Трансформация государственного патриотизма: интегративный/деструктивный потенциал

Проблема формирования патриотизма в современной России имеет множество контекстов, один из которых связан с возрождением и конструированием патриотической памяти нашего народа. Длительное отрицание русской идентичности и ценности патриотизма, их инструментальное использование в управляемой протестной деятельности современной России привело к противоборству смыслов. В период трансформации российского общества мы столкнулись с борьбой политических сил, которые по-разному представляют будущее России (федерация, империя и пр.). Эти политические проекты обусловлены встроенностью принципа патриотизма в определённые идейно-политические конструкции и его подчинением приоритетным идеологическим ценностям (либеральным, евразийским, коммунистическим и пр.).

Теоретико-методологический поиск интеграционных оснований идентичности российского общества переходного периода включает стратегии определения, во-первых, приоритетного типа идентичности, во-вторых, социокультурных форм конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной, патриотической и т.п.), в-третьих, социально-политических технологий разрешения конфликтов этнонациональных интересов и ценностей[1].

3 момента, на наш взгляд, определяют специфику форм проявления организованной патриотической памяти:

1. Формирование востребованного государством («официального») патриотизма.

2. Правовое обоснование этого процесса.

3. Непосредственно сама реальность - патриотические практики и социокультурный запрос на определённое содержание патриотизма.

Если содержание официального патриотизма не совпадает с социокультурным запросом общества, то власть,  формирующая его, рано или поздно будет устранена. Очевидно, что важным аспектом устойчивости и социальной эффективности любой управленческой системы является воспроизводство собственных патриотических практик. Становится объяснимой хрупкость политической системы в период трансформации общества, так как борьба политических сил предполагает столкновение различных образов отчизны.

Государственный («официальный») патриотизм 2014 года полностью изменил представления политической элиты о будущем России и актуализировал идею «русского мира». Реализация проекта «русский мир» началась раньше, чем появилась необходимость её философско-политологического обоснования.

Вызывает серьёзные опасения декларативное использование русской риторики в современном российском политическом пространстве без её адекватного идеологического обоснования и подкрепления политическим действием.

Идея «русского мира» облекается в разные формы, подвергается жёсткой критике, но очевидно одно - в условиях краха коллективной идентичности нашего общества, её рассеивания на мелкие псевдоидентичности (политическая, гендерная, семейная и пр.), затяжные «войны идентичностей» - действительно необходимо конструирование приоритетного типа коллективной идентичности.

Формирование приоритетного типа коллективной идентичности обусловлено возникшим ещё в 90-е гг. запросом на «русскость» (победа В.Жириновского на выборах была обеспечена русской риторикой и декларативной постановкой русского вопроса). Впервые в современной политической истории России русская тема стала легитимной (почти легальной).

Вызывает сомнение, что обозначение православной составляющей русскости будет действительно всерьёз воспринято современным российским обществом. Религиозная идентичность не может навязываться, это очень сложный тип идентификации человека, основанный на вере и здесь немыслимо сконструировать «удобный» государству тип верования. Единственное, что можно осуществить в этом направлении - это донести до общества значимость православия для формирования российской государственности, его понимание не просто как основы национальной и духовной культуры русского народа, а прежде всего, как глубинный религиозный код русской цивилизации.

Особенно важными в период социокультурной трансформации общества становятся ритуалы, мифы и культы. «Новая» мифология связывается с русской идентичностью и востребована в ином качественном измерении. Русскость выступает, таким образом, и дискурсивным и презентативным символом одновременно. С одной стороны, возникают разработки идеи «русского мира», русской цивилизации, становятся востребованными ценности православного мировоззрения, а с другой стороны, различные картины-образы, раскрывающие разные смыслы русскости - «русская весна», «русское молчание», «русский Крым», «Новороссия как символ русского мира», «русское пространство» и т.д. Таким образом, создаются патриотические символы, возрождающие коллективную историческую память нашего народа.

Русское пространство, выступая одним из патриотических символов, не представляется без храмов, иначе теряется его русскость. Как только восприятие православия будет основано на реальных религиозных ощущениях, тогда русская цивилизация вернёт себе место в мировом пространстве, так как этот религиозно-культурный код является значимым не только для русского народа, но и для всех политических субъектов, воспринимающих русское политическое пространство за пределами России.

III Ставропольский Форум Всемирного Русского Народного Собора «Глобальные вызовы-русский ответ» легитимировал русскую тему в среде политической и научной элиты, актуализировал становление многополярного состояния мира, которое пока не стало фактором стабилизации сложных международных отношений. Проблема русского национализма получила парадоксальное звучание-через отрицание «малого русского национализма» к «большому национализму» в контексте евразийского проекта и концепции «русского мира». Формирование новой государственной идеологии связано с возрождением патриотической памяти народа, с обращением к уваровской формуле «Православие. Самодержавие. Народность» и концепции Филофея «Москва - третий Рим», к византийскому наследию и русскому патриотизму. На наш взгляд, требуется серьёзное философское обоснование концепции «русского мира» для достижения реальной, а не декларативной интеграции народа.

Социокультурные особенности формирования патриотизма всегда востребованы в период возрождения исторической памяти народа. По факту наличия патриотизма все народы равны, в то время как, по специфике проявления наблюдается существенная разница. Например, американский патриотизм в большей степени опирается на англо-саксонскую протестантскую идентичность и формируется как гражданский, в то время как русский/российский патриотизм связан с православным мировоззрением, соборностью и проявляет себя в двух приоритетных, на наш взгляд, формах: народной и государственной.

Обозначение государствообразующего статуса русского народа может явиться интегративным символом для всех наций и народов, проживающих на территории РФ, на основе русской культуры, русского языка и служения великой России. Необходимо вернуть понятиям «русский» и «российский» синонимичность, отказаться от термина «россияне», ввести наиболее привычное «граждане России», вернуть графу «национальность» в паспорт - таким образом будет решена проблема соотношения «русского» и «российского» и будет преодолено противоречие между гражданской и этнокультурной трактовками российской идентичности.

В проекте Государственной Программы «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2016-2020 годы» используются понятия «общность россиян», «российские граждане», «российский народ», что создаёт некую анонимность в определении субъекта национального возрождения. Формирование гражданского патриотизма не может быть национально безликим. Представляется научно не обоснованным и не корректным понятие «многонациональная и многоконфессиональная Россия». Необходимо обозначить в проекте программы социокультурную специфику патриотизма, ввести в оборот следующие системообразующие понятия: «духовно-политическое единство граждан России», «государствообразующая роль русского народа», «русская православная цивилизация», «русский язык», «русская культура» и пр. без отрицания необходимой государственной поддержки этнокультурного развития малочисленных народов и защиты прав национальных меньшинств. Иначе, размывание национальной идеи, её абстрактность проявит себя в деструктивных политических формах.

Представляется своевременным отказ от излишнего акцента на конструировании регионального патриотизма, региональной идентичности, образа «малой родины», так как без консолидирующей идеологии государственного патриотизма (нет такого понятия в проекте Программы) возрастает потенциал распространения сепаратистских тенденций. Интересы России сейчас в условиях информационной и экономической войны шире её государственных границ, это необходимо учесть, обозначая геополитический ресурс государственного патриотизма. Необходимо констатировать факт формирования на региональном уровне различного ценностного содержания патриотизма, что не способствует долгожданному единству российского народа. В таком контексте важным является осмысление категории «регионального патриотизма» в системе политического и государственного инжиниринга[2]

Государственная легализация и легитимация русской темы позволит избежать дальнейшей радикализации и маргинализации русской темы в политике. Требуется реальное решение проблем русских в Прибалтике, на Украине, в Казахстане и др., что создаст долгожданное интегративное пространство не только в России, но и на территории постсоветского пространства с народами ближнего зарубежья, с которыми нас объединяет не просто общее историческое прошлое, но и ментальная память.

«Русский мир» - это русская цивилизация, которая определяет вектор развития нашей государственности. Восприятие родины в современный период развития российской государственности, несомненно, шире государственных границ РФ, так как связано с решением русского вопроса на территории всего постсоветского пространства (Прибалтика, Казахстан, Украина и пр.).

«Русский мир» - это новый геополитический статус России, это возможность реализации глобального политического проекта, связанного с воссоединением разделённого русского народа. «Русский мир» как наднациональное мировоззрение должно выступить новой государственной идеологией, аксиологическим содержанием государственного патриотизма современной России.

Формы организованной патриотической памяти (мифы, ритуалы, культы, клятвы, символы и пр.) будут воспроизводить содержание собственных патриотических практик в новом идеологическом измерении, ориентируясь на привычный имперский тип российской государственности, коллективистские ценности, симфонию властей, державность, соборность и русский дух.

[1] Беспалова Т.В. Социокультурная и политическая легитимация патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества. Монография. СПб., 2010.С.39

[2] Заяц П.В. Осмысление категории «региональный патриотизм» в системе политического инжиниринга//Юристъ-правоведъ. 2013. №5.С.35