18 июня 2020 г. исполнилось бы 90 лет со дня рождения замечательного русского поэта и публициста Александра Романова (18.06. 1930 – 5.05.1999)
ЗЕРКАЛО ИСТИННОЕ
Клином журавлиным пролетают годы. Их не успеваешь считать, и, увы, не воротишь. Одно лишь утешает. В былых днях сияют образы, неизменные, неподвластные забвению, яркие, живые, будто наяву.
Среди них - Александр Романов, замечательный русский поэт, публицист, вологодский самородок, с юности выбравший путь служения Слову.
Когда думаю об Александре Александровиче, тотчас вижу открытую улыбку, проницательный взгляд карих глаз. Весь он лучится добротой – искренней, редкой, крестьянской, какую теперь, пожалуй, ни у кого и не встретишь.
Она, притягательная доброта, вскормлена в нём Русским Севером, вологодским говором, деревенским послевоенным детством.
Романов проникновенно писал об этих составляющих, как о самых великих ценностях.
Слов певучих тихая отрада,
Ширь без края, белый всплеск берёз…
Всё, что в жизни человеку надо,
Воедино только здесь слилось.
Родина – одно на свете чудо.
Было так всегда и будет впредь.
Лишь она и светит, и врачует,
Чтоб до смерти сердцем не скудеть.
…День тот в самом конце весны я запомнил надолго.
В солнечное, прохладное майское утро, когда вдруг нежданно-негаданно закрутила снежная метель, к зданию бывшего Дворянского собрания, где ныне филармония имени Валерия Гаврилина, шёл весь цвет Вологды - люди прощались с большим русским поэтом Александром Романовым.
Умер он скоропостижно, по дороге из дома в поликлинику, на 69-м году.
Я знал, что до самых последних дней Александр Александрович работал над стихами, публицистикой, откликался на «злобу дня». Хотя можно было и «передохнуть». За полвека он издал двадцать книг, снискал читательское признание не только в родном краю, но и на просторах Советского Союза. Больше десяти лет руководил Вологодской писательской организацией, утверждая её самобытность и неповторимость. Душевно помогал становлению Ольги Фокиной, Николая Рубцова, Юрия Максина, Лидии Тепловой, Владислава Кокорина и ещё ряду авторов.
И я благодарен ему за чуткое, бережное отношение, за разбор моих стихов, дельные советы, точные и ёмкие замечания.
Мастер – он и есть мастер!
Взыскательный, доброжелательный член приёмной комиссии Союза писателей России, в её составе он работал много лет.
Критика не очень баловала Романова вниманием. Может, тоже неспроста. Его поэзия дышала Русью, национальной самобытностью, крестьянскими печалями и радостями, что в те годы нравилось далеко не всем литературоведам. Но с уходом его ясно открылось понимание того, какую потерю понесла русская литература. Творчество Александра Романова стало как бы заново возвращаться к читателю, требуя нового переосмысления и сопереживания.
***
… Помню, позвонил знакомый из Москвы.
- Слушай, поэт Романов живёт в Вологде? – спросил.
- Да, у нас. А что?
- Я недавно купил здесь в Москве его новую книгу – избранное, солидный такой том. Читаю – и душа поёт! Читаю и думаю: нет, не иссякла Русь, если у неё есть, ещё не перевелись настоящие поэты. И знаешь что? На фоне его стихов и поэм мне показались столь нелепыми и оторванными от реальности наши вожди. Они без конца твердят о благе народа, не зная народа, да и не желая его знать…
- Погоди, погоди, ты что-то перепутал, - остановил я приятеля. – Александр Романов, насколько я помню, особо не писал о политике и не пишет…
- А я разве сказал, что он писал? – возразил знакомый. – Я же тебе толкую о другом. Ну, нам уже много лет подряд дудят в одну дуду: «Мы – нецивилизованные, мы – бездарные, мы – неумелые, неприспособленные…» и прочие обвинения. А поэзия Александра Романова – истинное зеркало. И в нём видно, что мы не такие «кривые», как нас старательно рисуют. А язык-то у него какой - настоящий, русский. А образы! И свежесть! Передай ему низкий поклон, мои пожелания здоровья и долгих лет…
- Конечно, передам!
Не откладывая в долгий ящик, я позвонил Александру Александровичу и поведал всё, что говорил поклонник его творчества. К тому же оказалось, что поэт знал моего знакомого по журнальным и книжным публикациям.
«А ПРОСТО ТРЕВОЖУСЬ ЗА РУСЬ…»
Над составлением «Избранного», по словам самого же Романова, он работал особенно тщательно, отбирал самое лучшее, самое достойное. А сделать это не так-то просто. Под одну обложку вместились стихи и поэмы, написанные за 33 года - с 1954 по 1987 годы. Книга стала явлением в русской поэзии 90-х годов. Она давала читателю возможность почувствовать разного Романова: от восторженно удивлявшегося окружающей жизни - до проникающего в её назначение, в её высший смысл.
Тут как бы подтверждалось давнее наблюдение нашего известного прозаика Фёдора Абрамова, который однажды заметил: «В литературе единственное, что заслуживает внимания, это то, что написал человек. В литературе человек оценивается по книгам. Написал хорошую книгу – вот это хорошо. Написал плохую – вознеси себя хоть секретарём, навесь на себя хоть десять звёзд - это ничего не меняет!».
Воистину так!
Итог любой работы – будь то постройка дома, прокладка дороги, полёт в космос или уборка урожая в поле, всегда наводит на определенные размышления. «Итог» поэта Александра Романова – не исключение. Он имеет большую ценность как для литературы, так и для всех читателей. Потому что противостоит духовной и нравственной распущенности, натиску вандализма, выходу на общественную арену людей, признающих только собственное амбициозное «я».
Полагаю, ключевое для понимания творчества поэта – короткое стихотворение без названия:
Меж взглядов и чуждых, и наглых,
Распахнутый, весь на виду,
Иду, не печалясь о благах,
С достоинством русским иду.
Мне трудно, мне горько – не скрою,
Но совестью не поступлюсь.
Не рвусь в показные герои,
А просто тревожусь за Русь.
Она, эта тревога, то светлая, то грустная или печальная, словно ток высокой частоты пронизывает всё творчество Романова. И уместно вспомнить его откровение: «Образ России, судьба родительского поколения и жизненные пути моих ровесников – главное, что я старался в своих книгах донести до читателя».
В замечательной поэме «Павла» многие строки как раз и объясняют то, почему поэт тревожился за Русь.
Да я ль такой! Валили валом
Мы все дорогою одной.
А эти Дарьи, Марьи, Павлы
У нас ломили за спиной.
И кое-кто с высокомерьем
Нас попрекал, застав врасплох,
Крестьянским корнем и деревней,
Как будто этот корень плох.
И мы, не то, чтобы поверив,
Но по наивности своей
Стесняться начали деревни,
Ну, то есть наших матерей…
Это признание поэт сделал много лет назад. Но в том-то и сила искреннего поэтического переживания, что оно не подвержено «старению». Если снять дату написания поэмы, то можно подумать, что она закончена только вчера. Так животрепещуще её содержание. Так силён образ русской крестьянки Павлы, сохранившей живую душу и доброе сердце наперекор трудностям и невзгодам.
Нестарение, если уместно такое определение, - отличительное свойство поэзии Александра Романова. Во всяком случае, это относится к большей части произведений в сборнике «Избранное» и в замечательной книге «Русь уходит в нас». Отсюда – их диалог с современностью и современниками. Тот самый диалог, в котором читатель ищет и зачастую находит ответы на мучительные вопросы духовного и материального свойства.
Не удержусь ещё от одной цитаты.
Смотрю: седые старики
Июньским вечером в деревне
Сидят, и взгляды их горьки.
И женщины, седые тоже,
Сойдутся где-нибудь к окну,
Их никому нельзя тревожить,
Вот в этот горестный канун.
Я чувствую, как у России
Душа опять напряжена,
И будто нерв, задетый сильно,
Пронзает мысль: зачем война?
В стихотворении описана деревня 21 июня 1942 года – перед нападением фашистов. О том, как война противоестественно и жестоко ворвалась «черным громом» в будни людей, коверкая, ломая их судьбы, саму жизнь, «обычную, как солнце».
А разве не созвучно «напряжение души России» дню текущему? Слава Богу, пока нет «официальной войны» против нашей Родины, но народ несёт духовные и житейские тяготы. В который раз за последние столетия его «пробуют на излом». Да, есть потери и немалые. Но истолочь, словно горох в ступе, нравственные устои народа, вряд ли, кому удастся.
Об этом убедительно свидетельствует поэзия Александра Романова.
«Слух деревенского детства ещё неосознанно, но уж празднично долетал до корневых глубин родного слова, до тех сокровенных завязей, которые звучали во времена, может, раннего славянства, - вспоминал он об истоках. –И мы, случая взрослых, сами мыслили ярко и даже не замечали попервости того, что в окружающем нас говоре сверкают и переливаются искры Поэзии – это было так повседневно, так естественно. Теперь, увы, радуга разговорного языка погасла».
Видимо, именно от той «радуги» явилась редкая особенность таланта Романова – умение создать поэтическими средствами портреты и характеры современников. В стихотворениях, а особенно в поэмах предстают живые люди с душевными порывами и внутренней красотой, равно как и с недостатками. Запечатлеть современников – такое желание у поэтов 80-90-х годов ХХ века почти отсутствует. Что отчасти можно объяснить. Это желание не может быть «заданным», его необходимо впитать из стихии народной жизни.
Тут невольно возникает аналогия с Николаем Алексеевичем Некрасовым, которому, может, больше, чем другим русским поэтам, удавалось заключить народные характеры в поэтические образы. Но о каком-либо подражании, даже в хорошем смысле, в данном случае, разумеется, нет и речи.
Александр Романов самостоятелен в своих поэмах «Черный хлеб», «Павла», «Дом Батюшкова», «Отец» и других. Созданные им типажи, характеры не дополняют какие-то уже известные, они самостоятельные, имеют «особинку», говорят на исконном русском языке, нерафинированном; на языке, который отличается от «новояза», как небо от земли.
«Романовский язык» несёт полную художественную и нравственную правду.
«ВСЕОЧИЩАЮЩАЯ СОВЕСТЬ»
В творчестве поэта большое место занимает СОВЕСТЬ. Ныне это понятие, увы, упразднено властителями за ненадобностью, на совестливого человека, если такой встретиться, смотрят как на ненормального.
Таков дух современной эпохи.
Вместо Совести – деньги, комфорт, почёт, успех…
Для Александра Романова СОВЕСТЬ стояла на первом месте во всём.
У него даже есть отдельное стихотворение, оно так и называется «Совесть», где показана судьба одинокой крестьянки бабы Дуни. Она - то угостит пирогами соседских ребятишек, то вызовется поводиться с соседскими малышами:
«Давайте я понянчусь, бабы, -
Одной сидеть так, право, смерть.
Своих не знала, так хотя бы
С чужими душу отогреть».
Хотя у Авдотьи жив сын, но он пропал где-то на чужбине, он забыл о матери, а её совесть всё время болит.
Сильный, по сути духовный «мотив совести» идёт в поэзии Романова рядом с тревогой за судьбу России. Не случайно уже упомянутая героиня поэмы «Павла» заметила: «А человек – ведь это совесть».
Повторюсь: ныне само понятие совести девальвировано, если не сказать больше – сведено на нет. Но, к счастью, не для всех. Для многих «простых людей» она по-прежнему остаётся мерилом поступков и дел.
Совесть требует от человека как будто немного - активного состояния души. Поэт назвал это состояние «сторожевым лучом».
Он жгуч. Он будто откровенье,
Он просекает толщу лет.
И чем обиднее забвенье,
Тем сокрушительнее свет.
Из полуправды, ставшей в горечь,
Из встреч, растрёпанных уже,
Всеочищающая совесть,
Как жизни свет, горит в душе.
***
На мой взгляд, замечательно и то, что Александр Романов, в отличие, скажем от Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и некоторых других его ровесников не был «планетарным поэтом».
Русская северная земля, её история, её люди и природа – вот «планета» Романова.
По большому счёту, она более обширна, чем мир «планетарных поэтов».
Здесь глубинная связь с национальной культурой, начиная от писателя, монаха Даниила Заточника, неповторимого иконописца Дионисия, оставившего свои фрески в Соборе Рождества Богородицы в Ферапонтово, до Александра Яшина, Фёдора Абрамова и Василия Белова.
Продолжил этот ряд и Александр Романов.
Его поэзия нужна душе ежедневно, как чёрный хлеб на столе, без которого не прожить.
ВОЛОГДА
Июнь 2020
