений и первые учёные в Русской земле, ибо летопись прямо замечает о них: «И навыкаху скоро по Божию строю и бысть от сих множество мудрых философов». Эти мудрые философы стали потом русскими пастырями и наставниками русского юношества, какими со временем станете и вы. <...>
* Так, сделать гражданский закон проводником нравственного начала, построить гражданский союз, в котором закон опирался бы на нравственное чувство и даже им заменялся, наконец, настроить личную волю на отречение от своих законных прав во имя нравственного чувства – вот три дела, которые прежде всего вспомнились мне при воспоминании о деятельности Церкви в устроении русского гражданского права и порядка. Эти три дела по существу своему были работой над правом; однако не достаточно назвать эту работу юридической. Церковь – не школа правоведения и не кодификационная или законодательная палата. Задачи Церкви и права соприкасаются, но не совпадают. Право охраняет правду в обществе; в отношениях между людьми; Церковь насаждает её в личной совести, воспитывая в людях чувство долга, превращая право в нравственную привычку» (В.О. Ключевский «Православие в России» М., 2000, с.322-323,324-325,342).
ЮРИЙ ФЕДОРОВИЧ САМАРИН (1819-1876)
«Русский философ, историк, общественный деятель, публицист. Один из идеологов славянофильства, автор либерально-дворянского проекта отмены крепостного права, участник подготовки крестьянской реформы 1861г. Труды о социально-политических и национальных отношениях в Прибалтике" ("Советский энциклопедический словарь" изд.3, М., 1985, с.1158).
* Магистерская диссертация «Стефан Яворивский и Феофан Прокопович»: «Россия, до введения христианства, была заселена многочисленными племенами, разобщёнными между собою, из коих каждое делилось на многие отдельные, в себе замкнутые, роды. Сознание национального единства, которого последнее проявление есть государство, в них ещё не пробуждалось. В этот до безконечности раздробленный быт христианство водворило единство веры. Отдельные племена и роды совокупились в одно духовное тело; вступая в Церковь, они признали над своими племенными и родовыми особенностями одно, всем им общее, религиозное определение.
Это духовное единство давало возможность образованию единства политического, условленного признанием единой верховной власти. Сама Церковь, полагая себя как власть духовную, определяя собою сферу религии, этим самым, полагала против себя другую сферу, от неё независимую, и вызывала её к проявлению.
Новое понятие помазанника Божия осенило Великого князя и предводителю дружины дало значение Государя.
Итак, Церковь принесла в Россию понятие о государстве и не старалась нисколько удержать и осуществить его в себе. Напротив, она предоставила ему возможность развиваться свободно, из самого себя».
/ О периоде княжеских междоусобиц Самарин пишет/:
«… Итак, наша Церковь имела правильное устройство под верховным управлением лица, находившегося вне пределов России; поэтому политическое раздробление не имело на неё влияния; не теряя своего внешнего единства, она обнимала все княжения и удерживала их в союзе веры» (Самарин Ю.Ф. «Избранные произведения» М., 1996, с.164-166).
ГЕОРГИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ВЕРНАДСКИЙ (1887-1973)
"Русский историк, сын В.И. Вернадского, ученик В.О. Ключевского, Р.Ю. Виппера, А.А. Кизеваттера. В 1920г. он эмигрировал из России, а в 1922г. переехал из Константинополя в Прагу, где получил место профессора истории права на Русском юридическом факультете Карлова университета. В Праге Вернадский присоединился к евразийскому историко-философскому движению. В 1927г. по приглашению Йельского университета Г.В. Вернадский переезжает в США и работает там до выхода на пенсию в 1956г., одновременно читая лекции в Гарвардском, колумбийском, Чикагском университетах. На Западе Г.В. Вернадский был признан крупнейшим специалистом по русской истории. В 1970г. он получил награду "За выдающиеся заслуги в области славянских исследований.
Учебник "Русская история":
"Согласно сообщению летописца, в 986г. Владимира посетили религиозные миссии от различных вер и церквей: мусульмане – от волжских болгар, римские католики – из Германии, хазары, проповедавшие иудаизм, и, наконец, проповедник греческой православной веры. Описание этого эпизода, не является простым риторическим вымыслом, в основе её лежат действительные факты. Все эти религии исповедовались соседями Киевского государства, а частично они разделялись и самим его населением.
Принятие того или другого из этих вероучений неизбежно должно было стать определяющим для будущего культурного и политического развития России. Ислам отбрасывал Россию в круг культуры Ближнего Востока, Римское христианство от немцев делало Россию страной латинской и европейской культуры. Утверждение иудаизма или православного христианства обеспечивало России культурную независимость и от Востока, и от Запада.
Существовали также и политические доводы, которые можно было учесть, решая вопрос, что принимать: иудаизм или православие. С одной стороны, по-прежнему существовал тот же фактор, который повлиял на обращение хана хазаров в иудаизм, – желание обеспечить политическую и религиозную независимость от сильнейших церквей и государств Восточного Средиземноморья. Но с другой стороны в пользу православия говорил довод иного плана – выгода культурного союза с Византией, с которой у Руси уже имелись тесные связи. Если же отставить в сторону политические соображения, вопрос о вере также должен быть рассмотрен как удовлетворение духовных потребностей, совершенно не сравнимых с прежним язычеством» (Георгий Вернадский "Русская история" М., 1997, с.41-42).
"После приобщения России к христианству церковь стала главным фактором византийской цивилизации в России, играющим ведущую роль не только в области религии, но и в литературе, искусстве и музыке. В городах язычество было отвергнуто без больших противодействий. Однако в сельской местности языческие представления сохранялись в народных верованиях и даже долгое время практиковались языческие обряды. "..." Сельское население также христианизировалось в монгольский период. "..."
"Русское искусство киевского периода также связано с церковью. "..." В общем не вызывает сомнения: все проявления византийского (или порождённого византийским) в России шли от церкви, даже князья строили церквей не меньше, чем дворцов. И всё светское искусство этого периода было византийским" (Георгий Вернадский "Русская история" М., 1997, с.58-59).
Глава "Русь в монгольский период": "Даже ещё больше, чем в киевский период, церковь оставалась ведущим фактором в развитии литературы и искусства. "..." Главной идеей этих работ было то, что монгольское иго – это наказание Божье за грехи русского народа, и только праведное христианство может вывести русских из их бедственного положения. Как и в киевский период, духовенство в монгольскую эпоху играло важную роль в составление русских летописей" (Георгий Вернадский "Русская история" М., 1997, с.87).
ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ ЛИХАЧЁВ (1906-1999)
"Литературовед, текстолог, академик АН СССР (1970). Фундаментальные исследования "Слова о полку Игореве", литературы и культуры Древней Руси. Книга "Поэтика древнерусской литературы". Гос. премия СССР (1952, 1969)" ("Советский энциклопедический словарь" изд.3, М., 1985, с.718).
* Статья "Тысячелетие культуры": "Я думаю, что с крещения Руси, вообще, можно начинать историю русской культуры. Так же как, и украинской и белорусской. В общем, культура восходит к каменному веку, к неолиту или палеолиту. Но характерные черты русской, белорусской и украинской культуры – восточнославянской культуры Древней Руси – восходит к тому времени, когда христианство сменило собой язычество.
Христианство – письменная религия, приобщившая Русь к высокоразвитой мифологии, к истории европейских и малоазийских стран. Произошло соединение с культурой Византии, наиболее передовой страны того времени. При чём это произошло, когда византийская культура переживала пик своего расцвета IХ-ХI веков.
Из варварской страны на краю света вдруг появилась держава с мировой культурой, мировой религией, и сразу это было ознаменовано с расцветом древнерусской культуры. "..." Русь сразу становится мировой державой, а Киев – соперником Константинополя. "..."
Русь была поразительной державой, в которой соединялись и финно-угорские народы, и тюркские народы, и народы иранские, и восточные славяне. Это видно по именам богов. Что такое Мокошь? Племя Мокошь. Что такое Перун? Это финно-угорский Перкун. А у нас Велес-Волос, Стрибог... "..."
И ещё о так называемом "двоеверии". Я думаю, что это кабинетный миф. Двоеверие не могло существовать, потому что вы не можете одновременно верить и в языческих богов и быть христианином. Это невозможно.
Поскольку высшее язычество было раздробленным, оно было уничтожено Владимиром довольно мирным путём. Столкнули в воду этих идолов, простоявших в Киеве всего несколько лет. О них поплакали и о них забыли. И заметьте – не порубили, не сожгли. Проводили с почестями: так обветшалую икону будут класть на воду, доверяя её реке. И всё. Древние боги ушли. "..." Я думаю, что этот процесс шёл более-менее безболезненно. Потому что восстание волхвов в 1071 г. было вызвано в первую очередь голодом, а не защитой старых богов. "..." восстание это не чисто религиозное, а экономическое. <...>
Язычество не отрицательная величина. Оно представляет собой определённую культурную ценность, которая с принятием христианства не обесценивается, а поднимается на высоту иного миропонимания. Есть такие слова в одном из псалмов: "Всякое дыхание да хвалит Господа...". Языческое представление о "всяком дыхании" поднято здесь на недосягаемую для язычества ступень. <...>
Мы привыкли к тому, что культура развивается главным образом в городах. На самом же деле смерды с самого начала становятся крестьянами, т.е. христианами. В древней летописи смерды упоминаются только один раз. Значит, в крестьянской среде христианство распространилось очень быстро. И это не возможно было при помощи меча, но возможно при помощи самого язычества, которое христианизировалось и делало понятным христианство. Смерды видели в христианстве как бы продолжение своего язычества. Но открывались новые горизонты, и они эти горизонты готовы были принять.
"..." Государство Владимира держалось не на полицейской системе и не на одной системе военной. Это было многонациональное государство, потому столь необходима была интернациональная религия. Уже после крещения Руси Иштван I (Стефан I) введёт христианство в Венгрии, где до этого оно существовало лишь местами – у славянских племён, принявших христианство от Кирилла и Мефодия, великих болгарских проповедников. Иштван вводит христианство западного образца, он объединяет Венгрию силою, как Карл Великий крестил перед этим саксонцев оружием. А у нас и оружия не потребовалось. У нас этот процесс был довольно мирным. Что здесь особенно важно для понимания восточного варианта христианства? Вот патриарх Фотий, тот при котором Аскольд и Дир неудачно штурмовали Константинополь, отправляет болгарскому князю Борису-Михаилу несколько посланий, где говорит, что ИСТИНА ПОЗНАЁТСЯ КРАСОТОЙ. Как в человеческом лице ничего нельзя изменить, если это здоровое и красивое лицо, так для Фотия истинная религия опознаётся красотой. И послы Владимира, отправившиеся в разные страны в поисках истинной религии, вернувшись говорят князю, что надо принимать именно греческую веру, ибо у греков они увидели красоту. Главный аргумент – храмы, покорявшие живой, истинной красотой. Владимир озабочен постройкой храмов, а Иштван I не озабочен. Так же, как Польша и Моравия, принявшие христианство с Запада, не озабочены. А Владимир строит, строит, строит. Приглашает греков. Создаёт целую сеть ремёсел. И потом это сказывается на всей русской культуре. Это проявляется в примате эстетического момента над философским. Кто лучшие русские философы? Державин (в оде "Бог"), Тютчев. Достоевский, Владимир Соловьёв. Даже Чернышевский стремится быть писателем. Можно спорить – хорошим или плохим, но русские философы – это все писатели, художники. И "умозрение в красках" – это иконы" ("Альманах библиофила" выпуск 26, М., 1989, с.6-9).
* "Димитрию /Донскому/ необходимо ополчение. Впервые в русской истории пришла нужда мобилизовать народное, крестьянское ополчение. И князь обращается к главному авторитету крестьянства, христианства. Для них Сергий глава народа. <...>
Сергий Радонежский был проводником определённых идей и традиций: с Церковью связывалось единство Руси. Князья ссорились, наводили татар на Русскую землю, как когда-то половцев. Шло постоянное соперничество за великое княжение, за титул великого князя. А церковь-то была едина. И поэтому главная идея рублёвской Троицы – идея единства, столь важная во тьме разделения нашего. Дмитрий Донской начинает не с объединения территории, а с объединения духовно-нравственного. Этим-то и замечателен московский князь, ставший во главе русского войска. И Москва от этого выиграла в глазах всей Руси. Она выиграла не потому, что, как пытаются это доказать, стояла на очень выгодных торговых путях, а потому, что в этой сложнейшей ситуации возглавила политику объединения Русской земли. То есть Москва выиграла духовно.
У нас бытует неправильное, вульгарное представление об экономических законах. Эти законы, конечно, – в основе всего, но когда они приводят к духовному процветанию, в какой-то момент духовное начало начинает играть главную роль. Москва не была экономически сильней Твери или Новгорода, она оказалась духовно сильней. Если Новгород ничего не делал для объединения Руси, потому что был республикой, то в Москву переехал митрополит Всея Руси и Москва стала символом духовного объединения. Москва стала центром и для Украины и Белоруссии, и потому православная Церковь должна была иметь единые обряды" ("Альманах библиофила" выпуск 26, М., 1989, с.11).
* "Как осваивались новые земли? Они осваивались монастырями, где прежде всего занимались письменностью. Самое богоугодное дело – письмо. Вот почему при продвижении христианской культуры на север сначала образуются монастыри. "..." При монастырях колоссальные книгописные мастерские. Книга осваивала новые территории. Теперь ясно, что в Сибирь везли книги. И этим завоевали Сибирь. Не столько оружием, сколько книгой" ("Альманах библиофила" выпуск 26, М., 1989, с.10).
В другой статье Дмитрий Сергеевич Лихачёв писал: «Живопись, музыка, в значительной мере архитектура и почти вся литература Древней Руси находились в орбите ХРИСТИАНСКОЙ мысли, ХРИСТИАНСКИХ споров, ХРИСТИАНСКИХ тем» (Журнал «Новый мир» 1988, №6, с.298).
АЛЬФРЕД ЛЮДВИГОВИЧ БЕМ (1886-1945)
«Историк литературы, литературный критик, достоевист и общественный деятель русского зарубежья. В 1922 году переселился в Прагу. В Праге основал «Общество Достоевского»[6]. Был секретарём Русского педагогического бюро, занимался составлением его бюллетеней. Руководил литературными объединениями «Таверна поэтов» (Варшава, 1921-1922) и «Скит поэтов» (Прага, 1922-1940)[2]. В 1932 году в Немецком университете стал доктором наук. С 1922 года преподавал русский язык и литературу в Карловом университете (до 1939 года) и в Русском педагогическом институте имени Я.А.Коменского в Праге[2]. Читал лекции в Русском Свободном университете» («Википедия»).
«Духовенство принесло с собою не только новые нормы и права и тем содействовало установлению правового порядка на Руси, но оно явилось распространителем и того общего литературного языка, который делал древнюю письменность достоянием всего русского народа. Создание единства литературного русского языка, на самой заре его оформления было огромной заслугой русской ЦЕРКВИ перед русской государственностью и русской культурой» (Журнал «Логос» Брюссель-Москва, 1988, №46, с.56).
(Продолжение следует)
