До сих пор среди части историков бытует мнение о том, что развязанный большевиками в Казани после её «освобождения» в начале сентября 1918 г. от «чехо-учредиловцев» массовый «красный террор» явился «вынужденным» ответом на столь же жестокое и широкомасштабное истребление последними - при активной поддержке «классово чуждых» представителей местного населения - красноармейцев и сторонников советской власти.
Между тем, имеются свидетельства того, что массовые казни чекистами, без суда и следствия, «контрреволюционных элементов», начались в городе ещё до занятия Казани частями Чехословацкого корпуса, «Народной Армии» и перешедшего на их сторону Сербского отряда под командованием майора Матии Благотича.
Речь идёт, в первую очередь, о расстреле группы (или нескольких групп) русских офицеров, обвинённых в организации «белогвардейских боевых дружин». Сведения об этом носят достаточно разрозненный и противоречивый характер, хотя факт расправы над офицерами был зафиксирован в большевистской газете «Знамя Революции» и позднее подтверждён самим творцом «красного террора» в Казани М.И.Лацисом (Я.Ф.Судрабсом) и, таким образом, сам по себе не является предметом дискуссии.
В то же время, в данном вопросе сохраняется большая неопределённость. Не ясно, в частности, сколько групп офицеров было расстреляно: одна, две или более. Соответственно, не известны точное число лиц, ставших жертвами чекистской расправы, а также - конкретная дата (даты) расстрела (расстрелов). Всё это, помимо прочего, может быть объяснимо тем, что приведение в исполнение чекистами и красноармейцами расстрельных приговоров в условиях приближения к Казани «чехо-учредиловцев» производилось в спешке, и вероятно даже, что выносившие их лица не всегда ставили друг друга в известность о совершавшихся «актах революционной законности».
М.И.Лацис (Я.Ф.Судрабс) вспоминал впоследствии, что прибыл в Казань «в 20-х числах июля» в качестве председателя «Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте». Здесь он был зачислен в Реввоенсовет Восточного фронта (с совещательным голосом) и активно занялся «преобразованием» Казанской ЧК (в которой ещё «сотрудничали» левые эсеры). По словам М.И.Лациса (Я.Ф.Судрабса), «положение требовало произвести неотложные и серьёзные операции, как в городе, так и в деревне» (иными словами - карательные акции в отношении антибольшевистских сил).
«В городе находилось много офицерства, - вспоминал он. - Более активные жили в близлежащих деревнях. В Комиссии имелись донесения о контрреволюционной работе в деревне и о вооружении крестьян. Необходимо было произвести массовые обыски на предмет разоружения деревни и изловления белогвардейцев. Для этого требовалось 300 человек солдат. Но эту операцию пришлось отложить, так как у командующего такой силы не оказалось. В распоряжении [И.И.]Вацетиса(1) был только 5-й Латышский полк, только что прибывший, но не в полном комплекте. Его нельзя было трогать потому, что в городе были ненадёжные части, вроде Сербского отряда, потом перешедшего к чехам».(2)
Как писал современный историк Ю.В.Дойков в изданной в 2008 г. книге «Красный террор. Россия. Украина. 1917 - 1924»: «26 июля [М.И.]Лацис прибыл в Казань.
На второй день его приезда появился проект приказа РВС о провозглашении красного террора на Восточном фронте. Проект подписан Фёдором Раскольниковым и предназначался для утверждения наркомвоеном [Л.Д.]Троцким».(3)
Проект приказа Революционного военного совета (РВС) Восточного фронта был направлен его членом Ф.Ф.Раскольниковым, находившимся в Казани и руководившим деятельностью военкомов, по телеграфу в штаб фронта народному комиссару по военным делам РСФСР Л.Д.Троцкому (Бронштейну) 15 (28) июля 1918 г. Из сопроводительного донесения явствовало, что Ф.Ф.Раскольников был сильно обеспокоен бессистемным характером производившихся здесь расстрелов («маниакальным пристрастием к расстрелам некоторых начальников отрядов и комиссаров»), в связи с чем указывал на необходимость ввести их «в определённые рамки». «Мне представлен документ, - писал он, в частности, - устанавливающий, что комиссар Левин отдавал по телеграфу предписание о расстреле, не зная даже существа обвинения. Другие товарищи о своих расстрелах решительно никого не ставят в известность, и, тем самым святое дело умерщвления врагов революции приобретает подобие застеночного удушения».(4)
Чтобы придать этому «святому делу» «законный» характер, Ф.Ф.Раскольников предлагал на рассмотрение Л.Д.Троцкому (Бронштейну) составленный им «проект приказа - манифест», опубликование которого он считал «безусловно необходимым». «В случае вашего согласия, - уточнял Ф.Ф.Раскольников, - означенный приказ с вашими поправками будет внесён мною на утверждение Реввоенсовета».(5)
«На всём протяжении района чехословацких операций, - говорилось, в частности, в проекте приказа, - провозглашается неумолимый красный террор. Все активные белогвардейцы, уличённые в подготовке вооружённого выступления против советской власти или застигнутые с оружием в руках во время контрреволюционных насильнических действий, черносотенные агитаторы, призывающие к свержению советской власти, все содействующие чехословацким и белогвардейским бандам в чём бы то ни было, а равно все лица, осмелившиеся принять власть временно в том или ином месте, выпавшую из рук Советов, объявляются вне закона и караются смертью без следствия и суда. Всякий честный гражданин обязан стереть с лица земли преступных врагов народа и революции, желающих снова поработить трудящихся».(6)
«Ответственность за соблюдение всех гарантий правосудия» предполагалось возложить на военных комиссаров. При этом для создания видимости «революционной законности» оговаривалось, что «начальники отрядов» и военкомы, позволившие себе «произвести расстрел без достаточных оснований», «будут привлекаться к ответственности как за уголовное убийство, отягчённое должностным преступлением». Понятно, что в условиях, когда людей разрешалось расстреливать «без следствия и суда», это «предостережение» выглядело, мягко говоря, нелепо.
Однако до прихода «чехо-учредиловцев» утвердить этот приказ большевики не успели. Но, несмотря на это, М.И.Лацис (Я.Ф.Судрабс) всё же начал претворять его в жизнь, развернув «превентивные» репрессии против «контрреволюционных элементов», которые, без сомнения, в случае военных неудач «белых»(7) под Казанью, превратились бы в массовое истребление неугодных большевикам лиц.
Свидетельства о расправе над офицерами содержались в газетах разной политической направленности, выходивших в Казани в июле - августе 1918 г., в том числе: в издававшейся при «красных» большевистской газете «Знамя Революции» («органе Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов г[орода] Казани и губернии»), и издававшихся при «белых» либеральной (бывшей кадетской) газете «Камско-Волжская Речь»(8), «ежедневной внепартийной демократической газете» «Народная Жизнь» (издании Казанского губернского земства), «органе независимой прогрессивной мысли» «Новое Казанское Слово»(9) и органе Казанского губернского Комитета РСДРП («меньшевиков») «Рабочее Дело»(10).
Перечисляя в опубликованной в 1924 г. статье «Время Чехов» предпринимавшиеся с конца мая 1918 г. в Казани «контрреволюционные попытки» свергнуть власть большевиков, «красный» исследователь Н.А.Знаменский писал, что: «В конце июля обнаружен заговор одной из офицерских организаций, имевшей связь с генер[алом] [М.В.]Алексеевым; расстреляно в связи с этим заговором человек 13 (со слов т[оварища] [М.И.]Лациса; судя же по газете - десять*** /*** «Зн[амя] Рев[олюции]» № 155/)».(11)
Весьма показательно, что сами большевики по прошествии стольких лет, опираясь на свидетельства очевидцев и сообщения своих же газет, не могли вспомнить точное число расстрелянных. При этом не только у них, но и ранее у «белых» присутствовали ссылки на короткие сообщения из июльских номеров за 1918 г. газеты «Знамя Революции». Любопытно также, что сегодня эти номера невозможно найти ни в одной казанской библиотеке (в том числе, в Национальной библиотеке Республики Татарстан и Научной библиотеке Казанского /Приволжского/ федерального университета), ни в Национальном архиве Республики Татарстан.
18 (31) августа 1918 г. в газете «Камско-Волжская Речь», в заметке «Безвестные могилы», со ссылкой на публикацию газеты «Знамя Революции» за 18 (31) июля 1918 г. (где было опубликовано сообщение о расстреле «за организацию белогвардейских боевых дружин» по постановлению «Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте» группы офицеров), сообщались дата расстрела - ночь с 14 на 15 (с 27 на 28) июля 1918 г., а также фамилии расстрелянных лиц.
В ней перечислялись: «Офицеры: 1) поручик Калугин Борис Афанасьевич; 2) Мыльцев Борис Петрович; 3) Зорин Андрей Яковлевич; 4) Гребеньщиков Александр Дмитриевич; 5) Казанский Михаил Михайлович; 6) Рыбаков Иван Козьмич; 7) подполковник Веймар Владимир Евдокимович; 8) Афанасьев Валентин Иванович; 9) студент Московского Коммерческого института Щербаков Александр; 10) юнкер Мехоношин Степан Петрович, кроме того, по-видимому, с той же группой расстрелян 11) офицер Горячев Борис».(12)
При этом указание на «ту же группу» может означать, что была ещё и другая группа (или группы) расстрелянных офицеров. Предположительно, примерно в то же время - десятых (двадцатых) числах августа 1918 г. - были инициированы действия по розыску тел расстрелянных офицеров и организации их похорон, чем, судя по объявлениям, занималось Правление квартальных комитетов Казани, на которые была возложена обязанность организации несения населением караульной службы. В пользу этого свидетельствует, в частности, одновременный «вброс» сразу в несколько газет похожих объявлений.
Тогда же, 18 (31) августа 1918 г., информация аналогичного свойства была размещена в газете «Новое Казанское Слово» (в разделе «Хроника»): приводилась та же дата расстрела - ночь с 14 (27) на 15 (28) июля 1918 г., а также фамилии тех же одиннадцати человек, только вместо «Калугина» значился «Кулагин», а фамилия «Гребеньщиков» была написана без мягкого знака. «Правление квартальных комитетов, - говорилось в короткой заметке-призыве под названием «Розыски расстрелянных офицеров», - принимая близко к сердцу потерю дорогих сынов России, без суда и следствия расстрелянных советской властью, просит граждан города Казани указать места безвестных могил нижеследующих лиц, расстрелянных с 14 на 15 (27 на 28) июля. - Офицеров: Кулагина Б.А., Мыльцева Б.П., Зорина А.Я., Гребенщикова А.Д., Казанского М.М., Рыбакова И.К., Веймара В.Е., Афанасьева В.И., Щербакова А., Мехоношина С.П. и Горячева Б.».(13)
Между тем, четырьмя днями ранее, в казанских газетах была опубликована другая информация, где приводилась иная дата расстрела. 14 (27) августа 1918 г. «Рабочее Дело» сообщала в заметке «Похороны расстрелянных», что офицеры были расстреляны «за 2 дня до прихода чехо-словаков в Казань» под селом Царицыно.(14) Та же «дата» («за 2 дня до прихода наших избавителей чехо-словаков») фигурировала и в опубликованной на следующий день в той же газете заметке «Отпевание расстрелянных» (причём, речь шла о двадцати расстрелянных).(15) При этом известно, что «белые» заняли Казань в ночь с 24 на 25 июля (с 6 по 7 августа) 1918 г., соответственно, данный расстрел был произведён, предположительно, 22 или 23 июля (4 или 5 августа) 1918 г.
Очевидно, что если расстрел был произведён за два дня до прихода «чехо-учредиловцев», «Знамя Революции» не могло сообщить о нём 18 (31) июля 1918 г. С другой стороны, есть обстоятельство, которое формально «объединяет» эти «два расстрела». Так, в составленном современным историком С.В.Волковым и частично размещённом на сайте «Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына» списке «Белое движение (персоналии)», имеются упоминания об офицере Валентине Ивановиче Афанасьеве, подполковнике Владимире Евдокимовиче Веймарне и офицере Алексее Дмитриевиче Гребенщикове, расстрелянных большевиками 4 августа 1918 г. «на Вост[очном] фронте».(16) Очевидно, что это те же самые Валентин Иванович Афанасьев, «Владимир Евдокимович Веймар» и «Александр Дмитриевич Гребеньщиков», о которых писала 18 (31) августа 1918 г. «Камско-Волжская Речь», сообщая, что они были расстреляны в ночь с 14 на 15 (с 27 на 28) июля 1918 г.
Таким образом, вопрос о точной дате (датах) расстрела (расстрелов) и количестве жертв большевистско-чекистского произвола остаётся открытым. Точные обстоятельства ареста и расстрела офицеров также неизвестны. Вместе с тем, сохранились свидетельства о бесчеловечном отношении к арестованным перед казнью со стороны красноармейцев и чекистов.
В заметке «Отпевание расстрелянных», помещённой 15 (28) августа 1918 г. в «Рабочем Деле», говорилось, в частности: «Чьё сердце не содрогнётся при слушании очевидцев их мученической кончины: когда их глубоким вечером красноармейцы везли на грузовике к месту расстрела, наваленных кучею внизу автомобиля, то прохожие видели борьбу прижатых ногами мучеников, один из них в знак протеста выкинул на дорогу свою шляпу(17). По прибытии на место им приказано было вырыть для себя могилу, и когда они стали шеренгой, лицом к могиле, то им в спину раздался залп, и тотчас же, кое-как, наскоро, они были закиданы землёй. На другой день Царицынские крестьяне, увидав, что у них даже сапоги [с]наружи, из общей могилы вынули четверых и зарыли рядом».(18)
Несколько позже - 21 августа (3 сентября) 1918 г. - в «Народной Жизни» была опубликована заметка известного казанского политического деятеля, эсера П.Л.Драверта «Кузены большевизма», в которой он обрушился с резкой критикой на некоего студента Ругельсона, выступившего незадолго до того на проходившей в Казани беспартийной рабочей конференции с призывом к перемирию с большевиками.
«Вы не протестовали, - негодовал, в частности, П.Л.Драверт, - мягкий г[осподи]н Ругельсон, когда с благословения [Я.С.]Шей[н]кмана, (19) [П.А.]Кина(20) и [М.И.]Лациса русских офицеров везли в грузовике на убой, как телят, придавленных сапогами красноармейцев. Хороших русских офицеров, вся вина которых состояла в том, что они любили свою родину... Знаете ли вы, молодой человек, один закон, изданный ещё при самодержавном строе, запрещающий перевозку на убой животных, связанных или вообще мучительным для них способом? А вот когда людей везли так на смерть и потом самих же заставляли рыть себе перед расстрелом общую могилу, - почему вы не кричали тогда о пролитии братской крови»?(21)
Весьма примечательным является также упоминание в связи с расстрелом офицеров председателя Казанского губернского комитета РКП(б) Я.С.Шейнкмана, который давал санкции на ликвидацию «белогвардейских офицеров». Как, в частности, явствовало из опубликованных в 1922 г. коротких воспоминаний о Я.С.Шейнкмане его жены С.А.Шейнкман: «В июне пришлось Я.С. подписывать смертный приговор белогвардейским офицерам: Божданову(22) и др[угим], и это доставило ему тяжёлые переживания».(23) Между тем, об июльско-августовском расстреле (или расстрелах) в них ничего не говорится, хотя таковые вряд ли тогда могли быть осуществлены без санкции главного партийного руководителя губернии.
Ранее - в мае 1918 г. - в Казани уже был раскрыт известный «заговор генерала Попова», во главе которого стоял член савинковского «Союза защиты Родины и Свободы» генерал И.И.Попов (1866 - 1918), создавший здесь подпольную антибольшевистскую офицерскую организацию, ориентировавшуюся на генерала М.В.Алексеева. «На днях обнаружен контрреволюционный заговор в Казани, - сообщало 25 мая (7 июня) 1918 г. «Знамя Революции». - Произведены многочисленные обыски и аресты, результаты которых доставили ценный фактический материал в руки Советской власти. Все добытые данные по этому делу указывают на тесную связь заговорщиков с Московскими контрреволюционерами, среди которых находятся отдельные члены правых социалистических партий.
Всё следствие ведётся комиссией по борьбе с контрреволюцией, которая по окончании следствия огласит весь имеющийся у нея матерьял(24)».(25)
Однако И.И.Попов после ареста был отправлен в Москву, где его лично допрашивал председатель ВЧК Ф.Э.Дзержинский. Там же, судя по всему, генералу и его сторонникам был вынесен и приведён во исполнение приговор: восемнадцать человек (в том числе, И.И.Попов) были расстреляны, пятеро заключены в концентрационный лагерь, двум удалось скрыться.(26) При этом упоминавшиеся выше фамилии расстрелянных в июле - августе 1918 г. в Казани «алексеевцев» в означенных списках отсутствуют.
Есть и иные основания думать, что С.А.Шейнкман упоминала не о «заговоре генерала Попова», а именно о июльско-августовском расстреле (расстрелах) офицеров. Упомянутая ею единственная фамилия «Божданов» явно несёт в себе опечатку и должна читаться как «Богданов».
При этом 19 августа (1 сентября) 1918 г. в «Камско-Волжской Речи» была опубликована небольшая заметка «Памяти Богдановых», в которой сообщалось, что 14 (27) августа похоронили Бориса Александровича Богданова - студента Казанского университета, «павшего честью служебного долга на фронте, ушедшего туда добровольно». Далее указывалось также, что: «Это уже второй сын Богданова. Старший Александр Александрович недели за две до прихода в Казань Народной армии, был расстрелян».(27) Одновременно в заметке уточнялось, что последний считался студентом Петроградского электротехнического института, окончил Казанское военное училище и принимал участие в боевых действиях во время Первой мировой войны.
Логично будет предположить, что А.А.Богданов и есть тот самый упомянутый С.А.Шейнкман «Божданов», санкцию на бессудный расстрел которого и других - с «тяжёлыми переживаниями» - выдал её муж.
14 (27) августа 1918 г. «Рабочее Дело» в заметке «Похороны расстрелянных», с известным опозданием, информировало, что: «Управление квартальных комитетов доводит до сведения граждан г[орода] Казани, что расстрелянные за 2 дня до прихода чехо-словаков в Казань офицеры, под селом Царицыным, будут во вторник 27 сего августа вырыты и с Царицынского поля перевезены в анатомический театр при университете. Похороны предположены в праздник Успения Пресвятой Богородицы.
Родственники приглашаются опознать своих близких.
За всеми подробностями обращаться в правление квартальных комитетов при Дворянском Собрании».(28)
Практически аналогичное сообщение под заголовком «От правления квартальных комитетов» было в тот же день - 14 (27) августа 1918 г. - опубликовано и в газете «Народная Жизнь».(29)
День Успения Пресвятой Богородицы празднуется 15 (28) августа, соответственно, именно на этот день были намечены отпевание и похороны «первой группы» казнённых.
15 (28) августа 1918 г. - в том же «Рабочем Деле» - в упоминавшейся уже заметке «Отпевание расстрелянных» - от имени Правления квартальных комитетов Казани сообщалось: «Сегодня в 5 часов вечера будет торжественное отпевание 20-ти наших лучших сынов, расстрелянных большевиками за 2 дня до прихода наших избавителей чехо-словаков».(30) При этом уточнялось, что «в силу распоряжения Командующего войсками тела мучеников будут отпеты на месте, между Артиллерийскими казармами и селом Царицыным в 70 саженях от дороги».(31)
По-видимому, задача опознания и перезахоронения тел осложнялась тем, что село Царицыно в это время находилось на линии фронта. «За последние дни, - сообщалось в опубликованной 14 (27) августа 1918 г. в газете «Народная Жизнь» заметке «Бегство крестьян», - в Казань прибывают крестьяне из с[ела] Царицына и других селений этого раиона, спасающиеся от бесчинств и грабежей красноармейцев.
Крестьяне передают, что жизнь в прифронтовой полосе для них стала совершенно невозможной, т[ак] к[ак] красноармейцы положительно озверели. Они грабят крестьянское население и преследуют женщин и даже детей. Крестьяне решили зарывать всё более или менее ценное в землю и, оставив для надзора за хозяйством стариков, спасаться от красноармейцев в город».(32)
То, что информация о розыске одиннадцати расстрелянных в ночь с 24 на 25 июля (с 6 по 7 августа) 1918 г. появилась в газетах уже после «царицынского отпевания» - 18 (31) августа 1918 г., опять же свидетельствует, по крайней мере, о двух группах. Логично в таком случае прибавить к уже похороненным к тому времени двадцати казнённым-обнаруженным (фамилии которых не приводились) ещё одиннадцать казнённых-необнаруженных, то есть речь должна вестись уже о тридцати одном расстрелянном.
Таким образом, в разных источниках называются четыре разные цифры: десять, одиннадцать, тринадцать и двадцать расстрелянных. Причём, цифру «человек 13» вспомнил сам инициатор и организатор казни М.И.Лацис (Я.Ф.Судрабс). Однако, судя по всему, расстрелянных было больше, и либо последний об этом действительно не помнил, либо, по каким-то соображениям (например, из-за отсутствия санкции на расстрел со стороны партийных органов) не хотел вспоминать, либо расстрел «второй группы» русских офицеров был инициирован и произведён кем-то другим, что в условиях тогдашней «мобилизационной» суматохи было вполне допустимым.
Так или иначе, данный кровавый эпизод «красного террора» в Казани и Казанской губернии, как и многие другие, нуждается в дальнейшем изучении, а сама проблема - в серьёзном переосмыслении. «Будем твёрдо верить, - писало «Рабочее Дело» о расстрелянных большевиками офицерах, - что их ждёт мученический венец в будущем и вечная память, переходящая из рода в род, верных граждан нашей дорогой Родины, за которую они положили свою жизнь».(33)
По сей день в Казани существует «проезд Шейнкмана» (единственная «улица» на территории Казанского Кремля), «улица Дзержинского», «улица Урицкого» и ряд других, носящих имена большевистских палачей, но нет ни одной улицы и памятного знака, посвящённого участникам и жертвам революции и гражданской войны со стороны «белых» и гражданского населения.
«Рабочее Дело» отмечало 15 (28) августа 1918 г., что «желательно соорудить на месте их вечного упокоения достойный их мученической кончины памятник», на что предполагалось открыть сбор пожертвований. Думаю, это предложение не утратило своей актуальности и по прошествии девяноста пяти лет.
Примечания:
(1) В то время - командующего Восточным фронтом. - И.А.
(2) См.: Лацис [М.И.] Четыре месяца в Казани и под Казанью// I. Казань до налёта чехо-учредиловцев// Борьба за Казань. Сборник материалов о чехо-учредиловской интервенции в 1918 г./ Сост. Н.А.Знаменский. - Казань: Издание Комбината издательства и печати («Восток»), 1924. - С. 6.
(3) Дойков Ю. Красный террор. Россия. Украина. 1917 - 1924. - Архангельск, 2008. - С. 510.
(4) Телеграфное донесение члена РВС Восточного фронта Ф.Ф.Раскольникова Наркомвоену Л.Д.Троцкому с изложением проекта приказа о провозглашении красного террора на Восточном фронте// Красный террор/ Родина. - 1992. - № 4. - С. 100.
(5) Там же.
(6) Там же.
(7) Признавая идеологическую ангажированность и историческую несостоятельность «механического» деления участников гражданской войны в России на «красных» и «белых», я, тем не менее, считаю более удобным придерживаться здесь «привычной» терминологии, подразумевая в данном случае под «белыми» антибольшевистские силы в лице Комитета членов Всероссийского Учредительного Собрания («Комуча»), «Народной Армии» и Чехословацкого корпуса («белочехов»). - И.А.
(8) Редактор - В.Н.Самсонов, издатели - «Т[оварищест]во Дубровин и Кº». - И.А.
(9) В качестве редакторов газеты значились: военно-политического отдела - Д.П.Денике, общего отдела - Г.Жаровников; в качестве издателя - «Коллектив Журналистов». - И.А.
(10) Редактор - Б.Н.Нелидов, издатель - «Рабочее Дело». - И.А.
(11) Знаменский Н. Время Чехов// Борьба за Казань: Сборник материалов о чехо-учредиловской интервенции в 1918 г. - С. 126.
(12) Безвестные могилы// Камско-Волжская Речь. - 1918. - № 8 (31 /18/ августа). - С. 2.
(13) Розыски расстрелянных офицеров// Хроника/ Новое Казанское Слово. - 1918. - № 17 (18 /31/ августа). - С. 2.
(14) См.: Похороны расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 168 (14 /27/ августа). - С. 3.
(15) См.: Отпевание расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 169 (15 /28/ августа). - С. 3.
(16) См.: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына [Электрон. ресурс] -
Режим доступа: http://www.bfrz.ru/data/beloie_dvizgenie_volkov/personalii_volkov_1.pdf ,
http://www.bfrz.ru/data/beloie_dvizgenie_volkov/personalii_volkov_3.pdf ,
http://www.bfrz.ru/data/beloie_dvizgenie_volkov/personalii_volkov_4.pdf
(17) В оригинале - «шлапу». - И.А.
(18) Отпевание расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 169 (15 /28/ августа). - С. 3.
(19) Я.С.Шейнкман (1890 - 1918) в то время являлся председателем Казанского губернского комитета РКП(б) и председателем Казанского губернского революционного комитета. - И.А.
(20) П.А.Кин (1882 - 1943) в 1918 г. являлся военным комендантом Казани, исполнял обязанности председателя Казанской губернской ЧК. - И.А.
(21) Драверт П. Кузены большевизма// Народная Жизнь. - 1918. - № 9 (3 сентября). - С. 2.
(22) Так в оригинале. - И.А.
(23) Шейнкман С. Яков Семёнович Шейнкман// Воспоминания/ Пути Революции (Исторический журнал Татбюро Истпарта). - 1922. - № 1 (Март). - С. 10.
(24) Так в оригинале. - И.А.
(25) Контр-революционный заговор в Казани// Знамя Революции. - 1918. - № 112 (158) (7 июня /25 мая/). - С. 3.
(26) См.: Красная книга ВЧК/ Изд. 2-е, уточнённое; под науч. ред. профессора А.С.Велидова. - Т. 1. - Москва: Издательство политической литературы, 1989. - С. 121.
(27) Памяти Богдановых// Камско-Волжская Речь. - 1918. - № 9 (1 сентября /19 августа/). - С. 2.
(28) Похороны расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 168 (14 /27/ августа). - С. 3.
(29) См.: От правления квартальных комитетов// Хроника/ Народная Жизнь. - 1918. - № 4 (27 августа). - С. 2.
(30) Отпевание расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 169 (15 /28/ августа). - С. 3.
(31) См.: Там же.
(32) Бегство крестьян// Хроника/ Народная Жизнь. - 1918. - № 4 (27 августа). - С. 2.
(33) Отпевание расстрелянных// Хроника/ Рабочее Дело. - 1918. - № 169 (15 /28/ августа). - С. 3.
Алексеев Игорь Евгеньевич, кандидат исторических наук (г. Казань)
