Похищение Европы

Памятник

 

А в мыслях неучастие во лжи,

А на душе безмерная печаль...

Попробуй, слово тихое скажи,

Попробуй, соскреби с лица эмаль.

 

Окаменею, но не упаду!

Я обработан новым веществом.

Вот Аполлон, белеющий в саду,

Вот Дискобол, вот Девушка с веслом.

 

Я памятник. Но не себе, а им.

Сегодняшний фальшивый Древний Грек.

Я принял позу и намазал грим,

Но что-то выдает: здесь человек.

 

Обман покоя, твердости обман ...

Здесь человек -  под камнем бьется плоть.

И чуткий к фальши статуй хулиган

Пытается мне руки отколоть.

 

Матрос

 

Матрос пришёл,

Матрос сказал:

«Пойдём со мной, сынок»,

И долго, долго дребезжал

В груди моей звонок.

 

Матрос пришёл,

Матрос сказал:

«Снимай нательный крест -

Священник пьёт, и царь издал

Безбожный манифест!»

 

Матрос пришёл,

Матрос сказал:

«Я Церковь наклоню

И всех торговцев и менял

Оттуда изгоню!»

 

Лежит матрос в земле сырой,

Расстрелянный ЧК,

Он был поэт, он был герой,

Помешанный слегка.

 

Но до сих пор в груди дрожит

Встревоженный звонок,

И кто-то снова говорит:

«Пойдём со мной, сынок».

 

Новый год

 

А где-то в Битце или в Икше

Ребята прочитают Ницше

И заведут свой мотоцикл,

И западный, четырехтактный,

Их повезет на бой контактный...

 

От новогодних фейерверков

Опять всю ночь болит душа,

Чечнёю душу исковеркав,

От хулиганского ножа

Дойти до взрывов на погостах,

Быть может, и не так уж просто,

Но помогает анаша.

Щенки, кого вы убивали

В том неотесанном подвале,

В себе не разглядев врага.

И все решила кочерга...

Который раз в тюрьме забитой

Ты достаешь молитвослов,

Ты, даже матерью забытый,

Добрался до своих основ.

А в тех основах -  доброта,

Но тяжелее всякой пытки

Твои последние попытки

Доподтянуться до креста.

 

***

 

Рушат коптевские бараки...

Ух, сильна ты, баба копра!

Лают коптевские собаки.

Понаехали трактора...

 

А у Красного у Балтийца

Строят сталинские дома.

Здесь же каждый десятый - убийца,

Но какая у нас зима!

 

Я качусь с бесконечной горки...

В Тимирязевском парке народ.

Я сижу у отца на закорках -

Вижу Екатерининский грот.

 

Там Нечаев убил студента

Иванова за просто так.

Значит русским интеллигентам

Захотелось самим в барак.

 

Рушат коптевские бараки!

Ух, сильна ты, баба копра!

Лают коптевские собаки.

Понаехали трактора...

 

Лев

 

Господи, куда его ведешь,

Трезвого, огромного, седого -

В темноте он, кажется, похож

На себя, гусара молодого.

 

Господи, Анафема опять!

Вся семья большая сбита с толку,

Но ему сейчас на всех плевать,

Этому вегетарьянцу-волку.

 

Он один по полю побредет,

Написавший столько славных книжек,

Даже смертью странной не соврет

И смертельной раны не залижет.

 

Большевик

 

Пока не поросли  борщевиком

Колхозные и все другие рынки,

Пройдусь по ним Большим Большевиком,

Сойдя с незабываемой картинки.

 

Глаза мои невыносимо жжёт

Безумие той ненасытной власти,

Которая детей моих сожрёт,

Не подавившись в жадном сладострастье.

 

Они ещё не научились петь

Осанну дружную Живому Богу,

И в этот раз дождь может не успеть

Огню вечнующему преградить дорогу.

 

А я растаю  под таким дождём -

Вся злость моя надолго утолится...

И ржавым, искорёженным ружьём

Напомню внукам, что пора молиться!

                                                        

 

Словами теми же, что отроки в печи

Молитесь за мою больную душу!

Простите все, кого я огорчил,

Чей крепкий сон я поступью нарушил.

Сталин

 

И я запутался совсем,

Я вспомнил Сталина сегодня -

Какой высокий человек,

Такого маленького роста...

Он сходит с одного помоста

И всходит на другой помост.

А там столпились палачи

С игрушечными топорами,

Всезнайки мыльными шарами

Летают, пачкая сюртук...

Да! Перестал он быть марксистом,

И в Адриатику со свистом

Ворвался воздух Крымских гор.

Так почему ж над ним топор

Занес безжалостный очкарик?!

Землей, подвешенной, как шарик,

Играет нехристь голубой...

А ты, рыбак, а ты, ковбой,

Доколе нам терпеть гоморру,

Какую новую «Аврору»

Ведет к нам просвещенный век?!

И я, несчастный человек,

Когда последний вертолет,

О воздух лопасти ломая,

На землю боком упадет,

И, ничего не понимая,

Искать я буду крест рукой,

Тогда, быть может, Стражник Рая,

Перелетая надо мной,

Зачтет мне этот скорбный стих,

Зачтет мне этот стон надежды.

Не про него он, не про них...

Про вас, про нас мой горький стих

О, просвещенные невежды.

 

Похищение Европы

 

В Москве, на площади Киевского вокзала открыт монумент Похищение Европы

                                                                                                   Из газет

 

Когда-нибудь фантазии закончатся,

И перестанем мы ходить в кино,

И нас опять будённовская конница

В прорубленное понесёт окно.

 

Нельзя! Нельзя освобождать Европу!

Европу полагается украсть...

Мычи, как бык! Плыви среди потопа,

Звериную разыгрывая страсть...

 

Кому нужна ты, голая старуха,

На привокзальной площади Москвы?

Клянись! Клянись огнём Святого Духа

Через противотанковые рвы!

 

А впрочем, ладно, не клянись, не надо...

Не жди любовной, розовой зари,

Когда в Париж на площадь Сталинграда

Понурые придут богатыри.

 

"Курск"

 

Слушай, лодка, по переборкам

Я к вам все-таки достучу.

Никаким самым светлым моргам,

Ни священнику, ни врачу,

Ни фельдмаршалу, ни президенту,

Никаким заморским друзьям

Бескозырочек черные ленты,

Души светлые не отдам.

Из московской своей квартиры

Прямо в окна и прямо в пол

Продырявлю огромные дыры,

Чтобы воздух к вам в лёгкие шёл!

 

Пусть помянет Никола Угодник

Всех живущих на самом дне -

Нынче каждый из нас подводник,

Недошедший к своей стране.

 

Ермак

 

Когда Иван Четвёртый Грозный

Стал ханом Золотой Орды,

Почуял Запад знак серьёзный,

Неотвратимый знак беды.

Разрушен Новгород жестоко,

Так ни один монгол не жёг,

Казани с ходу выбив око,

Всё больше любит царь Восток.

 

Уже могучая Литва,

Со страхом справившись едва,

Ему послов с дарами шлёт,

Уже Ермак готов в поход

Куда-то в сторону Пекина,

И кровь Бату и Темучина

Покоя русским не даёт,

И русский крест в тайге встаёт

На радость старицам раскола,

И войско на Сибирь ведёт

Мужик с названьем ледокола.

 

Юра

 

А понедельник - день не мой.

Я повстречался с бомжем Юрой

У нас на Парковой седьмой

И, собственной почти что шкурой

Его накрыв, привёл домой.

 

А Юра - страшный западэнец -

Ещё сказал в конце концов,

Что отомстит, как древний немец,

За поражение отцов.

 

И мы кирнули - я и нищий...

За жизнь. За львовское кладбище.

 

Барбаросса

 

Безумный Фридрих Барбаросса

Опять войной идет на Рим,

Как от огромной папиросы,

Дым черный тянется за ним.

Другое дело, Мартин Лютер:

Достал какой-то новый текст,

И до сих пор Землею крутит

Его руки волшебный жест.

Сгоревший на костре Джордано

Не мог так Землю раскрутить,

Чтоб правоверным христианам

Настолько мысли замутить.

Лежат католики в окопах,

Горит ирландская трава,

А на другом конце Европы

Вздыхает Третий Рим - Москва.

 

В  музее

 

Был освещенный коридор

Уставлен греческой скульптурой,

И палец мраморный в упор

Меня расстреливал культурой,

Но, отступая, я нарвался

На настоящий пулемет -

В соседнем зале выставлялся

Разрушенный немецкий дзот.

 

Перед войной

 

Неподвижны корни праведных

В окруженье сорняков.

Как же ветер слов неправильных

Разделил учеников?

Нам даровано молчание

На пороге у Войны,

Ну а цезарю -  венчание -

Удержание страны.

 

Война

 

На куклу был похож убитый,

На декорацию -  война,

И освещала снег разрытый

Ненастоящая луна.

То был театр такого свойства,

Где зрителям хватало слёз

От безыскусного геройства

Средь бутафории берёз.

 

Капли

 

Все цвета на Земле потемнели,

В океанах утопли лучи,

Только мокрые русские ели

Освещали дорогу в ночи.

 

Вот коснулись простейшие капли

Бесконечной и близкой Луны,

Вот и люди, что зреньем ослабли,

Вдруг прозрели во время Войны.

 

Вот и нам, в окровавленных тряпках

По грязи проползавшим вперёд,

Отразившись в бесчисленных каплях,

Показался единым народ.

 

Родительская Суббота

 

На Родительскую Субботу

Полагается помянуть...

А особенно ту пехоту,

Что внезапно отправилась в путь,

Неотпетую, непрощённую,

В окружении красных снегов,

А особенно некрещёную -

Всю, что нас спасла от врагов.

 

Сорок Мучеников

 

От Севастии до Севастополя

Сорок воинов по морю протопали.

Что Отступник им Юлиан,

А тем более Гудериан?!

Ёлка

 

Яблочко стеклянное.

Ёлка новогодняя.

Сила окаянная,

Сила преисподняя

В нас с тобой прицелилась

Пушками да танками,

А метель метелилась

Валенками, санками.

Ёлка в Лианозове.

Нам всего три годика.

Шуба дедморозова -

Маскхалат Угодника.

 

Музыка

 

Вагнер, Вагнер, что ты понял?

Пил душевное вино...

Аполлон или полоний -

Музыканту все равно!

 

Вагнер, Вагнер, музыканты

Мундштуки вставляют в рот,

Покоряются таланты

Волшебству бесстыжих нот.

 

Вагнер понял всё как надо,

Нибелунгов прочитав,

Пала лишь у Сталинграда

Высота его октав.

 

Песня

 

Русские пьют за победу,

В каком, я не знаю, году -

То ль из Берлина я еду,

Толь из-под Кушки иду.

 

Русские пьют за удачу,

Я ж почему-то молчу -

То ли от счастья я плачу,

То ли от боли кричу.

 

Русские пьют за Россию,

И я подымаю стакан...

«Господи Боже, спаси их» -

Безрукий сказал ветеран.

 

Русские пьют за победу,

В каком, я не знаю, году -

То ль из Берлина я еду,

Толь из-под Кушки иду.

 

Королёв

 

Как представить нам мир невидимый,

Соразмерить с какими чертами,

Что там делается на Проскомидии

За закрытыми Воротами?

 

Пусть останется тайное тайным.

Нужно быть баснословным поэтом,

Чтобы всё, что казалось летальным

Вдруг летательным стало предметом.

 

Новая пустынь

 

Бегство в пустыню - удел космонавта.

Келью свою он несёт в пустоте.

Будет молиться сегодня и завтра,

Будет учиться смотреть в темноте.

 

Столпники, старцы, веригоносцы

Не повидали пустыни такой...

Вот и решили великороссы

Сердцем осваивать космос пустой.

 

Сказка-война

                                    Владимиру Смирнову                                               

 

До чего же красивы колонны,

Уходящие в огненный бой...

Истребителей с песней разгоны,

Дирижаблей веселый конвой.

 

Не спеша подойдут кирасиры -

Кони, как молодые слоны!

До чего же все люди красивы

В предвкушении страшной войны.

 

Вот идут пулеметные роты,

Начинается сказка-война.

Впереди у ковров-самолетов

Ночь, как дерево, сожжена.

 

Миша

 

Напиши за Афган -

Попросил меня Миша.

Но в Афгане я не был

И как напишу я?...

Помню только косую порошу

В переулке московском,

Кажется Банном,

Где на нож посадили приятеля Гошу

Нет, не «духи», не урки,

А так, со двора дружбоганы...

Что сказать про Россию -

Она перед Богом.

Дружбаны эти где-то в году девяностом

На машине разбились. Всмятку.

Видишь, как просто.

Да. Но о чем я?

Просил меня Миша

Написать...

О таком нам известном  далеком Афгане.

Миша,

Осторожнее нужно

Нам думать о странах далеких -

Ведь мы не цыгане...

Слава русским солдатам, не дрогнувшим в брани!

 

Снегири

 

На развалинах Империи

Сядет дудочник-еврей,

Песню грустную затянет -

Песню русских лагерей.

 

Отчего нам так неймётся

Всё крушить и сокрушать,

Отчего нам так поётся

На развалинах опять.

 

Отчего скупое слово

Молчаливых снегирей

Соловьизма удалого

И понятней, и добрей.

 

И духовное дыханье,

Иудейский этот стон

С малороссами коханье

Вызывает в нас сквозь сон.

 

Из тумана заводского

Подымается Москва -

Летом, где-то пол-седьмого

Зажигается глава

 

У Великого Ивана

Надо тьмой других столиц, -

Не сыграть на фортепьяно

Песню русских зимних птиц.

 

Иеремия

Напророчил пророк и заплакал.

Всё сбылось - развалилась страна.

Чем смотреть на кровавую плаху,

Лучше было б прослыть за вруна!

 

И всесильное слово пророка,

И последний крылатый трубач -

Всё для нас, для слепых... а для Бога -

Тот простой человеческий плач.

 

***

 

Воцерковление ума -

Большая русская забота...

То Мавзолей. То Колыма.

То Бранденбургские Ворота!

И здесь и там лежат герои.

Но чем сильнее гром побед,

Тем строже лица у конвоя,

Тем тяжелее ход планет.

А нам не выпало удачи

Кричать: «За Родину, за Ста...».

И проще вроде нет задачи-

К иконе приложить уста.

 

***

 

Там, где город этот бледный

Раскололся на куски,

Там, где всадник этот медный

Зеленеет от тоски,

Где кончается Россия,

Где холодные моря,

Не венчала Византия

Православного царя.

Там, где шпиль Адмиралтейства

Веселей, чем свет лампад,

Ни шедевров, ни злодейства

Не творили наугад.

Есть величие и слава,

Только хочется любви -

Реставрирует держава

Церковь Спаса на Крови.

 

Теракт

 

Мимо солнца

Кусты пролетели,

И автобус как будто просел...

Почему перевернуты ели -

Значит, с неба я к ним прилетел?

Кровь смешалась

Своя и чужая,

Кто-то белый к нам с поля бежит,

И девчонка почти что нагая

На обочине сидя дрожит.

Почему же

Так вольно, так странно,

Словно что-то спустилось с небес,

Повалиться почти бездыханно

И смотреть на нетронутый лес?

 

Дочке Вере

 

Вера, моя Вера,

Кончилось кино...

Левого эсера

Хлопнули давно.

Избы все сгорели,

Все ковбои спят,

И висит на ели

Чей-то автомат.

 

Вера, моя Вера,

Дай мне силы жить,

Снова чувство меры

В сердце мне вложи.

 

Предводительница

 

«Взбранной Воеводе...». Вот так да!

Это что - про Тихую Марию -

Ту, что плача долгие года,

Омывает гордую Россию?!

 

В алтаре священники поют,

Чествуя Воительницу нашу,

Старые и молодые тут

Громогласны, бойки, как на марше.

 

Хопа! Это конский разворот!

Хопа! Голова рогатая в кустах!

И не может устоять народ

На своих настоянных местах!

 

Ты скажи, в какой ещё стране

В алтаре земное и небесное

Так вот собирается к войне,

Где вершится брань противубесная!

«Радуйся, Невесто Неневестная».