Опровергая мрачные прогнозы как отечественных, так и зарубежных футурологов конца ХХ века, Россия демонстрирует ныне укрепление почти всех сторон своей жизни. Причем укрепление это происходит не на базе идеологии (как в СССР), не на основе православной веры (как на Руси), а на базе простых и понятных идей. Не являются ли эти идеи началом формирования некоего нового российского консерватизма, имеющего мало общего с традиционным русским консерватизмом?
Политики и философы высказывают различные версии того, как можно охарактеризовать современную эпоху в истории государства российского. С одной стороны, вроде бы и либеральные зигзаги позади, и государственность худо-бедно укрепляется, и власть после навязанных нам игр в демократию приобретает знакомые авторитарные черты, во все времена свойственные российской власти, и даже некая консолидация общества наблюдается; но с другой - полное отсутствие идеологических стержней, кои по идее должны скреплять государство, если оно претендует на роль великого. Мы уже поняли, что мы не Запад и не Восток, но вот "вспомнить", что же мы такое пока не можем и судя по заявлением российских политиков - не очень то и хотим. Кажется, нас устраивает национальная идея, сформулированная почти карикатурно: "чтобы всем в России жилось комфортно".
Говоря "нас", "мы" я имею в виду не только власть, но и широкие слои населения, ибо если бы эти "слои" сформулировали иную национальную идею, смею уверить - власть прислушалась бы, так как она чутка к подобным вещам. Особенно когда посыл идет не от 5-7% населения, а от значительной его части. Пока же только эти самые 5-7% населения, преимущественно истинно верующих, хорошо понимают, что "православие, самодержавие, народность" и есть наша национальная идея и иной (не суррогатной) уже не будет, но достучаться до остальных не в силах, ибо однажды утраченную веру, призывами не восстановишь. А, следовательно, ничего не втолкуешь безбожнику про православие и самодержавие. Не все в порядке у нас и с государствообразующим русским народом, ибо согласно опросам, значительная часть русского населения уже ничего не имеет против того, чтобы именоваться россиянами.
Все вышесказанное обычно повергает значительную часть патриотически мыслящих людей в уныние, усматривающих в этом зловещие признаки заката Русской цивилизации; другая, относительно небольшая часть оптимистов, глядя на восстанавливающиеся храмы и некое политическое и экономическое укрепление России, напротив, полагает, что мы на правильном пути и самое страшное, смуты ХХ века, у нас позади; а нынешнее идеологически аморфное состояние - лишь короткий этап в истории России.
Так или иначе, и оптимисты, и пессимисты рассматривают нынешнее состояние России, как короткий промежуточный этап от нынешнего положения либо к распаду, либо к возрождению. В этом, как мне представляется и ошибка. Рискну предположить, что нынешнее состояние России может продлиться довольно долго, причем без ущерба для ее территориальной целостности и авторитета в мире. Я бы характеризовал это состояние как некое подобие русского традиционализма, со всеми характерными признаками, но без Бога, без опоры на веру и Православие. Так сказать консерватизм в урезанном, облегченном варианте.
Вообще, консерватизм - это одно из тех немногих идейных течений, принципы которого едины применительно к любой стране мира, разумеется с поправкой на национальные или религиозные особенности. Каковы эти принципы?
Во-первых, опора на традиции. Но не в смысле отказа от прогресса, а в сдерживание этого прогресса в рамках национальных традиций и неприятии радикализма. Традиционалист с уважением относится к своему прошлому, которое уже потому не может быть плохим, что послужило источником его веры.
Отсюда вытекает вторая характерная черта консерватизма: вера в Божий промысел; по мнению консерваторов политические и экономические проблемы - следствия проблем нравственных, духовных.
Наконец, третья черта - патриотизм. Тут все понятно: верующий человек, чтящий традиции предков - обязательно патриот и иным быть не может.
В политической жизни консерваторы обычно являются сторонниками монархии, а в демократических государствах приверженцами доминирования одной партии, поскольку именно такая политическая система менее всего склонна к радикализму. Классический пример - Япония.
Если мы взглянем на сегодняшнюю Россию с точки зрения идеологии консерватизма, то увидим немало знакомых черт. Нет только одной важнейшей черты - веры в Божий промысел. Так сказать, секулярный или урезанный вариант консерватизма. Восстанавливающиеся храмы и богослужения по ТВ на Рождество и Пасху не должны вводить нас в заблуждение, ибо именно таков уровень "разрешенного православия" в нашей стране - и не более того. Об этом, в частности, свидетельствует тот непреодолимый барьер, который возвела власть на пути религиозных образовательных программ.
Какие же признаки традиционализма характерны для нынешней России? Прежде всего, сильная власть, знающая цену либеральной демократии применительно к России и потому решительно дозирующая свободы. Следствие сильной власти - стабильное, централизованное государство, взявшая курс (пока весьма робкий) на социально ориентированную экономику. Нынешнее положение, когда пусть слабо, но заработали национальные проекты, когда в ущерб частному бизнесу создаются госкорпорации (фактически элемент мягкой деприватизации) - тренд, подтверждающий вышесказанное.
В политической жизни характерная особенность, свойственная консерватизму: опора на одну партию, в данном случае на "Единую Россию". "Стабильность", "преемственность" - твердят нам с экранов ТВ политики, как твердят о том же консерваторы во всех странах мира.
Наконец, третья составляющая русского традиционализма - патриотизм - тоже все зримее присутствует. Правда пока мы лишь отошли от навязчивой идеи "войти в общеевропейский дом" и только-только поняли, что Мы это Мы; поэтому патриотизм наш скорее интуитивный, стихийный, так сказать без серьезной идеологической подоплеки, однако едва ли сие будет продолжаться долго. Ведь Россию никогда нельзя было сплотить ничем, кроме идеи или идеи-веры, а значит власть, хочет она или не хочет (сейчас пока не хочет) вынуждена будет озвучить самый сильный посыл из глубин общества. Каков будет этот устраивающий всех посыл?
Кажется, он уже почти сформирован. Журнал "Русское самосознание" в редакционной статье обозначил его, как необходимость "стать хозяином в своем доме"[1]; в кремлевской администрации говорят о том же иными терминами: "самобытность", "суверенная демократия" (читай - независимость от внешних центров силы), "приоритет национальных интересов"...
Как видим, лозунги просты, понятны и не несут высокой идейной или религиозной составляющей, но при этом эффективны, ибо соответствуют запросам современного российского общества. Кстати, упрощение консервативных идей наблюдается во всем мире; в США, например, при республиканцах консерватизм выразился вульгарным национальным эгоизмом.
Итак, не вызывает сомнения логичность курса России на "самобытность" и "суверенность", однако достаточно ли лишь одной этой идеи для длительного развития государства?
Как представляется, ответ на этот вопрос дает история СССР-России в ХХ веке. У видного британского историка А. Дж. Тойнби в работах середины ХХ века можно найти рассуждения о Советском Союзе, как государстве, по сути, продолжателе традиционной России. Тойнби, пожалуй, первым отметил это сходство. Он писал, что "в секуляризованном варианте повторив метод староверов, русский коммунистический режим объявил себя единственной истиной марксистской ортодоксией, предполагая, что теория и практика марксизма могут быть выражены в понятиях только русского опыта... Приоритет в социальной революции вновь дал России возможность заявить о своей уникальной судьбе, возродив идею, которая уходит корнями в русскую культурную традицию. К славянофилам она перешла в свое время от русской православной Церкви...." [2]
Тойнби обратил внимание, что от русского государства в СССР сохранилось все: и идея сильного государства, и идея первенства России (как прежде идея Третьего Рима), и общинный, коллективистский способ бытия народа... Не было только одного в идеологии СССР - Бога. Но и Его место не оказалось пусто, ибо коммунизм дал новую идеологию-веру. Таким образом, рассматривая СССР, как традиционное русское государство, мы обнаружим в его мировоззренческой доктрине лишь одну подмену: место Православия занял марксизм.
Хотим мы это признавать или нет, но на довольно длинном историческом промежутке времени эта подмена не то чтобы не сказывалась, но в значительной мере компенсировалась, хотя иногда утверждают, будто все успехи Советского государства зиждились исключительно на принуждении. С этим не хочется даже спорить, ибо если построить Беломорканал на костях заключенных еще можно, то создать мощную промышленность, науку, или запустить человека в космос - никогда. Для развития технологически сложных отраслей нужны мозги, а для носителей мозгов - стимулы. Эти стимулы для советских людей - иногда неосознанно, - лежали не только в области обычной для человека материальной заинтересованности, но и в области идеологии-веры.
Вопрос, насколько долго идеология, заменявшая в русском сознании Бога могла морочить голову советскому человеку, и сколь долго остальные составляющие русского традиционализма, например, идея сильного государства, или идея "советской уникальности" могли компенсировать очевидные изъяны марксизма. Как показывает история до первых серьезных неудач, совпавших по времени с моральной усталостью общества и развенчанием ложных богов. Что и подтвердил факт развала СССР.
Очевидно, и нынешняя Россия также взяла курс на воссоздания некоторых традиционных русских ценностей, игнорируя главную - Православие; в самом деле идея сильного государства ныне озвучена, идея некоей уникальности России, как цивилизации - тоже; мессианская идея противостоянию Западу и объединения на этой основе народов Востока в той форме, как это было в СССР еще нет, но ростки ее видны (ШОС, ОДКБ). Пока нет ничего подобного и идеологии марксизма, однако, судя по всему "измы" для России - пройденный этап.
Полагаю, не следует бояться подобного избирательного вычленения из "букета" традиционных русских ценностей неких элементов, пригодных для сегодняшнего дня. Общество пока созрело лишь до того, чтобы "быть хозяином в своем доме" или чувствовать свою цивилизационную идентичность, но не готово строить православное государство - всему свое время. Гораздо хуже, если период демонстративной безыдейности продлиться еще некоторое время.
Но думается этого не случиться. Иначе Кондопоги будут повторяться то в одной, то в другой точке России с пугающей предсказуемостью. Неактулизированная национальная идея даст эффект, которому никто не обрадуется; скорее всего, в виде махрового национализма и стихийных погромов. И никакие статьи про "экстремизм" в уголовном кодексе не помогут стабилизировать ситуацию. Поэтому российская элита, как бы внутренне не сопротивлялась процессу, вынуждена будет "услышать" наиболее сильный импульс из глубин общества. Произойдет это тем быстрее, чем сильнее скажется деградация общественных нравов на несвязанных с идеологией областях жизни: экономике (коррупция, уклонение от налогов, неэффективное управление), армии (дедовщина, отсутствие патриотизма), демографии, образовании... При этом, чем дольше продлиться нынешнее относительно стабильное экономическое состояние, тем дольше просуществует идейное безвременье.
Не пройдет и суррогатная национальная идея. Попытки в середине 90-х годов ХХ века были, но не увенчались успехом. Тогда брат известного реформатора Игорь Чубайс озаботился, вдруг, отсутствием "новой русской идеи", однако общество к потугам философа-реформатора осталось равнодушным, как игнорировало оно и идею создания "гражданского общества" политолога Г. Павловского.
Увы, не готово общество и к принятию всех традиционных русских ценностей без изъянов, включая идею сильной Православной державы. Кроме яростного сопротивления влиятельной либеральной элиты, необходимо учитывать и низкую религиозную активность русского народа. От 5 до 7% истинно верующих - и никуда не укроешься от сего факта. Поэтому даже если с утра до вечера по ТВ вещать о "Православии, Самодержавии и Народности" - это никак не отразится на общественном сознании. Российское общество будет требовать сериалов, а не рассуждений о своей великой христианской миссии. Косвенно это подтверждают факты: в 2007 году в Петербурге было прекращено вещание нескольких православных радиостанций, весьма популярных в узкой среде, однако ни серьезных протестов со стороны общественности, ни эффективных попыток прорыва информационной блокады не последовало. Это говорит, что большинство русского населения готово крестить детей, печь куличи на Пасху, иногда бросить копеечку на восстановление храма, но не более того.
Важнейший вопрос, в этой связи: долго ли может Россия двигаться по секулярному маршруту без последствий для себя, и велики ли у нее резервы "облегченного", урезанного традиционализма? Хотя и А.Хомяков, и Ф.Достоевский, и другие философы давно дали ответ, чего стоит Россия без веры, все же история СССР показывает - довольно велики. Тем более, нынешнее время имеет преимущество перед советским - оно свободно от "измов", то есть от искусственно навязанных идей. Поэтому весьма вероятно с тем, чтобы вернуться к своим традиционным ценностям (если это вообще состоится) России придется миновать промежуточные этапы развития. Через простые и понятные консервативно-патриотические идеи. Причем, поддержка большей части населения сделает эти идеи весьма эффективными. Однако никогда эти идеи не станут долговременными, так как периодически будет возникать вопрос: а сильное государство во имя чего? Мощная армия - это чтобы защищать олигархов? И ответа не найдется. Тогда придется искать в истории что-то более фундаментальное. А много ли этого фундаментального?
По мнению К.Леонтьева "сильны, могучи у нас только три вещи: византийское православие, родовое и безграничное самодержавие наше и, может быть, наш сельский поземельный мир" [3]. А поскольку в новом русском, точнее уже российском традиционализме православию отведена в лучшем случае декоративная роль, а самодержавие, начиная со Сталина, воспроизводится лишь в карикатурной форме в виде сильной авторитарной власти, то новому традиционализму отведен конечный срок.
При этом трудно прогнозировать скорость нарастания даже "оскопленных" консервативных тенденций в России. Не в последнюю очередь это зависит от экономического состояния страны. Любой (даже незначительный) кризис - это укрепление консервативных тенденций и ослабление либеральных. Ибо кризис это всегда переоценка ценностей и переформатирование власти, а в нынешних условиях - удар по либерализму и его идеологам. Вообще либерализм в его нынешнем виде может сохраняться сколь-нибудь долго только при удачной экономической конъюнктуре для России. В связи с этим, представляется назойливым штампом рассуждения о том, что Россия якобы исчерпала лимит потрясений. Увы, нет. Ибо сменить вектор развития иногда можно лишь в результате кризиса. То есть в результате стечения обстоятельств, которые вынуждают власть слушать общество. Скажем, если бы не было кризиса 1998 года (дефолта), не пришел бы к власти Путин, не было бы корректировки курса, и возможно до сих пор в Кремле сидели бы Кириенко с Черномырдиным. Со всеми вытекающими последствиями.
Вероятно, и нынешняя власть услышит общество, лишь столкнувшись с непреодолимыми трудностями. Если же все будет идти, как идет, то боязнь всего "русского", "имперского" одновременно будет у нее сопровождаться несмелыми, робкими шагами к традиционализму - просто потому, что невозможно иначе. Внешние и внутренние угрозы заставят власть мимикрировать, если хотите, "косить" под патриотов.
Следует ответить и скептикам, которые оценивая нынешнее состояние России и ее властей, считают возрождение России событием равносильным чуду. В качестве опровергающего примера можно привести религиозный ренессанс современной Турции. С начала ХХ века, со времен Ататюрка эта страна, казалось бы, прочно встала на секулярные рельсы, о чем свидетельствовал ее курс на построение светского государства, сближение с Западом, членство в НАТО и неудавшаяся (судя по всему) попытка вступить в Евросоюз. Однако к концу ХХ века ситуация кардинальным образом поменялась. Среди молодежи вновь стал "моден" ислам. Причем, в самой образованной ее части: учащихся университетов, инженеров, врачей, учителей... Сложилась ситуация прямо противоположная той, что мы наблюдаем в современной России: к религии потянулась молодежь, а старики остались безучастными. Возник конфликт поколений, который по выражению С.Хантингтона заключался в том, что "было четкое разделение между старшим поколением светских женщин и их исламистски ориентированными дочерьми и внучками" [4]
Результат возвращения молодежи к традициям мы видим по состоявшимся недавно в Турции выборам: большинство в парламенте теперь за ревностными исламистами, с известным скепсисом относящихся к сближению Западом. Несомненно, это событие значительно укрепило Турцию, как традиционное государство.
Вероятнее всего и в России, если ей суждено в будущем пережить подобный традиционалистский ренессанс, дело будет происходить аналогичным образом. Пока же молодежь в большинстве своем - вне Православной церкви. Учитывая, что среди молодежи сильны ныне националистические настроения, не вполне понятно почему. В той же Турции национализм явился важным шагом на пути возвращения к традициям. Да, тяжел у нас груз советского наследия, ведь по словам прот. Дмитрия Смирнова "традиционных христиан, воспитанных в христианской семье, еще слишком мало, их станет гораздо больше через 10 лет, не раньше" [5]; сказывается и тот "шлагбаум", что возвела власть на пути курса "Основ Православной культуры" в школах... Но не только. Пожалуй, еще некоторая пассивность церковных иерархов в принципиальных вопросах. Уже понятно, что без боя, а возможно и конфликта со светскими властями вопросы религиозного воспитания не решить и если по всем опросам большая часть населения за такое воспитание, а власть против, то не встать ли Церкви решительно на сторону общества? Возможно это именно тот бой, от которого Церковь не имеет право уклониться.
Вместо этого - дежурные призывы прийти на выборы (местные или общие) вне зависимости от того, какой веры кандидат, как он проявил себя по отношению к Православию. Понятное дело, церковное начальство заботиться о том, чтобы хуже не было, однако "осторожничанье" должно иметь свои границы, в противном случае Церковь будет загнана в "резервацию", откуда выбраться сложнее, нежели попасть туда. Собственно нам уже очертили границы этой резервации: в школы и университеты - не лезть; в средства массовой информации - тоже; в армию - еще посмотрим; а вот наркоманами и алкоголиками занимайтесь, на здоровье.
Итак, пока религиозный ренессанс, аналогичный тому, что наблюдается в исламском мире и в частности в Турции, никак не просматривается в России. Вопрос отдельного исследования - состояние иммунной системы Русской цивилизации. Ведь судьба любого государства зависит в основном не от конкретных президентов и политических раскладов (которые сильный народ может в два дня поменять), а от состояния иммунной системы образующего этноса. [6]
Не углубляясь в тему отметим, что вера в иммунной системе всякой цивилизации, от Древнееврейской до нынешней Исламской играет важнейшую роль. По Достоевскому "всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение мира, что живет он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщить их всех к себе воедино и вести их, в согласном хоре к окончательной цели..." [7]
В значительной мере осознание своей мессианской роли утеряно русским народом даже по сравнению с советскими временами. И ничто не сможет вернуть эту самооценку, кроме Православия, да и "россияне" снова смогут стать русскими только через веру. Иных путей нет.
Если же сложится в устойчивую доктрину новый традиционализм, о котором шла речь выше, то называться он будет не русским, а российским и носителями его станут не русские, но россияне, вытеснившие из общественного сознания "русских". Тогда все сойдется и носителями нового традиционализма или консерватизма станут на равных правах и русские, и азербайджанцы, торгующие на рынке, и китайцы с Дальнего Востока... Религия перестанет разделять их, ибо в новом консерватизме ей нет места.
Понятное дело - это будет неустойчивая конструкция, аналогичная традиционализму советскому. Нравственная деградация общества будет набирать и набирать ход, ибо консерватизм без нравственного фундамента - это замок на песке.
В этом и есть пределы русского традиционализма без Бога. Он может существовать на определенном (и даже длительном) этапе российской истории, как подпорка больному, как меньшее из зол, как препятствие на пути развалу в период безвременья и безбожия, однако не в состоянии вернуть народ к культурным корням, кои растут из Православия. Если, конечно, мы говорим о русском народе, а не российском.
СНОСКИ:
1. Русское самосознание. Философско-исторический журнал // 2007, .13.
2. Тойнби А. Дж. Цивилизации перед судом истории. М.: "Айрис пресс", 2003, с.51.
3. Леонтьев К. Византизм и славянство. М.: Книжная палата", 1993, с. 306.
4. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: "Аст", 2003, с. 168.
5. Прот. Дм. Смирнов. Интервью "Русской линии" 11.03.2008.
6. Петров С. Здорова ли иммунная система Русской цивилизации? // "Русская линия" от 13.02.2007.
7. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. М.: "Айрис-Пресс", 2006, с. 19.
1. "УРЕЗАННЫЙ" ВАРИАНТ КОНСЕРВАТИЗМА
Политики и философы высказывают различные версии того, как можно охарактеризовать современную эпоху в истории государства российского. С одной стороны, вроде бы и либеральные зигзаги позади, и государственность худо-бедно укрепляется, и власть после навязанных нам игр в демократию приобретает знакомые авторитарные черты, во все времена свойственные российской власти, и даже некая консолидация общества наблюдается; но с другой - полное отсутствие идеологических стержней, кои по идее должны скреплять государство, если оно претендует на роль великого. Мы уже поняли, что мы не Запад и не Восток, но вот "вспомнить", что же мы такое пока не можем и судя по заявлением российских политиков - не очень то и хотим. Кажется, нас устраивает национальная идея, сформулированная почти карикатурно: "чтобы всем в России жилось комфортно".
Говоря "нас", "мы" я имею в виду не только власть, но и широкие слои населения, ибо если бы эти "слои" сформулировали иную национальную идею, смею уверить - власть прислушалась бы, так как она чутка к подобным вещам. Особенно когда посыл идет не от 5-7% населения, а от значительной его части. Пока же только эти самые 5-7% населения, преимущественно истинно верующих, хорошо понимают, что "православие, самодержавие, народность" и есть наша национальная идея и иной (не суррогатной) уже не будет, но достучаться до остальных не в силах, ибо однажды утраченную веру, призывами не восстановишь. А, следовательно, ничего не втолкуешь безбожнику про православие и самодержавие. Не все в порядке у нас и с государствообразующим русским народом, ибо согласно опросам, значительная часть русского населения уже ничего не имеет против того, чтобы именоваться россиянами.
Все вышесказанное обычно повергает значительную часть патриотически мыслящих людей в уныние, усматривающих в этом зловещие признаки заката Русской цивилизации; другая, относительно небольшая часть оптимистов, глядя на восстанавливающиеся храмы и некое политическое и экономическое укрепление России, напротив, полагает, что мы на правильном пути и самое страшное, смуты ХХ века, у нас позади; а нынешнее идеологически аморфное состояние - лишь короткий этап в истории России.
Так или иначе, и оптимисты, и пессимисты рассматривают нынешнее состояние России, как короткий промежуточный этап от нынешнего положения либо к распаду, либо к возрождению. В этом, как мне представляется и ошибка. Рискну предположить, что нынешнее состояние России может продлиться довольно долго, причем без ущерба для ее территориальной целостности и авторитета в мире. Я бы характеризовал это состояние как некое подобие русского традиционализма, со всеми характерными признаками, но без Бога, без опоры на веру и Православие. Так сказать консерватизм в урезанном, облегченном варианте.
Вообще, консерватизм - это одно из тех немногих идейных течений, принципы которого едины применительно к любой стране мира, разумеется с поправкой на национальные или религиозные особенности. Каковы эти принципы?
Во-первых, опора на традиции. Но не в смысле отказа от прогресса, а в сдерживание этого прогресса в рамках национальных традиций и неприятии радикализма. Традиционалист с уважением относится к своему прошлому, которое уже потому не может быть плохим, что послужило источником его веры.
Отсюда вытекает вторая характерная черта консерватизма: вера в Божий промысел; по мнению консерваторов политические и экономические проблемы - следствия проблем нравственных, духовных.
Наконец, третья черта - патриотизм. Тут все понятно: верующий человек, чтящий традиции предков - обязательно патриот и иным быть не может.
В политической жизни консерваторы обычно являются сторонниками монархии, а в демократических государствах приверженцами доминирования одной партии, поскольку именно такая политическая система менее всего склонна к радикализму. Классический пример - Япония.
Если мы взглянем на сегодняшнюю Россию с точки зрения идеологии консерватизма, то увидим немало знакомых черт. Нет только одной важнейшей черты - веры в Божий промысел. Так сказать, секулярный или урезанный вариант консерватизма. Восстанавливающиеся храмы и богослужения по ТВ на Рождество и Пасху не должны вводить нас в заблуждение, ибо именно таков уровень "разрешенного православия" в нашей стране - и не более того. Об этом, в частности, свидетельствует тот непреодолимый барьер, который возвела власть на пути религиозных образовательных программ.
* * *
Какие же признаки традиционализма характерны для нынешней России? Прежде всего, сильная власть, знающая цену либеральной демократии применительно к России и потому решительно дозирующая свободы. Следствие сильной власти - стабильное, централизованное государство, взявшая курс (пока весьма робкий) на социально ориентированную экономику. Нынешнее положение, когда пусть слабо, но заработали национальные проекты, когда в ущерб частному бизнесу создаются госкорпорации (фактически элемент мягкой деприватизации) - тренд, подтверждающий вышесказанное.
В политической жизни характерная особенность, свойственная консерватизму: опора на одну партию, в данном случае на "Единую Россию". "Стабильность", "преемственность" - твердят нам с экранов ТВ политики, как твердят о том же консерваторы во всех странах мира.
Наконец, третья составляющая русского традиционализма - патриотизм - тоже все зримее присутствует. Правда пока мы лишь отошли от навязчивой идеи "войти в общеевропейский дом" и только-только поняли, что Мы это Мы; поэтому патриотизм наш скорее интуитивный, стихийный, так сказать без серьезной идеологической подоплеки, однако едва ли сие будет продолжаться долго. Ведь Россию никогда нельзя было сплотить ничем, кроме идеи или идеи-веры, а значит власть, хочет она или не хочет (сейчас пока не хочет) вынуждена будет озвучить самый сильный посыл из глубин общества. Каков будет этот устраивающий всех посыл?
Кажется, он уже почти сформирован. Журнал "Русское самосознание" в редакционной статье обозначил его, как необходимость "стать хозяином в своем доме"[1]; в кремлевской администрации говорят о том же иными терминами: "самобытность", "суверенная демократия" (читай - независимость от внешних центров силы), "приоритет национальных интересов"...
Как видим, лозунги просты, понятны и не несут высокой идейной или религиозной составляющей, но при этом эффективны, ибо соответствуют запросам современного российского общества. Кстати, упрощение консервативных идей наблюдается во всем мире; в США, например, при республиканцах консерватизм выразился вульгарным национальным эгоизмом.
Итак, не вызывает сомнения логичность курса России на "самобытность" и "суверенность", однако достаточно ли лишь одной этой идеи для длительного развития государства?
* * *
Как представляется, ответ на этот вопрос дает история СССР-России в ХХ веке. У видного британского историка А. Дж. Тойнби в работах середины ХХ века можно найти рассуждения о Советском Союзе, как государстве, по сути, продолжателе традиционной России. Тойнби, пожалуй, первым отметил это сходство. Он писал, что "в секуляризованном варианте повторив метод староверов, русский коммунистический режим объявил себя единственной истиной марксистской ортодоксией, предполагая, что теория и практика марксизма могут быть выражены в понятиях только русского опыта... Приоритет в социальной революции вновь дал России возможность заявить о своей уникальной судьбе, возродив идею, которая уходит корнями в русскую культурную традицию. К славянофилам она перешла в свое время от русской православной Церкви...." [2]
Тойнби обратил внимание, что от русского государства в СССР сохранилось все: и идея сильного государства, и идея первенства России (как прежде идея Третьего Рима), и общинный, коллективистский способ бытия народа... Не было только одного в идеологии СССР - Бога. Но и Его место не оказалось пусто, ибо коммунизм дал новую идеологию-веру. Таким образом, рассматривая СССР, как традиционное русское государство, мы обнаружим в его мировоззренческой доктрине лишь одну подмену: место Православия занял марксизм.
Хотим мы это признавать или нет, но на довольно длинном историческом промежутке времени эта подмена не то чтобы не сказывалась, но в значительной мере компенсировалась, хотя иногда утверждают, будто все успехи Советского государства зиждились исключительно на принуждении. С этим не хочется даже спорить, ибо если построить Беломорканал на костях заключенных еще можно, то создать мощную промышленность, науку, или запустить человека в космос - никогда. Для развития технологически сложных отраслей нужны мозги, а для носителей мозгов - стимулы. Эти стимулы для советских людей - иногда неосознанно, - лежали не только в области обычной для человека материальной заинтересованности, но и в области идеологии-веры.
Вопрос, насколько долго идеология, заменявшая в русском сознании Бога могла морочить голову советскому человеку, и сколь долго остальные составляющие русского традиционализма, например, идея сильного государства, или идея "советской уникальности" могли компенсировать очевидные изъяны марксизма. Как показывает история до первых серьезных неудач, совпавших по времени с моральной усталостью общества и развенчанием ложных богов. Что и подтвердил факт развала СССР.
Очевидно, и нынешняя Россия также взяла курс на воссоздания некоторых традиционных русских ценностей, игнорируя главную - Православие; в самом деле идея сильного государства ныне озвучена, идея некоей уникальности России, как цивилизации - тоже; мессианская идея противостоянию Западу и объединения на этой основе народов Востока в той форме, как это было в СССР еще нет, но ростки ее видны (ШОС, ОДКБ). Пока нет ничего подобного и идеологии марксизма, однако, судя по всему "измы" для России - пройденный этап.
Полагаю, не следует бояться подобного избирательного вычленения из "букета" традиционных русских ценностей неких элементов, пригодных для сегодняшнего дня. Общество пока созрело лишь до того, чтобы "быть хозяином в своем доме" или чувствовать свою цивилизационную идентичность, но не готово строить православное государство - всему свое время. Гораздо хуже, если период демонстративной безыдейности продлиться еще некоторое время.
Но думается этого не случиться. Иначе Кондопоги будут повторяться то в одной, то в другой точке России с пугающей предсказуемостью. Неактулизированная национальная идея даст эффект, которому никто не обрадуется; скорее всего, в виде махрового национализма и стихийных погромов. И никакие статьи про "экстремизм" в уголовном кодексе не помогут стабилизировать ситуацию. Поэтому российская элита, как бы внутренне не сопротивлялась процессу, вынуждена будет "услышать" наиболее сильный импульс из глубин общества. Произойдет это тем быстрее, чем сильнее скажется деградация общественных нравов на несвязанных с идеологией областях жизни: экономике (коррупция, уклонение от налогов, неэффективное управление), армии (дедовщина, отсутствие патриотизма), демографии, образовании... При этом, чем дольше продлиться нынешнее относительно стабильное экономическое состояние, тем дольше просуществует идейное безвременье.
Не пройдет и суррогатная национальная идея. Попытки в середине 90-х годов ХХ века были, но не увенчались успехом. Тогда брат известного реформатора Игорь Чубайс озаботился, вдруг, отсутствием "новой русской идеи", однако общество к потугам философа-реформатора осталось равнодушным, как игнорировало оно и идею создания "гражданского общества" политолога Г. Павловского.
Увы, не готово общество и к принятию всех традиционных русских ценностей без изъянов, включая идею сильной Православной державы. Кроме яростного сопротивления влиятельной либеральной элиты, необходимо учитывать и низкую религиозную активность русского народа. От 5 до 7% истинно верующих - и никуда не укроешься от сего факта. Поэтому даже если с утра до вечера по ТВ вещать о "Православии, Самодержавии и Народности" - это никак не отразится на общественном сознании. Российское общество будет требовать сериалов, а не рассуждений о своей великой христианской миссии. Косвенно это подтверждают факты: в 2007 году в Петербурге было прекращено вещание нескольких православных радиостанций, весьма популярных в узкой среде, однако ни серьезных протестов со стороны общественности, ни эффективных попыток прорыва информационной блокады не последовало. Это говорит, что большинство русского населения готово крестить детей, печь куличи на Пасху, иногда бросить копеечку на восстановление храма, но не более того.
2. ПЕРСПЕКТИВЫ
Важнейший вопрос, в этой связи: долго ли может Россия двигаться по секулярному маршруту без последствий для себя, и велики ли у нее резервы "облегченного", урезанного традиционализма? Хотя и А.Хомяков, и Ф.Достоевский, и другие философы давно дали ответ, чего стоит Россия без веры, все же история СССР показывает - довольно велики. Тем более, нынешнее время имеет преимущество перед советским - оно свободно от "измов", то есть от искусственно навязанных идей. Поэтому весьма вероятно с тем, чтобы вернуться к своим традиционным ценностям (если это вообще состоится) России придется миновать промежуточные этапы развития. Через простые и понятные консервативно-патриотические идеи. Причем, поддержка большей части населения сделает эти идеи весьма эффективными. Однако никогда эти идеи не станут долговременными, так как периодически будет возникать вопрос: а сильное государство во имя чего? Мощная армия - это чтобы защищать олигархов? И ответа не найдется. Тогда придется искать в истории что-то более фундаментальное. А много ли этого фундаментального?
По мнению К.Леонтьева "сильны, могучи у нас только три вещи: византийское православие, родовое и безграничное самодержавие наше и, может быть, наш сельский поземельный мир" [3]. А поскольку в новом русском, точнее уже российском традиционализме православию отведена в лучшем случае декоративная роль, а самодержавие, начиная со Сталина, воспроизводится лишь в карикатурной форме в виде сильной авторитарной власти, то новому традиционализму отведен конечный срок.
При этом трудно прогнозировать скорость нарастания даже "оскопленных" консервативных тенденций в России. Не в последнюю очередь это зависит от экономического состояния страны. Любой (даже незначительный) кризис - это укрепление консервативных тенденций и ослабление либеральных. Ибо кризис это всегда переоценка ценностей и переформатирование власти, а в нынешних условиях - удар по либерализму и его идеологам. Вообще либерализм в его нынешнем виде может сохраняться сколь-нибудь долго только при удачной экономической конъюнктуре для России. В связи с этим, представляется назойливым штампом рассуждения о том, что Россия якобы исчерпала лимит потрясений. Увы, нет. Ибо сменить вектор развития иногда можно лишь в результате кризиса. То есть в результате стечения обстоятельств, которые вынуждают власть слушать общество. Скажем, если бы не было кризиса 1998 года (дефолта), не пришел бы к власти Путин, не было бы корректировки курса, и возможно до сих пор в Кремле сидели бы Кириенко с Черномырдиным. Со всеми вытекающими последствиями.
Вероятно, и нынешняя власть услышит общество, лишь столкнувшись с непреодолимыми трудностями. Если же все будет идти, как идет, то боязнь всего "русского", "имперского" одновременно будет у нее сопровождаться несмелыми, робкими шагами к традиционализму - просто потому, что невозможно иначе. Внешние и внутренние угрозы заставят власть мимикрировать, если хотите, "косить" под патриотов.
* * *
Следует ответить и скептикам, которые оценивая нынешнее состояние России и ее властей, считают возрождение России событием равносильным чуду. В качестве опровергающего примера можно привести религиозный ренессанс современной Турции. С начала ХХ века, со времен Ататюрка эта страна, казалось бы, прочно встала на секулярные рельсы, о чем свидетельствовал ее курс на построение светского государства, сближение с Западом, членство в НАТО и неудавшаяся (судя по всему) попытка вступить в Евросоюз. Однако к концу ХХ века ситуация кардинальным образом поменялась. Среди молодежи вновь стал "моден" ислам. Причем, в самой образованной ее части: учащихся университетов, инженеров, врачей, учителей... Сложилась ситуация прямо противоположная той, что мы наблюдаем в современной России: к религии потянулась молодежь, а старики остались безучастными. Возник конфликт поколений, который по выражению С.Хантингтона заключался в том, что "было четкое разделение между старшим поколением светских женщин и их исламистски ориентированными дочерьми и внучками" [4]
Результат возвращения молодежи к традициям мы видим по состоявшимся недавно в Турции выборам: большинство в парламенте теперь за ревностными исламистами, с известным скепсисом относящихся к сближению Западом. Несомненно, это событие значительно укрепило Турцию, как традиционное государство.
Вероятнее всего и в России, если ей суждено в будущем пережить подобный традиционалистский ренессанс, дело будет происходить аналогичным образом. Пока же молодежь в большинстве своем - вне Православной церкви. Учитывая, что среди молодежи сильны ныне националистические настроения, не вполне понятно почему. В той же Турции национализм явился важным шагом на пути возвращения к традициям. Да, тяжел у нас груз советского наследия, ведь по словам прот. Дмитрия Смирнова "традиционных христиан, воспитанных в христианской семье, еще слишком мало, их станет гораздо больше через 10 лет, не раньше" [5]; сказывается и тот "шлагбаум", что возвела власть на пути курса "Основ Православной культуры" в школах... Но не только. Пожалуй, еще некоторая пассивность церковных иерархов в принципиальных вопросах. Уже понятно, что без боя, а возможно и конфликта со светскими властями вопросы религиозного воспитания не решить и если по всем опросам большая часть населения за такое воспитание, а власть против, то не встать ли Церкви решительно на сторону общества? Возможно это именно тот бой, от которого Церковь не имеет право уклониться.
Вместо этого - дежурные призывы прийти на выборы (местные или общие) вне зависимости от того, какой веры кандидат, как он проявил себя по отношению к Православию. Понятное дело, церковное начальство заботиться о том, чтобы хуже не было, однако "осторожничанье" должно иметь свои границы, в противном случае Церковь будет загнана в "резервацию", откуда выбраться сложнее, нежели попасть туда. Собственно нам уже очертили границы этой резервации: в школы и университеты - не лезть; в средства массовой информации - тоже; в армию - еще посмотрим; а вот наркоманами и алкоголиками занимайтесь, на здоровье.
* * *
Итак, пока религиозный ренессанс, аналогичный тому, что наблюдается в исламском мире и в частности в Турции, никак не просматривается в России. Вопрос отдельного исследования - состояние иммунной системы Русской цивилизации. Ведь судьба любого государства зависит в основном не от конкретных президентов и политических раскладов (которые сильный народ может в два дня поменять), а от состояния иммунной системы образующего этноса. [6]
Не углубляясь в тему отметим, что вера в иммунной системе всякой цивилизации, от Древнееврейской до нынешней Исламской играет важнейшую роль. По Достоевскому "всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение мира, что живет он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщить их всех к себе воедино и вести их, в согласном хоре к окончательной цели..." [7]
В значительной мере осознание своей мессианской роли утеряно русским народом даже по сравнению с советскими временами. И ничто не сможет вернуть эту самооценку, кроме Православия, да и "россияне" снова смогут стать русскими только через веру. Иных путей нет.
Если же сложится в устойчивую доктрину новый традиционализм, о котором шла речь выше, то называться он будет не русским, а российским и носителями его станут не русские, но россияне, вытеснившие из общественного сознания "русских". Тогда все сойдется и носителями нового традиционализма или консерватизма станут на равных правах и русские, и азербайджанцы, торгующие на рынке, и китайцы с Дальнего Востока... Религия перестанет разделять их, ибо в новом консерватизме ей нет места.
Понятное дело - это будет неустойчивая конструкция, аналогичная традиционализму советскому. Нравственная деградация общества будет набирать и набирать ход, ибо консерватизм без нравственного фундамента - это замок на песке.
В этом и есть пределы русского традиционализма без Бога. Он может существовать на определенном (и даже длительном) этапе российской истории, как подпорка больному, как меньшее из зол, как препятствие на пути развалу в период безвременья и безбожия, однако не в состоянии вернуть народ к культурным корням, кои растут из Православия. Если, конечно, мы говорим о русском народе, а не российском.
СНОСКИ:
1. Русское самосознание. Философско-исторический журнал // 2007, .13.
2. Тойнби А. Дж. Цивилизации перед судом истории. М.: "Айрис пресс", 2003, с.51.
3. Леонтьев К. Византизм и славянство. М.: Книжная палата", 1993, с. 306.
4. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: "Аст", 2003, с. 168.
5. Прот. Дм. Смирнов. Интервью "Русской линии" 11.03.2008.
6. Петров С. Здорова ли иммунная система Русской цивилизации? // "Русская линия" от 13.02.2007.
7. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. М.: "Айрис-Пресс", 2006, с. 19.
