Сначала это понимание покажется странным, выдуманным. Но если немного призадуматься, поймешь, что душа не какое-то абстрактное понятие, а реальность, которую ощущает каждый, кто приучил себя размышлять о жизни.
Но как узнать, где она, эта душа, живет и что она в себе заключает? И в чем ее отличие от всех других - ведь каждая душа, как творение Божие, индивидуальна, не похожа на другие?
Давайте вместе с вами попробуем ответить на эти вопросы.
Начнем с того, что у каждого города есть свои высшие достижения. У Самары это «крылья советов» - нет, не футбольная команда, а «Илы», «летающие крепости», которые у нас делали во время Великой Отечественной. Затем «крыльями страны» стали самолеты, затем «Союзы» - космические корабли, двигатели к ним и прочие потрясающие по взлетам ума и таланта создания человеческого гения.
Но это ли выражает душу города?
По-моему, лишь отчасти.
Думаю, взлет души выше космических достижений.
Взлет души устремлен туда, куда воздет палец Иоанна Крестителя на полотне Леонардо да Винчи. Туда, куда показывают пальцы Трех Ангелов, сидящих у жертвенной чаши на святой иконе Троицы преподобного Андрея Рублева.
Вот где средоточие души, устремленной выше космических далей, которые смог достигнуть человеческий разум.
И этот взлет самарского народа узнаем, если хорошо будем знать историю своего города, в котором вырос и живешь.
То есть если доберешься до корней, которые дали силу вечнозеленому древу жизни - нашей с вами Самаре.
Я, как писатель, не один год думал об этом. Мне хотелось написать о Самаре, вот о том главном, о чем мы сейчас говорим с вами.
О ее душе.
Скажите, у кого из вас не содрогнулась душа, когда вы увидели по телевизору кадры казни , которые устроили головорезы из так называемого «исламского государства»?
Эти кадры были очень искусно срежиссированы опытными людьми. Прямо-таки по-голливудски поставлены.
Хотели запугать весь мир эти нелюди, возомнившие себя вершителями судеб над «неверными».
Я это вспоминаю потому, что точно также поступали в 1876 году османы, подавившие восстание в Сербии и Болгарии. Телевидения тогда не было, но газеты были, и фотографии были, хоть и не на том уровне, что сегодня.
Отрезанные головы борцов за освобождение своей родной балканской земли нелюди 19 века укрепляли на пиках, а пики высоко ставили в центрах городов и на въезде в них - в Белграде, Софии, Стара-Загоре, Плевне.
И тогда по всей России поднялась волна возмущения, волна народного духа, который звал на братскую славянскую землю, к братьям по вере, к освобождению их от варваров.
Этим порывом была охвачена и Самара.
Именно Самаре дана была счастливая возможность воплотить этот порыв в создании САМАРСКОГО ЗНАМЕНИ, сотворенного во имя братства народов, во имя победы добра и любви над злом и ненавистью.
«Воззрением на Святую Троицу да истребится ненавистная рознь мира сего» - этот завет преподобного Сергия Радонежского, великого сына великого народа и воплотился в созидании Знамени.
И он оказался самым актуальным и сегодня.
Россия поднялась на защиту восставшего болгарского народа, который 500 лет находился под османским игом. Сначала шли добровольцы, а в 1877 году Россия объявила войну Турции.
И символом этой освободительной войны стало САМАРСКОЕ ЗНАМЯ.
Как оно и почему создавалось, как под ним бились русские богатыри духа, я и решил написать.
Мысль о создании Знамени родилась в семье Алабиных - Петра Владимировича и Варвары Васильевны. Это были замечательные люди. Петр Владимирович был участником четырех войн, писателем, государственным и общественным деятелем, городским головой, гласным думы. Варвара Васильевна была ему верной помощницей, любящей женой. Достаточно сказать, что она так любила мужа, что сама, по собственному желанию, приехала к нему в Севастополь, когда велись там боевые действия, шла героическая оборона города. Она была золотошвеей и вместе с монахинями Иверского женского монастыря вышивала изображения Богородицы, святых Кирилла и Мефодия на Знамени.
Знамя было создано весной 1876 года. То есть ровно 140 лет тому назад.
А в 1877 году Петр Владимирович Алабин вместе с Ефимом Тимофеевичем Кожевниковым, в то время городским головой, вручали это Знамя болгарским ополченцам и русским воинам, вставшим на защиту братьев-славян.
И Знамя, уже освященное, стало реять в битвах под Стара-Загорой, при героической схватке с превосходящими силами врага на Шипке, овеяно славой и доблестью в боях под Плевной, и в других сражениях.
Разве можем мы это забывать!
Скажите, где, когда сражались люди за казалось бы чужую землю, но за братьев по вере? Где умирали, замерзали под ледяным ветром на горах, открытых нападающему врагу, как это было на Шипке? Дрались, когда кончились патроны, заряды для пушек, камнями, прикладами ружей, а то и кулаками?
Бились и побеждали!
И были среди них русские, украинцы, белорусы, поляки, болгары, сербы - все вместе победили они врага, освободили Болгарию!
А какие были богатыри духа! Достаточно вспомнить Белого генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, который был всегда впереди, на белом коне, в белом мундире, открытый всем, но не подвластный ни пулям, ни саблям!
Прославили себя в этой беспримерной освободительной войне
великие наши полководцы, философы, живописцы, врачи -Василий Васильевич Верещагин, Иван Сергеевич Аксаков, Николай Васильевич Склифосовский и другие.
Когда я писал роман «Самарское знамя», я не переставал изумляться благородством, подвигом этих людей, узнавая подробности их биографий. Так, великий наш хирург Склифосовский был, оказывается, и глубоким знатоком искусств. Его дом в Москве посещали лучшие наши музыканты, писатели, художники. А жена его, Софья Александровна, знаменитая пианистка, была победителем конкурса пианистов в Вене. Но с началом войны она оставила свои музыкальные занятия, помогала мужу при самых сложных операциях в военно-полевых госпиталях.
Когда пишешь, идешь вместе со своими литературными героями и историческими личностями по тем же путям, что и они.
Меня во многом вел Иван Солоницын, который добровольцем ушел на русско-турецкую войну 1877-78 годов. О нем я узнал от Нижегородских краеведов. Он был барабанщиком у генерала Скобелева, которого современники ставили вровень с Суворовым.
Мой предок погиб в боях при Шипке. В романе он выведен под именем Солонички.
Обязательно надо еще сказать и о самарском купечестве. В литературе нашей, особенно у Горького, купцы выведены «разоблачительно», показано их моральные падение, гибель под властью стяжательства.
Изучая исторические материалы, я увидел обратное. Купечество и создавало Самару, строило ее, растило богатырей духа - об этом говорят исторические факты. Конечно, разные купцы были - кто же станет спорить! Но мазать их только черной краской - преступно.
Я начал с того, что у каждого города, дорогого тебе, есть душа. Душа Самары для меня открылась с годами, когда я узнал историю Самарского женского Иверского монастыря, и многие подробности связанные со Знаменем, которое создавалось именно там.
И год за годом, по мере того, как я все больше узнавал людей Самары, узнавал их беды и радости, все более проникался духом самой Самары.
Я не склонен идеализировать мой город. Все здесь есть, что характерно для нашей страны.
Но это город, в котором, как и во всей России, важнее всего любовь.
С этим чувством я вошел в этот город полвека назад.
С этим чувством живу и сейчас.
Я не стремился писать роман « к дате». Но получилось так, что я закончил работу над текстом, когда исполняется 140 лет со дня рождения Самарского Знамени.
Хотя главное, чему он посвящен независимо от времени, это то,
чем всегда жив русский человек.
Ибо важнее всего для него, когда пробьет час, положить душу свою за други своя.
Эти заметки я хотел бы закончить стихотворением, которое написал, когда узнал, что мой предок, Иван Солоницын, был барабанщиком у генерала Скобелева.
Стихотворение я назвал «ЗАВЕТ».
Вот оно:
Мой прадед, лихой барабанщик,
На двадцать первом году
Однажды проснулся пораньше
И зашагал на войну.
Не знаю, что тут сработало,
Но дали ему барабан,
И бил он в него с охотой,
И звал за собою славян.
И рядом реяло знамя,
И Скобелев генерал,
И бились они как надо
За братьев своих болгар.
Так шел Иван Солоницын
Суров, невысок и силен...
Бывает, что он мне снится -
Я вижу, как падает он.
Я вижу, как обнимает
Балканскую землю он,
Как кровью солдат истекает -
И дальше идет батальон.
За братство народов и стран
Об этом гремит и поныне
Прадеда барабан.
Хочу, во что бы ни стало,
Коль голос Богом мне дан,
Чтоб слово мое прозвучало
Как прадеда барабан.
