«Сбывается над ними пророчество Исайи, которое говорит:
слухом услышите - и не уразумеете, и глазами смотреть будете - и не увидите,
ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули,
да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем,
и да не обратятся, чтобы Я исцелил их».
(Мф. 13: 14-15)
В истории Русского государства, встречалось множество деятелей, и каждый из них запоминался добрым и плохим словом. Их поступки были примером для поколений. Народ русский знал чего остерегаться, а что несет в себе добро.
В нынешнее время наши взоры устремятся в далекое прошлое в XVI век, и вспомним мы о еретике митрополите Исидоре, бывшем в то время на кафедре Московской.
Исидор имел происхождение греческое - уроженец Фессалоник. Он был великим дипломатом и ритором, своей речью убеждавшим сильных мира сего. Обладал качеством предложить собеседнику или слушателю, то, что они желали услышать, на самом же деле думал о другом. Впоследствии это проявится в беседе с Великим Князем Московским. Именно такой двуликий персонаж, был необходим Константинополю, собиравшемуся на Флорентийский собор.
В это время русские иерархи на Соборе выбирают кандидата в митрополиты рязанского епископа Иону, но Константинополю этот кандидат-консерватор был не угоден, так как мог отказаться от поездки на предполагаемый собор. Поэтому вопреки договоренностям (митрополиты на русскую кафедру избирались поочередно - грек и русский), избрали опять грека Исидора - выдающегося по образованию и специально с униональными симпатиями человека. Исидора греческие хронисты называют образованнейшим человеком своего времени, а наши русские летописи - "многим языком сказателем", то есть баснотворцем. Историки замечают, что у греков не было на уме изменить православию, наоборот, они помышляли латинян привести к Истине, но Исидор направил свои знания не по тому пути и оказался не тем, за кого его принимали греки и русские до подписания унии с Римом.
Прибывши в Москву, Исидор известил Великого Князя Василия II, о том, что едет на собор в Италию. Поначалу Князь к нему настроен был враждебно, но потом он понравился ему, как замечает Н.Д.Тальберг (История Русской Церкви, стр. 138). Напутствованный словами Великого Князя: «смотри же, приноси к нам древнее благочестие, какое мы приняли от прародителя нашего Владимира, а нового, чужого не приноси; если же принесешь что-нибудь новое и чужое, то мы не приимем», Исидор в 1437 г. выехал на собор с еп. Авраамием Суздальским, священником Симеоном, княжеским послом Фомой и многою свитою. Подтверждая клятвенно слова Василия II, он помышлял о чужом, и был «волк в овечьей шкуре». Когда Исидор и иже с ним достигли собора, он уже шел, сам Исидор, как известно, не принимал участия в прениях, этим занимались сторонник унии архиеп. Виссарион Никейский и свт. Марк Эфесский. Когда в дебатах не было достигнуто Римом желаемого, началось физическое притеснение греков, свт. Марка совсем отстранили. Β ответ на папский ультиматум после продолжительных и бесплодных догматических прений, Исидор первым отозвался в таком роде: «Лучше душою и сердцем соединиться с латинянами, нежели, не окончив дела, возвратиться ни с чем, куда - и когда?».
Византинист Регель издал в 1891 г. в своих «Аnаlесtа bуsаntinо-russiса» письма Исидора к итальянскому гуманисту Гуарино Гуарини. Содержание писем, правда, не дает никаких существенных сведений для характеристики мировоззрения Исидора, но явствующий из них факт близкого, дружеского знакомства его с итальянским гуманистом вызывает у Регеля предположение, что и сам Исидор, подобно своим образованным современникам Гемисту Плитону и Виссариону Никейскому, был гуманист, т.е. человек настолько отрешившийся от твердой почвы церковности, что его сердце не задевали догматы, он начал высказываться тогда, когда догматам пришел конец, и наступило время настоящей «сделки».
Собор пришел к своему завершению. Большинство греков были против. Благодаря целенаправленному удару Исидора в нужное время, удалось склонить всех. Многие греки ждали, что скажет русский митрополит, и ровнялись на него. «Главным творцом и виновником унии», по слову Е.Е.Голубинского, был Исидор, которому помогали Виссарион и духовник императора Григорий, впоследствии униатский патриарх. В итоге Рим ликовал. Вскоре после подписания унии непреклонный Марк бежал из Италии. Исидор же поставил красноречивую подпись под актом о соединении с Римом: «подписуюсь с любовью и одобрением».
Участник собора епископ Метонский Иосиф говорит, что Исидор первый начал доказывать необходимость принятия унии на условиях, предложенных папой, решительно повлиял в этом смысле на самого императора, пользуясь своим громадным авторитетом. А насколько велик был этот последний, видно из того, что Исидора прочили в преемники скончавшемуся на соборе патриарху Иосифу. Русское "Слово ο составлении осьмаго собора" всю вину за унию возлагает на Исидора, обращаясь к нему с укоризнами: «Царя обольстил еси, патриарха смутил еси и царствующий град погибели исполнил еси». Сам папа в своей грамоте Исидору говорит ему: «Tе, сujus virtus еt diligеntiа in hос sаnсtа uniоnе аdmоtum соgnоvimus prоfuissе», за что, по свидетельству Симеона Суздальца, «ни единого возлюби папа митрополита, якоже Исидора». Греки, вернувшись домой раскаивались, и сокрушались о содеянном, ссылаясь на давление со стороны Рима. Исидор же получил кардинальскую шапку и титул «legatus de latere» («легата от ребра апостольского»), а его сподвижник Виссарион получил титул кардинала.
Москва уже все знала, бежавший епископ Авраамий обо всем поведал Великому Князю. Василий, будучи тонкого ума, ждал встречи с отступником, и готовил ему сокрушительный отпор. «Кардинал-митрополит» прибыл в Москву Великим Постом 1441г. Прибыл как папский легат - пред ним несли латинский крест, - а Москва молчала, выжидала. Историк В.И.Петрушко замечает: «В Москве разумно рассудили, что отступник сам должен изобличить себя своими действиями. В столь тонком деле, которое режиссировал Василий, необходимо было проявить максимум беспристрастия и непредвзятости» (История Русской Церкви, стр. 139). Исидор, не предвидя опасности, сам изобличил себя во время богослужения в Успенском Соборе. Он поминает Папу вместо Константинопольского Патриарха, возглашает многолетие понтифику, а по окончании службы зачитывает документ о подписании унии. Он рассчитывал, что русские проявят слабость, трусость, видя, что и греки приняли унию. Но для русского народа Истина была главнее, и эту Истину защищал в первую очередь Князь. Именно он, а не растерявшиеся епископы обличил Исидора в измене, назвав его «еретиком и латинским прелестником». Это был грандиозный маневр князя, позволивший Исидору раскрыться полностью. Забыл грек-отступник, что русский народ в то время был не таков, как, к сожалению, ныне. Благоверный Князь благословение еретика отверг и заточил в его темницу. Он осознал себя единственным хранителем Православия во всем мире, ибо Византия отступила. Впервые мы можем увидеть истоки идеи «Москвы - Третьего Рима». Отсюда и такая неожиданная активность Московского Государя в делах Церкви, выказанная им при обличении Исидора.
По прошествии нескольких дней оправившийся епископат созывает Собор. В Москву на Собор Русской Церкви для рассмотрения дела митрополита-отступника приехали епископы Ефрем Ростовский, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Иов Сарайский, Герасим Пермский и Авраамий Суздальский, многочисленные архимандриты, игумены важнейших монастырей, представители черного и белого духовенства. Собор рассмотрел флорентийское определение и признал его «ересью, противной Божественным правилам и Преданию». Кстати, это определение неплохо было бы помнить сегодня тем ревнителям экуменизма, которые утверждают, что Православной Церковью католицизм никогда соборно не квалифицировался как ересь. Постановления Московского Собора 1441 г. никто до сих пор не отменял!
Если посмотреть на собор во Флоренции, где было представлено множество делегатов, и на собор в Москве, то четко прослеживается, что Господь не в силе, а в правде, что Истина не там, где много, а там, где право! Понимание этого подвигло Великого Князя и епископов ради сохранения чистоты веры отойти от Матери Церкви - Константинополя, впавшего в ересь. Русь избрала себе митрополита, руководствуясь правилами Двукратного Собора 861 г. Правило 15-е гласит: «Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некие ереси, осужденные святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство церкви, но потщились охранить церковь от расколов и разделений».
С этого момента русский народ, не по своей прихоти, но по Божьему произволению, остался единственным хранителем Православия в мире.
