На годы затянувшийся Февраль

Сегодня страна стоит на пороге столетия Февральской революции1917 года. И вопрос о том, есть ли предпосылки и реальны ли угрозы новой смуты и переворота в России, выглядит отнюдь не праздным. Хотя, конечно, революции к юбилейным датам не происходят.

Но попытаться проследить, что называется, механику того, как век назад влекло одну из крупнейших империй в мире к самораспаду и крушению всех государственных институтов, в наши дни полезно и даже актуально. При этом, вглядываясь в события вековой давности, нас, прежде всего, будут интересовать «голоса современников» - живых свидетелей и участников тех роковых событий. Только с их помощью возможно перекинуть мост в нашу сегодняшнюю реальность и понять, насколько сейчас мы отдалены или, наоборот, близки к новым революционным социально-общественным взрывам.

Поэтому попытаемся услышать подлинный голос той эпохи и сравнить с тем, что мы переживаем ныне. При этом будем давать необходимые оценки по ходу разворачивающейся исторической трагедии.

«Штурмовой сигнал к революции»

Начнем, на первый взгляд, издалека. 6 ноября 1916 года (все даты по новому стилю - авт.) Ленин опубликовал в издаваемой большевиками в Швейцарии газете «Социал-демократ» статью «О сепаратном мире». В советские годы она не относилась к часто цитируемым. Сейчас о ней вспоминают и того меньше.

Однако не столько сама она, сколько тема, поднятая в ней, имела тогда поистине глобальное значение для России, да и судеб многих стран. К тому же в сюжетном плане история носит и чисто детективный характер. Итак, ноябрь 1916 года - Первая мировая война, которая идет уже больше двух лет и изрядно подтачивает людские и материальные ресурсы, прежде всего, Германии и России. Конца войне не видно.

И тут в ряде европейских газет появляется поистине сенсационная новость - цитируем Ленина:

- Между Россией и Германией ведутся уже переговоры о сепаратном мире. Эти переговоры официальные, и в главном обе державы уже столковались.

Те, кто сообщал о якобы сенсационной новости, исходили, в том числе, и из того, что в то время в Швейцарии вдруг одновременно оказались бывший канцлер Германской империи и видный политический деятель Бюлов и действующий его коллега из России Штюрмер, заметим, обрусевший немец. Русское посольство в Берне «новость» решительно опровергло, а во французской печати появились комментарии о том, что это немецкая дезинформация с целью рассорить союзников. Ленин считает:

- Разумеется, одинаково возможен обман и со стороны России, которая не может признаться в ведении переговоров о сепаратном мире, и со стороны Германии, которая не может не попытаться рассорить Россию с Англией независимо от того, ведутся ли переговоры и насколько успешно.

При этом он предлагает исходить не из слухов, а «из непреоборимо установленных фактов политики за последние десятилетия». В нынешней войне, напоминает он, есть два столкновения: первое между Англией и Германией, а второе между Германией и Россией, что общеизвестно. Но наряду с этим:

- ... существует не менее - если не более - глубокое столкновение между Россией и Англией.

Царизм, пишет Ленин, веками стремился к завоеванию Константинополя и значительной части Азии. Но:

- Англия выступала более долго, более упорно и более сильным противником этих стремлений, чем Германия.

В своей статье Ленин, и это редкий случай, использует местоимение «мы» и рассуждает как бы от имени царского правительства:

- Если «мы» погонимся за чересчур большой добычей в Европе, то «мы» рискуем обессилить «свои» военные ресурсы окончательно, не получить почти ничего в Европе и потерять возможность получить «свое» в Азии...

... мы можем (с помощью Германии - авт.) выйти из войны, усилившись, и тогда завтра мы при помощи Японии и Германии сможем получить... хороший кусок Азии при войне против Англии (всю Персию и Персидский залив с выходом в открытый океан, а не так, как в Константинополе, где выход есть только в Средиземное море, да и то через острова, которые легко может взять и укрепить Англия, лишая «нас» всякого выхода в свободное море) и т. д.

Итак, Ленин рассматривает события, оценивая их в двух аспектах - информационной войны, которая не стихает, а только усиливается во время Мировой войны, ведущейся на многих фронтах силой оружия. Второй аспект - геостратегические интересы России, которая силою обстоятельств вступила в «противоестественный» для себя союз с Англией. Противниками его были силы, чью позицию наиболее четко и образно выразил военный разведчик и геостратегЕдрихин-Вандам:

- Хуже вражды с англосаксом может быть только дружба с ним.

Были государственные деятели, предупреждавшие о пагубности для страны и власти вступления в войну против Германии. Наконец, известна на сей счет и критическая оценка Григория Распутина. Но при этом ни о каком сепаратной мире со стороны власти в ходе войны речь не шла. Николай II неукоснительно соблюдал договоренности с союзниками, что является установленным фактом. Сама же статья Ленина со всеми ее положениями и выводами представляла собой в то время размышления в малотиражной газете руководителя небольшой лево-революционной партии, находящегося в эмиграции и имеющего нулевое влияние на тех, кто принимал решения по обе стороны фронта.

А вот те, кто влияние на политику в России имел, сами через несколько дней после публикации в «Социал-демократе», о которой они и понятия не имели, тем не менее, приняли самое активное участие в информационной войне на основе слухов о сепаратном мире, защищая интересы Лондона.

14 ноября 1916 года, в первый день открытия сессии Думы с невиданной доселе обличительной речью в адрес режима и правительства разразился председатель кадетской партии «Народной свободы» профессор, только что получивший в Англии звание почетного доктора Кембриджского университета, Милюков. Он, вернувшийся с туманного Альбиона, стал громко бить в набат - в Европе раскрыт прогерманский заговор в России. К нему причастны премьер Штюрмер, ряд крупных правительственных чиновников, Григорий Распутин и даже императрица. Для убедительности Милюков привел цитату из якобы немецких источников, сам снабдив ее переводом:

- Это победа придворной партии, которая группируется вокруг молодой императрицы.

То есть, то, что даже Ленин подвергал сомнению по поводу достоверности сообщений о переговорах насчет сепаратного мира, Милюков стал выдавать за чистую монету. В качестве смелого ораторского приема он постоянно использовал риторический вопрос-утверждение:

- Что это - глупость или измена?

Даже сегодня, читая стенограмму выступления лидера кадетов, где приведены реплики из зала, шум голосов, видно, насколько сокрушительный эффект оно произвело. Как в вольтовой дуге замкнулись все внутренние российские слухи и сплетни якобы с достоверными европейскими источниками. Например, о том, что у императрицы в Царском Селе есть во дворце тайный телеграфный аппарат, по которому она напрямую общается с германским императором Вильгельмом, сообщая ему все секреты российской верховной ставки. К этому же причастен «милый ее сердцу старец Григорий». По Милюкову выходило, что он нашел подтверждение заговора из самых достоверных зарубежных источников.

Текст этой речи в газетах не публиковали, но она мгновенно стала известна широкой публике, благодаря многочисленным спискам - тогдашнему самиздату. Позже Милюков вспоминал:

- За моей речью установилась репутация штурмового сигнала к революции. Я этого не хотел.

Через несколько дней на думскую трибуну поднялся уже враг Милюкова, однажды швырнувший ему во время заседания прямо в лицо стакан воды, лидер правых, говоривший «правее меня только стенка», заместитель председателя черносотенного «Союза русского народа», организатор «Союза Михаила Архангела» Пуришкевич. Он, конечно же, не обличал ни государя, ни императрицу - он их спасал. Спасал от пагубного влияния Распутина и его клики. По горячим следам Пуришкевич записал в дневнике, что вся Россия одинаково «смотрит на тот ужас, который представляет собой Распутин в качестве неугасимой лампады в царских покоях».

И здесь уже только списками-самиздатом дело не закончилось. Вскоре к Пуришкевичу с предложением действовать обратился князь Юсупов. Они и начали действовать вместе, готовя план убийства «старца Григория». Все завершилось в ночь на 30 декабря в Петрограде, во дворце Юсупова. О самом убийстве есть несметное количество статей, масса книг, сняты десятки фильмов.

Точно известны имена пятерых участников преступления: князь Юсупов, Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат Николая II, а также лица куда меньшего масштаба - старший врач отряда Красного Креста Лазоверт и поручик Преображенского полка Сухотин. Почти все основные лица, за исключением Пуришкевича, были геями. Как выяснилось десятилетия спустя, скорее всего, присутствовал и даже произвел смертельный выстрел в Распутина лейтенант британской разведки и соученик Юсупова по Оксфорду, а также его «нежный друг» Освальд Рейнер. Само убийство шло под граммофонный аккомпанемент известной американской песни «Янки дудл».

Разве не читается здесь стопроцентно узнаваемые в грядущем веке просто кричащие знаки и символы? А один из них проявился уже через два с половиной месяца - первыми признали Временное правительство Североамериканские Соединенные штаты. Но еще до этого британский премьер-министр Ллойд Джордж, как указывает ряд источников, узнав об отречении Николая II, сказал, что одна из целей мировой войны уже достигнута.

Современникам тех роковых событий стало вскоре понятно - убийство Распутина в результате умело развернутой информационной войны послужило вовсе не тормозом, как виделось Пуришкевичу, а первым реальным толчком к великой смуте 20 века. Операторами и выгодополучателями ее были вовсе не немцы с их агентурой, о которых тогда в России только ленивый не говорил в связи с, в том числе, якобы попытками сепаратного мира прогерманской партии в верхах. Нет, тихой сапой подкрались союзники, прежде всего, Англия.

Она опасалась вовсе не сепаратного мира, имея твердые гарантии со стороны Николая II, что он на это не пойдет. Ее целью было - обнулить все договоренности с Россией по послевоенному устройству на евразийском континенте. А для этого все средства были хороши, включая обрушение власти в России с последующим хаосом и междоусобной войной.

И еще одно, разве не используют ли и сегодня, пусть и маломощно-ничтожную, но снова партию с названием «Народная свобода» (ПАРНАС)? Не ее ли лидеры так же ведут борьбу с Россией, исходя из западных интересов?

Наконец, в их столицах даже не пытаются скрыть того факта, что как и век назад, им очень бы хотелось дождаться отречения русского лидера. С помощью кого угодно.

Как встречали 1917 год

Но вернемся к событиям вековой давности. Что чувствовали, на что надеялись и что ждали от нового года 1917 года в России тогда, сто лет назад? Для них ведь даже ближайшее будущее не было ясным и очевидным.

Например, из газетных репортажей той поры следовало, что новый год состоятельная публика встречала в обеих столицах с каким-то диким и безудержным размахом. В Петрограде уже к 11 часам вечера были заняты все столики в кафе и ресторанах. Несмотря на официальный сухой закон, вино, водка и коньяк лились рекой. И не важно, что цены запредельные по тем временам - бутылка какой-то кислой бурды, названной вином, по 20 рублей, а коньяк аж по 80! Водку хлещут стаканами, наливая из бутылок для нарзана. Это учитывая , что средняя зарплата рабочего была 25 рублей в месяц, а поручик получал 100.

Побывавший в отпуске фронтовой поручик Сергей Вавилов - будущий президент Академии наук СССР - писал тогда о первопрестольной:

- Москва распоясалась, опустилась, обнаглела.

Он указывал на смешение в настроениях и поведении москвичей традиционной патриархальности, огромного количества невероятных сплетен, какого-то необычайного хулиганства и безумного отчаяния. И все это в воюющей стране, где счет убитым и раненым идет уже на миллионы, и во всех слоях населения чувствуется усталость от войны. Но, выходит, для многих нуворишей, спекулянтов и сомнительных дельцов, на войне как раз и разбогатевших, великая бойня стала поводом для пиров и демонстративного веселья. Они спешат урвать от жизни все и ждут для себя перемен только к лучшему.

Впрочем, людям свойственно всегда надеяться на лучшее и светлое. В конце 1916 года, когда победоносный исход войны для России, казалось, был предрешен, в Святейшем Синоде обсуждался вопрос о том, чей будет Константинополь. Со своим проектом решения этого вопроса выступил архиепископ Антоний (Храповицкий). Он считал, что задачей России в этом регионе является не только освобождение Константинополя, но и Гроба Господня, Голгофы, Вифлеема, Дамаска, Бейрута и вообще всех православных епархий. Архиепископ Антоний полагал, что России следует восстановить Византийскую Империю, объединив Грецию с Константинополем (Царьградом) под мирской властью Самодержца-грека и под духовной властью Вселенского греческого Патриарха.

Россия должна была овладеть широкой лентой земли от Южного Кавказа до Дамаска и Яффы, а также Сирией и Палестиной, открыв для себя берег Средиземного моря и соединив его с Кавказом железными дорогами. Архиепископ Антоний предлагал организовать переселение русских крестьян и ремесленников в Сирию и Палестину, "очищая для них и пустыни и магометанские поселения, которые, впрочем, и сами начнут быстро пустеть под русским владением":

- Там будет уже место для чисто русской культуры, для русской речи, для русской торговли и промышленности; в частности, две последние отрасли обильною лавою польются по Волге и Каспию чрез Кавказ к Средиземному морю и обратно. Пустынная местность вновь процветет, как «земля текучая медом и млеком», а всякий русский христианин сочтет долгом не раз в своей жизни отправиться на поклонение Живоносному Гробу; даже наши баре и барыни постепенно забудут о Карлсбадах и Парижах и будут знать Иерусалим, Вифлеем, Назарет.

Словом, вот он, Третий Рим, уже близкий - только руку протяни. Для нас сегодня приведенный текст - не свидетельство реальных прогнозов, а православной идиллической мечты о давно предначертанном будущем. А как же надвигающиеся революционные бури, спросит современный читатель. Их не видел или не принимал в расчет не только этот известный иерарх Русской Православной Церкви, в скором будущем, ставший одним из претендентов на патриарший престол. Человек диаметрально противоположных взглядов и иной судьбы, Ленин, находившийся тогда еще в швейцарской эмиграции, писал в одном из частных писем:

- В России все глухо, революции пока не предвидится.

Да, о ней нет и намека в русских газетах той поры, из которых Ленин как раз черпал информацию, следя за событиями на родине. Однако вот французский посол Морис Палеолог как раз тогда выслушал рассказ одной великосветской дамы о ее поездке в Москву и царящих там настроениях протеста против царя и, особенно, царицы. Выходит, недавнее убийство Распутина нисколько не охладило слухи и сплетни. Ропот и недовольство только нарастали. Как истинный дипломат, а, значит, и разведчик, Палеолог делает неутешительный вывод для страны пребывания, о чем доносит в Париж:

- Во всех классах общества чувствуется дыхание революции.

И он прав - именно во всех, начиная с самых высших. Ведь даже великая княгиня Елизавета, старшая сестра императрицы Александры Федоровны, послала сочувственную телеграмму матери одного из главных участников убийства «старца Григория» Феликса Юсупова:

- Все мои глубокие и горячие молитвы за всех вас, за патриотический акт вашего дорогого сына. Да храни вас Бог.

Отметим, в июле 1918 года на Урале Елизавета разделит участь семьи императора - она заживо будет сброшена в шахту под Алапаевском. Как и семья Николая II, причислена Русской Православной Церковью к лику святых как преподобномученица. А мощи ее покоятся на Святой Земле, в Иерусалиме. Ведь она в предреволюционные годы возглавляла Императорское православное палестинское общество и выражала желание быть похороненной на Святой Земле.

Убийство Распутина так и осталось нерасследованным в законном порядке, а его участники не осуждены. Так начиналась пора великого беззакония. Но современники об этом еще ничего не знали. И все же наиболее прозорливые что-то уже чувствовали, предвидели. Незадолго до нового года Владимир Маяковский пишет стихотворение с говорящим о многом названием «Надоело». Заканчивается оно так:

- Когда все расселятся в раю и в аду,

земля итогами подведена будет -

помните:

в 1916 году

из Петрограда исчезли красивые люди.

Но еще за год до того в петроградском кафе «Бродячая собака» он прямо в лицо жующей и пьющей публике бросил свои гневные строки:

- Знаете ли вы, бездарные, многие,

думающие нажраться лучше как,-

может быть, сейчас бомбой ноги

выдрало у Петрова поручика?..

Если он приведенный на убой,

вдруг увидел, израненный,

как вы измазанной в котлете губой

похотливо напеваете Северянина!

Переводя с поэтического на язык политики и социологии, можно однозначно утверждать - поэт с безошибочной точностью зафиксировал распад социальных тканей пока еще формально существующего государства. Даже не тяготы и лишения войны, а, прежде всего, кричащая несправедливость, жизнь разных классов и слоев населения, будто не только в единой стране, но и в чуждых друг другу мирах, толкало общество к пропасти. Спустя четверть века, в годы Великой Отечественной войны страна несла потери несравненно более тяжелые, народ северной блокадной столицы умирал от голода и истощения, но при этом была единая, по целям, задачам, устремлениям страна. А величайшие жертвы и испытания всего народа навсегда останутся великим подвигом.

Ровно сто лет назад все было иначе. Историю того времени можно, конечно, переписать. Но никому не дано жившим, думавшим и действовавшим тогда людям неким методом чудесного перепрограммирования привнести сегодняшнее видение и толкование событий, заставить их смотреть на себя и окружающее иначе, чем тогда. А ведь сегодня подобное стремление, пусть даже из благих намерений, у некоторых есть.

Иное дело уроки истории. Хотя и живем мы сегодня совершенно в иных условиях, да и название страны официально иное, есть один важнейший момент, заставляющий нас пристально и неотстраненно смотреть на события вековой давности. Нельзя, чтобы кичливая наглость богатства, роскоши и безвкусия хамски бросала вызов огромной массе народа, живущего трудно, далеко не в роскоши. Те кричащие полюса не только материального, но и духовного разобщения, которые мы наблюдаем и сегодня, могут вновь стать причинами большой беды. На их ликвидацию и должно, пожалуй, быть направлены, прежде всего, усилия и власти, и общества. В этом есть у него огромная потребность.

Началось

Из газет того времени, пожалуй, первым реальным сигналом о приближении революции можно считать сообщение о том, что в ночь на 10 февраля в Петрограде чины полиции арестовали участников так называемой Рабочей группы при Центральном военно-промышленном комитете (ЦВПК) во главе с социал-демократом Кузьмой Гвоздёвым за антиправительственные призывы. Борясь за интересы рабочих, сам Гвоздёв патриотически болел и за военное производство, чувствовал, что стачки без серьёзного повода ослабляют страну. Но стоящие рядом с ним секретари-интеллигенты, толкали его говорить на публику: «русское правительство собственными руками разрушает оборону», «пролетариат должен добиться контроля над действиями дипломатии». Эта группа, как утверждают историки, сворачивала левее, чем даже хотела.

Идея переворота в те дни приобрела уже вполне сформировавшийся характер. Правда, будущее виделось туманно и идеализированным. Цель - свержение монарха или хотя бы отстранение его, с передачей верховной власти иному лицу императорской фамилии - еще не обрела черты рабочего плана. В этом контексте интересны воспоминания В.Б. Станкевича, приват-доцента права Петроградского университета, народного социалиста, ставшего вскоре комиссаром Временного правительства на Северном фронте:

- Какого-нибудь участия в заговорщических кружках того времени я не принимал. Лишь в конце января месяца (начало февраля - авт.) мне пришлось в очень интимном кружке встретиться с Керенским. Речь шла о возможностях дворцового переворота. К возможностям народного выступления все относились определенно отрицательно, боясь, что раз вызванное народное массовое движение может попасть в крайне левые русла, и это создаст чрезвычайные трудности в ведении войны.

К планам отречения Николая II были причастны не только левые думцы, но и националисты (В.В. Шульгин) и, наконец, участники межпартийной коалиции правых из «Прогрессивного блока». Не забудем также о военной верхушке и даже членах императорской фамилии.

Поэтому вовсе не случайно 6 марта (по новому стилю) вспыхнули в Петрограде вроде бы стихийные «хлебные бунты», а через два дня произошла многотысячная женская демонстрация уже с откровенными революционными лозунгами - к месту вспомним о недавних женских маршах в США против Трампа. Через 4 дня вспыхнуло всеобщее восстание в столице, прозвучали первые выстрелы, появились жертвы, началось открытое неповиновение властям. С этого момента процесс пошел лавинообразно - отречение Николая II, образование «Временного комитета Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношений с учреждениями и лицами» под руководством председателя Думы М.В. Родзянко.

Одновременно сформировался Совет рабочих депутатов под руководством меньшевика Н.С. Чхеидзе и его заместителей М.И. Скоблева и А.Ф. Керенского - все трое, отметим, масоны. 16 марта было образовано Временное правительство, которое возглавил примыкавший к кадетам Г.Е. Львов. В составе его было уже 5 масонов - А.И. Коновалов, М.И. Терещенко, А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов, А.Н. Ефремов. Итак, и в Совете, и правительстве - масоны. И там, и там Керенский. Наличие этих двух органов власть вовсе не укрепляет, а закладывает основы гибельного двоевластия.

Описывая события в терминах сегодняшнего дня, можно сделать однозначный вывод - в течение первой половины марта - по новому стилю - в России произошла классическая «цветная революция». Причастность к ней Великобритании и Франции просматривается не только в связи с подробностями убийства Григория Распутина, но, можно сказать, и практически моментальным признанием Временного правительства сперва Североамериканскими соединенными штатами 22 марта, а через день сразу Лондоном, Парижем и Римом. Нечто подобное произойдет в декабре 1991 года после распада СССР и возникновения на его месте независимых государств.

И еще одна немаловажная деталь - современники Февральской революции отмечали необычный массовый экстаз практически всех слоев российского общества, граничащий чуть ли не со всеобщим психозом или, как тогда писали, «опьянением переворотом». Здесь однозначное совпадение с августовскими днями 1991 года и ликвидацией «кровавой хунты ГКЧП» - невиданный доселе безграничный восторг. Во всяком случае, нарочито тиражируемый через СМИ и, прежде всего, телевидение. В еще большей степени подобные настроения и состояние проявились в Киеве в феврале 2014 года - в связи с победой «Майдана».

Пожалуй, лучше всего настроения безудержного ликования от «февральской свободы» выразил модный тогда поэт Игорь Северянин в стихотворении, пафосно названном «Моему народу», написанном 21 марта 1917 года по новому стилю:

Народ оцарен! Царь низложен!

Свободно слово и печать!

Язык остер, как меч без ножен!

Жизнь новую пора начать!

Не удержусь и процитирую другие, уже трагические строки этого же поэта, появившиеся 8 лет спустя в эмиграции о тех же памятных событиях:

Прошли лета, и всюду льются слезы...

Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...

Как хороши, как свежи ныне розы

Воспоминаний о минувшем дне!

В работе «Размышления над Февральской революцией» Александр Солженицин, обращаясь к событиям 1917 года, отмечает в своем характерном стиле:

- Не то чтобы до сих пор я был ревностный приверженец Февральской революции или поклонник идей её, - но всё же сорок лет я тащил на себе всеобще принятое представление, что в Феврале Россия достигла свободы, желанной поколениями, и вся справедливо ликовала, и нежно колыхала эту свободу, однако, увы, увы - всего восемь месяцев, из-за одних лишь злодеев-большевиков, которые всю свободу потопили в крови и повернули страну к гибели. А теперь я с ошеломлением и уже омерзением открывал, какой низостью, подлостью, лицемерием, рабским всеединством, подавлением инодумающих были отмечены, иссоставлены первые же, самые «великие» дни этой будто бы светоносной революции, и какими мутными газетными помоями это всё умывалось ежедневно. Неотвратимая потерянность России - зазияла уже в первые дни марта. Временное правительство оказалось ещё ничтожнее, чем его изображали большевики.

Все для великих европейских демократий

О событиях февраля 1917 года издана масса книг, научных монографий, целые тома воспоминаний современников. Из недавних новинок хочется отметить фотоальбом «Революция и Гражданская война в России. 1917 - 1922 гг.»

Это уникальная книга большого формата, где помещено более 500 редких фотографий и копий документов, многие из которых опубликованы впервые. Они прокомментированы обстоятельными статьями. Издание содержит 13 разделов от начала Февральской революции до участи русских людей на чужбине. Составители альбома - известные историки Руслан Гакуев и Василий Цветков, а выпущен он московским издательским домом «Достоинство» в мае 2016 года.

Одна из первых иллюстраций в книге - это карикатура, опубликованная в марте 1917 года. На троне восседает пьяный Николай II с бутылкой водки, а сам трон установлен на горе черепов, в центре которой возвышается виселица. Знал ли автор рисунка, как дорого вскоре и ему, и остальным жителям страны обойдется этот блудливый юмор? А пока чередой идут пафосные воззвания первых революционных дней. На фотографиях, запечатлевших «праздник русской свободы», улыбающиеся лица военных и штатских, чувствуется приподнятое настроение и всеобщее ликование. Однако попадаются и иллюстрации первых революционных репрессий: вполне реалистический рисунок, где вооруженные солдаты конвоируют городового с красноречивой подписью «Фараона ведут. Вчерашний властелин сегодня раб презренный». Писатель Пришвин записывает в те дни в своем дневнике:

- Две женщины идут с кочергами, на которых свинцовые шары - добивать приставов.

В статье первого раздела альбома, вводящей читателя в курс событий, указано, что всего за несколько дней собственными матросами на одной только Балтике было уничтожено такое число офицеров, которое равнялось половине от погибших в морских сражениях на всех театрах войны с 1914 по 1917 годы. Вот тебе и «великая бескровная», как ее охарактеризовал в марте действительно великий говорун Керенский, предшественник Горбачева. Но пока, отметим, иллюстративный ряд альбома вполне мажорный. Однако чем дальше разворачиваются события, тем заметнее накал вражды и ненависти. Масса вооруженных винтовками военных и штатских на улицах Петрограда. А вот и первые гробы с жертвами июльских событий - демонстрации большевиков с требованиями отставки Временного правительства, что вылилось в большую мясорубку. Чуть позже о тех событиях Ленин напишет в статье «Удержат ли большевики государственную власть?», что это один из неудачных эпизодов в овладении пролетариатом власти. Но, как говорится: «Лес рубят - щепки летят».

В чем же коренной изъян «февралистов», прежде всего, членов нескольких составов Временного правительства и поддерживающих их сил? Обратимся ко мнению непосредственного участника событий, стоящего, что важно, в эпицентре принятия властных решений. Это записки В.Д. Набокова, профессора-правоведа, члена ЦК партии кадетов, управляющего делами Временного правительства и отца известного потом писателя. Автор делал их по горячим следам в конце весны 1918 года в Крыму. Набоков дает такую важную оценку:

- В революции как бы концентрировался взрыв протеста против бездарного, неумелого, изменнического (Штюрмер!) поведения этого царского правительства. Революция должна была все это изменить, она должна была создать более полную, более искреннюю и потому более плодотворную связь между нами и великими европейскими демократиями, нашими союзниками. С этой точки зрения революция могла рассматриваться как положительный фактор в деле ведения войны. Предполагалось, что командный состав будет обновлен, что найдутся даровитые и энергичные генералы, что дисциплина быстро восстановится. Должен с грустью сказать, что наши партийные взгляды все время стремились поддерживать этот официальный оптимизм.

Здесь надо отметить, что Набоков, несмотря на уже открывшиеся к тому времени факты, продолжает писать о якобы имевшейся изменнической деятельности руководителя правительства в 1916 году Штюрмера. То есть, он, по сути, повторяет основной посыл речи руководителя кадетов Милюкова в Думе 14 ноября 1916 года, где были брошены обвинения в измене не только премьер-министру, но также Распутину и Императрице Александре Федоровне. Уже в 1917 году комиссия Временного правительства не нашла подтверждений этому. И все же...

Второй момент оценки касается самого правительства «февралистов». Он еще более принципиален. Их неукоснительное следование в «русле европейских демократий», что должно было привести, якобы, к военным успехам и вообще вывести Россию к неуклонному прогрессу во всех сферах нового демократического государства.

Однако сам Набоков выносит жестокий приговор как Временному правительству, так и всем прекраснодушным мечтаниям его лидеров. В управленческом плане, убедительно утверждает он, новое демократическое руководство во многом оказалось беспомощным и непрофессиональным. Его распоряжения часто противоречили друг другу, а каждое новое решение лишь усугубляло кризис. Словом, Временное правительство проигрывало в сравнении с так ненавистной ему царской бюрократией.

Здесь вновь напрашивается аналогия с правительством младореформаторов начала 90-х годов прошлого века. Эти птенцы из чикагской школы управления были озабочены не благом родины, а стремлением угодить западным кураторам. И как их предшественники с февраля по октябрь 1917 года вели Россию к полной деградации во всех сферах социально-экономической деятельности. Только тогда, век назад, все усугублялось военным временем, наличием десятимиллионной воюющей и на глазах разваливающейся армии, благодаря отмене в ней единоначалия. Это следовало из приказа №1 Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов. Временное правительство тогда этот разрушительный акт утвердило.

Развал с февраля по октябрь носил всеобщий и глобальный характер - империя распадалась, начиная с окраин - и здесь вспомним 1991 год. Прежняя полиция была упразднена, а новых правоохранительных органов создать так и не удалось. К тому же, благодаря всеобщей амнистии, на свободе оказались уголовные преступники всех мастей, что примело к криминальному террору. Начался стихийный, часто с кровавыми жертвами, передел земли. Наконец, начался процесс галопирующей инфляции.

Возвращаясь к воспоминаниям Набокова, надо сказать, что автор издал их в 1921 году в Берлине. А год спустя он погиб в этом городе во время выступления лидера кадетов Милюкова. Один из слушателей, подойдя к трибуне, крикнул:

- Вот, тебе, мерзавец, за оскорбление государыни-императрицы!

Он тут же выхватил револьвер и направил его на Милюкова. Но Набоков заслонил своего партийного шефа, и смертельная пуля досталась ему. Что и говорить, самосуд недопустим, но и клевета не остается без последствий.

Однако Февральская революция с крушением всех прежних основ государственности для кого-то оказалась весьма выгодной. Традиционно принято говорить о буржуазии. Но какой? Это были вовсе не представители традиционных слоев купечества и фабрикантов. На глазах формировался новый хищнический слой беспринципных дельцов и спекулянтов. Они были такими же, как представители известных полукриминальных новых русских 90-х годов 20 века. Впрочем, они и сегодня не окончательно ушли со сцены. А образ дельца 1917 года великолепно вывел в своем рассказе «Забавное приключение» талантливейший Иван Шмелев. Он знакомит читателя с неким Карасевым:

- С войной ему повезло. Захиревший заводик теперь был завален заказами на подковы, гвозди, грызла и стремена. Со свояком, москательщиком, скупил он на последние десять тысяч, заложив женин дом, подвернувшуюся партию индиго, а через год продал за полтораста. С Бритым, который раньше торговал книгами, вовремя ухватил сапожные гвозди, а там подошли подошва и олово, кнопка и нафталин и, наконец, чудесный дом-особняк, недавно отстроенный немцем Граббе, бросившим все дела на биржевого зайца.

... Карасев вспомнил, что надо послать денег жене в Алупку и написать, чтобы не торопилась и жарилась с ребятами на солнце. "Да и ей надо завезти,- подумал он про Зойку, которую отыскал в Екатеринославе, в летнем саду, и вывез в Москву, обещая устроить в оперетке, - ждет, шельма..." Увидал в зеркале свое круглое, красное, как титовское яблоко, лицо с раздувшимися щеками и пошел в ванную принять душ. Так присоветовал ему англичанин Куст, славный парень, с которым сделали они дельце на соде: в тридцать два года нельзя позволять "такой пуз".

... Он принялся за кофе - прежде он пил чай с калачами - и намазывал маслом поджаренные хлебцы. Этому научил его Бритый, с которым покупал гвозди. И пока пил кофе, по телефону свалилось семнадцать тысяч. Приказав выписать в синий пакет три тысячи, он выругал стервецом кого-то и пообещал, задрожав щеками, что вся станция полетит к черту:

- Я вчера с таким персончиком ужинал, что у них все ноги поотымаются, у чертей!

Пробил час. Шофер подал тройной хрипящий гудок, похожий на свиной кашель.

... Машина была - шестидесятисильный "фиат", гоночная, приземистая и длинная, похожая на торпеду, с приятным овальцем, как у ковша,- где садятся,- и мягкой окраски лакированного ореха. Это была вторая машина, сменившая малосильную каретку. Теперь и эта "калоша" не нравилась и доживала последние дни, - вот только придет из Англии.

Не будем пересказывать сюжет рассказа. Важно, что перед нами тип, словно законсервированный на 70 с лишним лет и пробудившийся для бурной деятельности в «лихие девяностые».

Впрочем, если внимательно присмотреться, мы увидим и в самой ситуации, и повадках младореформаторов конца века многое, что роднит их с предшественниками из 1917 года. Кстати сказать, они сами признавались в этом открыто и с гордостью, отмечая с размахом в 1992 году 75-летие Февральской революции, называя себя продолжателями дела Временного правительства и демократов той поры. Да и сегодня это гайдаро-чубайсовское племя еще оказывает серьезное влияние на социально-экономическую политику современного российского правительства.

Когда же закончится февраль?

Здесь мы как раз подходим к вопросу о предпосылках и угрозах новых потрясений или даже революции в наше время. Прежде всего надо понять, что идейные «дети февраля», пришедшие к управлению страной четверть века назад, как уже отмечалось, по-прежнему составляют основу финансово-экономического блока правительства, а, значит, проводимый ими курс, как и 100 лет назад, у «февралистов» не ведет страну по пути роста и развития. Несмотря на заявленную президентом Путиным необходимость опоры на патриотизм, духовные скрепы народа, экономическая политика, как и в начале 90-х годов прошлого века, носит все еще зависимый от «великих европейских демократий» характер. Не об этом ли зависимом положении, напомним, писал о сути Временного правительства В.Д. Набоков.

Вот свежий пример. В нынешнем январе прошел очередной Гайдаровский экономический форум, эта разрекламированная площадка либералов-западников. В который раз там звучали слова о необходимости структурных реформ, притока инвестиций в отечественную экономику. Говорили об этом как бывшие, так и нынешние правительственные чиновники высокого ранга. И под такие высокопарные речи из России были переведены в США на покупку ценных бумаг и облигаций 12 млрд долларов. А наша промышленность и сельское хозяйство как сидели, так и сидят на голодном пайке. Так как, якобы, у страны нет денег.

На том же форуме первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов, заботясь прежде всего о европейском благополучии, предложил продумать меры по снятию наших контрсанкций уже к концу года в надежде на мифические инвестиции из Евросоюза. А интересами наших товаропроизводителей, прежде всего, сельских, можно, выходит, пренебречь. Чем не стратегия и тактика либералов у власти образца 1917 года, выполнявших все указания союзников и начиная на фронте неподготовленные операции, что закончилось кровавым провалом. Тогда это вылилось в обрушение русской армии и начало вооруженных столкновений в столице.

Далее, ныне из штаба либералов - Высшей школы экономики - стали звучать речи в связи с ухудшающимся из-за кризиса и санкций положения основной массы населения, что проблему бедности и неравенства надо разделить. Не все, мол, зависит от проводимого правительством курса: народ во многом сам виноват, так как не проявляет экономической активности. Здесь слышится уже набившая оскомину за последние десятилетия байка о том, что людям надо дать не рыбу, а удочку. А какая удочка поможет, если водоем пересох или вода в нем отравлена. И не все могут ловить рыбу - кому-то надо учить, лечить и защищать Родину.

Именно неравенство, дичайшая пропасть не только между узким слоем жирующих и живущих за чертой бедности, которых уже около 20 миллионов человек, но и даже так называемым средним классом, вызывает все большее недовольство людей. Оно пока направлено в сторону правительства и идеологов его курса, но все больше вопросов и к президенту. Когда же он сменит либералов-западников в руководстве экономикой? Слишком долго держать паузу может стать опасно, чему исторический пример - поведение Николая II в предреволюционную пору. Недаром в своих предсмертных дневниках причисленный к лику святых Иоанн Кронштадтский взывал:

- Проснись, спящий царь!

Недавно мне пришлось побывать в одном из ведущих гуманитарных университетов Москвы, где в бухгалтерии увидел новогодний плакат с напечатанным под ним на принтере стихом:

Добрый Дедушка Мороз,

Борода из ваты,

Сделай всем в Кремле и в Думе

Как у нас зарплаты.

Народ пока еще шутит, но терпение-то не безгранично. Особенно когда в СМИ полно сообщений о взяточниках типа бывшего министра экономического развития Улюкаева и подобных ему губернаторах. И на «Эхе Москвы» при этом восклицают - что это за смешные деньги для министра: какие-то 2 миллиона долларов! Не стал бы он, дескать, мараться из-за такой мелочи. Как и в предреволюционное время можем сегодня сказать - в разных мирах мы живем с вами, господа.

Еще один серьезный признак возможной беды - доверие к официальным СМИ и, прежде всего, телевидению. Его многочисленные ток-шоу с одним и тем же составом приглашенных, с одними и теми же приемами ведения передач, постоянными криками и воплями, как показывают исследования, все больше вызывают у зрителей реакцию отторжения. Они, эти передачи, работают уже часто против целей, ради которых, вроде бы, ведутся и становятся контрпродуктивными. Уже вызывают массовую тошноту праздничные «Огоньки» с надоевшими всем так называемыми звездами. И наряду с этим множатся самые нелепые слухи, фейковые новости через интернет.

Вот свежий пример. На ряде сайтов патриотической направленности прошло сообщение о том, что в одесском порту в январе высадилась первая группа переселенцев из Израиля для основания в пяти южных областях Украины так называемого проекта «Небесного Иерусалима». К 2018 году в поселениях уже будет 100 тысяч евреев, а еще через несколько лет туда переедут 6 миллионов израильтян (кто же на исторической родине останется?). Из других стран, в том числе России, к ним присоединятся еще 6 миллионов человек. А руководство нового государственного образования возглавят почему-то практически все постоянные участники передач телеведущего Владимира Соловьева, включая его самого. И еще сказано, что в той новой Хазарии возникнут процветающие кибуцы, где станут выращивать морозоустойчивые финики и оливы.

Самое удивительное, что подобный провокационный бред не только тиражируют, но и живо обсуждают. Здесь надо напомнить, что накануне революции 100 лет назад страна также была полна самыми нелепыми слухами и сплетнями, которые выбивали у народа адекватное представление о реальности.

Наконец, в наши дни либералы-западники готовы, несмотря на свою слабость и немногочисленность, раскачивать лодку по любому поводу. Хотя бы в связи с передачей в длительное пользование РПЦ Исаакиевского собора в Петербурге. Он, мол, никогда не принадлежал церкви (а для кого же тогда строятся храмы?). И на подобной нелепице пытаются разжечь всероссийский протест.

В заключение сошлемся на мнение зарубежного источника. Недавно в соответствии с данными опубликованного в «Washington Post» исследования, в 2017 году имеется наибольшая вероятность совершения государственного переворота в ряде стран. Газета помещает карту возможных волнений. Что касается России, исследователи полагают, что вероятность попытки переворота здесь составляет около 6 процентов. Таким образом, страна возглавила двадцатку списка стран с наибольшим риском. Впрочем, они считают, что в случае попытки переворота она закончится провалом с вероятностью 2 к 1.

Спасибо, как говорится, и на этом. И все же главное - самим не надо доводить дело до беды. Ведь нового Октября и Гражданской войны страна может и не выдержать.