Юрий Николаевич Говоруха-Отрок[i] родился 29 января[ii] 1852 г.[iii]в с. Таврово Белгородского уезда
Курской губернии в дворянской семье.
Когда Юрий был еще младенцем - внезапно умер отец. Осиротевшая семья со
временем вынуждена была продать имение на погашение долгов и переехать в
Харьков. Но память о летах младенчества в отчем доме хранила и согревала Юрия
Николаевича всю оставшуюся жизнь. В автобиографическом рассказе «Светлый
праздник», в котором говорится о незабываемых переживаниях семилетнего мальчика
в пасхальные дни, почти с топографической точностью описано село Таврово [iv].
Мать Юрия - Елизавета Семеновна, урожденная Елагина, впоследствии вышла замуж за уездного доктора Прожанского, и семья переселилась в Волчанский уезд Харьковской губернии. Юрий воспитывался дома под руководством матери, которая и готовила его к поступлению в гимназию, особое внимание уделяя французскому языку. Обучала сына и игре на фортепиано. Кроме того, Юрий много читал, любимыми его писателями с детства были Пушкин, а потом Гоголь и Шекспир.
Юрий был принят во вторую харьковскую гимназию, которую отличали высокий уровень преподавания литературы, искусств, особенно изобразительного, в чем была заслуга учителя рисования Д.И. Бесперчего, учившегося у К. Брюллова.
Неудивительно, что эту гимназию окончило немало ставших впоследствии известными людей, таких как художник Г.И. Семирадский, композитор Н.В. Лысенко, правовед А.Д. Градовский, биолог И.И. Мечников, филолог-славист А.А. Потебня и др.[v] Вместе с Ю.Н. Говорухой-Отроком (но двумя-тремя классами моложе) здесь учился будущий теоретик монархизма, талантливый публицист, литературный, музыкальный, театральный критик Н.И. Черняев, который после смерти своего друга оставил интересные и важные воспоминания о нем[vi].
Учась в гимназии, Юрий, - по свидетельству Н.И. Черняева, - жил «пансионером у различных содержателей ученических квартир, претерпевая, конечно, немало невзгод и разделяя в этом отношении участь своих товарищей, живших вместе с ним, вне семейного надзора. Домой, в деревню, он приезжал только на время Рождественских праздников и летних каникул».
С первых лет учёбы его любимыми предметами стали русский язык и литература. Ученические сочинения Юрия отличались глубиной мысли и прекрасным стилем изложения. Одновременно у него развилась любовь к театру, не покидавшая его до последних дней жизни.
Окончив пять
классов гимназии, он, по состоянию здоровья (так как проживал зачастую в
холодном и сыром жилье), вынужден был оставить учёбу, жил частными уроками и
готовился к экзаменам в Императорский
Харьковский университет. Однако из-за продолжительной болезни поступление пришлось отложить. При
содействии своего дальнего родственника актёра Стружкина Юрий даже вступил в
странствующую труппу, сыграв в нескольких спектаклях в провинции.
В 18 лет он женился на 16-летней дочери уездного врача Софье Поповой, которая так же, как и её молодой супруг, увлекалась театром, литературой и модными тогда революционными идеями.
Хорошо знавший их Н.И. Черняев вспоминал: «У Юрия Николаевича была страстная, нервная и общительная натура. Он легко сближался с людьми, имел много приятелей и знакомых, любил оживленную беседу и готов был спорить до петухов о "проклятых вопросах". У Софьи Федоровны была сосредоточенная и замкнутая натура; она больше слушала, чем говорила, и редко высказывала свои мысли. Она производила впечатление изящной, доброй и милой, но несколько холодной женщины с ироническим складом ума. Ее любимой мечтою было приносить пользу»[vii].
Молодая семья не очень хорошо умела вести хозяйство и вскоре впала в бедственное материальное положение. И если бы не мать Софьи, помогавшая им по хозяйству, то дело было бы совсем плохо.
Учась в Харьковском университете, в котором была хорошая библиотека, Юрий много читал, и в первую очередь - периодические издания. Не удивительно, что он не прошел мимо дарвинизма, испытал немалое влияние революционной публицистики, идей А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева, Н.Г. Чернышевского и их единомышленников. Ценил он и народника Н.К. Михайловского.
По воспоминаниям Н.И. Черняева: «Время было тревожное. Почва для агитации благоприятная. Из десяти студентов пятеро или шестеро повторяли с чужого голоса революционные фразы и видели спасение России в немедленном присвоении и применении к делу отрицательных и разрушительных доктрин <...>. При таких условиях мудрено было не влететь в «революцию» даже таким юношам, которые по своим наклонностям не могли и не должны были попасть в её сети. Дух товарищества, мимолетные увлечения, случайные знакомства и т.д. - все это имело решающее значение». В апреле 1874 года Ю.Н. Говоруха-Отрок познакомился с одним из инициаторов «хождения в народ» С.Ф. Коваликом, приехавшим в Харьков, и некоторыми другими вольнодумцами. Он посетил три сходки, но вскоре вышел из кружка, обратившись к литературному труду.
Подготовив несколько рассказов и повестей, в декабре 1874 г. он поехал в Петербург, чтобы лично познакомиться с авторитетным для него в то время Н.К. Михайловским и при его содействии опубликовать их в «Отечественных записках». Михайловский высоко оценил литературный талант начинающего писателя и его политические взгляды. Однако сотрудничеству их не суждено было состояться. 18 декабря 1874 г. к Юрию в гостиничный номер пришли и объявили, что он уже месяц находится в розыске в связи с начавшимися арестами его харьковских знакомых. Хотя, по воспоминаниям самого потерпевшего, все его ««политическое преступление», состояло, в сущности, в болтовне на разные революционные темы - в болтовне, которая тогда была в ходу между молодежью»[viii].
Первоначально его отправили в Александро-Невскую часть, где он провел первые сутки своего заключения.
Именно здесь Ю.Н. Говоруха-Отрок пережил настоящее потрясение, повлиявшее на всю его дальнейшую жизнь. Услышав утром тихое пение в коридоре, он подошел к дверному окошку и увидел группу арестантов, которые стояли перед висевшей в углу иконой и стройно пели «Отче наш». Он, «тогда довольно равнодушно относившийся к религии, хотя не лишенный, если не религиозного, то эстетического чувства, невольно перекрестился»[ix]. И действительно, никакое торжественное служение не производило на него «такого странного, полумистического, полухудожественного впечатления, как это тихое и стройное пение арестантов»[x].
С 24 декабря 1874 г. по 13 декабря 1875 г. Ю.Н. Говоруха-Отрок находился в одиночной камере Петропавловской крепости,
Свое пребывание здесь арестант описывал так: «Камера была просторная и, как я потом убедился, прекрасно устроенная в гигиеническом отношении: сухая и теплая; но видом она напоминала склеп, с сводчатыми стенами, с высоко, к потолку почти поднятым решетчатым окном. Тут была железная кровать, стол и табуретка. В двери маленькое стеклянное окошко, куда время от времени, заглядывал кто-нибудь; ниже в той же двери четырехугольное окошко, запертое на замок, куда подавали обед, чай. На столике я заметил маленькую книжку в черном переплете - это было Евангелие»[xi].
Именно оно изменило внутренний мир начинающего писателя, не раз писавшего об этом: «В первое время (в продолжение целого года), пока длилось дознание, книг «с воли» получать было нельзя. Единственная книга, которую я имел, было Евангелие: я нашел его в камере, на своем столе. Потом мне разрешили купить Библию. С полгода я только и имел лишь Библию и Евангелие»[xii].
«Кормили в крепости и содержали хорошо, - вспоминал он, - давали два раза, утром и вечером, чай с хлебом, хороший обед из трех блюд. Так кормятся только достаточные студенты, бедные - хуже. В праздники пища еще улучшалась, а на Рождество и на Светлый Праздник - и очень. На Светлый праздник - давали кулич, крашенные яйца, ветчину и т. д. Давали даже казенные папиросы. Кроме того, те из арестованных, у кого были свои деньги, могли покупать для себя что угодно через смотрителя: табак, сигары, съедобное, сласти, даже вино, с разрешения доктора, в котором, впрочем, никому не отказывалось. Только заключение было уже вполне и абсолютно одиночное»[xiii].
Последнее и стало для общительного Юрия самым тяжелым испытанием. Даже прислуга из солдат выполняла свои обязанности, сохраняя при этом полное молчание. Не выдержав, подследственный предпринял попытку самоубийства. И только Евангелие удержало его от смерти и укрепило дух.
Когда арестанту разрешили брать книги из библиотеки крепости, то среди них оказалось несколько журнальных книжек «Эпохи» и «Времени» (которые издавали братья Ф.М. и М.М. Достоевские) со статьями Аполлона Григорьева, которые заметно повлияли на формирование мировоззренческих и идейно-эстетических позиций молодого писателя, явившись для него «как бы новым откровением». В этих статьях на Юрия производили сильное впечатление «искренность и та безграничная любовь к литературе, которые светятся в каждой строчке, написанной Григорьевым», который стал для Ю.Н. Говорухи-Отрока «новым открытием» и учителем в художественной критике.
Впоследствии, когда Юрия освободили из заключения, он достал первый том сочинений А.А. Григорьева, изданный Н.Н. Страховым, где было собрано всё самое существенное - и опять - «впечатление было неотразимое».
В декабре 1875 г. Ю.Н. Говоруху-Отрока переводят в Дом предварительного заключения, где он остается в течение двух с половиной лет. Здесь происходит его основательное знакомство с сочинениями славянофилов. Но особенно сильно в это время повлияли на него «Россия и Европа» Н.Я. Данилевского, а также сочинения Н.Н. Страхова, которые подвигнули к коренному переосмыслению многих его идеологических, политических, эстетических, литературных воззрений.
Суд над участниками «хождения в народ» - так называемый «большой процесс» («процесс 193-х», «о пропаганде в Империи») - проходил в Особом Присутствии Сената с 18 октября по 4 ноября 1877 г. Говоруха-Отрок был удален из залы заседания за отказ отвечать суду. Дело его разбиралось в последний день.
23 января 1878 г. он был признан виновным во вступлении в противозаконное сообщество со знанием о его преступных целях и в имении запрещенных книг. Его приговорили к ссылке в Тобольскую губернию с «лишением всех особенных прав и преимуществ и отдаче в исправительные арестантские отделения на один год и три месяца»[xiv]. Но по ходатайству суда, не обнаружившего ничего особенно серьезного в деле Говорухи-Отрока, был учтен срок его предварительного заключения, и 11 мая 1878 г. он был освобожден, а местом жительства под надзором полиции ему был назначен Харьков.
Но Юрий, не имея ни профессии, ни средств к существованию, решил на некоторое время еще остаться в столице, пытаясь найти литературный заработок.
Н.К. Михайловский, не забывший начинающего писателя и посещавший его в Доме предварительного заключения, помог ему напечататься анонимно в петербургских журналах «Отечественные записки» и «Дело», а также газете «Голос». Но идейного сближения между ними не произошло, что вскоре стало очевидным. Юрий вышел на свободу практически другим - освобождаясь от народовольческих увлечений, он всё более и более становился русским верующим человеком с твердыми православно-монархическими убеждениями.
Л.А. Тихомиров впоследствии замечал: «Умственные интересы его пошли далеко в сторону от «революции». Говоруха интересовался эстетикой, религией, философией. Разумеется, нелегко ему было разбираться в этом новом мире; однако, он скоро выдержал испытание, показавшее, что уже начинал находить какие-то очень крепкие основы, с которых его не могли сбить влияния и посильнее революционных».
В Харьков Юрий вернулся без паспорта в конце лета 1878 года[xv], где получил по ходатайству знавшего его еще студентом профессора физики А.П. Шимкова место сверхштатного помощника университетского библиотекаря[xvi].
Вскоре его статьи стали появляться в открывшейся годом ранее частной газете «Харьков», которая сразу привлекла к себе внимание. Однако её редактор Сталинский, по свидетельству Н.И. Черняева, «не имел ни денег, ни имени», он «едва сводил концы с концами и туго расплачивался с сотрудниками», и в 1880 г. газета прекратила свое существование.
Ю.Н. Говоруха-Отрок поместил в этой газете несколько фельетонов, представляющих собой критический обзор различных журнальных книжек. Однако «критический отдел для такой газеты, как «Харьков», был совершенно ненужной роскошью, - полагал Н.И. Черняев. - Бойкие литературные заметки Юрия Николаевича резко выделялись из того литературного хлама, которым наполнялся «Харьков»...».
Здесь Ю.Н. Говоруха-Отрок установил тесные и дружественные отношения с В.М. Гаршиным. «Довольно долго мы были с В.М. очень дружны и очень откровенны, - вспоминал он в 1888 году. - Познакомились мы <...> - ровно десять лет назад. Были мы почти одних лет, имели одинаковую склонность - к литературе, оба только что пережили ряд тяжелых впечатлений, хотя и разного характера: когда мы познакомились, В.М. только что, раненный, вернулся с войны, а я только что был выпущен на свободу после трехгодичного заключения по политическому делу. Очень много было у нас общих мыслей и общих отвлеченных интересов, и мы сразу сошлись...»[xvii]
Благодаря Гаршину Юрий
дебютирует как прозаик: в 1880 г. он публикует в петербургском журнале «Слово»
рассказ «Эпизод из ненаписанного романа»[xviii].
В 1881 г. Н.И. Черняев становится постоянным сотрудником новой харьковской газеты «Южный край»[xix], а затем и идейным руководителем редакции, печатая множество статей по самым разным проблемам. Одним из талантливейших его сотрудников (с августа 1881 г.) становится его друг с гимназических лет - Ю.Н. Говоруха-Отрок,
Начал он с «Литературных заметок» и «Заметок о театре». Но затем он обращает внимание и на другие сферы жизни. «Религия, философия, политика, социальные проблемы, наука, искусство, общественная жизнь - все интересовало Юрия Николаевича», - отмечал в своих воспоминаниях Н.И. Черняев[xx]. В течение первых пяти месяцев для газеты «Южный край» он написал более 30 статей.
С октября 1881 г. профессор А.П. Шимков начал издавать ежемесячный журнал «Мир», просуществовавший всего пять месяцев (по февраль 1882 г.). Заведующим беллетристическим отделом он пригласил Ю.Н. Говоруху-Отрока, который поместил уже в первой, октябрьской, книжке комедию «В болоте», затем - рассказ «Юнкер Дубяга» и в последнем номере - повесть «До горького конца (несколько глав из пролога)». Все они были подписаны псевдонимом «Г. Юрко».
Революционеры-народники не оставляли надежду вернуть «отступника» в свои ряды. В сентябре 1879 г. в Харьков к нему приезжает А.И. Желябов. Однако Ю.Н. Говоруха-Отрок видел свой путь иначе. Вскоре после казни главных фигурантов покушения на Государя Императора Александра А. Желябова и С. Перовской (3 апреля 1881 г.) Юрий пишет и под псевдонимом «Г. Юрко» публикует в петербургском журнале «Полярная звезда» рассказ «Fatum» [xxi], где выступает против героизации террора.
Герои его прозы этого времени - замешавшиеся в политику молодые люди, не умеющие выбраться из непростых обстоятельств. Неудивительно, что всё более заметным становится охлаждение к нему народнической журналистики. Юрий Николаевич отказывается от революционно-демократической идеологии, становится последователем «органической критики» Ап. Григорьева в искусстве, из современников в это время ему ближе всех Н.Н. Страхов и Н.Я. Данилевский.
И народнический, и либеральный, и революционный лагерь увидели в Говорухе-Отроке «вероотступника». Чашу их терпения переполнил его саркастический фельетон «Повесть о том, как Сенечка и Веточка в народ ходили», который был помещен в новогодних номерах газеты «Южный край»[xxii]. Из-за студенческих беспорядков и по сути революционно-либерального террора в его адрес в начале 1882 г. Юрий Николаевич вынужден был покинуть Харьков и почти на полгода прервать сотрудничество с «Южным краем».
Но он продолжает плодотворно работать, и его проза появляется спустя несколько месяцев в «Вестнике Европы»[xxiii]. Рассказы «Fatum» и «Развязка» вызвали резкую реакцию Н.Н. Михайловского, который назвал их героев «гамлетизированными поросятами», а позднее написал памфлет «Карьера Оладушкина»[xxiv], где одним из прототипов героя-ренегата должен был служить Говоруха-Отрок.
Возвратившись в Харьков, он вновь активно приступил к журналистской деятельности. После освобождения из заключения, православие становится основой его убеждений и мировоззрения. Именно в православии он видел основу национального культурного идеала. Он часто посещал Троицкий Ахтырский монастырь [xxv], изучал отцов Церкви (В.В. Розанов впоследствии оставит воспоминания, в том числе и о московской квартире своего товарища, где «особенно выделялись громадные фолианты отцов Церкви, в кожаных переплетах, с белыми серебряными надписями на корешках и красным обрезом»). На протяжении всей своей публицистической деятельности в газете «Южный край» Юрий Николаевич неизменно обращается к религиозной тематике, чему были посвящены сотни его статей, такие как «Светлый праздник», «По поводу киевского торжества 900-летия крещения Руси» и др.[xxvi]
Впоследствии В.П. Мещерский напишет: «Этот Говоруха-Отрок замечателен тем, что он из Савла превратился в Павла, и от самых либеральных увлечений перешел после внутренней борьбы к твердому и убежденному консерватизму, но перешел без шума, без рекламы, без тех практических приемов, к которым на моих глазах прибегали некоторые обращенные с целью похвалиться обращением и снискать себе в оплату всякие земные выгоды <...>
Обращение Говорухи-Отрока тем и ценно было, что оно совершилось совсем бескорыстно и совсем искренно»[xxvii].
Основополагающими принципами российской государственности он считает православие, самодержавие и народность, а монархию - высшей формой государственной власти. Он становится убежденным православным идеологом, сторонником самобытного развития России. Этой теме посвящено немало статей: «Правление партий», «Споры о «властях»» и др.[xxviii]
Но не следует думать, что Юрий Николаевич стал записным идеологом власти. Л.А. Тихомиров так охарактеризовал положение Говорухи-Отрока, человека и гражданина: «С точки зрения правительства - он был человек неблагонамеренный, местная полиция записала его как «осужденного государственного преступника». В то же время этот «государственный преступник» насмехался над революционерами и давно окончательно разорвал с ними. Оттолкнул он от себя также и либеральные сферы. Вообще остался один одинешенек, ища своей правды и единогласно отрицаемый всеми представителями тогдашних направлений».
Он неоднократно выступал в защиту славянофильства и с критикой западничества. Во многих своих статьях он выступает и как единомышленник Ф.М. Достоевского. Он окончательно отошёл от идей «шестидесятников», которых называл «не отпетыми мертвецами».
Со второй половины 1880-х гг. Ю.Н. Говоруха-Отрок постоянно писал о К.Н. Леонтьеве и в своих политических высказываниях часто почти дословно повторял его мнения: «Восточный вопрос не столько вопрос национальный, сколько вопрос религиозный». Как и Леонтьев, критик подчеркивал опасность «"племенного" характера политики на Востоке взамен "вероисповедного"»[xxix].
К.Н. Леонтьев в примечаниях к статьям о себе, которые он незадолго до смерти подготовил для В. В. Розанова, сделал такую запись: «Говоруха-Отрок - пришедши ко мне прошлой весной в Москве с Грингмутом, с первых слов рекомендовался: "Я ваш ученик!" А потом рассказывал, как еще живя в Харькове - он выписал себе "Византизм и Славянство" и как много он этому моему труду обязан». Сохранилось письмо Говорухи-Отрока, где он выражал намерение посетить его в Оптиной пустыни и спрашивал об условиях проживания в монастыре [xxx].
На протяжении восьми лет работы Юрия Николаевича в «Южном крае», которая продолжалась до ноября 1889 г., газета регулярно выходила с его передовыми статьями, подписанными криптонимами Г., Г.О., Ю.Г., Ю.Г.-О, Ю.Н., и псевдонимами «Никто», «Скромный летописец», «Старый литератор», «Ненужный человек». Причем он использовал их в определенном порядке, подписывая различные циклы статей, такие как «Литературные заметки», «Заметки о театре», «Пестрые заметки», «Беседа», «Между делом», «Из впечатлений и наблюдений ненужного человека»[xxxi].
Примечательно и жанровое разнообразие его статей: очерк-размышление, доверительная беседа, острополемический диалог, фельетон.
Со временем на сочинения Ю.Н. Говорухи-Отрока обратили внимание в столицах, в том числе и знаменитый М.Н. Катков, издатель и главный редактор (с 1851 по 1887 г.) газеты «Московские ведомости», занимавшей ведущее место в общественно-политической жизни России. Выходила она ежедневно многотысячными тиражами и насчитывала от 10 до 14-ти страниц.
Преемник М.Н. Каткова - С.А. Петровский, хороший знакомый Ю.Н. Говорухи-Отрока, высоко оценивая его талант, решил пригласить его на место литературного, а затем и театрального обозревателя.
В феврале 1889 г. к Юрию Николаевичу в Харьков с предложением о сотрудничестве газеты «Московские ведомости» приезжает Л.А. Тихомиров, идейный путь которого во многом был похож на путь Ю.Н. Говорухи-Отрока: они вместе судились по «Процессу 193-х», вместе сидели в Доме предварительного заключения, о чем Тихомиров оставил воспоминания[xxxii].
Но, в отличие от Ю.Н. Говорухи-Отрока, Л.А. Тихомиров в молодости был настоящим революционером, эмигрировал в 1882 г., вместе с П.Л. Лавровым издавал за границей «Вестник Народной воли», который нелегально ввозился в Россию. О том, как он раскаялся в своих заблуждениях, Л.А. Тихомиров рассказал в изданной за рубежом книге «Почему я перестал быть революционером?» (1888 г.). Л.А. Тихомиров обратился к правительству с просьбой о разрешении ему вернуться в Россию, и такое разрешение было получено.
Язвительные отклики на книгу Л.А. Тихомирова появились раньше, чем она попала в Россию. Так в газете «Новости» появился материал на ее заграничное издание - «Запоздалое раскаяние»[xxxiii]. Ю.Н. Говоруха-Отрок нашел необходимым поддержать Л.А. Тихомирова, сразу три фельетона он посвятил объяснению причин, по которым нравственно не окрепшая молодежь легко попадала в сети революционеров[xxxiv].
Первоначально в России были опубликованы пространные извлечения из книги Л.А. Тихомирова. На эту публикацию Юрий Николаевич также откликнулся, отметив, что видит в этой книге свидетельство перелома в русских умах, происшедшего за последнее десятилетие. «Я много раз старался доказать, - писал Говоруха-Отрок, - что русский нигилизм есть явление психологическое, а не политическое, и конечно, только с этой точки зрения понятны случаи такого покаяния, как покаяние г. Тихомирова - покаяния, не вызванного никакими расчетами и являющегося только делом совести, и больше ничем...»[xxxv].
Ко времени приезда Л.А. Тихомирова в Харьков Юрий Николаевич пережил много личного горя: умерли его жена, сестра, мать. Он согласился сотрудничать с «Московскими ведомостями». 1889 год оказался одним из самых плодотворных в его жизни. В «Южном крае» с 1-го января по 19 ноября появилось 168 его статей и заметок. В то же время, с 11 апреля того же года он начинает публиковаться и в «Московских ведомостях», поместив там 17 различных сочинений, сразу же завоевавших внимание читателей.
Ю.Н. Говоруха-Отрок лично знакомится со многими выдающимися писателями того времени: Н.Н. Страховым, К.Н. Леонтьевым, П.Е. Астафьевым, о. Иосифом Фуделем, В.В. Розановым и некоторыми другими.
Особенно сблизился он с Н.Н. Страховым, о котором Юрий Николаевич вспоминал с нескрываемой симпатией: «Мы постоянно переписывались, довольно часто виделись лично, проводя время в нескончаемых беседах - конечно, о литературе и об искусстве»[xxxvi].
В отличие от публицистики в «Южном крае», охватывающем практически все сферы общественной жизни, на страницах «Московских ведомостей» Ю.Н. Говоруха-Отрок прежде всего сосредоточивает внимание на литературе (он вел рубрику «Литературные заметки») и театре.
Но, благодаря общению со Н.Н. Страховым, особенно много времени он посвящает философии, становится членом Московского Психологического Общества и принимает в нем деятельное участие.
С августа 1892 г., по воскресеньям (кроме Великого поста и летнего отпуска) Юрий Николаевич стал вести «Театральную хронику». Всего для «Московских ведомостей» он написал 537 статей, из них: 320 посвящены литературе, 102 - театральной критике[xxxvii], более 80 различной общественно-политической, социальной тематике.
Около семи лет (с 1889 по 1996 гг.) читающая и неравнодушная Россия имела возможность не реже раза в неделю (а то и чаще) знакомиться с глубокомысленными, неподдельно-искренними статьями талантливейшего сотрудника «Московских ведомостей». Все свои статьи, как и в Южном крае», Юрий Николаевич подписывает криптонимами и псевдонимами: театральные обозрения - «Ю.Н.», «маленькие заметки» - «Vox» или - «а-ъ», иногда - «Старый литератор». Но чаще всего под литературными и иными статьями значилось: «Ю. Николаев».
Он
приветствовал выход первого номера «Русского обозрения», который стал лучшим
консервативным журналом 1890-х гг. Здесь он печатает немало своих работ, в том
числе: «Тюрьма и крепость. Из посмертных записок подследственного арестанта.
Отрывок первый» (1894, №1), «Несколько мыслей о религиозной живописи» (1894,
№2), «Федор Павлович. Святочный рассказ» (1895, №1). Печатал свои статьи он и в
журнале «Русский вестник» и газете «Русское слово».
Ю.Н. Говоруха-Отрок представлял поколение русских мыслителей, которое развивало философию русского самосознания в традициях и вслед за славянофилами. Девяностые годы XIX столетия в русской публицистике стали годами ожесточенных споров правых и левых изданий о славянофилах. В 1890-х либеральные журналы и либеральные публицисты во главе с Вл. Соловьевым повели целое наступление на славянофилов, отказывая этому учению в жизнеспособности и желая раз и навсегда опровергнув его - похоронить.
Одним из активнейших участников этих споров был Ю.Н. Говоруха-Отрок. Он писал: «<...> чтобы показать несостоятельность самой сущности славянофильства, надо доказать, во-первых, что православие не есть учение вселенское, каким оно было при Христе и Апостолах; во-вторых, что основу исторической жизни Русского народа составляет не православие, а что-нибудь иное; в-третьих, что культурное развитие народов не имеет вообще в основе своей начала религиозного - и, наконец, что в учении Церкви Православной не примиряются все противоречия, раздирающие европейский мир: противоречия Церкви и государства, нации, философии и религии, социализма и свободы, что в православии нет той великой объединяющей мысли, того великого объединяющего чувства, в которых может разрешиться трагическая коллизия, созданная ходом европейской истории и отчасти перенесенная на нашу почву»[xxxviii].
Для Ю.Н. Говоруха-Отрока главнейшим русским началом являлось Православие, и в выяснении его значения для России он видел главнейшую заслугу славянофильского движения: «Лишь в лоне Церкви возможно правильное развитие общества»[xxxix].
Ю.Н. Говоруха-Отрок неоднократно писал, что он является последователем теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, обогащенной идеями К. Леонтьева, который «твердо и отчетливо указал, что православная идея, еще не совсем определенная у первых славянофилов, заключается в идее Церкви. Церковный взгляд - это и есть православный взгляд. С этой точки зрения, то есть с церковной, Леонтьев рассматривал и Россию, и Европу»[xl].
Ю.Н. Говоруха-Отрок поддерживал мысль о противостоянии России и Европы того времени как противостоянии двух цивилизаций, каждая из которых имеет свои задачи. Комментируя ход развития европейской мысли, Говоруха-Отрок соглашался с П.Е. Астафьевым, автором книги «Из итогов века»: «<...> идеал современной Европы заключается в том, чтоб "устроиться без Бога"»[xli].
При всех публицистических талантах Ю.Н. Говоруха-Отрока многие современники все же считали, что истинным предназначением его стала художественная критика. В.В. Розанов писал о Ю.Н. Говоруха-Отроке, что он был «лучший критик 90-х годов» XIX века[xlii].
Такие же оценки высказывал и Н.Н. Страхов, друживший с Юрием Николаевичем и не раз гостивший у него: «<...> я его тоже постоянно читаю, и только радуюсь, что у нас теперь явились такие критики, каких давно не слыхать было»[xliii] .
«Настоящую область, - писал Л.А. Тихомиров, - его творчества, где он был на верху своей силы, составляла художественная критика. Здесь все его способности сливались удивительно удачно, чтобы создать первоклассного писателя, который, конечно, войдет в историю литературы. Здесь он был у себя дома, все чуял, все понимал, все умел выразить»[xliv].
Поразительная работоспособность позволяла Юрию Николаевичу откликаться, по сути, на все заметные явления литературной, театральной, общественной жизни. Но это сказывалось и на здоровье писателя. Кроме того, в московский период последовала череда утрат: уходят из жизни К.Н. Леонтьев (1891), П.Е. Астафьев (1893), Н.Н. Страхов (1896) ...
Весной 1896 г. у Юрия Николаевича случилось воспаление легких. По совету докторов он побывал на лечении в Крыму. Вернулся поздоровевший и веселый. Строил планы на летний отпуск: собирался с редактором журнала «Русское обозрение» А.А. Александровым и Л.А. Тихомировым ехать на Волгу. 25 июля он приезжал в редакцию «Московских ведомостей»...
А на следующий день здесь был помещен некролог, где «с глубокой печалью» сообщалось: «<...> сегодня, 27 июля, скончался на даче в Разумовском, после краткой болезни, наш дорогой товарищ Юрий Николаевич Говоруха-Отрок. Тяжелый литературный труд, требующий от журналиста чрезвычайного напряжения умственных сил и расшатывающий нервную систему, преждевременно подорвал и без того не особенно крепкое здоровье покойного. Вчера, 26 июля, около двух часов пополудни у больного случилось кровоизлияние в мозгу, и паралич поразил почти весь организм. Все усилия врачей привести его в сознание оставались тщетными, и если временами в нем проявлялось сознание, то он мог с большим трудом сделать свои желания понятными для окружавших его. В одиннадцать часов утра, сложив пальцы правой руки для осенения себя крестным знамением, он этим, очевидно, показал, что желал бы приобщиться Святым Таинствам. Прибывший священник из села Владыкина, в один из светлых моментов для больного, причастил его. Положение больного в течение дня становилось все труднее, и было очевидно, что надежды на сохранение жизни нет никакой. Вечером, в десять часов и двадцать пять минут, больной тихо скончался»[xlv].
На кончину откликнулись практически все крупные периодические российские издания: «Новое Время», «Русский Вестник», «Русское слово», «Русские ведомости» и мн. др., а также некоторые зарубежные: «Figaro», «LaVerité».
Особенно переживали о великой утрате своего «прекрасного товарища и даровитого писателя, который среди бурь житейских сумел сохранить чистое, доброе сердце, незлобивый ум и ничем не нарушавшуюся любовь к ближнему» сотрудники из «Московских ведомостей» и «Русского обозрения»[xlvi].
В.П. Мещерский в «Гражданине» поместил обстоятельную статью, где в частности подчеркивал: «<...> скончался один из главных, если не ошибаюсь, самый даровитый сотрудник «Московских ведомостей» <...> как критик, он, по-моему, не имел себе равного в русской печати...»[xlvii]
Даже либеральный «Вестник Европы» подчеркивал: «Расходясь с ним почти во всем, часто восставая против его мнений, мы всегда видели в нем крупную умственную силу и искренне сожалеем, что ему не удалось высказаться до конца, не удалось исполнить занимавшие его широкие планы...» [xlviii].
Со смертью Ю.Н. Говорухи-Отрока в его неосуществленных замыслах остались комментарии к «Гамлету», любимому произведению Юрия Николаевича в иностранной литературе, а также ненаписанная книга о Гоголе, должная по замыслу выявить в его образе великого подвижника, чья «жизнь была покаянным подвигом».
Похоронили Юрия Николаевича на кладбище московского Скорбященского женского монастыря (которое было закрыто в 1920 г., а впоследствии снесено).
После заупокойной литургии и панихиды в Мироносицкой церкви известный духовный писатель, священник М.И. Хитров, в частности сказал: «Покойный знал, что в мире существуют разрушительные силы, борьба и вражда элементов, стихий и живых существ, но он постиг то вековое начало, благодаря которому мир существует и сохраняется, обновляясь в вечно юной красе, то есть ладом, гармонией, которое, все оживляя, озаряет всё красотой, благодаря которому небеса теперь, как и прежде, поведают славу Божию. Это глубоко заложенное в мире стремление к единству, гармонии и согласию разумно-нравственных существ называется любовью» [xlix].
Именно это чувство и подвигло друзей и почитателей таланта на сбор средств на надгробный памятник. Рисунок креста был выполнен другом Юрия Николаевича - В.М. Васнецовым в 1898 г. Позднее (опять же по его рисунку) на белом мраморном кресте был сделан мозаичный образ Спасителя.
Юрий Николаевич Говоруха-Отрок, по свидетельству Л.А. Тихомирова, «был прежде всего - до мозга костей православный. Не в какие-нибудь социальные строи верил он, не в программы, а в Бога»[l]. И он, по слову В.П. Мещерского, не продавал свое перо ни на каком рынке современщины и, возлюбивши Христа в минуту гонений на него, оставался ему верен в каждой мысли своего ума, в каждом дыхании своего вдохновения, в каждой букве своего гласного слова»[li].
А это всегда требует мужества и исповедничества.
Авторы:
Гончарова Ольга Анатольевна - канд. филол. наук, доцент Харьковского национального педагогического университета им. Г.С. Сковороды;
Каплин Александр Дмитриевич - докт. ист. наук, проф. Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина
Примечания
[i] З.Т. Прокопенко на основании архивных материалов уточнила написание фамилии: Говорухо-Отрок. Хотя во всех документах зрелого возраста его фамилия писалась как «Говоруха-Отрок», да и сам писатель в письмах пользовался лишь первой частью фамилии.
[ii] Все даты приводятся по юлианскому календарю.
[iii] В литературе называются и иные даты рождения - 1850 г., 1854 г.
[iv] См.: Прокопенко З.Т. Христианские идеалы и русская действительность в творчестве Ю.Н. Говорухо-Отрока. - Белгород, 2007. - С.13. В настоящее время в с. Таврово на доме, где прошли детские годы писателя, установлена мемориальная доска.
[v] См. Государственный архив Харьковской области (ГАХО). - Ф.639. Харьковская вторая мужская гимназия (1848-1908 гг.); 50-летие 2-й Харьковской мужской гимназии // Харьковские губернские ведомости.- 1891.- 17 декабря.
[vi] Черняев Н.И. Юрий Николаевич Говоруха-Отрок // Южный край.- 1896. 27 сентября.-9 декабря. - №№5556-5621.
[vii] Черняев Н. Указ. соч. // Южный край. - 1896. - 27 сентября.
[viii] Тюрьма и крепость // Русское обозрение. - 1894. - №1.- С.147.
[ix] Там же. - С. 148-149.
[x] Там же. - С.149.
[xi] Там же. - С.154.
[xii] Московские ведомости. - 1894.- 28 сентября.
[xiii] Тюрьма и крепость // Русское обозрение. - 1894. - №1. - С. 154.
[xiv] Иванова Е.В. Говоруха-Отрок // Русские писатели. 1800-1917 гг. Библиограф. словарь. Т.1. - М., 1989. - С. 591-592.
[xv] Черняев Н.И. Юрий Николаевич Говоруха-Отрок // Южный край.- 1896.- 13 октября.
[xvi] Гончарова О.А. Русская литература в свете христианских ценностей (Ю.Н. Говоруха-Отрок - критик). - Харьков, 2006. - С.20.
[xvii] Успенский о Гаршине // Южный край. - 1888. - 15 апреля.
[xviii] Слово. - 1880.- №№9, 11.
[xix] Начала издаваться с декабря 1880 г. А.А. Иозефовичем. К концу 1890-х гг. стала одной из крупнейших провинциальных газет в России с тиражом до 5 тыс. экз.
[xx] Черняев Н.И. Литературные заметки // Южный край.- 1899. - 31 июля.
[xxi] Юрко Г. Fatum // Полярная звезда. - 1881.-№6.
[xxii] Повесть о том, как Сенечка и Веточка в народ ходили // Южный край.-1882.- 1-4 января. -№№350-353.
[xxiii] Г.О. Отъезд // Вестник Европы. - 1882.- №8; Г.О. Развязка // Вестник Европы. -1882.- №10.
[xxiv] Отрывки из романа впервые были напечатаны в 1885 г.
[xxv] Черняев Н.И. Юрий Николаевич Говоруха-Отрок // Южный край.- 1896.- 13 октября.
[xxvi] Светлый праздник // Южный край.- 1886.- 15 апреля; «По поводу киевского торжества 900-летия крещения Руси» // Южный край.- 1888. - 20 июля.
[xxvii] Цит. по: Русское обозрение. - 1896. - №9.- С.369.
[xxviii] Правление партий // Южный край.- 1888.- №2486.- 23 марта; Споры о «властях» // Южный край.- 1888.- 15 декабря.
[xxix]Г. Национализм и православие //Южный край. - 1889. - 13 января. - С. 1.
[xxx]Говоруха-Отрок Ю.Н. Во что веровали русские писатели? Литературная критика и религиозно-философская публицистика: В 2-х тт. / Под общ. ред. Е. В. Ивановой. - СПб., 2012. - Т. 2.- С. 162.
[xxxi] Гончарова О.А. Указ. соч. - С.25.
[xxxii]Памяти Ю. Н. Говорухи-Отрока. - М., 1896. - С. 4-8.
[xxxiii] См. подр. комм. Е. В. Ивановой в кн.: Говоруха-Отрок Ю. Н. Во что веровали русские писатели? - Т. 2.- С. 505-507.
[xxxiv]Г. Старая погудка // Южный край. - 1888. - 27- 29 сентября. - №№ 2659-2661.
[xxxv]Г. По поводу брошюры г. Тихомирова: Л. Тихомиров. Почему я перестал быть революционером? // Южный край. -1888. -13 августа. - С. 2.
[xxxvi] Русское обозрение. - 1896.- №9.- С.365.
[xxxvii] Гончарова О.А. Указ. соч. - С.34.
[xxxviii] Поход на славянофилов // Московские ведомости. - 1890. - 21 января.
[xxxix] Московские ведомости. - 1894. -10 марта.
[xl] Николаев Ю. Новый критик славянофильства // Московские ведомости. -1892.- 29 октября.
[xli] Николаев Ю. Идеалы и европейское разложение // Московские ведомости. -1891.- 4 мая.
[xlii] Розанов В.В. Литературные изгнанники. - СПб., 1913. - С. XII.
[xliii] Там же. - С.263.
[xliv] Памяти Ю.Н. Говорухи-Отрока. - М., 1896.- С.13.
[xlv] Московские Ведомости. - 1896.- № 205.
[xlvi] Там же.
[xlvii] Гражданин. - 1896. - №61. Цит. по: Русское обозрение. - 1896. - №9.- С.369.
[xlviii] Вестник Европы. - 1896. - №9. Общественная хроника. Цит. по: Русское обозрение. - 1896. - №9.- С.375.
[xlix] Московские ведомости. -1896. - 31 июля.
[l] Памяти Ю.Н. Говорухи-Отрока. - М., 1896. - С. 9.
[li] Гражданин. - 1896.- №61. Цит. по: Русское обозрение. - 1896. - №9.- С.370.
