Два рассказа

 

ТАРЗАН И ЖУЧКА

 

Есть такое выражение: друзья-соперники. Особенно в детстве и отрочестве. То дружат, вместе играют, то чего-то вдруг сорятся, иногда даже враждуют, но друг без друга не могут.

У нас именно такими друзьями-соперниками были соседи Обуховы. У них три сына и у нас. Старший Обухов, Игорь, дружил с моим старшим братом Борисом, средний, Вовка, со мной, а их младший Юрка дружил с нашим Михаилом. У нас многое было общим, особенно собака Жучка, чёрная, приветливая. И они её кормили, и мы. Но она всё-таки была больше в нашем дворе. Везде была с нами, куда бы мы ни отправились: на реку, на луга, в лес за ягодами, за грибами.

Мимо нас ходил на работу тракторист. Он был одинок и как многие тогда вернувшиеся с войны мужчины, крепко выпивал. Фронтовые сто грамм настигали их и в мирной жизни. Однажды только рассказал, что в армии у него была знакомая собака, похожая на Жучку. Её приучали бросаться с привешенной взрывчаткой под танк. Для этого собак специально долго не кормили, а потом они получали пищу под танком, привыкали к этому, к ним привязывали взрывчатку, и во время вражеской танковой атаки выпускали. Под немецким танком та, фронтовая, Жучка и погибла. Мужчина пытался погладить нашу Жучку, но она пьяных не любила и от него отскакивала.

- Несчастный он, - говорила мама. - Жена не дождалась, уехала куда-то с другим. Как его осуждать?

Обуховы были парнишки спортивные. Лучше нас крутились на перекладине, быстрее плавали, резвее бегали. Игорь даже ездил на какие-то соревнования. Вовка очень хорошо играл в шахматы. Спустя время я понял причину этого: они имели время для занятий, так как были обеспечены. И вещами, и едой. Их отец работал в райпотребсоюзе, занимался снабжением населения. А наш отец в бедном лесхозе. Зарплата маленькая, а нас много. Чтобы выжить, мама брала заказы на шитьё. И рубашки нам и платьица сёстрам шила тоже сама. Часто мы засыпали под стрекотанье швейной машинки «Зингер». Для питания приходилось держать корову и поросёнка, и кур, и овечек, и обо всех надо было заботиться. Мы были постоянно привязаны к дому, огороду, а Обуховы, не имея такого домашнего хозяйства, носились по селу, гоняли на велосипедах, пропадали на реке, конечно, тут мышцы разовьются.

Но нельзя даже подумать, что мы завидовали их отцу, нет, наш папа был всех лучше. С ним было так весело общаться, он так много знал. В детстве, в его семье, была библиотека журнала «Нива», и он много читал. Никогда не называл поэтов по фамилии, только по имени и отчеству: Александр Сергеевич, Михаил Юрьевич, Николай Алексеевич, читал наизусть с нами Сурикова, Никитина, Тютчева, Кольцова. Жаль, конечно, что такая радость была редкой, он всё время был в лесу. Рассказывал нам о своей работе, и, конечно, мы, как и он, считали, что она самая важная: от отца мы знали про лесопосадки, лесовосстановление, санитарные рубки, рубки ухода, наблюдение за водоохранной зоной по берегам рек, противопожарные просеки, борьба с разными паразитами хвойных и лиственных пород. Мы знали: у сосны корни морковкой, а у ели разлапистые, и что у ели парусность кроны большая, поэтому ель чаще подвергается ветровалу. Вот какие слова знали. Главная забота отца была - лесопитомники. В них мы тоже работали, пропалывая рядочки крохотных сосенок размером с мизинчик и меньше. Конечно, сосенки наши уже выросли, безжалостно спилены под корень, да и увезены в дальние и ближние страны. Построены из них, может быть, дачи для каких-нибудь нынешних буржуев. Сердце болит глядеть на пеньки, остающиеся от лесов моей вятской родины.

Хотя Обуховы физически нас опережали, но, так сказать, умственно мы были впереди. Однажды мама была на родительском собрании и её просили выступить, рассказать, как так она нас воспитывает, что мы все, пятеро учеников, у нас ещё и сёстры были, хорошо учимся, участвуем в самодеятельности, дисциплинированы. Мама рассказывала:

- А чего я скажу? Я стесняюсь, не могу ни ступить, ни молвить. Ой, говорю, не знаю, не знаю, они сами друг дружку тянут.

И вот теперь, многие годы спустя, я понимаю, что мама высказала главное достоинство многодетных семей, в них старшие дети тянули за собой младших. Читая биографии знаменитостей, видишь, что они, как правило, вырастали среди братьев и сестёр.

Но ведь вот и у Обуховых семья была многодетной, а учились плохо. Это и мать их признавала. Она выговорила нашей маме после родительского собрания:

- Эх ты, встала и сказать ничего не могла. Ну, уж если б меня спросили, я бы так отрапортовала! От зубов бы отскакивало. Да вот, короеды, на одних тройках ездят.

А самое-самое главное, что мама молилась за нас. Всегда говорила: «Слава Богу, идите с Богом, Бог с тобой, Бога не забывайте». Это у неё само говорилось во всех случаях жизни. Всегда у нас икона была.

В одно из воскресений мама и папа пошли на базар. С ними увязалась младшая наша сестричка, старшая осталась дома и нами командовала. Родители возвращаются и - вот радость - несут на руках маленького беленького козлёнка. Оказывается, его увидела сестрёнка и вцепилась в родителей, и не отцеплялась, пока козлёнка не купили.

Как же мы его полюбили! Он такой оказался весёлый, прыгучий, так забавно бодался маленькими рожками, так скакал по двору, что у нас не было лучшей радости как играть с ним. Перед нашей дворняжкой Жучкой нам даже было неудобно. Но Жучка понимала нас. Она и сама бегала с нами и козлёнком и по двору, а вскоре уже и по улице.

Но как же было назвать козлёнка? Тогда всех сводил с ума трофейный немецкий фильм «Тарзан». У нас даже игры были, которые так и называли: «Играть в Тарзана». Играть в Тарзана значило многое: прыгать с высокого обрыва в реку, залезать на деревья, пикировать с них, ухватясь за вершину и сгибая её. Конечно, и бегать и бороться. И мы единогласно назвали козлёнка Тарзаном.

Тарзан подрастал и вместе с ним рос его аппетит. Рвём поросёнку траву и уж, конечно, Тарзанчика не забываем, ему что повкуснее: листья капусты, свёклы, молочай - это такая сочная трава, когда её сломишь, то на оставшемся стебельке проступает белое молочко. И вот, накормим любимца, наиграемся с ним, пойдём сами ужинать, а потом выходим: где Тарзан? А он отправился в автономное путешествие по чужим огородам. Этого делать было нельзя: мы его отлавливали, даже шлёпали по белой крепкой спинке, он осознавал свой проступок, на шлепки не обижался, а назавтра снова брался за своё.

Конечно, такому нашему счастью, тому, что у нас есть козлёнок, завидовали Обуховы. Они тоже играли с Тарзаном, бодались с ним, бегали наперегонки. Но, к нашему огромному огорчению, они не стали звать его Тарзаном. Наименовали, страшно вымолвить, Скелетом. Честно говоря, козлёнок подходил под такое прозвище. Как мы его ни кормили, он вырастал худющим, рёбра даже сквозь кожу проступали. Да ещё на своих длинных ножках. «Растёт, - говорила мама, - выбегивается. Ничего, к зиме запрём в хлев, наберёт весу».

А узнали мы об этом имени так: однажды принесли Тарзану травы, он хватал её крепкими зубами и быстро пережёвывал. И вдруг Обуховы закричали со своего двора:

- Скелет, Скелет!

И наш Тарзан вскинул морду, торопливо прислушался и... побежал к Обуховым. Ещё бы, они подманивали его настоящим хлебом, которого у нас и на самих не хватало.

Мы просто были убиты. Сестрёнка плакала. Ушли домой и там молчали. То есть они его прикормили. Вечером мы вышли во двор. Тарзан прыгал и привлекал к себе внимание. «Изменник! - упрекали мы его, - предатель! За кусок хлеба! Смотри на Жучку. Её ж они тоже мясом кормят, она же от нас не убегает».

Конечно, мы поссорились с Обуховыми. Ещё бы - пережить такое обидное имя. Конечно, на козлёнке это не отразилось, мы по-прежнему его кормили. Но Обуховы, как собаки травёжные, так мы их обозвали, звали козлёнка Скелетом и он бежал к ним. За куском хлеба.

- Пусть, - говорила мама, - пусть подкармливают.

- Так они же его Скелетом называют!

- Но он же этого не знает. А вы потерпите.

Ссора продолжалась долго. Они уж даже и дразнить нас перестали таким образом. Да и нам было иногда скучновато без друзей. Когда козлёнка зарезали, а это ужасное, но неизбежное событие должно было случиться, то мы вначале, сговорясь, отказались есть его мясо. Но - голод не тётка - потом ели. Папа нам, мальчишкам, подарил для игры косточки от позвоночника. Почему-то они назывались «панки», а сама игра называлась в «бабки». Тогдашние бабки были не чета нынешним: весёлые, азартные главное, безкорыстные.

А дальше, дальше тяжело рассказывать, но надо. У соседа-фронтовика что-то случилось на работе, он прибежал домой, схватил охотничье ружьё и выскочил на улицу. И на него залаяла Жучка. Может, она хотела его остановить? Тем более не любила пьяных. Она залаяла на него, а он в неё выстрелил. Её страшный, предсмертный, визг я помню всю жизнь.

Мы побежали на этот визг, но мама перегородила нам дорогу и грозно, как никогда раньше, приказала сидеть дома. Потом мы узнали, что она успела вырвать из рук мужчины ружьё, он наставлял его на себя, хотел застрелиться. Упал на землю, рыдал, и просил прощения у мёртвой Жучки.

А ссора, это мы уже гораздо позднее узнали, была от того, что начальник заставлял нашего соседа вспахать ему личную одворицу. Не попросил, приказал в грубой форме. А начальник этот не воевал. Сосед отказался и отказался тоже резко: «Я на фронте пахал, в колхозе всю жизнь пахал, ещё и на тебя пахать буду? Тварь ты тыловая!» Тут они и разодрались.

Вот такие были у нас, в нашем детстве, козлёнок Тарзан и собака Жучка. Он беленький, а она чёрная. Такие весёлые, с ними было так интересно. Казалось, что они всегда будут с нами.

Говорят, у животных нет души, она умирает вместе с ними, но мы-то, со своей безсмертной душой, помним своих четвероногих друзей. И как не помнить: они помогали нам стать лучше. Они были в нашей жизни и остались в ней.

 

ДОСТАВКА ПИЦЦЫ

 

Внуки звонят дедушке:

- Ты придёшь сегодня? Приходи, мы кино сняли. Придёшь?

- Ещё бы! - восклицает дедушка.

- Ой, не знаю, что из вас вырастет, - говорит он придя к внукам, - всё-то вы знаете, айпады всякие, айфоны, ещё и скайпы, ничем вас не удивишь. А меня вы всё время удивляете. Теперь вот кино. Сколько серий?

- Да ты что дедушка! Пятьдесят секунд! Называется «Доставка пиццы». На английском языке. Но ты всё поймёшь. Мы будем интерпреды, переведём. Садись к ноутбуку.

Внуки, предчувствуя торжество, аж подпрыгивают. Включают кино. Громкая музыка, заставка, название. Всё как у людей. Красивая девочка в кадре звонит по мобильнику («Она заказывает пиццу», - объясняют внуки), мальчик принимает заказ, хватает плоскую коробку и устремляется к выходу. На улице вдруг начинается по нему стрельба, кто-то даже кидает гранаты. Взрывы. Мальчик бежит зигзагами, падает, вскакивает, видна большая ссадина на лбу и щеке, разорвана куртка. Но он молодец - добирается до цели. Отдаёт пиццу и ждёт. Девочка недоуменно смотрит на него. Он что-то говорит. («Он говорит, чтобы она заплатила»). Тут девица ни с того, ни с сего хватает нож со стола, видимо, заранее готовый, и со словами: «Вот тебе плата!», - убивает мальчишку. Тот шатается вправо-влево и падает к её ногам. Заключительные титры, фамилии актёров, заставка. Всё.

- Дедушка, здОрово? - спрашивают внуки. - ЗдОрово? Круто, да? Как она его мочканула, как лоха педального. Чик и всё!

- Я гримировала, - объясняет внучка. - Маминой губной помадой кровь рисовала. Здорово? Похоже, да? А он как клёво падал, да?

- Сколько дублей было, - вспоминает внук.

- Так за что она его убила? - не понимает дедушка. - Сама пиццу заказывала, он принёс, и его за это убивать?

- Дедушка, ты не понимаешь, это смешно, это круто, - объясняют внуки. - Мы ребятам показывали, говорят: офигительно. Взрывы какие, да? Просили три раза крутить. Такая ржачка была.

- Снято здорово, музыка подобрана, актёры хорошие, взрывы всякие, всё впечатляет. Но за что она его убила? Не хотела за пиццу платить?

- Дедушка, это просто так.

- Просто так убила?

- Дедушка, этот чувак типа того, что киллер. Она его типа того, что вычислила. Он притворялся доставщиком пиццы.

- Но это же непонятно мне, зрителю. Зритель видит, что она этого типа, типа того, что замочила.

- Дедушка, ты не всё знаешь. Он узнавал, где богатые живут и хотел срубить бабла, - объясняет внучка, а внук добавляет:

- А тут-то, ха-ха, вот в чём фишка, прикольчик-то в чём, а?

- В чём? - невольно спрашивает дедушка.

- Обломчик у него. Она его просекла.

- В чём просекла? Расколола, что ли?

- Ну и ну, дедушка, не понимаешь. Тут мы тебе похлопаем.

- Хлопайте. Сейчас уже и покойникам хлопают.

- Мы маме и папе показывали, они смеялись. Дедушка, ты не думай, ему падать было не больно, одеяло подстилали.

Дедушка возвращается домой. Вечером звонит внукам и просит к телефону маму или папу. И говорит им, что фильм ужасный.

- Убила за три порции пиццы.

- Ну что вы так серьёзно? Они играют, - говорит мама внуков.

- Да ты просто придираешься, - говорит папа внуков, сын дедушки. - Смотри, какой монтаж, ты бы их похвалил, как они в малое время столько вогнали. Тебя же держало внимание к экрану?

- До сих пор держит, - говорит дедушка. Он слышит, как невестка говорит мужу: «Объясни, что это домашнее задание учительницы английского - снять видео на языке. Какая разница, какой сюжет»?

- Я слышу, говорит дедушка, - пока не глухой. Не надо объяснять. Всё-таки спрошу преподавательницу.

И в самом деле на следующий день спрашивает. Но и преподавательница его не понимает.

- Это же шутка, ролевые игры, помощь в изучении иностранного языка при помощи современной видеотехники. Такой приём сейчас рекомендуется во всех методичках. Такой гаджет.

По её мнению такое умное слово должно его убедить.

- Гаджет-то гаджет, - отвечает упрямый дедушка, - но убивать, да ещё и играючи?

- Да, игра, но это игра в предложенной ситуации. Все же понимают, что это не всерьёз. Как вы не поймёте? Догоняйте. Конечно, вам такое не в кайф, но это ещё не факт, чтобы отвергать методику освоения иностранного.

- Я понял одно - показано убийство, и над этим предлагается смеяться и заодно учить английский.

- Да вы посмотрите, что показывают по телевизору. Дети же видят.

- И учатся подражать?

- Ну, что вы. Ваши внуки очень талантливы. У них всё окейно.

- То есть, у меня окейные внуки?

- Можно и так сказать. Их фильм в группе приняли на ура.

- Талантливо сняли немотивированное убийство?

- А вы посмотрите под другим углом зрения.

- Под каким?

- Помощь в изучении языка. Сейчас же без английского никуда.

- Апостол Павел называл знание иностранных языков самым низким знанием.

- Ну это для вас он авторитет, а сейчас другое время.

- Ну, а что ж мы совсем заамериканились? У школы одна дама говорит другой: «У меня чилдренята засикосели», - то есть дети заболели?

- Ну да, что тут непонятного?

Дедушка идёт домой и горестно думает: она смотрела на меня как на тупого совка. Что ей скажешь, если апостол для неё не авторитет. Да-а, за сутки пять человек сказали, что я ничего не понимаю. Дожили - убийство превращается в забаву. Но это о н и м е н я н е п о н и м а ю т. Как раз я-то их понимаю. Они подражают взрослым, вот и всё. А взрослые киношники снимают кино, которое действует на нервы, а не на душу. Оно сюжетно, держит в напряжении, и оно калечит душу. Жизнь представляется полной драк, разборок, подозрений, погони за богатством. А сколько нечистой силы, всякой бесовщины, похабщины, пошлости, ползает по экранам. Прошлое России изображается сплошь в крови, в лагерях, убийствах, нищете, сплошная лапотность. Как будто не Россия спасала и спасает весь мир. Эта телекиношная чернота специально, чтоб людей развратить и оттянуть от Бога. А телекиношникам что, «пиарятся, срубают бабло, делают бабки». Бедные вы мои, думает дедушка о любимых внуках, как ещё не скоро вы всё это поймёте.

В этот же день он снова у них. Внуки уже знают о его разговорах и с родителями и с учительницей. Они для внуков авторитеты, а дедушка просто отстал от жизни. Он хороший, дедушка, но просто чего-то не понимает, не въезжает.

- Милые мои, - говорит дедушка, - я вас очень люблю, очень. Больше жизни. Но, скажите, вы будете на таких фильмах воспитывать своих детей?

- Да этот фильм уже устареет, мы другое снимем.

- «Доставка пиццы марсианам»?

Внуки смеются.

- А разговоры какие у вас: взять это клёво. Вы что, про рыбалку снимаете, клюёт - не клюёт? И эти офигительно, мочканула, лохи педальные, всякие типа чуваки, всё это круто, да? И этот ваш «блин».

- Дедушка, это коротко, это один слог. А говорить: ле-пёш-ка - целых три слога. Это тупо.

- Да вы же русские! Величайший язык! Самый богатый! Какое клёво, какое круто, когда можно сказать: прекрасно, восхитительно, превосходно, превозносительно, необыкновенно, несравнимо, единственно, неподражаемо, удивительно, замечательно, безподобно... А у вас клёво да круто, а? Какая куцая тут работа мысли. Ведь чем больше у человека слов, тем богаче у него мышление. А у вас на всё готовые штампы, два-три выражения. Такая ваша фигня, как вы говорите, только для куклы Барби. Вы, что, и при учительнице так говорите? И она не поправляет?

- Бывает. Она говорит: «Смех без причины...», - а мы знаем, что она дальше скажет: «признак дурачины» и хором:... - признак хорошего настроения! Дедушка, а Барби же американка реально.

- Ну и пусть по своей фене ботает. А вы? Значит, на уроке у вас чистота русской речи, Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Тютчев, а на перемене и дома эта грязная словесная пыль. Вы хотите, чтоб вас, кроме вас, никто не понимал.

- Все же, дедушка, так говорят.

- Я, например, не говорю.

- Так, конечно, ты же дедушка.

- Логично, - вздыхает дедушка. - А знаете, что я вам посоветую. Снимите фильм «Счастливая бабушка». Вот сюжет: бабушка заболела, слабой рукой набирает номер телефона внуков. Ей плохо, ей нужно лекарство. А дедушки рядом нет. Его отсутствие я сыграю, а роль бабушки исполнит любая ваша бабушка. Внуки всё бросают, мчатся за лекарством, тут пригодятся снятые вами взрывы, страхи, препятствия, и собаку можно снять, бежит за ними и лает, и ворона каркает, но храбрые внуки приносят лекарство. Бабушка принимает его и на глазах выздоравливает, молодеет, вы же можете гримировать. Вот бабушка измученная, больная, а вот, после любви и заботы, расцветающая. Что, плохой сюжет? В вашей «Доставке пиццы» смерть, тут спасение, а? Вот подумайте.

Но ни до чего внуки не успели додуматься, потому что бабушка в самом деле заболела. И об этом им по телефону сказал дедушка. И внуки сразу приехали к ней. Бабушка была очень рада. И вскоре выздоровела.

- Вот об этом вы и сняли бы фильм, - сказал дедушка.

- Ну, дедушка, это не сюжет. Чего интересного? Ты позвонил, сказал про бабушку, мы приехали, вот и всё, чего тут особенного?

- Как чего особенного? Вы принесли радость. Господь сказал: «Любите друг друга», любите, а не убивайте. Разве девочка, которая убивает, может кого-то любить? А тут фильм о любви.

- Смотреть такой фильм будет неинтересно.

Дедушка умолкает, думает:

- Хорошо. А если так? Вот она замахивается, он перехватывает руку, кричит: «Ты что, с ума сошла?» Она говорит: «Мне сэмэска от подруги пришла: тебя убьёт тот, кто принесёт пиццу». Это у её подруги такой чёрный юмор. Но подруга тут же наказана: выбегает из подъезда и шлёпается в грязь в новом дорогом костюмчике. Это возмездие за грех.

Тут в комнату вошла мама внуков и поставила на стол всеми любимый яблочный пирог.

- Вот вам и заключительный кадр - любимая мама награждает внуков за их доброе сердце.

Сидели и пили чай. Хорошие внуки и хороший дедушка. Любящие друг друга, и всё менее понимающие друг друга.