Религия и медицина

«И от Вышняго врачевание...»

Сир. 38:1

В современном мире религиозный фактор занимает видное место, оказывая заметное влияние на протекающие в нем процессы. И это закономерно, ведь религия представляет собой не только вероисповедание как таковое, но и особый образ жизни и мышления. Религиозные каноны регламентируют самые различные стороны индивидуальной и общественной жизни.

Медицина во все времена была связана с религией, религия с врачеванием. И это не случайно, поскольку и религия, и медицина стоят у истоков жизни и смерти. «Существование Верховного разума, а, следовательно, и Верховной Воли, я считаю необходимым и неминуемым требованием (постулатом) моего собственного разума, так что если бы я и хотел теперь не признавать существование Бога, то не мог бы этого сделать, не сойдя с ума» - так очертил свое мировоззрение великий хирург Николай Иванович Пирогов.^[1]

Между тем развитие медицинской технологии, кардинальные сдвиги в медико-клинической практике побуждают многие «горячие головы» к скептическому отношению к религиозной традиции. Оправдано ли игнорирование фундаментальных религиозных ценностей, оказывающих громадное влияние на духовный строй общества? На сколько продуктивно влияние религии на развитие современной медицины? Не препятствуют ли устойчивые религиозные максимы постоянно расширяющейся, динамичной структуре медицинской мысли?

Забота о человеческом здоровье - душевном и телесном - издревле является заботой любой влиятельной религии. Однако поддержание физического здоровья в отрыве от здоровья духовного не является безусловной ценностью. Так, Иисус Христос, проповедуя словом и делом, врачевал людей, заботясь не только об их теле, но и о душе, а в итоге - о целостном составе личности. По слову Самого Спасителя, он врачевал «всего человека» (Ин. 7: 23). Исцеления сопровождали проповедь Евангелия как знак власти Господа прощать грехи. Проницательное описание природы чудес Христовых представил С.Н.Булгаков.^[2] По мнению философа, будучи Богочеловеком, Христос творил, как и переживал и человеческим и божеским естеством. А это означает, что чудеса естественны, а не противоестественны и не сверхъестественны. В них выявляются возможности, заложенные в отношении человека к миру. Явление Христа как чудотворца было, прежде всего, выражено в силе и власти духовной, которые открывались и в слове, и в деле. Особой силой обладает молитва, как духовная причинность в мире она обобщающим образом выражена Господом в словах Нагорной проповеди: «Просите, и дастся вам...» (Мф. 7). Есть и 2-я черта в чудотворении - это участие в чуде не только творящего, но и приемлющего. Условием его совершения является вера, ради которой совершаются чудеса: исцеление прокаженного, воскрешение дочери Иаира, исцеление бесноватого, слепого. Христос выступает как абсолютный врач, поскольку со вторым Его пришествием связано Воскрешение человечества.

Еще выразительнее случаи обратного характера, когда отсутствие веры является препятствием совершению чуда, или, по крайней к его принятию. Такие случаи прямо засвидетельствованы в Евангелии: «И не мог совершить там никакого чуда; только на немногих больных возложив руки, исцелял их; и дивился неверию их» (Мф. 13: 58). Соответственно, чудеса являются раскрытием собственных сил и потенций мира, причем в этом раскрытии участвуют обе стороны, не только совершитель, но и принимающий. Даже в чуде воскресения Лазаря мы видим наличие этой черты, именно участие веры, не самого умершего, но его сестер: "«Марфа сказала Иисусу: Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой; но теперь знаю, что чего ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11: 21-22).

Каким способом совершаются чудеса? Большинство - просто словом, прямой духовной причинностью. Однако, есть целый ряд чудес, когда Господь не ограничивается одним словом, но производит известные действия, которые являются как бы средством для совершения чуда (исцеление слепого описывается следующими чертами: «Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелил, и стал видеть все ясно». (Мк. 8: 23-25). Прикосновением Он исцелил ухо Малха (Лк.22: 51).

Библейское отношение к медицине наиболее полно выражено в книге Иисуса сына Сирахова: «Почитай врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышняго врачевание... Господь создал врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. Для того он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в Чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его. Приготовляющий лекарства делает из них смесь, и занятия его не оканчиваются, и чрез его не оканчиваются, и чрез него бывает благо на лице земли. Сын мой! В болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь, и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце... И дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех. Ибо и они молятся Господу, чтобы он помог им подать Больному облегчение и исцеление к продолжению жизни». (Сир. 38: 1-2, 6-10, 12-14).

Православная церковь с неизменно высоким почтением относится к врачебной деятельности, в основе которой лежит служение любви, направленное на предотвращение и облегчение человеческих страданий. Исцеление поврежденного болезнью человеческого естества предстает как исполнение замысла Божия о человеке: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целостности сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5,23). Тело, свободное от порабощения греховными страстями и их следствию - болезням, должно служить душе, а душевные силы и способности, преображаясь благодатью Святого Духа, устремляться к конечной цели и предназначению человека - обожению. Согласно социальной концепции Русской Православной Церкви «Всякое истинное врачевание призвано стать причастным этому чуду исцеления, совершаемому в Церкви Христовой».^[3]

Сталкиваясь с неизлечимыми недугами, православный христианин призван положиться на всеблагую волю Божию, помня, что смысл бытия не ограничивается земной жизнью, которая является приготовлением к вечности. Страдание есть следствие не только личных грехов, но также общей поврежденности и ограниченности человеческой природы, а потому должны переноситься с терпением и надеждою. Господь добровольно принимает страдания для спасения человеческого рода: «Ранами Его мы исцелились» (Ис. 53,5). Это означает, что Богу было угодно страдание сделать средством спасения и очищения, которое может быть действенным для каждого, кто переживает его со смирением и доверием к всеблагой воле Божией. По слову святого Иоанна Златоуста, «кто научился благодарить Бога за свои болезни, тот недалек от святости». Сказанное не означает, что врач или больной не должны прилагать сил для борьбы с недугом. Однако, когда человеческие средства исчерпаны, христианину надлежит вспомнить, что сила Божия совершается в человеческой немощи и что в самых глубинах страданий он способен встретиться с Христом, взявшим на Себя наши немощи и болезни. (Ис. 53: 4).

Обратимся к христианской интерпретации здорового тела, ведь только оно - тело-здоровое, тело-канон может восприниматься в качестве всеобщей этической и врачебной нормы. Не претендуя на широкий охват, вычленим лишь некоторые ключевые положения Библейского учения:

- о Благодати, решающим признаком которой является сама Жизнь;

- о содействии телесному и душевному здоровью ближнего, как основном условии, необходимом для доказательства подлинной веры. «По тому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою". (Ин.13: 35);

- о здоровом теле как фундаментальной ценности человека. «Лучше бедняк здоровый и крепкий, нежели богач с изможденным телом; здоровье, благосостояние здорового тела дороже всякого золота и крепкое тело лучше несметного богатства». (Сир. 30: 14,15);

- о духовной природе телесного здоровья. «Светильник для тела есть око. Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если око твое будет худо, то все тело твое будет темно». (Мтф. 6: 22,23);

- о самоценности и функциональном единстве органов и частей тела. Различные органы тела находятся между собой и внешним миром в тесной связи, со-полагаются друг с другом и рас-полагаются друг в друге, и эта взаимосвязь не может быть поставлена под сомнение, ибо форма человеческого тела пред-дана Богом. «Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. Не может глаз сказать руке: ты не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее. Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены». (1 Крф. 12: 18-26);

В Ветхом Завете тело и плоть обозначены одним словом "басар", в греческом же тексте Нового Завета для этих понятий есть два слова: тело (греческий текст) (лат. Corpus) и плоть (греческий текст), то есть примерно то, что теперь в гистологии называется "тканью" и представляет собой нижестоящее понятие структурную организацию тела. Тело есть совокупность слаженно действующих органов, состоящих из (греческий текст) ткани. Иов Многострадальный, сетуя, напоминает Богу: "Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня... кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня" (Иов. 10: 9, 11). Плоть вышла из рук Божиих как бы из рук ткача, и Псалмопевец славит Бога: "Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен" (Пс. 138: 13, 14). Тем самым плоть достойна и нашего восхищения, ибо она была воспринята Сыном Божиим: "Слово стало плотию" (Ин. 1: 14). Плоть способна преображаться Духом Божиим. Даже апостол Павел, который в термин "плоть" вносит некоторую смысловую двойственность, говорит: "Никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его" (Еф. 5: 29-30).

В Послании к Евреям (2: 14) апостол Павел еще больше утверждает достоинство плоти: "Как дети причастны плоти и крови, то и Он (Иисус,) также воспринял оные, дабы смертью лишить силы, имеющего державу смерти, то есть диавола". Поэтому и в молитвах, связанных с Причащением (до и после него), встречаются не только выражения "тело" Христово, но и "плоть". Например, в молитве перед Святым Причащением святитель Василий Великий обращается к Иисусу Христу: "Безначальнаго Отца соприсносущный Сыне и собезначальный, премногия ради благости, в последние дни в плоть оболкийся...". Или же в благодарственной молитве святого Симеона Метафраста говорится: "Давый мне пищу плоть Твою волею... паче же пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце... составы утверди с костьми вкупе. Чувств просвети простую пятерицу".

Плоть представляется составной частью нашего телесного существа, когда человек здоров. Об этом говорят в контексте такие библейские выражения, как "плоть и кровь", "кость и плоть", "сердце и плоть". А в болезненном состоянии человека слово "плоть" может обозначать все тело, как, например, у царя Давида: "Чресла мои полны воспалениями и нет целого места в плоти моей" (Пс. 37: 8) или у апостола Павла, когда он жалуется на "пакостника плоти", пишет к Галатам: "Хотя я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз, но вы не презрели искушения моего в плоти моей и не возгнушались им, а приняли меня..." (Гал. 4: 14). Когда же апостол Павел в Послании к Коринфянам о духовном человеке противопоставляет его человеку плотскому, то здесь дуализм не антропологический, а нравственный. Сказать, что человек плотский, значит характеризовать его с той стороны его земного, телесного, внешнего аспекта, которая дает ему возможность выражать себя только (или преимущественно) посредством этой плоти.

Наше тело, по Библии, не является простой совокупностью плоти и костей, плоти и крови, которой обладает человек во время своего земного существования. Тело не только объединяет все члены, его составляющие, - оно выражает личность в ее главных состояниях. Существование души после смерти даже в Царствии Божием не является полноценным состоянием личности. Поэтому тело должно воскреснуть, как Сам Господь, ибо, по слову Апостола, "тела ваши суть члены Христовы" и "храм живущего в вас Святого Духа" (1 Кор. 6: 15, 19).

В ветхозаветном понимании тело достойно того же уважения, что и плоть, потому что и то, и другое выражает человека во всей его совокупности. Новый Завет более подчеркивает достоинство тела. Тогда как плоть возвращается в землю, - тело посвящено Господу. Своего высшего достоинства тело не достигает на земле: "Иисус Христос уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп. 3: 21), станет "телом духовным" по образу небесного Адама (1 Кор. 15: 44, 49).

Относительно соотношения духа, души и тела, согласно Священному Писанию душа - это символ жизни, но не ее источник; источник жизни - Бог, действующий посредством своего Духа. Из этого вытекает христианское понимание смерти, согласно которому смерть бывает двоякая: телесная и духовная. Телесная состоит в том, что тело лишается души, которая оживляла его, а духовная смерть в том, что душа лишается благодати Божией, которая оживляла ее высшей духовной жизнью. Душа умирает не так как тело. Тело разрушается; а душа, когда умирает грехом, лишается духовного света, но не разрушается, не уничтожается, а остается в состоянии мрака, скорби и страдания.^[4]

Очевидно, особую актуальность для нас представляет позиция русской православной церкви к проблемам, порожденным бурным развитием биомедицинских технологий. Согласно церкви, попытки людей поставить себя на место Бога, по своему произволу изменяя Его творение, могут принести человечеству новые тяготы и страдания. Развитие биомедицинских технологий значительно опережает осмысление возможных духовно-нравственных и социальных последствий их бесконтрольного применения, что не может не вызывать у церкви глубокой озабоченности. Церковь исходит из основанных на Божественном Откровении представлений о жизни как бесценном даре Божием, о неотъемлемой свободе и богоподобном достоинстве человеческой личности.

С древнейших времен церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой жизнью преступно. «Я образовал тебя во чреве...и прежде нежели ты вышел из утробы, Я осветил тебя» (Иер. 1: 5-6). «Не убивай ребенка, причиняя выкидыш» - это повеление помещено среди важнейших заповедей Божиих в «Учении двенадцати апостолов», одном из древнейших памятников христианской письменности. «Женщина, учинившая выкидыш, есть убийца, и даст ответ перед Богом. Ибо...зародыш в утробе есть живое существо, о коем печется Господь», - писал апологет - писал Афинагор». «Умышленно погубившая зачатый в утробе плод подлежит осуждению смертоубийства...- сказано во 2-м правиле святителя Василия Великого, включенного в Книгу правил православной церкви и подтвержденных 91 правилом VI вселенского собора. При этом святой Василий уточняет, что тяжесть вины не зависит от срока беременности: «У нас нет различия плода образовавшегося и еще необразованного». Святитель Иоанн Златоуст называл делающих аборт «худшими, нежели убийцы».

Широкое распространение и оправдание абортов в современном обществе церковь рассматривает как угрозу будущему человечества и явный признак моральной деградации. Церковь также неизменно почитает свои долгом выступать в защиту наиболее уязвимых и зависимых человеческих существ, коими являются нерожденные дети. Не отвергая женщин, совершивших аборт, церковь призывает их к покаянию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву. В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение. Согласно церкви, врач должен проявлять максимальную ответственность за постановку диагноза, могущего подтолкнуть женщину к прерыванию беременности; при этом верующий медик должен тщательно сопоставлять медицинские показания и веления христианской совести.

С развитием биомедицинских технологий связано также распространение идеологии так называемых репродуктивных прав. Данная система взглядов предполагает приоритет половой и социальной реализации личности над заботой о будущем ребенка, о духовном и физическом здоровье общества, о его нравственной устойчивости. Соответственно пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, церковь не может считать нравственно оправданными. Если муж или жена неспособны к зачатию ребенка, а терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, им следует со смирением принять свое бесчадие как особое жизненное призвание. Пастырские рекомендации в подобных случаях должны учитывать возможность усыновления ребенка по обоюдному согласию супругов. Согласно русской православной церкви к допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений. Манипуляции же, связанные с донорством половых клеток, нарушают исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны. Кроме того, такая практика поощряет безответственное отцовство и материнство, заведомо освобожденных от обязательств по отношению к тем, кто является «плотью от плоти» анонимных доноров. Использование донорского материала подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие у ребенка, помимо «социальных», еще и так называемых биологических родителей. «Суррогатное материнство», то есть вынашивание оплодотворенной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка «заказчикам», противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности.

Нравственно недопустимыми, согласно канонам православной церкви, являются также все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов.

Оплодотворение одиноких женщин с использованием донорских половых клеток или реализация «репродуктивных прав» одиноких мужчин, а так же лиц с так называемой нестандартной ориентацией, лишает будущего ребенка права иметь мать и отца. Согласно православной церкви употребление репродуктивных методов вне контекста благословенной Богом семьи становится формой богоборчества, осуществляемого под прикрытием защиты автономии человека и превратно понимаемой свободы личности.

Привлекая внимание людей к нравственным причинам недугов, церковь вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней. Однако целью генетического вмешательства не должно быть искусственное «усовершенствование» человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке.

Оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай» (Исх. 20: 13), Священное Писание и церковь не может признать нравственно приемлемой эвтаназию. Учение церкви недвусмысленно осуждают гомосексуальные связи, усматривая в них искажение богоданной природы человека. «Если кто ляжет с мужчиной, как с женщиной, то оба они сделали мерзость» (Лев. 20: 13). Библия повествует о тяжком наказании, которому Бог подверг жителей Содома (Быт. 19: 1-29), по толкованию святых отцов, именно за грех мужеложства.

Обратимся к практическим аспектам взаимодействия религии и медицины. Как известно, первыми врачевателями являлись шаманы, терапевтическая практика которых нашла яркое описание в известных тексте К.Леви-Стросса - «Колдун и его магия», входящую в состав книги «Структурная антропология».^[5]

Рассматривая шаманистский опыт, мы имеем с одной стороны, тело больное (страдающее тело роженицы, разрушаемое болью; ведь у Леви-Стросса речь идет о помощи шамана в трудных родах); с другой - выздоравливающее тело роженицы, вновь обретающее свое место, входящее в символический порядок, освобожденное от боли и патологических нарушений благодаря искусству шамана-врачевателя, - тело в символе (или тело, вступающее в символ). Шаману необходимо развести тело больной и переживаемую ею родовую боль. Боль овладела телом женщины, и ее подавляющее господство над всеми чувственными состояниями роженицы требует от последней активизации собственных защитных ресурсов. Естественной реакцией на боль является мышечная блокировка родового тракта, чем лишь увеличивается боль. Используя повседневный язык, можно сказать, что роженица никак не может «расслабиться» и посредством этого освободиться от боли. Итак, боль - одно из главных препятствий, поэтому необходимо отделить тело от боли и найти способ сместить внутреннее восприятие рожающей женщины, сконцентрированное на мышечном ступоре, во внешнее. А это, значит, сделать больную участником спектакля, в котором ее роль будет скорее совпадать с ролью зрителя, т.е. прибегнуть к своего рода визуальной анестезии. Шаман экстериоризует внутреннее состояние больной, располагая его на сцене. Матка роженицы проецируется в значительном увеличении на внутренний, психический экран сеанса, теперь она - сцена, а роженица - сопереживающий зритель. С одной стороны, на этой сцене шаман как бы замещает роженицу, играя отчасти ее роль и не переставая вместе с тем быть режиссером спектакля. С другой стороны, тело роженицы замещается содрогающейся маткой. Операция увеличения матки (до космических размеров) позволяет больной «увидеть» все мифологически прорабатываемые детали своего больного органа. Другими словами, благодаря увеличению органа сама больная оказывается внутри его, претерпевая уменьшение реальных границ своего тела. Процесс увеличения поддерживается операцией символического уменьшения - точнее, поразительно дотошной детализацией борьбы шамана со злыми духами. Совершенно очевидно, что, например, современный европеец не может быть выведен из болевого шока подобной шаманистской операцией - ему мало демонстрации его внутреннего переживания в размерах космического События. Член же архаического сообщества, для которого характерно мифологическое мышление, не может быть посторонним свидетелем (занять, например созерцательную позицию), реальность есть продолжение его тела, точнее он всегда «включен» в символическую реальность. Больная, вступая в событие болезни, выбрасывается из социума, ибо боль притупляет «чувство» символического и больная перестает различать символические ценности, нуждаться в них. Победить боль - это, в сущности, «заштопать дыру», которую оставило после себя тело, когда попыталось с помощью боли выйти за пределы мифологического.

Очевидно, в нашей христианской культуре не может иссякнуть интерес к библейским временам. Очень сложно сопоставлять медицину наших дней и современную международную классификацию болезней с библейским периодом. В Библии классификация внутренних болезней отсутствует, а медицинские наблюдения весьма суммарны; они сводятся к тому, что видимо: к кожным болезням, ранениям, переломам, лихорадке, сопровождающей инфекционные заболевания. Это, а также общие понятия слабости и немощи, возбуждения и припадка. Но, несмотря на это, взгляд Библии на медицину для нас все-таки очень важен, ибо он - ориентир для верующего человека.

В библейские времена естественных причин болезней даже не ищут, кроме тех, которые очевидны: ранения, падения, одряхление и слепота при старости, например, как у Бытописателя: "Когда Исаак состарился, и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего Исава" (Быт. 27: 1). Главная причина такого подхода в том, что болезнь обычно рассматривалась как наказание за грехи. Так, увидев слепорожденного, ученики спросили у Иисуса: "Равви! Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?" (Ин. 9: 2). Болезнь могла посылаться Богом прямо, например, перед казнями египетскими "Господь сказал (Моисею): кто дал уста человеку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли Господь (Бог)?" (Исх. 4: 11). Болезнь могла возникнуть у человека с Божия соизволения через посредство нечистой силы, как у Иова, когда "отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его" (Иов. 2: 7). Причиною болезни могла также быть человеческая зависть. Так, у того же Иова мы встречаем: "Глупца убивает гневливость, и несмысленного губит раздражительность" (Иов. 5: 2); а с другой стороны, "кроткое сердце - жизнь для тела, а зависть - гниль для костей" (Притч. 14: 30).

Ветхий Завет указывает в качестве причины болезни пресыщение. Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова, взывает к нам из глубины веков: "Сын мой! В продолжение жизни испытывай твою душу, и наблюдай, что для нее вредно, и не давай ей того... Не пресыщайся всякою сластью, и не бросайся на разные снеди; ибо от многоядения бывает болезнь, и пресыщение доводит до холеры; от пресыщения многие умерли, а воздержанный прибавит себе жизни" (Сирах. 37: 30-34). Однако в любом случае считается, что в конечном итоге болезнь ниспослана Богом за грехи.

Для религиозного сознания главнейшее заключается в религиозной этике: что значит болезнь для того, кто болен? Почему болезнь, поражая тело, так или иначе задействует и душу человека, в которой следует видеть и образ Божий. И сейчас, хотя целый ряд болезней и сошел на нет, им на смену пришли другие этот вопрос остается в силе. Потому, несмотря на все колоссальные достижения медицины, верными и поныне остаются слова псалмопевца и пророка Давида: "Дней лет наших - семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим" (Пс. 89: 10).

Медицинские знания священников, в чьих руках долгое время находилось врачебное дело, были традиционными и эмпирическими. Обряд жертвоприношения давал им некоторые представления об анатомии животных; анатомия же человека едва ли существовала как наука, принимая во внимание ветхозаветные обрядовые запреты притрагиваться к мертвецу, не говоря уже о вскрытии трупа. В Библии очень мало ссылок на анатомические и физиологические факты.

Специфических названий заболеваний также очень мало. В основном употребляются слова: болезнь, слабость, немощь. Конкретно говорится о проказе, парше, лишае, чесотке. Мор, язва или чума часто упоминаются в Ветхом Завете. Бубонная чума была бичом библейских стран. Выделения или истечения из половых органов являлись причиной ритуальной нечистоты (Лев. 15: 2). Некоторые из них были естественными, некоторые - результатом гонореи, и потому инфекционными. Поскольку не было никаких способов их различения, постольку самым безопасным было остерегаться всех этих видов. Не ясно, что знали евреи о венерических заболеваниях.

Слепота была широко распространена в Палестине и соседних странах. Можно выделить две главные болезни: трахома - вирусный конъюнктивит, являющийся до сих пор причиной слепоты на Ближнем и Среднем Востоке, и атрофия зрения, встречающаяся у стариков, как, например, у Исаака (Быт. 27: 1), священника Илия (1 Цар. 3: 2) и других. Слепота лишала человека права на священство, но сострадание к слепым вменялось в обязанность (Лев. 19: 14), а оскорбивший слепца - проклинался (Втор. 27: 18). Упоминаемое апостолом Павлом "жало в плоти" (2 Кор. 12: 7) отождествляется с глазной болезнью.

Что касается методов лечения, то в этом отношении Библия дает крайне скудные факты. Мы читаем об омовениях, помазании маслом, о наложении успокаивающих мазей на раны перед тем, как перевязать их (Ис. 1: 6), о пластыре из смокв, накладываемом на нарыв (Ис. 38: 21), об омовении вином и маслом ран милосердным самарянином (Лк. 10: 34), о согревании тела другим телом, как Ависага согревала престарелого Давида (3 Цар. 1: 2). В Библии очень мало лекарств, принимаемых внутрь. Вино со смирною, предложенное Иисусу на Кресте, предназначалось для облегчения боли. Смирна, или мирра есть легкое снотворное. Апостол Павел советовал Тимофею употреблять немного вина для облегчения его желудочных болей (1 Тим. 5: 23). Мандрагоры считались способствующими зачатию. Большинство же средств как в еврейской, так и в египетской фармакопее были диетическими, например, мука, молоко, уксус, вино, вода, миндаль, смоквы, изюм, апельсины, мед. Об аптечном искусстве говориться только в смысле приготовления благовоний.

Важнейшей хирургической операцией следует считать обрезание, изначально совершавшееся кремниевым ножом. Евнухи, или кастраты, как правило, не допускались до служения Богу. В эпоху Царств евнухи играли значительную роль при дворе, как вообще при восточных дворах до самого последнего времени. О шиле для покалывания уха говорится в Книге Исход (21: 6): "Пусть господин поставит его к двери, или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно".

Врачевательное служение Иисуса Христа было принято апостолами как наследие наряду с Его учением. Исцеление больных рассматривалось как первейший долг церкви в начальную христианскую эпоху. И сегодня деятельность православной церкви, направленная на «провозглашение слова Божия и преподание благодати Святого Духа страждущим и тем, кто о них заботится, составляет суть душепопечения в сфере здравоохранения. Главное место в нем занимает создание в лечебных учреждениях молитвенной атмосферы, оказание их пациентам многоразличной благотворительной помощи. Церковная миссия в медицинской сфере является обязанностью не только священнослужителей, но и православных мирян - работников здравоохранения, призванных создавать все условия для религиозного утешения болящих, которые об этом просят прямо или косвенно. Верующий медик должен понимать, что человек, нуждающийся в помощи, ждет от него не только соответствующего лечения, но и духовной поддержки.

Главным покровителем и целителем для православных христиан уже третье тысячелетие является святой Пантелеймон, усердно прочитав молитву которому больные люди выздоравливают. Святой великомученик и целитель Пантелеймон является главным покровителем всех больных. Если Вас беспокоит какой-либо недуг, просто помолитесь святому Пантелеймону, прочтите ему молитву, купите икону Пантелеймона, обязательно освященную в церкви, и поставьте ее дома на видное место.
Пантелеймон обязательно поможет больному, страдающему от боли человеку - если не полностью излечит болезнь, то хотя бы уменьшит боль и мучения, страдания человека. Жизнь Святого Пантелеймона была непростой - он исцелял людей, а его за это наказывали, а позже и вовсе казнили. Но даже после своей смерти святой помогает больным и мучающимся болью людей, исцеляет их болезни и возвращает здоровье безнадежно больным.

Молитва святому великомученику и целителю Пантелеймону о больных, об излечении болезни, о здоровье

О, великий угодниче Христов, страстотерпче и врачу многомилостивый Пантелеймоне! Умилосердися надо мною, грешным рабом, услыши стенание и вопль мой, умилостиви небеснаго, верховнаго Врача душ и телес наших, Христа Бога нашего, да дарует ми исцеление от недуга, мя гнетущаго.

Прийми недостойное моление грешнейшаго паче всех человек. Посети мя благодатным посещением. Не возгнушайся греховных язв моих, помажи их елеем милости твоея и исцели мя; да здрав сый душею и телом, остаток дней моих, благодатию Божиею, возмогу провести в покаянии и угождении Богу и сподоблюся восприяти благий конец жития моего.

Ей, угодниче Божий! Умоли Христа Бога, да предстательством твоим дарует здравие телу моему и спасение души моей.
Аминь.

***

Естественно, не только христианство, но и иные религиозные вероучения оказывают воздействие на характер медицины в современном мире.

Обратимся к исламу, значение которого в современном мире и в жизни России трудно переоценить. Традиционно в халифате исламские госпитали обслуживали всех, независимо от цвета кожи, состояния и вероисповедания. В госпиталях мужчины и женщины находились отдельно. Разделяли также больных разными болезнями. Инфекционные больные содержались отдельно. Персонал обслуживал пациентов своего пола: мужчины мужчин, а женщины - женщин. Обеспечивался высокий престиж врачей. Медицине мог учиться любой, но после обучения философии, астрономии, искусству и химии. Придворный главный врач приравнивался к верховному судье. Многие врачи становились визирями. Деятельность врачей лицензировалась. Только квалифицированные врачи имели право на практику.

Медицинская этика ислама. Этический кодекс в 970 году сформулирован Аль Табари, согласно ему врач должен быть: скромным, добродетельным, милосердным, величавым; носить чистое одеяние, иметь ухоженные волосы, водить компанию с лицами хорошей репутации, а не безбожниками и негодяями; следить за речью, чтобы не извиняться, если ошибся; не искать мести, быть дружественным; не должен шутить неуместно. По отношению к больным, врач обязан: избегать прогноза о жизни и смерти пациента, ибо Аллах только это знает; не терять терпения, отвечая на вопросы пациента; не отличать бедного от богатого, сильного от слабого. Бог наградит его за помощь нуждающемуся. Врач не должен опаздывать на обход или на домашний вызов. Он должен быть надёжным и пунктуальным. Он не должен торговаться о своём гонораре. Если пациент сильно болен или в тяжёлой ситуации, врач должен быть благодарен, независимо от полученной платы. Он не должен давать беременной женщине лекарство для аборта, если только это необходимо для её здоровья. Если врач прописывает лекарство, он должен проверить, что больной правильно понял его название, чтобы от принятия неправильного лекарства не стало хуже. Он должен быть вежлив к женщинам и хранить врачебную тайну. Обязательства перед обществом заключались в том, что врач не должен говорить плохого об уважаемых людях и должен быть терпим к религиозным верованиям. Обязательства перед коллегами предусматривали то, что врач должен хорошо отзываться о знакомых и коллегах. Если другой врач вызван к пациенту, то семейный врач не должен критиковать его, даже если поставленный диагноз отличен от него собственного. Но он должен объяснить коллеге свой взгляд на болезнь и рассказать о назначенном лечении, чтобы от двух подходов не стало хуже.

Восточные религии основаны на понимании единства человека и космоса. Согласно буддистским и даосистским представлениям человек - это микрокосм, маленькая вселенная. А если это так, то он подчиняется всем законам вселенной. Значит здоровье - это широкий термин, включающий в себя все аспекты существования. В природе все связано между собой. Также и в организме. То, что плохо для желудка, плохо и для печени, а что плохо для печени, плохо и для сердца... Сохранение здоровья одного органа, приводит к сохранению здоровья и другого. Здоровье в восточной медицине рассматривается, как способность организма реагировать на различные неблагоприятные факторы внешней и внутренней среды, поддерживая равновесие и целостность. Соответственно болезнь есть нарушение этой целостности, неспособность к адаптации к этим неблагоприятным факторам. Ослабление защитных сил организма приводит к болезни. Недаром в китайской медицине существует такая поговорка, что человек болен не тогда, когда у него возникает болезнь, а болезнь возникает, когда он болен.

Таким образом, очевидность приведенных положений позволяет отметить, что религиозная онтология и аксиология (естественно, исключая разного рода тоталитарные религиозные секты) не только не противоречат медицинской теории и практике, но и напротив - стимулируют ее прогресс. Манифестируемые мировыми религиями образы человеческого тела, здоровья, форм жизни служат своеобразным аксиологическим стержнем, вокруг которого конституируется «тело» мировой медицины. Благодаря наличию этого стержня и возможны постановка и решение многочисленных биоэтических проблем, противостояние принципу «дозволено все».

Так, христианство тем и сильно, велико и незаменимо, что смотрит на медицину с этической стороны и оценивает ее блага и духовные приобретения не по принципу новизны, а по плодам их (Мтф. 7:16), по тому, какое благо несут они человеку, содействуют ли они Благодати.

Кугай Александр Иванович, профессор Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации доктор философских наук, профессор

---

[1] Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача. - М.: Книжный Клуб Книговек, 2011. - С. 322.

[2] Булгаков С.Н.. О чудесах евангельских. - М.: Русский путь, 1994.

[3]См.: Основы социальной концепции Русской Православной Церкви //Православное слово. 18 сентября 2000 г. - С. 11.

[4]Библейская энциклопедия. - М.: Издание Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 1990. - С. 660

[5]К. Леви-Стросс. Колдун и его магия // К. Леви-Стросс. Структурная антропология. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - С. 171-213.