7 сентября по новому стилю исполняется 200 лет со дня Бородинского сражения. Двести лет назад 135-тысячная наполеоновская армия встретила невиданный доселе отпор со стороны русских войск и после 15-часового кровопролитного боя, потеряв 50 тысяч своих солдат, уничтожив практически полностью свою кавалерийскую мощь, отступила к исходным позициям. Позднее, в ссылке на острове Святой Елены, Наполеон говорил: «Из всех моих сражений самым ужасным было то, которое я дал под Москвою. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские стяжали славу быть непобедимыми».
Лев Толстой так говорил об итогах Бородинского сражения для французской армии: «Не один Наполеон испытывал то похожее на сновидение чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал) испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв ПОЛОВИНУ войска, стоял также грозно в конце, как и в начале сражения».
Желая сохранить как можно большее количество жизней, главнокомандующий российских войск Кутузов отступил с Бородинского поля, оставив неприятелю сначала Можайск, а затем и Москву. Формально Наполеон мог поздравить своих генералов с победой. Но эта пиррова победа стала прологом сокрушительного поражения Наполеона и «Великой армии». Бородинское поле прозвали кладбищем французской кавалерии. В подножии редута Раевского и прочих огневых рубежей неприятельская конница потеряла 60% своего личного состава и до конца войны уже не играла практически никакой роли. Но в первую очередь Бородинское поле стало кладбищем французской мечты, той беззаветной веры французского народа в звезду своего императора, в его личный гений, которая лежала в основе всех достижений Французской империи.
После Великой Французской революции 1789 года, Франция стала светским государством, отделенным от церкви. Неверие было повсеместным явлением общественной жизни, а хаос первых лет революции закончился кровавым террором и расколом общества. Французский народ ждал появления человека, способного избавить страну от затянувшегося кризиса. Таким человеком стал Наполеон Бонапарт.
В годы революции он прославился тем, что расстрелял картечью 25 тысяч мирных французов, устроивших мятеж на улицах Парижа. Любовь солдат и жажда сильной руки сделали его кумиром миллионов, и военный переворот, окончившийся приходом Наполеона к власти в 1799 году, стал развязкой многолетней французской смуты. Новый правитель Франции представлял собой тип человека, воспитанного смутными днями революции и террора. Сочетание храбрости и беспринципности, силы воли и наглости, тонкого ума и подлости делали Наполеона непобедимым на полях сражений и в политических противостояниях. Он стал кумиром французской армии и всего народа. Культ личности нового императора (с 1804 года) заменил собой духовный вакуум революционных лет. В истории христианской культуры это был первый человек, настолько покоривший себе умы и сердца Европы, предвестник культа человека-бога, заменившего собой веру в Богочеловека, вдохновитель идей Ницше о сверхчеловеке и идеологии расового превосходства арийцев, навязанной Европе Гитлером.
Идеологией Наполеона была его личная воля к распространению своей власти. Удивительно или нет, но амбиции властного корсиканца настолько вдохновляли народ, что солдаты были готовы отдавать свои жизни за право императора считаться властелином Старого Света. К 1812 году Наполеон покорил себе всю континентальную Европу. На пути к безраздельному господству на континенте лежали только Великобритания и Россия. Великобритания усилиями своего военно-морского флота обеспечивала неприкосновенность своих территорий, но не представляла никакой угрозы для Французской империи. И лишь Россия лежала на пути «Великой армии».
Нападая на Россию в июне 1812 года, Наполеон хотел провести быструю военную компанию летом, дать генеральное сражение где-нибудь в районе Минска, разбить русских наголову и отбросить вглубь страны. В течение лета 1812 года «Великая армия» планировала дойти до Смоленска, на территориях Беларуси и Украины перезимовать, и в следующем году продолжить разгром России, уничтожив российские войска в двух-трех баталиях и навязав русским позорный мир.
Однако планы императора стали расстраиваться с первых дней войны. Русские войска постоянно уклонялись от сражений. Они все время отступали, не желая вступать в бой с превосходящими силами неприятеля и увлекая его вглубь страны. На захваченных территориях разворачивалось партизанское движение. Вместо богатых городов и деревень с множеством урожая Наполеон встречал сожженные дома, уничтоженные посевы. На дорогах французскую армию подстерегали партизанские отряды. И, конечно, русская погода. Даже в летний период отечественный климат не баловал неприятеля: по свидетельству участников похода, все лето 1812 года на территории Беларусии лили такие проливные холодные дожди, что дороги превратились в сплошное месиво, и продвижение войск было крайне затруднено.
Наполеон, возможно, ничего не знавший о духовной жизни русского народа, полагал, что население России встретит его вторжение с тем же радушием и подобострастностью побежденных, которая позволяла французскому императору не только покорять государства, но и постоянно наращивать военную мощь своей армии за счет войск захваченных стран. Известно, что, когда Наполеону уступили Москву, французский император долгое время ждал на подступах к столице, когда же ему вынесут ключи от города представители местной власти и городского населения. Однако никто из москвичей его не встретил, и Наполеону пришлось самому въезжать в совершенно опустошенный город, в котором не осталось практически ни одной живой души. В Беларусии Наполеона также встречали не с привычным гостеприимством. В крупных городах Наполеона радостно приветствовала польская шляхта и католическое духовенство, которое надеялось на возрождение Речи Посполитой. На захваченных территориях был создан Комитет временного правительства Королевства Польского и Великого княжества Литовского. К нему сразу примкнуло польское население и католическое и униатское духовенство. Однако уже первое воззвание Комитета к белорусскому народу показало, что интересы собственно белорусского населения остаются глубоко безразличными для оккупационных властей. Воззвание обращалось к местному населению как к «полякам Беларусии и Литвы» и говорило, что руководство Комитета и Конфедерации Королевства Польского всегда считали население Беларусии польским народом. Осознавая, что польские власти продолжают рассматривать территорию Белой и Малой Руси как свою собственность, православное население этих регионов оставляло свои дома и примыкало к партизанским отрядам, воевало в составе российской армии или просто саботировало установленные оккупантами поборы в пользу неприятельских войск.
Как и для всех людей, далеких от внутренней жизни Церкви, Россия представлялась Наполеону сборищем варваров и страной, населенной людьми малограмотными, разобщенными и подавленными вековым рабством. «Гордый взор иноплеменный» не мог заметить во внутренней жизни русского народа то, что составляло собой стержень русского национального самосознания и обеспечивало целостность России, объединяя все ее территории от западных границ современной Беларусии и Украины до побережий Охотского моря и Камчатки. Этим объединяющим стержнем русской народной жизни во всем ее разнообразии была Православная вера. Православной верой определялось и единство русской нации, и основа России как государства. Без особой натяжки можно сказать, что русское государство для того и существовало, чтобы обеспечивать нужды и потребности Православной Церкви. Русский Царь был связующим звеном между обществом, государством и Церковью. Любовь и преданность народа по отношению к Царю, которую в Европе считали проявлением рабского духа, на самом деле была любовью к Богу, а Царь почитался русским народом и Православной Церковью не как политический деятель, а как духовное лицо, Помазанник Божий. В духовном смысле власть Царя символизировала Державу Царя Царствующих и Господина Господствующих - Христа, и соответствовала в земном измерении событиям Входа Господня в Иерусалим, когда жители Иудеи приветствовали Спасителя как своего Царя, воздавали Ему честь своего Государя. Эти дни были особыми днями в жизни Церкви. Тогда апостолы, ученики Христа, были в зените своей земной славы. Возможно, в день Входа Господня в Иерусалим они еще мало думали о том, что уже совсем скоро этой земной славе Церкви предстоит померкнуть, что вместо царского венца их Учителя ожидает страшная крестная смерть, а они сами будут в страхе ждать расправы от иудеев. И что после страданий на земле Воскресший Спаситель откроет им путь к Вечной и Неземной Славе и Вечному Царству.
Таким же периодом земной славы Церкви было время правления Белого Царя, Православного Самодержца в Российской Империи. Этот период не мог быть долговременным, как не мог Христос принять земную власть от лукавых грешников фарисеев. Но он был также неотъемлемым и необходимым провозвестником будущего Царства, как и Неделя Вайи является прологом прославления Сына Человеческого на земле. Поэтому защита Веры, Царя и Отечества была для православных людей из России, Беларусии и Украины святым долгом.
После того как русское командование при помощи сложнейших маневров, постоянно уклоняясь от столкновений с наступающим противником, заманило неприятельские войска вглубь страны, а местное население не позволило врагу закрепиться и перезимовать на занятых территориях, русские войска дали главный бой Наполеону и не оставили ему шансов на победу. Хотя формально русские отступили и французы заняли Москву, Бородинская битва стала первым крупным поражением Бонапарта. Отныне его солдаты потеряли веру в его непобедимость. Они видели, как французский император ничего не может противопоставить жертвенности русских. Когда к вечеру изможденные французы ценой потери своих лучших сил все-таки взяли русские редуты, артиллерия открыла по ним такой огонь, что неприятель был вынужден отступить на исходные позиции под угрозой полного уничтожения своей армии.
Оставляя Москву, Кутузов руководствовался единственным желанием - сохранить жизни своих солдат: «Резервы должны быть сберегаемы сколько можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резервы, не побежден» - написал Светлейший князь в донесении Его Императорскому Величеству Александру I, объясняя тем самым отступление российских войск.
С этого момента деморализованная французская армия начала уничтожать саму себя. В захваченных городах, и в первую очередь, в Москве, французские солдаты устроили неслыханные мародерства. По сей день у историков нет единого мнения о причинах того пожара, в котором Первопрестольная сгорела дотла. Многие исследователи считают, что пожар явился результатом грабежей со стороны захватнической армии. Наполеон сам распорядился переплавить все золото в убранстве храмов московского Кремля и сорвать драгоценные иконостасы. В Благовещенском соборе был устроен пылающий горн для переплавки утвари в слитки, в Архангельском соборе устроили винный склад, а в Успенском - конюшню.
Мародерство и жестокость со стороны французов окончательно озлобили местное население. Партизанское движение сделалось повсеместным явлением. Крестьяне не только не снабжали французов продовольствием, но и убивали как изменника всякого, кто, соблазнившись высокой платой, продавал провиант захватчикам.
Наполеон был вынужден покинуть Москву 7 (19) октября. Причиной тому послужили как полная дезорганизация в рядах французское армии, так и упорное сопротивление местного населения, оставившая войска Наполеона без средств к существованию. Уходя из опустошенного и дотла сожженного города, Бонапарт приказал взорвать Московский Кремль. Однако приказ императора не был выполнен - вновь помешали проливные холодные дожди, которые потушили заложенные маршалом Мортье мины. Отступление Наполеона было плачевным для французской армии. Ее ряды пустели на глазах. Силы армии французов истощались от постоянных партизанских атак, отсутствия продовольствия и вещей первой необходимости, хаоса и дезертирства среди личного состава.
В последнее время нам навязывают миф о том, что все победы русского оружия покоятся на костях бесчисленного количества наших солдат. Однако пример войны 1812 года показывает совершенно иное: командование российских войск предприняло все меры для как можно большего сохранения жизни русских бойцов. Главнокомандующий российской армии М.И. Кутузов разработал план «малой войны», по которой основные удары противнику должны наносить летучие партизанские отряды, старавшиеся уничтожать провиант и личную силу противника при минимальных потерях со своей стороны. Наполеона уже не надо было прогонять из России, он уходил сам, и Кутузов, не стремившийся, в отличие от своего визави, к громким и великим победам, делал все, чтобы отступление французов стало как можно более затратным для захватчика и как можно более легким для войск освободителей. Создавались специальные армейские партизанские отряды - часть регулярных войск направлялась в зону оккупации и действовала в качестве партизанских боевых групп. Партизанскими отрядами и войсками народного ополчения освобождались такие города как Полоцк, Копысь, Борисов, Молодечно, Ошмяны, Могилев и весь Юг Беларусии. Ф. Глинка так описывал действия партизан: «Большими ватагами разъезжают они с оружием по лесам и дорогам, нападают на обозы и сражаются с толпами мародеров, которых они по-своему называют миродерами... По их толкам, это люди обдирающие мир».
Регулярные же части под предводительством генералов Чичагова, Витгенштейна, Платова и Ермолова, должны были продолжать преследование отступающего противника и нагнетать напряжение в рядах его войск. У города Борисова Наполеон вообще рисковал быть окруженным и взятым в плен. Однако он успел переправиться через Березину с 9000 солдат, бросив на милость победителей 29 тысяч французских воинов и всю артиллерию. Добравшись с остатками «Великой армии» до Сморгони, Бонапарт решил покинуть ряды своих войск и, переодевшись в штатское платье, ехать в Париж под чужим именем. Французы во главе с Мюратом были оставлены императором в России.
Уже в декабре 1812 года М.И. Кутузов заявил: «Война окончилась за полным истреблением неприятеля».
Когда повозка французского императора прибыла в Варшаву, он, встретившись со своим сторонником Станиславом Потоцким, произнес слова, навсегда вошедшие в историю:
- Может быть, я сделал ошибку, что дошел до Москвы, может быть, я плохо сделал, что слишком долго там оставался, но от великого до смешного только один шаг, и пусть судит потомство.
Алексей Скиженок, студент 4-го курса факультета Международной журналистики МГИМО (У) МИД РФ
1. Вот какая штука - жизнь...