В течении последнего месяца на РНЛ появилось несколько любопытных текстов по «македонскому вопросу». Территория Македонии веками находилась под властью Болгарии, Греции, Сербии. В некоторых районах, которые входят в состав Греции, славянское население ассимилировано, но на территории т.н. «Вардарской Македонии» живут славяне, которые в большинстве своем считают себя «Македонцами». Чтобы относительно объективно рассмотреть этническую картину этого простора на протяжении веков, нужно попробовать разобраться в сути политики великих сил относительно балканских народов.
Мой друг, Павел Тихомиров, в своих статьях пытался рассмотреть македонский вопрос относительно объективно. Должен признаться, что это ему отчасти удалось, однако обращают на себя некоторые недостатки, которые обусловлены тем, что российская балканистика развивалась под сильным влиянием проболгарски ориентированных исследователей. Причин много. В то время, как неприятели Сербии - союзника России № 1 на Балканах - неустанно трудились на поприще пропаганды, Сербское государство проявляло какую-то беспечность, если не сказать безразличие к формированию общественного мнения в России.
Чтобы все это осознать, думаю, необходимо вкратце вспомнить о главных целях Запада на Балканах на протяжении XIX-XX веков. Многое станет тогда яснее.
Прежде, чем начать краткий исторический очерк, хотел бы процитировать слова великого сербского святителя ХХ века, святого владыки Николая, который долго был на кафедре Охридской Архиепископии. Есть нечто, что православному сербу особо объяснять не нужно, ибо то, что соответствует нормальному состоянию сердца, истолковывать не нужно. Вот, какими словами святой владыка Николай описывает это состояние души православного серба:
«Совесть наша принуждает нас плакать тогда, когда плачут русские, и радоваться тогда, когда русские радуются. Велик наш долг перед Россией. Как человек может быть должником другому человеку, так и один народ может быть должен другому народу. Но долг, которым Россия обязала Сербию в 1914-м, столь огромен, что его невозможно вернуть ни веками, ни поколениями. Это - долг любви, которая с завязанными глазами идет на смерть, спасая ближнего своего. Нет выше любви, как положить душу свою за други своя - это слова Христа. Русский Царь и русский народ, не подготовившись вступив в войну на защиту Сербии, не могли не знать, что идут на смерть. Но любовь русских к братьям своим не отступила перед опасностью и не испугалась смерти.
Смеем ли мы хоть когда-нибудь забыть то, что Русский Царь с детьми своими и миллионами братьев своих пошёл на смерть за правду сербского народа? Смеем ли умолчать пред Небом и землёй, что наша свобода и государственность стоила России больше, чем нам самим? Мораль Мировой войны - неясная, сомнительная и спорная с разных сторон - явилась в русской жертве с евангельской ясностью, несомненности и неоспоримости. А мотив самоотверженности, неотмирно моральное ощущение при жертвовании за другого - не в этом ли вхождение в Царствие Небесное?
Русские в наши дни повторили Косовскую драму. Если бы Царь Николай прилепился к царству земному, царству эгоистических мотивов и мелочных счетов, он бы, вероятнее всего, и до ныне восседал на своём престоле в Петрограде. Но он прилепился к Царству небесных жертв и евангельской морали. Из-за этого лишился головы и он сам, и его чада, и миллионы его собратьев. Ещё один Лазарь и ещё одно Косово! Эта новая косовская эпопея открывает новое моральное богатство славян.
Если кто-то на свете ещё способен понять это, то сербы могут и обязаны это понять. <...>
Блаженны вы, плачущие в эти дни с Россией, ибо будете вместе с ней утешены!
Блаженны вы, печалящиеся сейчас с Россией, ибо вскоре с нею возрадуетесь».
Эти слова святого владыки Николая указывают на мистическую связь наших двух народов, то, что еще раз показывает, что история России и русских, Сербии и сербов не может быть осознана вне контекста православия. Нагромождение фактов и исторических правд сами по себе мало что значат, если они не встраиваются в Промысел Божий. Между тем, чисто рациональное размышление часто оборачивается туманом, и как таковое, бывает подложнее лобовой пропаганды. Иногда необходимо тысячу раз опровергать повторяющиеся слова лжи, дабы они не стали «общим местом», т.е. тем, что воспринимается в качестве правды.
Именно это движет сейчас мною, а вовсе не некая неприязнь по отношению к братскому болгарскому народу. Хочется верить в то, что в диалоге истины, а не в фехтовании пропагандными клише можно прийти к братскому взаимопониманию. А нынешняя ситуация в Македонии показывает, что проводимая на протяжении последних веков антисербская политика на балканах была, по сути, политикой антиправославной. Сейчас, когда сербский национальный корпус в Македонии основательно разбит, англо-саксы, вековые неприятели православных славян, занимаются подготовкой расчленения Македонии, (которую сами же и сфабриковали, как и Югославию), дабы удовлетворить албанские и болгарские, но никак не сербские, притязания.
Итак, первое, что бросается в глаза, это тот факт, что когда в самом начале XIX века сербы поднимались на три великих восстания против турок, Запад смотрел на попытки освобождения Сербии от османского ига с нескрываемой подозрительностью. (Первое Сербское восстание под предводительством Карагеоргия началось в 1804 году, Хаджи-Проданов бунт - 1814, и Второе Сербское восстание под предводительством Милоша Обреновича началось в 1815 году). Борьба был поддержана Россией, и это стало залогом того, что накануне Русско-Турецкой войны 1877-78 гг. на Балканах уже существовало небольшое по территории, но практически независимое Княжество Сербия. И тогда на сцене появляется Запад, который свои дипломатические усилия направяет на то, чтобы воспрепятствовать появлению на Балканах мощного Сербского государства.
Моя полемика со Святославом на форуме РНЛ, которая развернулась после публикации текста Павла Тихомирова, показала то, насколько укоренен в среде русских исследователей миф, не имеющий под собой твердого основания православного осмысления процессов. Причем речь идет об исследователях, которые пытаются весьма обстоятельно подходить к изучению проблемы.
Российские исследователи в качестве аксиомы воспринимают утверждение о том, что на просторах Вардарской Македонии веками жили болгары, между тем, столица нынешней Республики Македонии в четырнадцатом веке был престолицей Сербского Царства!
Не стану оспаривать авторитетность некоторых источников, на основании которых выстроена позиция ув. Святослава. Я и сам мог бы привести несоизмеримо большее количество источников, пытающихся доказать как раз именно то, что на просторах Вардарской Македонии жили исключительно этнические болгары. Конечно же, я не считаю их «грантососами» «Фонда Карнеги». Однако, нынешние подпевалы антисербской пропаганды обосновывают свою позицию, опираясь на источники, созданные в духе проболгарской ориентации.
Не желаю оспаривать профессионализм отдельных русских филологов, которые позиционировали македонские говоры, на основе которых титоисты сфабриковали искусственный болгаризированный македонский язык, в качестве одной из трех норм болгарского языка. Однако целый ряд сербских лингвистов дает совершенно иную картину, в частности, можно упомянуть одного из крупнейших специалистов в области языкознания - академика Александра Белича.
Книга сербского академика Александра Белича «Диалектическая карта сербского языка» доступна и русскому читателю. Она была издана в 1905 году в Санкт-Петербурге Петровской Академией Науки и Искусства. Всякий специалист, занимающийся балканистикой, может ознакомиться с этим научным трудом и принять данные исследования к своему сведению. Никто не собирается оспаривать тот факт, что в Македонии проживало достаточное количество болгар, однако, из этого вовсе не следует того, что край этот был частью болгарской этнической территории.
Впрочем, даже и не в вопросе крови дело.
Новейшая сербская история показывает, что наиболее оголтелыми ненавистниками сербов были «бывшие сербы». Именно окатоличеснные и исламизированные «бывшие сербы» были наиболее безжалостными палачами, учинявшими резню гражданского населения как в Первую, так и во вторую мировую войны. Убежден, что безбожный национализм не менее пагубен, нежели либеральный атеизм.
И все же мое убеждение в том, что на территории Македонии на протяжении веков жил преимущественно сербский народ, имеет принципиальный характер. Для сербов, имевших столицу своего царства в городе Скопье, эта земля не могла быть чужой. Не случайно с тех пор этот край именовался «Старая Сербия».
Важно отметить, что на этом просторе веками проживало православное население. Несмотря на то, что Охридская архиепископия долгое время пребывала в составе Болгарского Экзархата, а также под управой Фонара, тем не менее, крупнейшие православные святыни, находящиеся на территории Республики Македонии, носят на себе отпечаток сербской духовности, а монастыри и церкви являются воплощением сербской культуры периода Неманичей.
Еще раз повторюсь: наивно предположить, что царь Душан Сильный избрал бы в качестве столицы своего царства город, который бы населяли этнические болгары.
А то, что тот же самый царь Душан не желал захватывать чисто болгарские территории, показывает известная битва у Велбуджи, где он, будучи еще молодым полководцем в войске своего отца (ставшего позже святителем Стефаном Дечанским), разгромил болгарское войско, которое двинулось на Сербию в 1330 году. Тогда болгарский царь Михаил желал в коалиции с Византией полностью покорить сербскую державу, для чего он собрал крупную армию, включая татар и валахов. После полной победы сербского воинства, для Сербии были распахнуты ворота для покорения всей Болгарии, но сербское войско не перешло на этнически болгарскую территорию и не стало уничтожеть болгарскую государственность. Более того, король Стефан Дечанский на болгарский трон посадил своего племянника Йована Стефана, и ни пяди болгарской земли не присоединил к своей державе. Что же касается македонских земель, то болгарское население не составляло тогда большинства. Если же уважаемый Святослав желает, я мог бы переслать ему объемный материал (просто нет времени перепечатывать такой объем!) с текстами сербских народных песен с простора нынешней Македонии различных периодов. И это бы наглядно показало, что язык тех краёв вовсе не является болгарским диалектом. Быть может, это открытие станет для него настоящей сенсацией.
Я намеревался было написать обширный материал, однако после достаточно объективных текстов Павла Тихомирова и Олега Валецкого решил, что довольно ограничиться лишь тем, что содержится в некоторых источниках, которые, возможно, недоступны русским авторам.
Меня неприятно поразило другое. Для меня стало сенсацией убеждение русского исследователя истории Балкан в том, что на сербском народе лежит некая вина за то, что Сербия не воспрепятствовала «расчленению Сан-Стефанской Болгарии, созданной русской кровью».
Мне обо всем этом неприятно писать ещё и потому, что в Сербии я числюсь «законченным русофилом», действительно, я пытаюсь оперативно реагировать на всякое проявление русофобии в околоцерковных сербских кругах, противопоставляя этому напоминание о вековых промыслительных связях наших братских народов. В числе прочего, моя позиция иллюстрируется некоторыми текстами и на РНЛ, в частности, статьями, посвященными как Русско-Турецкой войне 1877-78, так и Второй Сербско-Турецкой войне тех же самых 1877-78 годов.
Хотелось бы добавить о том, что не хотел бы своим человеческим судом рассуждать о великом порыве Русского народа, жертвовавшего жизнями своих сынов ради освобождения болгар от ига. Но не могу молчать, когда на меня - как на представителя Сербии - «пытаются навесить всех собак»!
Русской дипломатией были допущены промахи, и какие! Да, эти погрешности были совершены не злонамеренно, но они были совершены. Не хотелось бы создавать впечатление, будто сербский автор пытается изобразить своих соплеменников «белыми и пушистыми», особенно по контрасту с болгарами, однако - при всей быть может неуклюжести тогдашней белградской дипломатии - не нужно обвинять сербов в том, в чем мы совершенно не виноваты!
Во-первых, в течении всего периода турецкого рабства именно православные сербы не мирились с игом, но были для османов постоянной головной болью. Ещё Достоевский приметил, что болгары - совсем другое дело.
Во-вторых, говоря о периоде Русско-Турецкой войны, сербы, как уже упоминалось, к этому времени при помощи трех великих восстаний (и, несомненно, при помощи России) - смогли создать собственное государство. На восстание поднялась вся сербская Герцеговина, изгнав турок. (Другое дело, что вследствие игр Великих Сил турецкое иго в Боснии и Герцеговине сменилось игом австрийским). Народ Македонии поднялся на восстание именно под сербскими знаменами. Между тем, подобных восстаний в среде этнических болгар не было.
Всвязи с этим, считаю, что обвинение сербов в том, что мы «не воспротивились разгрому Сан-Стефанской Болгарии, сотворенной русской кровью» некорректно вдвойне.
Во-первых, при освобождении Балкан от турок было пролито немало и сербской крови, ведь на протяжении всего девятнадцатого века сербский народ сотрясал восстаниями Османскую империю, расшатывая ее основание. Именно сербы целенаправленно подрывали могущество турок на Балканах, но Сан-Стефанским миром были награждены болгары, а сербы - напротив - наказаны.
Я не спорю: гибли в борьбе и болгары. Но ведь потери болгар несоизмеримы с тем вкладом «на алтарь общей победы», который принесли сербских борцов. И если территория Вардарской Македонии, действительно, является предметом сербско-болгарских разногласий, то ведь это не повод для того, чтобы отнимать у нас чисто сербские города и их окрестности, отвоеванные в тяжких боях с турками!? Нелишним представляется нам кое-что напомнить в этой связи.
И Призрен, и Приштина, даже и весь Нишкий край, освобождённый сербским войском, согласно Сан-Стефанскому договору, предназначался Болгарии.
Полковник Бобриков, понимая, насколько катастрофичной для единства балканских народов может быть такая проболгарская политика, пишет письмо Черкасову, в котором излагает убеждение в том, что в интересах России сделать все для обеспечения союза сербов и болгар. Ибо откровенно проболгарская позиция отравит взаимоотношения этих народов. До Сан-Стефанског мира сербский князь Милан Обренович был слепо предан России, именно в Русском Императоре видя своего природного покровителя.
В самом начале Русско-Турецкой войны он предлагает помощь императору. Однако, всвязи с тем, что в силу вошли договоренности, заключенные в ходе тайных переговоров России и Австро-Венгрии относительно вопроса Боснии и Герцеговины, Русский Царь отвергает предложение Сербского Князя и рекомендует Милану держаться в стороне. Понятна и обеспокоенность России тем, что в критический момент противостояния двух великих империй - русской и турецкой - в дело может вмешаться третья империя - австро-венгерская - которая захочет утвердить свой интерес. Понятна и причина, по которой договор между Санк-Петербургом и Веной был тайным: ведь Император Всероссийский не мог не понимать того, что сербские повстанцы Герцеговины, завоевавшие веками чаемую свободу, теперь вновь попадут в рабство, уже австрийское. Понимал Император и то, что в том случае, если бы этот договор стал достоянием гласности, авторитет России в глазах православных сербов был бы безвозвратно утрачен.
Но в тот момент, когда русская армия пребывала в весьма затруднительном положении при Плевне, Русский Император был вынужден призвать князя Милана на подмогу. Сербская армия тут же вступила в войну и жертвенно выдвинулась в помощь русским братьям. Сербы быстро окружили Ниш, захватили Куршумлию и перекрыли путь Приштина-Прокупье, тем самым сделав невозможной подход турок через Грделицкое ущелье.
После жестокого столкновения сербы 24 декабря 1877 года взяли город Бела Паланка, что имело огромную важность для русских воинов. Этой победой сербы воспрепятствовали возможность переброски турецких войск из Боснии, Косова и Албании в Болгарию на русский фронт. В начале следующего года Сербская Армия победоносно вступила в Ниш. А когда Русской Армии уже не требовалась подмога сербов, и русские освободили Софию, сербское войско продолжило освобождение своих исконных земель. Были освобождены Вране и Приштина, и уже на подступах к Грачанице сербы узнали о подписании мира в Сан-Стефано.
Так завершилась Вторая Сербско-Турецкая война. В результате шестинедельных боев ценой потери более семи тысяч сербских воинов были освобождены обширные сербские территории.
И тогда случилось то, что сербы никак не могли в себя вместить.
Можно было, скрепя сердце, смириться с тем, что ради высших целей - освобождения православных Балкан от османского ига - Россия вынуждена была договариваться с Австрией и покупать ее невмешательство ценой передачи героических сербских краев Боснии и Герцеговины.
В какой-то мере сербы могли смириться с тем, что спорные земли Македонии достанутся Сан-Стефанской Болгарии. И это несмотря на то, что Скопье с окрестностями - средневековая столица сербского государства эпохи пика своего величия - должна была передаваться болгарам.
Но отдать болгарам отвоеванные только что сербские города Ниш, Пирот, Лесковац и Вране... Это было уже через чур.
Гнев князя Милана - того самого князя, любовь ко всему русскому которого были хорошо ведомы и врагам, и друзьям - был настолько велик, что он заявил о том, что не отдаст Ниша даже если ему придется сражаться со всей российской армией!
Я не собираюсь оправдывать переориентацию Белграда с Петербурга на Вену, но эта переориентация явилась следствием вовсе не каких-то виртуозных интриг Габсбургов, но следствием жесткой проболгарской политики России.
Весь девятнадцатый век сербы бунтуют против турок, сам Милан принимает участие в двух сербо-турецких войнах, а каков результат?
Незначительное территориальное расширение Белградского Пашалыка и - по соседству - создание гигантской по ближневосточным меркам Болгарии...
Мудрено ли, что на Берлинском конгрессе Сербия не стала отстаивать границы Сан-Стефанской Болгарии...
Окончание следует
