Если раньше семейный образ жизни считался самой естественной формой существования, тогда как идеалом, требующим подвига, полагалось монашество, то сегодня само исповедание (а уж тем более практика) семейного образа жизни есть подвиг. Причем подвиг юродства.
Ну не юродивым ли выглядит мужчина, который вместо «общения с друзьями» посвящает свое время семье? Разве не «ботаником» прослывет подросток, который вместо того, чтобы называть своих родителей «шнурками» или «предками», относится к ним уважительно. Не является ли реликтовым исключением бабушка, которая не пытается диктовать свою волю дочери, - через голову ее мужа, - а во всём смиряется перед своим зятем? Не выглядит ли такая бабушка «белой вороной» среди своих подруг, если вместо того, чтобы смотреть очередной сериал, а потом обсуждать его подробности, она идет молиться за своих детей в Церковь? Не отсталыми ли выглядят те, кто, осознав, что телевизор портит отношения в семье, разъединяя людей, замыкая всех на себя, отказались от этого удобного «воспитателя» для детей и смотрят с детьми только прошедшие «домашнюю цензуру» фильмы и обучающие передачи?
Наконец, кем, как не блаженной должна быть названа жена, которая, помня христианскую заповедь, с почтением относится к своему мужу, даже если он дипломированный алкоголик? «Дура, да и только!» - скажут коллеги по работе. Безвольная.
Духовное созревание супругов часто идет неравномерно, и тот, кто ближе к Богу, неизбежно несет бульший крест. Не потому ли блаженная Ксения Петербургская, оборванка, более сорока лет в лохмотьях бегавшая по Петербургу, является покровительницей брака?
Блаженная Ксения, может быть, как никто воплотила в своем лице тот тип юродства, который непосредственно связан с подвигом семьянина.
Когда ее неблагополучный (прямо сказать - пьющий) супруг скончался, Ксения вышла к пришедшим на похороны гостям в офицерском мундире своего мужа и заявила: «Ксения Григорьевна умерла. Ее больше нет». И тем самым взяла на себя крест своего супруга, под именем которого, если разобраться, она и сотворила все свои дивные чудеса.
Всё перечисленное выше можно назвать юродством личным. Но в лице Ксении мы видим, как личное перерастает в общественное.
Сегодня семья как общественный институт испытывает самое катастрофическое давление со стороны постхристианского, а в чем-то уже и постчеловеческого мира. В связи с введением в нашей стране системы ювенальной юстиции это давление начало зашкаливать. Семья оказалась перед угрозой тотального уничтожения.
Конечно, выступать против данной системы, принятой «во всем цивилизованном мире», - это юродство. Особенно безумной будет выглядеть выступающая против ювеналки молодежь, подростки, которым эта система обещает горы золотые и всевозможные права.
Но самым большим юродством в наши дни является свидетельство об убиваемых детях - миллионах нерожденных малышей.
«Кровь, кровь! Целые каналы крови!» - кричала блаженная Ксения, бегая по улицам колыбели русской революции Санкт-Петербургу. Не эти ли реки детской крови провидела блаженная Ксения?
И вслед за ней я тоже вынужден юродствовать и испортить настроение собравшимся на этих чтениях, где звучал прекрасный детский хор, очень важные проповеди священников, отчеты чиновников, доклады студентов и школьников.
Я вынужден свидетельствовать о том, что эта детская кровь не идет ни в какое сравнение со всеми жертвами ГУЛАГа, со всеми жертвами революции. Эта кровь проливается при НАШЕМ попустительстве, в НАШИ дни.
И, свидетельствуя об этом, я верю, что именно этого хотела от меня блаженная Ксения, когда по ее молитвам я оказался приглашенным на эти чтения.
Даже тихой семейной радости не может быть в наше время (не стоит тешить себя иллюзиями): в стране серийных детоубийств это по определению невозможно. Пока не произойдет всенародное осознание, мы обречены на юродство. И было бы легкомыслием бояться того, что, свидетельствуя об этом, в чьих-то глазах мы окажемся безумцами или маргиналами.
Сергей Чесноков, президент Общероссийской общественной организации «За жизнь и защиту семейных ценностей»
1. Возраст Сергея Чеснокова