Быть как дети - труднее всего!..

В вязкую топь обывательского сознания уже много лет настойчиво вбивается зловещий ритуальный столп демонического законоучения: «чтобы быть успешным, будьте как звери», - и мы падки на зловонные идеи, как «карась на навозных червей». А спасти нас может только возвращение к Богу, ко Храму, практическое приобщение к свидетельствам о святости и чистоте, к наивной вере. «Будьте, как дети» (Мф.18:3), - вот, чему надо учить, вот чему учит обвиненный в причудливо извращенном «детолюбии» молодой питерский священник Глеб Грозовский, который сохраняет в душе себя самого как своего ребенка, поэтому и тянутся к нему малыши, чувствуя родственную душу: 

Есть у мира единый Творец,

Хоть и строгий, но нам он - ОТЕЦ!

Если вместе попросим его,

Дать заблудшим превыше всего

Пониманья, любви и терпенья,

Чтоб потом обрести смиренье,

Что поможет им стать людьми -

Вспомнят снова, как были детьми.

Были нежными детские руки,

Горько плакали, чуя разлуку,

Были искренними и беззаботными,

Рядом с мамой были свободными.

Быть, как дети, труднее всего!

Попросите себя самого

Обрести чистоту внутри.

На себя поутру посмотри

И от сердца всего улыбнись.

И тихонько в душе помолись...

Ольга Коршунова

 

Дети своей чистотой учат взрослых людей оставаться свободными духом, не погружаясь в скверну воинствующей безнравственности и изощренного цинизма потребительской жизни. Все мы когда-то вышли на свет из темноты материнского чрева, и все мы призваны двигаться к свету - и дети напоминают нам об этом. В них мы любим не только то, что они маленькие - мы любим в них именно то прекрасное и чистое, что было у нас или около нас в нашем детстве. Мы любим в детях то самое, что храним в себе с детства, как лучший дар нам от Бога, и эту нашу память стараемся по-разному воплотить: одни определяются с этим даром в семье, другие достигают его в творческой работе, а третьи, не исчерпываясь до конца ни в семье, ни в благодатном созидании плодов земных, хранят своего младенца в себе, и это их делает высочайшими духовными наставниками.

Может ли быть истинный пастырь без такого сокрытого ребенка в душе? Едва ли... Ведь священник не просто живым людям несет пищу Божьей Любви, а тем, у которых остаются, сохраняются еще не затертые в памяти крупицы детских свойств - для нашего же счастья должны у всех нас они сохраняться в душе. Дети, все мы дети - и младенцы по возрасту, и взрослые, и пожилые, и вовсе старики! И иногда случается небывалое, - в самых заскорузлых, нечистых и больных, казалось бы навсегда загубленных душах, этот самый спящий младенец вдруг да и шевельнется, взбрыкнет ножками - и нет тогда большей отчей радости для пастыря, ибо «был сын мертв, но теперь жив». Сохранить свое детство - значит, воскреснув духом, остаться бессмертным...

С детством человека неразрывно связано удивление. Сегодня оно вместе с нашим детством, покидает чуждый ему мир, занятый волчьей конкурентной грызней с себе подобными за теплое место под солнцем. Современный взрослый человек рано расстается со своим внутренним ребенком: он с шестнадцати лет, а то и намного раньше, уже расталкивает локтями соседей и больше ничему не удивляется. И никакие накопленные сокровища, ни земная власть, ни слава больше ему не удивительны, и они никогда не дадут человеку того счастья, той детской радости, о которой мы грезим и не находим ее - первого открытия величайшего Божьего творения - прекрасного мира. Человеку надо вернуть себе детство, и тогда ему вернется удивление, и с удивлением вернется и сказочный праздник жизни. На такие праздники у людей, озабоченных безумной гонкой за удовольствиями и развлечениями, духа не хватает - во все дни они, как за призрачный спасательный круг, обреченно хватаются за свои накопленные «богатства», не понимая, что груз сей лишь сильнее тянет их ко дну. Вместить такой праздник могут только дети.

Почему же мы в слепоте своей так настойчиво добиваемся отмены этого торжества юной жизни, претворяя прикровенную радость праздника в гадость публичной кремации детства? И вот готовятся леденящие ювенальные законы, отчуждающие малых чад от благодати родительской любви, а безумно послушливые родители, как породистых домашних щенков, натаскивают своих детей на раннюю взрослость, детально учат познанию «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской», прививают навыки изощренного искусства лицемерить и завидовать, клеветать и злословить - культового потребления и геростратовой славы ради.

...Капитализм любит рядиться в миротворца, объявляя, что вмешиваться всюду, где ущемляются права ребенка, - его священный долг. Однако когда дело касается его собственных интересов, капитал не брезгует ничем - ни кровью, ни клеветой, ни подкупом. И это - не нарушение прав человека, не ограничение демократии. Это - защита частной собственности. Надо любыми путями как можно раньше, а еще лучше - во младенчестве, выделиться, произвести впечатление, привлечь к себе внимание, урвать известность и деньги - к этому вынуждают законы рынка. Поэтому успех достигается не за счет подлинных творческих и духовных достижений, а за счет разрушения всяких сдерживающих моральных и эстетических рамок. Подобная ретивость не только не наказывается, она поощряется. Еще основатель марксизма, показал все несоответствие рынка с моралью: «Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому».

Разве изменилось что-либо за двести лет? Сегодня порочная власть капитала создает свою «религию денег», и инстинкт самосохранения подсказывает ей, что самым опасным врагом ее является христианское мировоззрение - поэтому всеми доступными ей средствами она старается затруднить или исказить рост православного самосознания в нашем Отечестве.

В этой острой конкурентной борьбе за человеческие души ей особенно мешают христианские подвижники, светочи духовной жизни, истинные делатели евангельских заповедей Любви - именно поэтому Церковь нужно поработить чиновничеством, поразить пастырей, заменив их послушными наемниками, а общество психически расшатать так, чтобы оно относилось к глумлению над святынями и священством совершенно пассивно и даже одобрительно. В результате этой ядовитой агрессии десятки миллионов людей, здоровых и трудоспособных, но, пожираемые заживо информационными паразитами, забывают запах цветов своего детства, отрываясь от великого дела жизни - от развития в себе благодатных даров Святого Духа, и живут как звери, подстерегая друг друга для того, чтобы морально раздавить, оклеветать или опустошить, а наиболее стойких - физически уничтожить. И так истребляют самых лучших людей нашей родной земли, - людей, которые хранят самое драгоценное достояние наше, самый яркий огонь нашего сознания и передают его нашим детям - православную веру, ибо бытие этой Божественной правды свидетельствует о высоте моральных требований, предъявляемых человеком к самому себе. Когда подумаешь об этом, - холодное отчаяние сжимает сердце, и хочется крикнуть озверевшим людям:

- Несчастные, пожалейте себя - не лишайте нацию будущего!

...Как же сохранить нам детские роднички, живительные оазисы чистоты среди духовной пустыни? Все труднее и труднее это сделать - попробуй обойтись нынче без навязчивых надсмотрщиков, праздных организаторов и невольных наемников ювенального ига. Как когда-то египетский фараон при исходе говорил израильтянам: «Пусть будет так, Господь с вами! Я готов отпустить вас: но зачем с детьми?» (Исх.10:10), так они поступают и сегодня. Хочется воскликнуть им, новоявленным погонщикам благодарного и унылого стада бездушных и жестоких потребителей:

- Опомнитесь! Зачем же вы, безумные, отбираете у детей праздник детства, прекрасное мгновение юности оскверняете пошлым назиданием раннего карьерного успеха, лишая их аромата свежей и чистой радости?

Радость питается детством, и детство духовным здоровьем, и здоровье это дается Богом. Это счастье - радоваться Богу так сильно, как это умеют дети! Это - дар Божий, чтобы подобно отцу Глебу уметь радоваться небу, солнцу, просто радоваться каждому ребенку и всем людям, поговорить, попеть с ними, упоенно погонять на зеленом лугу футбольный мяч и расстаться так, чтобы дети долго потом вспоминали про веселого и доброго батюшку. Это пастырское счастье никак не связано с социальным статусом и материальным положением, но часто нападения завистников происходят именно от такого простого счастья - но это совсем не страшно, ибо, лишь измерив жизнь в глубину своего понесенного страдания, человек приобретает дар рассуждения в полноте мудрости и сопричастность святости в вечности бытия.

Счастье всем одинаково дается Богом - и в природе, и в семье, и в человеческом обществе. Его Неведомая Рука разбрасывает тысячи семян, чтобы хотя бы одно проросло, и когда оно прорастет - это счастье. Но лишь немногие из людей берутся за полив и прополку поля своей души, чтобы росток вырос и дал новый посев. Таких неотмирных людей, знающих, что вся наша радость бывает друг от друга, тех, кто щедро отдает всего себя ближним, обнимая дружески все на земле: и солнце, и луну, и всю природу, и птиц, и рыб, и зверей, и детей, и взрослых, окаменевшие в мещанском самодовольстве обыватели называют лохами, чудаками, недотепами или редко - блаженными. Но великое значение таких ненормальных «чудаков» в том, что, принимая их всеобъемлющую любовь, люди начинают замечать в своей душе невозделанное счастье, понимать его и делать жизнь вокруг себя немного лучше.

...Про отца Глеба можно очень просто и чудесно сказать - служит, как живет и живет, как служит. Он хорошо знает детей и любит их, и самая большая радость, которую он имеет, - это доверие к людям. Он - как все, а страдает оттого, что не как все, потому что ясно и певуче говорит каждому ребенку, точно сказку сказывая на сон грядущий:

- Ведь ты - цветок на земле, тебя Господь взрастил в Своей благости, ты можешь великие радости людям подарить - всякой душе праздник!

И пусть те, кому так проще жить, считают его простодушным недорослем - главное, чтобы и в дни попущенных испытаний он любил и особо охранял одно заключенное в себе бессмертное дитя, в котором и реализован его пастырский талант. Все значение его пастырства - в его устремлении к детству. И романтика футбольного поля для него - как материя детства, да только наша взрослая жизнь для игры и сказки оказывается трудней и больней...

Нет ни детского любопытства, ни взрослой мудрости в том, что кто-то, завидев богатство, жадно бросается к нему, присоединяет к себе и делает своей собственностью: эта собственность неминуемо рано или поздно сделает его своим рабом. Настоящая мудрость приходит к человеку, когда, обретя сокровище, он не кланяется ему, а, как ребенок, собирает друзей в свою «песочницу» и, радуясь, щедро делится с ними. Тогда Ангел Господень сам приходит к нему, как к хозяину своему и другу, и свободно садится со всеми за праздничный стол.

Настоящий христианин - это не циник, не замученное работой и бытом существо, не холодный прагматик, живущий для того, чтобы вертеться, и вертящийся для того, чтобы жить. Это тот, кто умеет совместить в своей душе детскую доверчивость и взрослую трезвость, открытость людям - и жизненный опыт, ощущение радости бытия - и понимание, какие «фальшивые игрушки» не стоит покупать.

...После испытания той шокирующей подлостью, что пережито и переживается ныне отцом Глебом, он заслуживает какого-то иного отношения, более внимательного и почтительного. Разумеется, я очень хорошо вижу, что он не ангел, но мне и не хочется, чтобы он был слащаво-пряничным ангелом, я вижу его пастырем, влюблённым в свое служение Богу и людям и понимающим его огромное значение. И поэтому хочется сказать в грядущем Новолетии оклеветанному батюшке слово доброго утешения: сатанинское всевластие в своем стремлении духовно обезглавить Русь никогда не добьется успеха, пока мы, православные, не будем сторониться ответственности, ограничиваясь молчаливым созерцанием глумления, цинизма и бесправия, а станем пытаться ввести в хаос возбужденных низменных инстинктов иные начала, возбуждая своим святым примером в ближних наших чувства иного - Божьего - порядка...