Николай Головкин
24 марта 2025 года – 125 лет со дня рождения великого русского певца, солиста Большого театра, народного артиста СССР, «христианского Орфея» Ивана Козловского (1900-1993)
Иван Семёнович прожил длинную, яркую, удивительно богатую и предельно насыщенную духовную жизнь. Он был глубоко верующим человеком и не скрывал этого. Уже будучи известным, Козловский долго добивался возможности исполнять церковную музыку. Сохранились кадры видеохроники, на которых видно: Иван Семёнович проникновенно поет «Ныне отпущаеши» перед Святейшим Патриархом Алексием I и другими иерархами Русской Православной Церкви. Кроме того, он пользовался любой возможностью петь в храме. В 1960-1970-е годы Козловский сделал несколько записей духовных сочинений. В 1965 году он исполнял сольные партии «Всенощного бдения» Рахманинова. Современники называли певца «Христианским Орфеем».
Ивану Семёновичу Козловскому, выступавшему на сцене до 87 лет, удалось стать легендой и символом русской вокальной школы XX века. Творческое наследие Козловского огромно. Его записи, его интерпретации останутся навсегда в истории мирового исполнительского искусства. Благодаря звукозаписывающей технике сохранилось двадцать три полные записи опер и почти триста грампластинок с произведениями концертного репертуара Ивана Семёновича. Он – автор книги автобиографических материалов «Музыка – радость и боль моя» (1992). Многие годы Козловский вел дневник, в котором есть такие слова: «В чем счастье? Отдать то, что имеешь. И отдавай скорее. В этом, видимо, взаимное обогащение».
В 1995 году был создан благотворительный фонд поддержки оперного и балетного искусства имени И. С. Козловского. Именем Козловского названа музыкальная школа в Москве, при которой находятся Фонд и Музей.
В 2010 году снят документальный телефильм «Иван Семенович Козловский: Вера… Надежда… Любовь…» (режиссер – Юлия Коваленко).
* * *
Ровесник XX века, Иван Семёнович Козловский родился 11/24 марта 1900 года в небольшом селе Марьяновка Киевской губернии в крестьянской семье. В семь с половиной лет его отдали учиться в Златоверхий Михайловский монастырь в Киеве. Обладая чистым, красивым тембром (высокий альт), Ваня пел в хоре мальчиков на левом клиросе Софийского собора. «Моя мать мечтала, чтобы я стал священником, и меня отдали в школу, оттуда было «рукой подать» до архиерейского сана, вспоминал Иван Семёнович. – После школы принимали в семинарию, где учились четыре года на священника. Если хотел стать богословом – еще один год. Потом можно было поступить в академию».
В ходе посещения Киева императором Николаем II 30 августа /12 сентября 1911 года на Царской площади у входа в Купеческий сад состоялось открытие памятника Александру II. Тогда же Государь посетил церковную службу. Его внимание, как гласит народное предание, привлек удивительно красивый голос солиста. Ивана Козловского подвели к Николаю II. Император спросил, как его зовут, и похвалил.
* * *
Но наступил 1917 год, и судьба молодого певчего пошла по другому пути. Козловский служил в РККА как музыкант, а затем началась его оперная карьера. Но духовная музыка не была вычеркнута из его жизни, а веру в Бога, что было непросто в атеистическое время, Иван Семёнович сохранил на всю свою жизнь, соблюдая все православные обычаи и праздники.
В начале 1920-х годов он стал солистом сначала Полтавского, а затем Харьковского и Свердловского оперных театров, где исполнял ведущий теноровый репертуар.
* * *
В 1926 году Иван Козловский был принят в Большой театр, в котором на протяжении 28 лет был ведущим солистом. В репертуаре Козловского насчитывалось более полусотни партий из знаменитых опер, таких как Ленский в «Евгении Онегине» Чайковского, Владимир Галицкий в «Князе Игоре» Бородина, Царь Берендей в «Снегурочке» Римского-Корсакова, Юродивый в «Борисе Годунове» Мусоргского и другие.
Вскоре после поступления в Большой театр, в 1927 году, Козловский получил роль Юродивого из «Бориса Годунова» Мусоргского. Увековеченный в фильме-опере «Борис Годунов» в 1954 году Юродивый-Козловский поет: «Мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича», «Нет, Борис! Нельзя, нельзя, Борис! Нельзя молиться за царя Ирода! Богородица не велит».
Это, безусловно, – одна из лучших ролей Козловского, стоящая особняком среди всех типичных для лирического тенора партий. «Если бы Козловский ничего не спел кроме Юродивого, он стал бы великим Козловским, – отмечала народная артистка СССР Бэла Руденко, – он смотрел в небо своими чистыми голубыми глазами и улыбался, а у зрителей мороз по коже шел. Так он пел эту партию».
* * *
По церковным праздникам Козловский пел в православных храмах Москвы. «Отец был глубоко верующим человеком, православным христианином, – вспоминает дочь певца Анастасия Козловская, – он соблюдал все посты, отмечал все религиозные праздники, часто ходил в церковь, много и часто молился дома. Никогда не садился за стол, не помолившись. Молился перед выходом из дома и после возвращения. Молился просто так, без видимой причины».
В доме Ивана Семёновича, по словам его внучки Анны Козловской-Тельновой, было несколько икон. Икону пророка Илии написал и подарил Козловскому «Великий Наместник» Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий. «Когда я была маленькой, дедушка несколько раз брал меня с собой в этот монастырь, – вспоминает Анна Козловская-Тельнова. – Помню, как вечерами, накануне богослужения, они с отцом Алипием уединялись и подолгу беседовали. Видимо, тогда же он исповедался архимандриту».
* * *
В конце 1930-х годов, узнав о готовящемся взрыве храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке, прихожанином которого он был, Иван Семёнович имел смелость обратиться к Сталину с просьбой о сохранении церкви как памятника архитектуры. Во многом благодаря этому звонку сохранился Воскресенский храм. А еще Иван Семёнович часто ездил молиться в Храм Троицы Живоначальной на Воробьевых горах. В конце 1920-х этот храм со старинными иконами находился за городской чертой, настоятелю разрешали звонить в колокола. При строительстве МГУ храм оказался под угрозой. Козловский писал во все инстанции, напоминал, что Кутузов молился здесь накануне военного совета в Филях, что «важно сохранить памятник нашей героической истории». И его усилиями Храм Троицы Живоначальной на Воробьёвых горах был сохранён.
* * *
В годы Великой Отечественной войны Иван Семёнович неоднократно выезжал в составе концертных бригад в действующую армию. «Мне довелось много раз выступать перед фронтовиками, – рассказывал он. – И в госпиталях, и вблизи передовой. К раненым не раз ездил с Алексеем Толстым. Он читал свои рассказы, а я пел... Помню, прилетели в Харьков в день его освобождения. На Холодной горе еще фашисты были. Пою перед бойцами – тишина мертвая, никто не шелохнется, только слышно: самолет в небе стрекочет. Потом оказалось – вражеский самолет. Спокойно мог расстрелять нас из пулемета. Поэтому и сидели, не шелохнувшись...».
Во время войны Козловский добровольно, как истинный христианин, построил на свои деньги танк.
* * *
6 февраля 1945 года Козловский участвовал в Москве в концерте Патриаршего хора под управлением В.Комарова вместе с Н.Шпиллер и М.Михайловым. Тогда в его исполнении звучали «Ныне отпущаеши» и песнопения П.Чеснокова «Разбойника благоразумного» и «Благослови, душе моя, Господа».
16 июля 1948 года на концерте в Большом зале Московской консерватории состоялся знаменитый концерт Козловского из произведений Рахманинова. Во втором отделении вместе с Республиканской хоровой капеллой под управлением Юрлова были исполнены четыре номера из «Всенощного бдения». В афишах они были объявлены как хоры из опуса 37, а в критических статьях песнопения «Всенощной», в основе которых лежали старинные церковные распевы, фигурировали как некие «старинные распевы Рахманинова». Козловский много гастролировал по стране с концертами, на которых с невообразимым успехом исполнял старинные романсы, народные песни России и Украины, а позже записывал духовную камерную музыку.
* * *
Козловский преклонялся перед творчеством великого русского поэта. Благодаря Ивану Семёновичу духовная музыка звучала в дни Пушкинских праздников в Святогорском монастыре. «Там, где стоял гроб с телом Пушкина, – вспоминал Иван Семёнович, – мы исполняли то, что последним пели перед тем, как закрыть гроб. Это старинное песнопение «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему». Пишу эти строки и думаю: «А сколько надо было убеждать, чтобы это было разрешено!» Заканчивали концерт хором с колоколами».
* * *
Накануне своего семидесятилетия в Большом зале Консерватории, вне программы Козловский исполнял романс Рахманинова «Христос Воскрес» на стихи Мережковского. Наверное, сегодня сложно представить, что означало в ту эпоху спеть такие строки:
Когда б Он был меж нас и видел,
Чего достиг наш славный век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек,
И если б здесь, в блестящем храме
«Христос Воскрес» Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал!
Козловский тогда едва отбился от возмущенной администрации БЗК и, конечно, выгородил тогда 40-летнего Евгения Светланова, руководившего оркестром.
* * *
Кроме оперных партий, в последние годы жизни Козловский пел русские духовные песни. «Есть духовная сила, которая, по сути, и есть продолжение жизни, начатой нашими предками. И если бы не было предшественников, на плечах которых мы стоим, это движение вперед было бы невозможно», – считал Иван Семёнович, храня молитвенную память о людях, с которыми ему довелось встретиться в жизни.
В 1989 году, откликаясь на концерты Первого Московского фестиваля русской духовной музыки, Козловский назвал его величайшим событием в культурной жизни Советского Союза: «На многие годы преданная забвению духовная музыка, музыка мощного духовного напряжения, высочайшего полета души, возвращается к широкому слушателю».
«Из духовной музыки мы все вышли, – отмечал Иван Семёнович. – Если проследить историю Большого театра, и не только Большого, то биографии всех выдающихся певцов начинались с того, что они пели в церковном хоре».
Известный певец, Козловский сохранил верность полученным в детстве нравственным устоям и нес своей жизнью и творчеством любовь ко Господу, глубокую и непостижимую для большинства окружающих. «Я не знаю, как определить феномен голоса И.С. Козловского, – отмечает народная артистка СССР Татьяна Доронина. – Но сила воздействия на слушателя, вероятно, заключалась в наличии души и приобщении к вере. А так как приобщение к вере было подлинным и внутренним, то было ощущение того, что Господь одаривал его всякий раз высшей степенью Божественного воздействия на зрителей».
* * *
Иван Семёнович Козловский скончался 21 декабря 1993 года в Москве от острой сердечной недостаточности. Гражданская панихида прошла 24 декабря в Большом театре. Он был похоронен на Новодевичьем кладбище столицы. Иван Семёнович Козловский «больше всего на свете любил музыку, и ради этой страсти готов был жертвовать всем, – вспоминает его дочь Анастасия Козловская. – Бог наградил его уникальными вокальными данными. – И отец свято берег этот Божий дар, стараясь не растратить понапрасну, не повредить, как будто бы нес за него огромную ответственность перед Богом и людьми. Это был мучительный труд – сохранить голос до старости. И ему это удалось».
_1.jpg)
