Красота и искусство

«От величия красоты созданий сравнительно познаётся Виновник бытия их»
(Прем.13.5).
«Всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления»
(из письма свт. Игнатия (Брянчанинова) к К.П.Брюлову).

Чувство прекрасного заложено изначально в человеке Самим Богом. Человек всё хочет сделать красивым: себя, своё поведение и всё, что его окружает. Как сказал Михаил Львович Остров, врач из пьесы А.П.Чехова «Дядя Ваня»: «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Имея внутреннее эстетическое чувство, некий изначальный духовно-нравственный категорический императив, человек точно может решить, что хорошо, что плохо, что ему нравится, а что нет. Одно красиво, а другое ужасно уродливо. К примеру, на букет из свежих красных роз, на тихий нежный закат или на белых ангелов смотреть приятно, а на отходы человеческой повседневной жизни - нет. По присущему нам эстетическому чувству мы красивое выставляем напоказ, а безобразное стыдливо прячем, поскольку сам человек, как образ и подобие Творца, является отображением Прекрасного Бога, в котором нет ничего несовершенного. Человек - как микрокосмос (где космос - это красота), а Бог - как Идеал, к которому бесконечно может стремиться Его творение.

Один из признаков нашего богоподобия - это нравственное начало, которое имеет и свою противоположность - некий контраст для большего оттенения красоты. ( В фильме «Тегеран 43» есть режиссёрская находка: документальные кадры гибели людей во время Второй Мировой войны сопровождаются милым французским шансоном, что ещё более отчётливее проявляет весь ужас происходящего). Когда исчезает красота, тогда проявляется уродство. Так, если заходит Солнце, то начинается холод, и когда выключают свет, наступает тьма. Здесь важно признать, что в мире намного больше прекрасного, чем уродливого (которое служит больше фоном, чем является самостоятельной категорией).

Другое дело, что и сам этот нравственный закон, определяющий прекрасное и написанный на «плотяных скрижалях» человеческого сердца, подвергся «разбойничему нападению» вследствие отступления от Бога. Но всё же, стремление к красоте и совершенству, как реминисценция потерянного рая, осталось в глубинах человеческой души.

«Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий -
Только отзвук искажённый
Торжествующих созвучий.»
(В.Соловьёв)

В Божественном Эдеме всё было прекрасно, но из-за нарушения Божественной Заповеди, человек повредился не только сам, но и оказался в повреждённом грехом мире. И с тех пор, прекрасное часто смешано с прелестным или вообще бывает греховно искажено. Иногда и само зло надевает на себя нарядные одежды и, поэтому, завораживает играя на душевных струнах песню гамельнского дудочника. Так на иконе вмч. Георгия Победоносца «Чудо о змие», огнедышащий дракон изображается в самых изящных формах и в самых ярких красках. Зло лукаво, дьявол великий лицедей и большой мастер мимикрировать под настоящее; он тоже хочет быть красивым и тем самым подмешивать в чистый хрустальный кубок с родниковой водой капли своего яда.

Для того, чтобы вернуться к начальному источнику всего прекрасного, нужно очистить грязь от Божественной иконы мира, абсорбировать яд страстей из чувственной силы души, осуществить сепарацию от всего греховного, смыть зловонные струпья с образа и подобия Божия и приобщиться к Самому Источнику всего прекрасного. Не случайно ещё древние греки ставили целью и задачей искусства достижения «катарсиса», т. е. «очищения». Для античных философов категория красоты определялась как эстетическое, не утилитарное , свободное от практического приложения явление культуры, имеющее гармоническое сочетание аспектов объекта, вызывающее чувственное наслаждение и призывающее к очищению души. Они воспринимали красоту как объективное явление, которое может преломляться в субъективном для совершенствования последнего и при этом, искали чистый, высший идеал прекрасного в творениях Демиурга, в Его проявлениях, как Творца этого мира. К примеру: в своих «Началах» Евклид описывает закон «золотого сечения», которому подчиняются все спирали животного мира, а также, соотношения размеров, пропорции построения человеческого тела. В последствии принцип ЗС лёг в основание числового ряда Леонардо Фибоначчи, и начиная с Леонардо да Винчи, многие художники сознательно использовали пропорции «золотого сечения». Российский зодчий Жолтовский использовал золотое сечение в своих проектах, И.С.Бах - в своей трёхголосной инвенции.

Для верующего человека, понятие красоты связано с Богом, и раскрывается в реалиях земного бытия, как проявление Его любви к нам. Для неверующего - красота субъективна и зависит от его личного восприятия мира поврежденными грехом чувствами. Как заявляет такой «человек от искусства», что он именно так видит мир, и он именно так самовыражается, и потому его мнение имеет право на существование как истинное. Так Кай, главный герой «Снежной Королевы», после того, как осколок кривого зеркала, разбитого троллями, коснулся его сердца, начал воспринимать всё окружающее искажёнными чувствами, соответственно, в искажённом виде. Теперь собравшись вместе многочисленные «каи» на разные голоса рассуждают как надо понимать искусство, при этом каждый претендует на свою истину в последней инстанции. Поэтому и теряются светские эстеты в своём релятивистском подходе к определению красоты и прекрасного. Их размышления изобилуют большим разнообразием взглядов на данный предмет, что указывает на отсутствие четкого понимания самой сути, смысла и цели этой нравственной категории.

Епископ Варнава (Беляев), в своей книге «Основа искусства святости», приводит примеры такого непонимания. «Искусство!.. Искусство!.. Красота!.. - говорит хирург Трипан у Мирбо своему сыну, когда тот, восторгаясь, ходил вместе в отцом по залам одного из музеев Италии. - Знаешь, что такое красота? Красота - это вскрытый живот женщины с пинцетами внутри. Вот это, мой мальчик, - красота!..» «Спросите самца жабы, что такое высшая красота, - с обычным своим язвительным сарказмом издевается над собратьями никто иной, как знаменитый Вольтер. - Он ответит вам, что это - его самка-жаба с круглыми глазами, вылезающими из его маленькой головы, с огромным ртом, жёлтым брюхом и коричневой спиной. Спросите гвинейского негра. Красота для него - это чёрная маслянистая кожа, вдавленные глаза и расплюснутый нос. Спросите, наконец, философов - они ответят вам галиматьёй: им нужно нечто согласное с архитипом прекрасного по существу - так называемое to kalon» (т.3, стр.91).

Секулярное общество само решает, что ему нравится а, что нет. И часто эти решения меняются до противоположности. Страдающий шизофренией Винсент Ван Гог в период обострения болезни пишет свои лучшие картины и до самой смерти остаётся не признанным. Чего не скажешь о нём сейчас, когда цены на аукционе за картину лечашего Винсента врача Гаше и за изображённые ирисы, растущих в полисаднике психиатричесной клиники, поражают воображение. Подобной участи подверглись многие произведения светского искусства (к примеру: полный провал премьеры оперы В.А.Моцарта «Дон Жуан», или оперы Дж. Верди «Травиата»), что не помешало, в последствии объявить их гениальными.

Случалось и обратное, когда изначально признанные современниками шедевры человеческого творчества в последствии предавались забвению. И это касается не только самих произведений, но и их авторов. Замечательный композитор-мелодист, музыкант-исполнитель, педагог (среди учеников Л.В.Бетховен, Ф.Шуберт, Ф.Лист) Антонио Сальери был не менее талантлив и не менее музыкально плодовит, и по крайней мере, в своё время более знаменит, чем его конкурент В.А.Моцарт. Однако, мы помним о нём только благодаря его соперничеству с великим маэстро, да и «Маленькой трагедии» А.С.Пушкина, которая, к слову, является не более, чем художественным вымыслом (в 1997г. в Милане состоялся суд, который полностью оправдал Сальери не найдя состава преступления в его отношениях с В.А.Моцартом), а его музыку, вообще мало кто слышал. Здесь можно вспомнить и великого И.С.Баха, получившего достойную оценку своего творчества только через столетие. «Имя ему не ручей, а море» - воскликнул Л.В.Бетховен познакомившись с творчеством мастера полифонии и гения красоты гармонии звуков (с нем. «bach» переводиться как «ручей»).

В надгробной эпитафии крупнейшего английского композитора Генри Пёрселла говориться, что его гармония может быть превзойдена только на небе. Предшественник Иоганна Себастьяна Баха, его забыли по историческим меркам довольно быстро, как в прочем, забыли: Д.Бакстехуде, С.Л.Вейса, Д.Скарлатти ... да и многих других знаменитых композиторов, художников и поэтов. Их произведения сегодня известны только узкому кругу специалистов, и здесь речь идет не только о лукавой человеческой популярности, которая возносит несчастного на гребень волны почёта и после чего, безжалостно низвергает в пучину забвения (задержаться удаётся единицам, «винд-сёрфинг» славы подвластен не многим), а ещё и об относительности мирской красоты, её зависимости от различных обстоятельств. Возникает вопрос: почему, что так умиляло и восхищало когда то, сейчас многим безразлично? Что произошло? Почему привередливая старуха «судьба», склерозная и к тому же ещё и подслеповатая, всё время меняет своих фаворитов? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить саму суть искусства, как инструмента для передачи духовно-нравственного состояния человека, его внутренних переживаний.

По определению Энциклопедического Словаря М.Гардарики: «Искусство, это способ духовной самореализации человека посредством чувственно-выразительных средств (звука, цвета, слова, пластики и т.д.)... Свойства содержания и формы произведения искусства, а также способ его восприятия не только свидетельствуют о психическом своеобразии творца, но и характеризуют коллективные формы переживания, направленность мышления, свойственные культуре породившей его эпохи». Другими словами: духовно-творческая самореализация человека должна соответствовать общественной среде восприятия. В обратном случае происходит процесс взаимного отторжения. Отсюда, собственно, и возникают проблемы с признанием, или непризнанием творчества композитора, поэта или художника «коллективным бессознательным». Всё зависит от нравственной парадигмы общества и его способности оценить данное художественное произведение.

По сути, само по себе искусство - это только коммуникативное средство для передачи, как личностных переживаний, так и переживаний связанных с восприятием окружающего мира. Искусство использует земные символы, чтобы гипостазировать состояния души, и само по себе является мощным мегафоном душевных переживаний. Теперь, кроме художественного или музыкального таланта, кроме владения творческим мастерством (по сути, слово искусство и означает - опыт или мастерство), многое зависит от состояния человеческого сердца, которое является генератором импульса для процесса созидания чего либо. Именно здесь, в духовной цитадели души происходит встреча с настоящим Творцом прекрасного. «Красота спасёт мир» - заявляет Ф.М.Достоевский вместе со своим героем князем Мышкиным из романа «Идиот», т.е. переданная окружающим нравственная чистота богоподобной души может изменить, и преобразить искажённую грехом земную жизнь. Как, впрочем, и наоборот: искаженная грехом душа передавая свои страсти посредством искусства может нравственно погубить всё окружающее. При неправильном обращении и лекарство может стать ядом и превратиться в мощную силу разрушающую организм. Энергию расщепленного атома можно направить как на мирные цели, так и массовое уничтожение людей. Именно в качестве такой «атомной бомбы» используют современные «эйзенхауэры» мощную силу искусства. В доказательство последнего приведем только два примера.

Что сказать о современном кинематографе, об этом «синтезе искусств», которое, мягко говоря, не отличается особой нравственностью? Главное в мастерстве «иллюзиона» довести зрителя до состояния аффекта, взбудоражить чувства, возбудить воображение и разгорячить кровь. Триллеры и боевики, депрессивный реализм и эротика - неполный список жанров нынешнего «театра иллюзий». Искусство - зеркало души человека, проявление его внутреннего состояния, отражение духовного состояния всего общества. Чтобы понять нравственное состояние народа, нужно узнать: какие фильмы он смотрит, какую музыку он слушает, да ещё, чем он интересуется в интернете; и тогда можно выяснить - есть ли вообще ближайшее будущее у этой нации или его нет. Не случайно Адольф Гитлер на оккупированных территориях, чтобы сломить дух завоёванного народа, проводил политику разврата и повсеместно насаждал пьянство. Для более лёгкого управления массами необходимо довести людей до рефлекторного состояния обслуживания животных инстинктов, а в душевном плане, до примитивных потребностей похотливых чувств, что полностью соответствует современной доктрине «войн малой интенсивности» по покорению мира.

Сегодняшнюю масскультуру трудно отделить от эстрадной музыки, и от его главной составляющей - «рок-н-ролла» (в переводе с английского это слово обозначает - качаться или катиться). Куда «докатилось» от такой культуры цивилизованное общество, можно не объяснять. Давно замечено, как деструктивно влияет на людей рок-музыка, происхождение которой корнями уходит в историю ритуальных танцев африканских шаманов при исполнении ими обряда призывания нечистых духов. Неестественно ускоренные ритмы и смещение акцентов с сильных долей (синкопы, что противоречит нашему природному ритму), при этом, активное использование барабанов и бубнов, мерное раскачивание (отсюда происхождение свинга, главная составляющая джазовой и, соответственно, эстрадной музыки), всё это способствовало вхождению медиума в ИСС (изменённое состояние сознания), необходимого для дальнейшего общения с духами тьмы. Переплавившись в американском котле «Нового Света» с европейской музыкой, камлание диких племён трансформировалось в эстрадное искусство, которое, не на шутку, будоражит нервную систему и возбуждает психику, доводя человека до состояния экстаза (выходя с рок концерта современный тинейджер порой не может вспомнить сколько ему лет и как его зовут). Многие рок-музыканты, по собственному признанию, заключали союз с сатаной, и вообще наркотики и разврат неотступно следовали за музыкальными разрушителями мира. О каком катарсисе здесь может идти речь? Одно безобразие.

Часто позывом к творчеству является не стремление созидать красивое, преображающее мир, а просто желание сделать что-то необычное, выделиться среди других, удовлетворить свои творческие амбиции. Девизом такого «арт-гения» становиться «слоган»: «Плох тот артист (музыкант, художник, поэт), который не хочет стать лауреатом». Славолюбие - это смертный грех, который может только разрушать, но не способный ничего созидать. «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать» (Иак.4.6). «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?»(Мф.16.26). Последние строчки последнего стихотворения В.С. Высоцкого звучат так: « Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним. Мне есть, чем оправдаться перед Ним». Здесь хотелось бы поспорить с Владимиром Семёновичем по поводу приведенных тезисов. Апостол Павел говорит, что мы «получаем оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе»(Рим.3.24) и нас зовут туда не на творческий вечер, а для того, чтобы ответить на единственный вопрос: « Хотели мы быть со Христом или нет, и как мы при этом исполняли Его Святые Заповеди?». Всё остальное может иметь место только в ракурсе основного смысла нашего здесь прибывания. Если человек не стяжал благодатные дары Духа Святого в этой жизни, то теряется и сам смысл таковой.

Светское искусство, потеряв духовные ориентиры, пытается построить свои отношения с прекрасным по принципу личного самовыражения, не взирая на то, какой изначальный позыв или источник вдохновения (про заказное искусство нет надобности говорить, т.к. здесь всё зависит от суммы гонорара и идеологической установки). Художник заявляет, что он так видит, а композитор - так слышит, а поэт так понимает мир, и это его творчество само по себе уже имеет право на существование. Даже если это самовыражение больше является предметом для выявления психиатрического диагноза. После чего такой «артефакт» своими миазмами начинает отравлять всё окружающее. Пьющий мутную воду «кладенца истления» арт-менеджер щедро предлагает её другим. Далее, по принципу «голого короля», происходит трансформация общественного восприятия, и уже сам обыватель ищет что-то подобное своим разогретым «похотью плоти, и похотью очес» страстям. «Подобное притягивается подобным» и «спрос рождает предложение».

Круг замыкается. На потребительский рынок масс-медиа выносят ширпотреб, прославляющий самые низменные страсти. «Худые сообщества развращают добрые нравы»(1 Кор.15.33). Точка невозврата в этой духовно-нравственной энтропии когда грех назовут добродетелью, а уродство - красивым. Как, к примеру, известный художник-сюрреалист и постимпрессионист Пабло Пикассо, который искал вдохновение в инфернальных областях этого мира, и считал (под аплодисменты поклонников), что художественно изображённая в стиле кубизма сексуальная перверсия является верхом прекрасного (кстати, именно эти картины сегодня продаются за баснословные суммы на самых престижных аукционах). Преподобный Паисий Святогорец говорил о том, что придет время, когда безумные, находящиеся в духовной прелести люди будут обвинять здоровых в их «безумии». Так корабль, в штормовую погоду, вместо маяка, зовущего в тихую гавань, может принять костёр контрабандистов. Путешественник от искусства находящийся в пучине многосуетного житейского моря, обуреваемый собственными страстями оказывается захваченным в вражеский плен.

Для современного искусства символом творческого вдохновения является гора Парнас, которая находится на южной стороне Коринфского пролива. Именно здесь строились известные всему миру храмы дельфийских оракулов. По древней легенде, бог музы Аполлон заточил в глубину горы дракона по имени Пифон, который и исторгает из её глубин галлюциногенные газы, воздействующие на психику человека. Здесь же находились и заколдованные нимфы под видом ручейков, стекающих с вершины. Восседая на своих треногах, дельфийские жрицы - пифии - входили в состояние экстаза под воздействием выходящих паров, после чего, теряя самоконтроль, начинали «пророчествовать». Сюда же стекалась вся тогдашняя столичная богема Коринфа. Получая вдохновение снизу, из вальгаллы скалы, в состоянии транса, они сочиняли свои оды, которые потом оформлялись герменевтами в известные нам легенды.

Отсюда же, из духовных недр Парнаса, из прелестного (слово «прелесть», в православном понимании, означает превосходную степень лжи) восприятия красоты появился монстр под названием «Искусство для искусства», т.е. для неких творческих изотериков, креативных снобов посвященных в только им ведомые тайны, и только они способны понять и оценить «истинное творчество» и то, что «натворили» их собратья по цеху. Всё как в известной басне И.А.Крылова: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Мерой всего прекрасного, в этом случае, является количество дофаминов исторгаемых из глубин человеческого гипофиза. И вообще, простому смертному тяжело понять «высокое» и то, какой смысл вложил автор в своё произведение и о чём он, автор, хотел поведать миру. Не каждый способен разобраться в тонкостях, к примеру кубофутуризма, но в любом случае, художественная красота произведения должна затронуть душу, иначе теряется сам первоначальный смысл всякого творчества.

Как она, такая «красота», может преобразить мир, если её, по сути, никто не в силах воспринять? Трудно увидеть такую «красоту» в «Чёрном супрематическом квадрате» который пересекается с «Синим треугольником» Казимира Малевича, испытать радость от музыки Альфреда Шнитке или Арнольда Шёнберга , ощутить «очищение» после стихов декадентов («Декадент - утончённый художник, гибнущий в силу своей утончённости» К.Бальмонт). Искусство не является само по себе самоцелью, и это не фееричное жонглирование нотами, словами и красками, это всё-таки средство, душевные «костыли» помогающие человеку приблизиться к Прекрасному Богу. Художественное творчество в праве своими средствами изобразить в чувственной форме красоту вещественных предметов если они будут нести в себе образы духовного и святого. Однако с грехопадением человека связь эстетического чувства с духовным нарушилась и сердце стало маловосприимчивым к предметам духовного свойства настолько, что не замечает присущей им внутренней красоты и отвращается от них, устремляясь к предметам страстным, изображающим «красоту» мира сего, и творя эту «красоту» уже по своему образу и подобию, другими словами, греховные страсти в свойственном им бесстыдстве и в формах далеко не изящных, ибо «извращённый вкус любит наслаждаться предметами, изображающими страсти или вообще оттенёнными страстью и питающими её» (Свт. Феофан Затворник. «Начертание христианского нравоучения»).

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей работе «Христианский пастырь и христианин художник» так выразил своё отношение к творчеству повреждённому грехом человека: «Люди, одаренные по природе талантом, не понимают, для чего дан им дар, и не кому объяснить им это. Зло в природе, особливо в человеке так замаскировано, что болезненное наслаждение им очаровывает юного художника, и он предается лжи, прикрытой личиной истинного, со всею горячностию сердца... Большая часть талантов стремились изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут».

Культура, обособившись, отделившись от духовного начала, заявила о себе, как имеющая право на собственное, автономное существование. Само слово «культура» имеет в своим корнем «культ», сиречь этимология этого слова изначально указывает на культовое употребление самого искусства, т.е. для благоукрашения богослужебного обряда Церкви, это, как бы «театр» обряда Таинства (где «Тео» - по греч. Бог). Сегодня слова культура и театр имеют чуть ли не противоположное значение в сравнении с первоначальным. Когда-то, Иувал, потомок братоубийцы Каина, отделившись от сынов Божиих, развлекал жителей первого города игрой на гуслях и свирели. Он использовал божественную красоту гармонии звуков для чувственного увеселения плоти. Так дьявол - «обезьяна» Бога, извращает всё прекрасное, направляя силу искусства на удовлетворение страстей. Теперь уже современные представители культуры во всеуслышание заявляют о том, чтобы Церковь «не наступала своим кирзовым сапогом обскурантизма на нежное горло высокого искусства, и не смела посягать на креативный мир художника», и тем самым не мешала ему, т.е. носителю креатива, красиво грешить. Николая Бердяев, в своей работе «Философия свободы. Смысл творчества» прямо так и говорит - современное христианство парализует творчество.

Утвердившись в собственной значимости, секулярное искусство теперь уже само желает диктовать свои условия, а если надо, то и распространить своё влияние и на Церковь. Так, апокалиптический дракон, низверженный на землю, не имея возможности пожрать жену, убежавшую в пустыню, выпускает из своей пасти реку, чтобы затянуть беглянку к себе и поглотить её (Откр. 12, 13-17). Жена - это Церковь, а река - образ мирских страстей, которые должны увлечь верующих в пучину греха. Так данайцы, из известной поэмы Гомера, захватили Трою используя красивого деревянного коня для прельщения её жителей. Когда в ограду Церкви привносятся элементы мира сего, погружённого в греховные страсти, то нельзя это оправдать ни «доступностью» для прихожан, ни миссионерскою необходимостью. Одним из признаков апостасии является обмирщвление Церкви, в частности, в области культуры. Город, стоящий наверху горы, для доступности, тогда должен спуститься вниз, а светильник необходимо подставить под спуд, чтоб не слепил глаза (сравн. Мф.5,14-16). Казалось бы человек, придя в храм, должен был бы наоборот почувствовать разницу между этим миром и миром «иным», духовным, ощутить небо на земле. Пение должно отличаться от филармонических концертов ( о чём говорилось ещё на шестом Вселенском Соборе: «В Церкви не должно употреблять бесчинных воплей, а петь со вниманием и умилением» (правило 75). К примеру: свт. Игнатий в этом смысле восставал даже против «херувимской» Бортнянского), живопись - от «лубочных» картинок, где главное, чтоб было ярко, разноцветно и золотисто. Протоиерей Сергий Булгаков, находясь в католическом соборе и увидев «Секстинскую Мадонну» Рафаэля, воскликнул: «Здесь - красота, лишь дивная человеческая красота, с её религиозной двусмысленностью, но... безблагодатностью! Почему-то особенно ударили по нервам ангелочки и парфюмерная Варвара, в приторной позе с кокетливой полуулыбкой. Я наглядно понял, что это она - ослепительная мудрость православной иконы, обезвкусила для меня Рафаэля. Красота Ренессанса не есть святость, но то двусмысленное демоническое начало, которое прикрывает пустоту, и улыбка его играет на устах «леонардовских» героев». Всё это так, если ещё учесть, что Рафаэль писал «Мадонну», используя свою любовницу Форнарину в качестве натурщицы.

Светская культура претендуя на творческую индивидуальность, на некий свой художественный мир, при этом претендует и на некую свою «духовность», если не сказать «сакральность», и при этом, не сметь посягать на «святость» её авторских идей, претендующих на яркую образность, индивидуальность и оригинальность, а также на способ всего этого выражения. Поклонение этой «священной корове» доходит сегодня и до самой Церкви. Так, к примеру, игумен Иоанн (Экономцев), в своей работе «Православия. Византия. Россия» пришел такой мысли, что состояние творческого экстаза, есть состояние обожения, и в этом состоянии, творит уже не человек, а богочеловек... в очистительном огне творчества, грехи сгорают так же, как сгорают грехи святых подвижников в их молитвенном подвиге. Пресс-секретарь патриарха, священник Александр Волков, в интервью RT от 22.07.17 на вопрос об отношении Церкви к кощунственному фильму "Матильда" сказал, что Церковь не может из своего... священного пространства храма оценивать явление культуры. Не будем комментировать это спорное заявление, вспомним только, что именно после обсуждения последнего романа Л.Н.Толстого «Воскресение», Церковь из своего «священного пространства» предала этого богохульника анафеме. Церковь всегда являлась совестью отечества и именно ей было дано право оценивать духовно-нравственную основу всего происходящего в её народе.

В комментариях на работу владыки Игнатия (Брянчанинова) об отделении церковного и светского в искусстве А.М. Любомудров пишет: «Проблема соотношения церковного мировоззрения и художественного творчества возникла с началом Нового времени, когда пути Церкви и пути культуры решительно разошлись. Подобные вопросы не стояли перед современниками прп. Андрея Рублева, создававшего иконы в посте и молитве, отражавшего горний мир духовных реальностей, не приносящего ничего «от себя», но бережно слушающего Вечность».

Искусство имеет право на существование если оно растворено с духовным и находится в его подчинении. Тогда оно имеет смысл и обретает внутреннее содержание и может помочь эстетическому чувству ощутить Божественную реальность в земной жизни. Почувствовать одухотворённость и красоту материи способны далеко не многие. В былые времена художниками, музыкантами и поэтами становились избранные, отмеченные печатью Божественного дара. К примеру: для написания икон избирались люди обладающие художественным мастерством, да и к тому же, святой жизни, в основном иноки, и поставлялись в это звание особым чином самим епископом (тоже касалось и головщиков на клиросе). Перед написанием иконы изограф усиленно постился, служили молебен и освящали воду, которую потом добавляли в краски, перемешивая её с пигментами.

Потому и поражают своей неземной красотой иконы прп. Андрея Рублёва и Даниила Черного являясь эталоном творчества для всего мира искусства. Новгородская икона 15 века вмч. Георгия «Чудо о змие» и сегодня восхищает своей формой и цветом, своей подчеркнутой экспрессией, и навряд ли возможно будет создать что-либо подобное в мастерской современных авангардистов. В этой иконе было использовано всего четыре краски, что не помешало автору достичь совершенства. Православная вера не запрещает творчество и не отрицает искусство, не призывает умерщвлять чувства человека, если только главным принципом творчества будет духовная сердечная чистота и Божественная красота мира. Апостол Павел говорил о значении душевного так: «Сеется тело душевное, восстаёт тело духовное»(1 Кор.15.44). Многие святые прославляли Бога «во струнах и органе», в красках и в поэтических образах: играли на музыкальных инструментах, писали картины, сочиняли стихи, придумывали сценарии для театральных постановок.

Достаточно назвать такие имена как: свт. Димитрий Ростовский, сщмч. Серафим (Чичагов), прп. Варсонофий Оптинский, прп. Лаврентий Черниговский, преподобноисповедник Сергий (Серебрянский), свт. Феофан Затворник и многие другие. Сколько замечательных писателей и поэтов исповедовали Православную Веру и вдохновлялись Ею, такие как: Ф.М.Достоевский, И.С.Шмелёв, Н.С.Лесков, С.А.Нилус, Ф.И.Тютчев... Прекрасный композитор, наш современник, Георгий Свиридов был верующим человеком (достаточно почитать его дневники; отпевание автора муз. сюиты «Метель», в храме Христа Спасителя 6 января 1998г. совершал святейший патриарх Алексий). Великолепный музыкант, любимая пианистка И.В.Сталина, Мария Юдина открыто исповедовала христианскую веру, и из-за православных убеждений была уволена с преподавательской работы из института Гнесиных. Можно продолжить этот список замечательных музыкантов, художников, поэтов, которые смогли совместить красоту искусства с православной верой, и направить свой талант на служение Богу. Подлинное искусство, по мысли прп. Варсонофия Оптинского, непременно должно настраивать не на греховное услаждение души «одною красотою внешней формы», но на врачующее душу созерцание «красоты незримых Божественных вещей» и предвкушение райской гармонии, ведь «не красивости только ищет душа, духом водимая, но выражения в прекрасных формах невидимого прекрасного мира, куда манит ее своим воздействием дух».

«Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос,
не золотые уборы или нарядность в одежде,
но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа,
что драгоценно пред Богом»
(1 Петр.3.3-4).

Основные принципы изображения прекрасного посредством искусства человечество выработало уже довольно давно. В своей «Истории Красоты» Умберто Эко, как специалист по средневековой эстетике, выделяет 4 аспекта категории прекрасного: 1) пропорциональность (симметрия и соразмерность); 2) целостность (полнота и равно удалённость); 3) сияние (свет и чистота); 4) созвучие всех частей (консонанс и гармония). Удивительно, но все эти положения искателей совершенства, гармонии и красоты совпадают с критериями религиозной мысли, что подтверждает Священное Писание. Ещё в Ветхом Завете Господь преподаёт уроки архитектурной гармонии, симметрии и соразмерности пророку Моисею, повелевая построить Скинию Завета по Своим чертежам. Для лучшего построения храма, а также изготовления Ковчега был выбран искусный мастер по имени Веселеил, а его помощником Аголиав. Именно они вместе со своими друзьями по цеху используя эскизный и технический проект Великого Зодчего и Художника построили Божественную Скинию вместе с Ковчегом и херувимами на его крышке. «И сказал Господь Моисею, говоря: смотри, Я назначаю именно Веселеила, сына Уриева, сына Орова, из колена Иудина; и Я исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, работать из золота, серебра и меди, резать камни для вставливания и резать дерево для всякого дела; и вот, Я даю ему помощником Аголиава»(Исх.31.1-6). Всё изобразительное искусство в этом храме, как в прочем, в последствии, и в храме Соломона, указывало на присутствие Божие, на Его величие и Его духовную красоту.

Именно здесь нужно искать критерий прекрасного: прославлять Бога в Его творениях. Великий Создатель Вселенной вдохновлял небесную арфу Духа Святого пророка Давида на написание «симфонии» псалмов, где соединилась молитва с Божественным ритмом. Господь изначально дал нам чувственную силу души создавая нас по Своему образу и подобию, чтобы мы смогли наслаждаться Его красотой и смогли соучаствовать в творении этой красоты украшая ею этот мир. Потому благодарить Бога за Его неизреченные к нам милости, за Его любовь, за возможность творить вместе с Ним прекрасное, за подаренное нам эстетическое чувство воспринимать, творить и радоваться этой красоте - это и есть мастерство под названием - искусство.

«Хвалите Бога во святых Его, хвалите Его во утвержении силы Его.
Хвалите Его на силах Его, хвалите Его по множеству величествия Его.
Хвалите Его во гласе трубнем, хвалите Его во псалтири и гуслех.
Хвалите Его в тимпане и лице, хвалите Его во струнах и органе.
Хвалите Его в кимвалех доброгласных, хвалите Его в кимвалех восклицания.
Всякое дыхание да хвалит Господа»
(Пс. 150).

Протоиерей Андрей Шевчук, настоятель св.Георгиевской церкви, что на Мемориале 411-й батареи г.Одессы