Понимаем простую истину: всю нашу повседневную жизнь рядом, в сознании находятся десятки, тысячи людей! Кто-то из них в памяти живёт годами, десятилетиями, каждый раз с первыми лучами рассвета… А кто-то… Да и не рассвет в этом виноват! Просто всегда есть желание думать о хорошем, надеяться на хорошее, верить в хорошее. Многим людям в нашей непростой жизни дали опору именно три христианских постулата - мысль, надежда и вера. Сегодня мои откровения о человеке, с которым посчастливилось общаться, его творчество является олицетворением совести восьмидесятых (до сегодняшнего дня) и – именно он! – скажет бессмертное:
«Год рождения двадцать второй,
Рассчитайся на первый-второй!
– Первый! – Вместо второго – молчанье.
Только ветер березы качает
Над звездой, над литою звездой,
Над плитой, над гранитной плитой.
Сколько первых и сколько вторых
Не вернулось с дорог фронтовых...
И живые становятся в строй –
Я и первый теперь, и второй.
И в ликующем грохоте дня
Мы по-прежнему просим огня.
Мы стоим у горячих печей,
По ночам вызываем врачей.
И опять, покидая постель,
Мы уходим и в зной, и в метель.
Людям нужен и хлеб, и вода,
Время нас окликает всегда:
– Год рождения двадцать второй,
Рассчитайся на первый-второй!»
Когда читаешь, вернее, воспринимаешь в памяти эти строки, невольно наворачиваются слезы. Ведь это наши деды, победившие фашизм, практически за шесть-семь лет восстановили не только израненную войной, уничтоженную фашизмом советскую экономику, они восстановили ВЕРУ! И каждый вернувшийся с фронта солдат, имел одну веру; не в великую ленинскую партию, а в то, что возродит родное село, обустроит домашний очаг, а его семья будет действительно счастлива на родной улице, по которой всегда есть возможность пройти по дороге, ведущей в храм… Что мог себе пожелать тогда слепой капитан Рыбалко, вернувшийся из одесского госпиталя? Знаменитый офтальмолог Филатов, сказал свой вердикт капитану: «Коля, завтра с тебя будет снята повязка. Ты был в темноте 40 дней. Если завтра не увидишь, то уже никогда...» В эту ночь капитан вообще не спал: сказать, что «не сомкнул глаз», - было бы неверно – сорок дней, после всех процедур, на глазах была тугая повязка, Что будет завтра? Или – уже сегодня? Увы...
«С глаз снята последняя повязка,
Но вокруг по-прежнему темно.
Врач сказал мне с горьковатой лаской:
«Знать, свершиться чуду не дано».
В те края, что ближе всех на свете,
Дальняя дорога пролегла,
Как теперь меня такого встретит
Та, что встречи столько лет ждала?
Поезд смолк – устал и он под вечер,
А в груди все громче сердца стук…
Девушка мне бросилась навстречу
И дала цветы из теплых рук.
И когда взволнованная Нина
Протянула с гордостью букет,
Я не знаю, как там медицина,
Только я на миг увидел свет.»
Как вы думаете, чем начал заниматься слепой капитан Николай Рыбалко в разрушенном войной Краматорске? Об этом рассказывает его друг детства, работавший много лет собственным корреспондентом областной газеты «Радянська Донеччина» Юрий Шевченко: «Коля просто трепетал перед литературным словом. Понимая свою инвалидность, он постоянно говорил: «Если Островский написал в моём состоянии «Как закалялась сталь», то почему я этого не могу!» Сколько было споров, надежд, унываний и восклицаний! Нина Ивановна, его жена, целительница, и вообще, добрый гений, всегда говорила Рыбалко: «Коленька, у тебя все получится, ты только не просто верь, а и стремись!» Как она хотела отвести его от рюмки и апатии! А ведь это всё мог познать слепой фронтовик! И получилось! Неожиданно в 1956 году о капитане Рыбалко узнала вся страна. В «Литературной газете» появились всего три строфы:
«Белый снег со мной играет в жмурки,
Мне не светят звезды с высоты,
Говорит мне ласково дочурка:
«Посмотри, какие здесь цветы!».
Знать, она еще не понимает,
Что вернулся я с войны слепой.
«Посмотри же, – снова умоляет, -
Это желтый или голубой?»
Я склонился над дочуркой ниже
И подумал, трогая цветы:
«Я давно уже цветов не вижу,
Чтобы их всегда видала ты».
И начали приходить в донецкий Краматорск целые мешки писем, в которых вся великая страна оказалась неравнодушной к судьбе слепого ветерана и его дочурки. Но Николай Александрович никогда не считал себя инвалидом. «Понимаю, всегда говорил он, - у меня война забрала зрение, но она оставила мне слух, руки, ноги, и главное, память о моих однополчанах, людях с которыми я делил и скудный паёк и место в землянке.» Я помню, как Николай Рыбалко решил собрать всех инвалидов войны Краматорска, а тогда их было… И по электричкам просили милостыню, играя на гармошке, и на железнодорожном мосту сидели на лестницах, выставляя на показ свои культяги… Об этом событии, даже через десятилетия, и сейчас вспоминают краматорчане! Слепой капитан собрал в местном Дворце культуры почти шестьсот человек! Необычная это была аудитория: люди съезжались в инвалидских колясках, кого-то просто несли родственники, кто-то опирался на костыли… Дело в том, что Николай Александрович на эту встречу пригласил всю городскую власть, а перед началом события был отслужен краматорскими священниками молебен по ныне здравствующим ветеранам Великой Отечественной войны.
На той великой сходне решалось много вопросов, но в самое ближайшее время значительно поисчезли попрошалы в электричках и железнодорожный мост не был загружен нищими ветеранами – каждый получил свою социальную защиту. Помню, эта инициатива краматорского ветерана была подхвачена во многих городах. Рыбалко был искренне рад этому и, тем не менее, отдался не социальным вопросам, а чисто литературному творчеству В Краматорске, под его началом создано мощное и авторитетное литературное объединение, которое воспитало таких прекрасных писателей и поэтов, как Олег Плуталов, Леонид Горовой, Виктор Пикалов, Станислав Лобинский… Не скрою, частым гостем заседаний литературного объединения был и автор этих строк, но для меня более памятны беседы с Николаем Александровичем, в которых мы касались и военной тематики, и нынешней социальной проблемы в стране, м современной литературы... Он мне показывал письма Константина Симонова, Александра Твардовского, Юрия Нагибина… Что характерно, в подобных жестах не было никакой бравады, краматорский поэт искренне радовался, что в этих письмах известные литераторы солидарны с его точкой зрения!
За всю свою творческую жизнь поэт-фронтовик издал 25 книг! Сегодня, в февральский день, по поводу 100-летия Николая Александровича, конечно же, в Краматорске соберутся литераторы, любители поэзии, начинающие авторы… И это правильно, хотя фронтовик всем свои творчеством говорил: «Мы – дети одной нации, мы – люди одного покроя, потому и победили в этой самой кровопролитной войне двадцатого века! Будем об этом помнить!». И его знаменитые стихи стали песней, которая, уверен, будет жить в веках:
« Я жил в такие времена,
В такие дни, в такие даты!..
Меня, безусого, война
До срока призвала в солдаты,
И в краснозвездного меня
Сто пушек целилось, наверно.
Москву собою заслоня,
Весь мир прикрыл я в сорок первом.
Я жил в такие времена –
Горели руки от работы,
Земля мне золотом зерна
Платила за соленость пота.
Припав к динамику щекой,
Я слушал, как, свершая чудо.
На крыльях зрелости людской
В глубины проникали люди.
Я жил в такие времена,
Что голова ходила кругом:
Моя планета и война
Стояли в шаге друг от друга.
Mне вся земля была видна
И зорким днем,
И ночью звездной.
И был я ласковый и грозный —
Я жил в такие времена».
