8 сентября 2014 года в Вахитовском районном суде Казани прошло заседание по делу председателя Общества русской культуры Республики Татарстан Михаила Щеглова, которого обвиняют в распространении экстремистских материалов. Лидеру русского национального движения Татарстана поставили в вину то, что на его странице в социальной сети «В контакте» был опубликован видеоролик «Припомним жуликам и ворам их Манифест-2002», созданный известным блоггером Алексеем Навальным в 2011 году и посвященный обещаниям всероссийской политической партии «Единая Россия», которая давала их в 2002 году и обязалась выполнить (речь шла об обещаниях «единоросами» о том, что в 2008 году каждой российской семьей будет иметь свое благоустроенное жилье, в 2004 году каждый житель страны будет платить в два раза меньше за электроэнергию и тепло, а в 2005 году каждый россиянин будет получать свою долю от использования природных ресурсов и т.д.). Этот видео-ролик был признан экстремистским решением Кировского районного суда Новосибирска в 2013 году, о чем никто, естественно, из общественности не знал в Казани. Однако местное УФСБ по Татарстану в аккурат к приближающимся выборам в региональный парламент принялось срочно проверять местных общественников на предмет размещения этого видео-ролика. Ранее были признаны виновными гражданские активисты Борис Бегаев, Евгений Аронсон, Алсу Гарапова за размещение этого видео-ролика. Они критиковали местные органы власти за фальсификации на выборах в Государственную Думу в 2011 году. С критикой местных властей за провалы во внутренней национальной и конфессиональной политике неоднократно выступал Михаил Щеглов. Сегодня он - однозначный лидер русского национального движения, который последовательно выступает в защиту прав русских и православия в этой неспокойной республике. Это и вызывает у местной этнократической элиты крайне озлобленность смелость этого общественника. Видимо, теперь очередь и до него дошла быть признанным экстремистом. Однако на суде всё пошло не так, как, видимо, было запланировано организаторами этого процесса устрашения лидера русского национального движения.
На заседании суда Михаил Щеглов заявил, что он не размещал этот видео-ролик. При этом он добавил, что сам он не видит в нем ничего криминального и экстремистского, потому что многие изложенные факты опровергнуть невозможно. Но, что считать экстремистским в России, решает суд, поэтому исходить нужно из того, что данный видео-ролик является экстремистским. В социальной сети «В контакте» две страницы Михаила Щеглова, и та, на которой размещено это экстремистское видео, по словам русского общественника к нему не имеет отношения, он ее не создавал. Она «фейковая», а таковых сейчас много в социальных сетях создается.
Адвокаты Щеглова построили свою защиту на том, что статья 20.29 Кодекса об административных правонарушениях («Производство и распространение экстремистских материалов»), по которой судят русского общественника, предусматривает обвинение в массовом распространении или хранении с целью массового распространения. Однако обвинить в этом Щеглова невозможно, потому что массового распространения не имеется. Более того, на странице «В контакте» у Щеглова размещение видео-ролика выполнено в форме ссылки на страницу видео-хостинга «YouTube», где этот видео-ролик размещен Алексеем Навальным, остается в открытом доступе и его посмотрело (свыше 2 млн. просмотров) и продолжает смотреть множество людей. Т.е. налицо непоследовательность действий правоохранительных органов, которые по идее должны были бы озаботиться вначале удалением этого видео-ролика с «YouTube». Суду следует сделать запрос у ОАО «В контакте», чтобы выяснить сколько просмотров страницы Щеглова, на которой размещен этот видео-ролик, было сделано, чтобы обвинить его именно в массовом распространении. Причем нужно сделать запрос так, чтобы ОАО «В контакте» предоставило сведения о количестве просмотров страницы Щеглова до того, как видео было признанным экстремистским (21 июня 2013 года), и после этого. С этой просьбой адвокаты обратились к судье Рузалии Багавовой. Однако та отказалась это делать.
Соответственно, нужно было доказать наличие умысла у Щеглова, чтобы его признать виновным. Однако ни прокуратура, ни УФСБ не смогли представить доказательства умысла у русского общественника, что он именно для массового распространения разместил этот видео-ролик.
Дело началось разваливаться. Щеглов и его защитники явно подготовились очень основательно. По тональности ответов судьи и заместителя прокурора Вахитовского района Казани Елены Гавриленко (сторона обвинения) было видно, что они начали теряться, их «ловили» на натянутости обвинений.
Дальше судье указали на то, что прокуратура Татарстана, которая по ходатайству УФСБ по РТ начала дело в отношении русского общественника, нарушила процедуру делопроизводства: прокуратура должна привлекать не Щеглова, а интернет-пользователя, потому что формально разместить на странице любого человека любую видео-запись может тот, кто имеет доступ к компьютеру, с которого и был зарегистрирован в социальной сети человек (IP-адрес вычисляется по абоненту). А по тому адресу, где живет Щеглов, проживает помимо него его супруга Марина, которая и является абонентом у интернет-провайдера, а не Щеглов. Т.е. если следовать формальному принципу, то привлекать нужно супругу Щеглова Марину: она могла завести страницу Щеглова, она могла зайти в компьютер и выложить видео-ролик на его странице. По крайней мере, ее нужно допросить в качестве свидетеля на предмет того, могла ли она выложить на странице мужа. Суд отказался этого делать категорически.
К судебному делу Щеглова в качестве улики был приложен диск, на котором было записаны вещественные доказательства (видео-ролик, скриншоты со страницы «В контакте» Щеглова). Адвокат Сергей Петряков потребовал показать содержание диска, на котором неизвестно, что может быть записано. Он обратил внимание суда, что конверт был не запечатан, как того требует правила хранения улик. Судья заявила, что она смотрела этот диск, распечатав конверт. Петряков поинтересовался: был ли конверт передан из прокуратуры в запечатанном виде или уже был вскрытым? Присутствующая заместитель прокурора Вахитовского района Казани Елена Гавриленко случайно промолвила, что диск был передан не запечатанным. «Это же вопиющее нарушение правил обращений с уликами: если конверт с диском не запечатан, то неизвестно, что за диск могут туда подбросить?!», - возмутился адвокат, а присутствующие зрители в зале стали невольно роптать таким отношением к судебным документам со стороны прокуратуры. Гавриленко побледнела.
Со стороны все это выглядело настолько притянутым за уши, сторона обвинения путалась в ответах, судья, которая должна была номинально придерживаться беспристрастного отношения к подсудимому, демонстрировала по тональности речи, по запрету на привод свидетелей свою обвинительную предвзятость, что невольно создавалось ощущение в срежиссированности процесса об «экстремисте» Щеглова. Похоже, что установка была на то, чтобы председателя Общества русской культуры Республики Татарстан (единственной русской национальной организации в регионе, последовательно со времени своего образования в 1993 году отстаивающей права русских в Татарстане) во чтобы то ни стало надо было признать экстремистом.
В последнем слове Михаил Щеглов сказал: «Ваша честь, я сам занимаюсь вопросами безопасности (в КНИТУ-КАИ он работает заместителем директора регионального центра безопасности. - прим.), но мне обидно наблюдать, что те, кто занимаются государственной безопасностью в Татарстане предпочитают бороться не с теми, кто убивает приверженцев традиционного ислама, поджигает православные церкви, распространяет ваххабизм и сепаратизм в республике в Интернете, а занимается борьбой с теми, кто отстаивает единство России в Татарстане, кто является патриотом своей Родины, кто помогает беженцам из Новороссии. Мне за державу обидно!»
В итоге судья, продержав 1,5 часа в коридоре подсудимого и общественность, которая пришла поддержать Щеглова (некоторые принялись судачить, что, дескать, что заранее заготовленный текст приговора в отношении русского общественника пришлось переписывать), постановила прекратить производство по делу об административном правонарушении с формулировкой «в связи с истечением срока давности привлечения к административной ответственности». Прошло три месяца, и формально Щеглова не получалось привлечь к ответственности.
В качестве эпилога хотелось бы сказать, что ни что так не дискредитирует силовые органы в Татарстане, как поиск интернет-экстремизма в деятельности патриотической общественности при незамечании и порой удивительном игнорировании содержания сепаратистских и ваххабитских пропагандистских интернет-ресурсов в регионе.
