И снова Поросенков лог: точка отсчета координат «екатеринбургских останков» удаляется от истины

«Что же так тянуло к скромному мостику на Коптяковской дороге наши хитроумные спецслужбы? Вот сколько раз они рылись там: в 1919 году - Я.М.Юровский, в 1945-1946 годах - Свердловское управление НКГБ, в 1979 году - ретивые "энтузиасты" Г.Рябов и А.Авдонин (по наводке главы МВД СССР Н.А.Щелокова), в 1980 году - они же, в 1991 году - "официальная" команда, изъявшая из захоронения останки. Причем, вновь в глубочайшей тайне от народа и Церкви», - писал 24 ноября 1997 года Александр Павлович Мурзин в открытом письме Святейшему Патриарху «О чем рассказал перед смертью цареубийца Ермаков».

Во вступительной части этого письма говорится: «Ваше Святейшество! Обращаюсь к Вам по самому неотложному в данный момент вопросу из всего комплекса проблем, связанных с изучением обстоятельств гибели в 1918 г. в Екатеринбурге Царской Семьи и ее слуг - к вопросу о дальнейшей судьбе найденных в 1991 г. людских останков. Как известно, эти останки сразу же были сенсационно объявлены " Царскими", что вызвало решительные возражения многих исследователей Екатеринбургской трагедии, не снятые и теперь.

Тем не менее недавно Госкомиссия, занимающаяся "идентификацией" этих останков, все по той же лишь "царской" версии приняла решение перезахоронить их именно как "царские" и, соответственно, с "августейшим" образом размахом. Сделано это по-прежнему без какой-либо исторической аргументации самого происхождения захоронения под Коптяковской дорогой».

Объективное рассмотрение всего произошедшего в Поросенковом логу, вместе с отсутствием исторической экспертизы источников по этому событию, ставит под сомнение тот факт, что захоронение под «мостиком из шпал» сделано на рассвете 19 июля 1918 года, как об этом говорится в «Записке» Юровского». Справедливым приговором выводам современного следствия звучат эти слова А.П.Мурзина: «...преступление не может быть раскрыто, если по его "следам" водит сам преступник... Убежден и готов где угодно доказать: все "свидетельства" Я.М.Юровского о екатеринбургском злодеянии сотканы из сплошной, непролазной лжи».

Напомним те - основные эпизоды, изложенные в базовом документе следователя В.Н.Соловьева, в «Записке» Юровского, а также в «Воспоминаниях 1929 г.» Г.И.Сухорукова, которые вызывают сомнения в достоверности всего изложенного в них.

1. Тайна Екатеринбургского злодеяния, на заключительном этапе не была обеспечена, так как «сокрытие» останков производилось, практически, на виду десятка людей, находившихся в домике сторожа, в 200-х метрах от места сооружения «могилы» под «мостиком из шпал»: начавшееся перед рассветом, оно заканчивалось уже утром.

2. Выкопать яму для захоронения девяти останков в самом топком месте лога, за то короткое время, которым располагали «гробокопатели», было нереальной задачей.

3. Над захоронением не было обычного земляного «холма»: шпалы «мостика» лежали вровень с дорогой и вокруг не было следов оставшегося после засыпки, достаточно большого по объему, свежего грунта.

Дополним эти факты самым важным соображением, которым руководствовались организаторы и исполнители этого злодеяния на всех уровнях - от ленинского «живого знамени», до озвученных в Радиокомитете СССР слов «грамотного» И.И.Родзинского: «Мощи. Крестные ходы, использовали бы и темноту деревенскую. Поэтому вопрос о сокрытии следов был важнее даже самого исполнения» [РГАСПИ Ф. 558. Оп. 3. Д. 14].

Все вышеизложенное следует дополнить свидетельством П.З.Ермакова и теми выводами, которые по ним были сделаны журналистом А.П.Мурзиным. Темой его открытого письма к Патриарху была «подлинная история коптяковского захоронения и совершенно неясная пока судьба упрятанных в нем останков».

Вот выдержка из этого письма. «В известинской статье В.Н.Соловьев утверждает: Ермаков стоит "на том самом" мостике, который в 1919 году фотографировал колчаковский следователь Н.А.Соколов. Но Соколов, бедолага, "не догадался", мол, заглянуть под шпалы, где сразу нашел бы "царские останки". Убедительное объяснение...

Но почему до сих пор не проведена экспертиза двух фотографий - одного и того же места на Коптяковской дороге, запечатленного в мае 1919 года "белым" следователем Соколовым, а в августе-сентябре того же года - чекистом Юровским? И невооруженным взглядом видно: да, место то же, те же деревья, только у Соколова они весенние, а у Юровского летне-осенние. Но "мостик" - совсем другой! Он явно заново построен!».

 

Фото слева сделано в мае 1919 г. Соколовым, справа - Юровским в августе-сентябре 1919 г.

А.П.Мурзин пишет о том, что этот, «предсмертный», рассказ Ермакова им, молодым студентам журфака, подтверждал «чудовищные слухи о цареубийстве, еще и тогда гулявшие по городу. Был среди них и слух о некой тайной "царской могиле"; якобы после войны ее раскапывали». После того, как в 1919 году в Екатеринбург вернулся, главой облЧК, Юровский, к нему «тут же пристали с расспросами о захоронении царских останков... Юровский согласился показать "самым надежным товарищам" место "царской могилы". И ближе к осени привез товарищей к некоему мостику на болотце: "Вот здесь они и лежат, под этими шпалами"».

Ермаков усомнился в правдивости рассказа Юровского, потому что «мостик на этом месте был знаком ему с детства - шаткий, полуразрушенный. Теперь на его месте лежали ровно уложенные шпалы, вокруг - свежие следы земляных работ. В ответ на его слова: "Я же в ту ночь следом за вами ехал и никого из вас тут не видел". Юровский глянул на него с сочувствием: "Ты у нас главный, вот дай я тебя на этом историческом месте и сфотографирую". И сфотографировал. И весь "узкий круг" товарищей тоже. На том и уговорились: хранить это место в тайне. И Ермаков хранил долгие годы, решив: значит, так надо».

Конечно, с «мостиком» не все ясно: есть немало свидетельств того, что он был сооружен в июле 18-го («Свидетельство 1922 г.» Юровского: «Яму в болоте копали там, где были намощены шпалы», говорит в пользу версии Ермакова). Изображение мостика на фото Юровского подтверждают главное в словах Ермакова: шпалы, действительно, были «ровно уложенные». Дальнейший рассказ Ермакова о том, как его «в 1945 году вызвали в Москву и он был принят в аппарате "самого товарища Берия", как «дотошно выспрашивали его обо всем, связанном с казнью Царя». Новое следствие велось почти год, была раскопана под мостиком «могила, в которой наткнулись на какие-то кости. Ермаков, узнав об этом, был немало удивлен. Однако убеждения своего не изменил, твердо сказав нам мартовским днем 1952 года: захоронение в этом месте Юровский производил в 1919-м».

На прощание Ермаков пообещал: «"...как только подсохнет" - показать и эту "могилу", и место "на гати" (выделено мной. - В.К.), где он утопил кувшин с останками, как он считал, Царя, Цесаревича и Анастасии. Но вскоре наш собеседник слег в больницу и умер. Вот так получилось, что больше сорока лет я знал о существовании некой "тайной царской могилы". А увидел это место лишь в "Известиях" за 19 ноября 1994 года. Там В.Н.Соловьев свою статью об исследовании останков проиллюстрировал фотографией Ермакова, стоящего на месте коптяковского захоронения. Стало ясно: это та фотография, о которой рассказал нам, свердловским студентам, Ермаков. Значит, и тут он не лгал».

Есть еще одно подтверждение правдивости слов Ермакова. В письме к Патриарху А.П.Мурзин сообщал: «Лишь пару месяцев назад я узнал, наконец: в 1952 г. рассказ Ермакова о следствии по "царскому делу" в 1945-1946 годах не был его фантазией! О материалах следствия докладывал в Академии наук директор екатеринбургского Института истории и археологии академик В.В.Алексеев. Он сообщил мне, что следствием руководил заместитель Берии Б.3.Кобулов».

Это не единственная «ниточка», связывающая имя Ермакова с инициативой «академика РАН Вениамина Алексеева» в его попытке «приблизиться к истине в спорном вопросе о наличии останков на территории лога», изложенной в материале «Русской народной линии».

Там, вторгаясь в сферу деятельности историков, об этом говорит радиоинженер-исследователь Владимир Момот. «В 2009 году я попросил специалистов из института геофизики Уральского отделения РАН провести предварительное геофизическое обследование территории лога. Тогда удалось снять координаты 7 мест, где на глубине от 0,5 до полутора метров были обнаружены признаки возможного нахождения останков и артефактов. Еще один участок диаметром 8 метров находится около вратного храма на Ганиной яме, где в 1918 году сжигались вещи жертв расстрела».

В.Момот считает, что один из этих участков является «местом попытки (?. - В.К.) сожжения двух тел, а второе захоронением двух солдат, отказавшихся участвовать в расстреле (из слов Ермакова: "трупов было тринадцать, потому что на другой день привезли еще тела двух "австрийцев" (или мадьяр) - тех самых, что отказались участвовать в расстреле царской семьи: "Девиц не стреляем!"» [письмо А.П. Мурзина Патриарху].

Упомянутое выше «место "на гати"» не единственное в Коптяковском лесу болотистое место, где можно было, по словам Ермакова, «остатки костей утопить в болоте».

«Было темно. Ермаков не мог нам уверенно сказать, насколько тела были изрублены или обожжены. К тому же Голощекин устроил Ермакову дикую сцену за якобы "самоуправство, за то, что "не тех пожег", - разнос был явно рассчитан на публику. Голощекин заявил что они решили поменять место захоронения: про него уже "знает весь город". После чего они с Юровским уехали, сказав: едем тела дожигать или топить. И приказали Ермакову все следы у шахты "сокрыть", а остатки костей утопить в болоте.

Обозленные ермаковцы ничего особо "сокрывать" не стали. Сгребли какие-то кости, сложили в пустой кувшин из-под серной кислоты, на носилках отнесли его куда-то на "гать" или "стлань" (выделено - В.К.) И бросили в болотный зыбун. Ермаков говорил нам, что кувшин "был мал", поэтому все оставшиеся в костре кости они раскидали и побросали в шахту. А потом засыпали костер и уехали домой [письмо А.П. Мурзина Патриарху]. 

На схеме северо-западных окрестностей Екатеринбурга в 1918 году (фрагмент) изображена, в западном направлении от рудника «березовая стлань» и «гать» на Коптяковской дороге, не доезжая переезда № 184 по дороге от Коптяков.

В.В.Алексеев предлагает использовать новый метод изысканий: «Я не исключаю возможность проведения геофизических исследований в районе Поросенкова лога и на их базе археологических раскопок с целью уточнения захоронения там предполагаемых останков царской семьи, в частности двоих детей. Вопрос заключается в том, чтобы получить разрешение властей и найти финансирование на проведение работ».

Мэр Екатеринбурга Е.Ройзман готов оказать ученым «помощь в проведении этих работ», но при этом заметил, что во время раскопок 2007 году «все было сделано по правилам, со всеми разметками, площадь была разбита по квадратам. Исследования проходили с привлечением всех имеющихся свидетельств, архивных данных. Этой работой занимались очень серьезно, поэтому, я считаю, находки в Поросенковом логу для профессионального историка вопросов не оставляют».

Что до рудника, с участком вокруг шахты № 7, то он был достаточно подробно, в том числе и на предмет наличия следов свежего копания, обследован в 1919 году Н.А.Соколовым и в 1998-2000 годах геологом А.Н.Авдониным. К тому же, нет никаких исторических предпосылок, позволяющих сделать вывод о наличие захоронения тел двух «австрийцев» в районе Ганиной ямы. Известно, что во время проведения белыми поисковых работ в урочище Четыре брата, в одной из ям, на месте обвалившихся старых шахт, были обнаружены пять трупов австро-венгерских военнопленных.

Вернемся к инициативе В.Алексеева и его аргументации.

«По словам ученого, упоминание о детях императора Николая II содержится только в воспоминаниях Якова Юровского - предполагаемого организатора убийства царской семьи. Насколько мне известно, об этом говорится в его первой "Записке", но источник подобного рода в исторической науке не считается вполне достоверным и не может служить опорным документом следствия по делу о гибели царской семьи».

Но, в том-то и дело, что упоминание о «детях императора Николая II», вернее, только об одном - Алексее, проходит через все три документа, связанных с именем Юровского: в «Записке», «Воспоминаниях 1922 года» и в «Выступление Юровского в Свердловске». О двух «детях императора» говорится только в воспоминаниях чекиста Г.И.Сухорукова, которому, вместе с другими «захоронщиками, было сказано: «Товарищи! Вам вверяется тайна государственной важности, с этой тайной вы должны умереть. Горе тому, кто не оправдает нашего доверия» [ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 149. Л. 219].

Кто-то «объяснил» Сухорукову, что своими «воспоминаниями» он помогает сохранить тайну «захоронения», что есть необходимость в «сожжении», именно, Анастасии: «на наш жертвенник попал первый наследник и вторым младшая дочь Анастасия» [ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 149. Л. 219].

«Нет сомнения, что кое в чем остальном Сухоруков прав. Два десятка человек под руководством лично Голощекина и Юровского за сутки, с утра 18-го до утра 19-го июля где-то действительно вырыли одну большую, а скорее две тайных могилы, чтобы скрыть в них все тела, которые не удалось сжечь. Причем, возможно: покойных царской крови отдельно, а слуг - отдельно. Но где это было? Вот главный вопрос» [Александр Мурзин. «Царское дело»].

На вопрос, что он думает по поводу заявления генетиков из США, Мурзин ответил: «То же, что утверждал и прежде: сначала история, потом генетика. Потому что убежден: даже один процент исторической истины может или подтвердить или опровергнуть все 99% генетических заключений со всеми их девятками через запятую. А сейчас, когда я... закончил свое полувековое расследование Екатеринбургской трагедии, уверен в этом не на один, а на все сто процентов».

Хотелось бы знать: где оно - «полувековое расследование» А.П.Мурзина? Интересно ли оно и вновь сформированной команде историков?