Коляда. Художник: Игорь Ропяник
Болезни на старости лет особый вид имеют – последовательный: только от одной пилюлями отбился, уколами защитился – тут же вторая приключается, как у православных говорят, «горше первой».
Игорю Ивановичу уже за семьдесят, и с каждым годом количество болячек прибавляется.
Нет, он не ропщет, виноватых в своих недугах и недомоганиях не ищет, медиков не ругает и медицину уважает, одна лишь печаль у него и претензия: к жене своей покойной.
– Вот, Люба, не померла бы ты, я бы жменями лекарства не пил и врачам бы не надоедал. И так бы не уставал, и… – далее обычно вспоминались вечера, когда они с ушедшей в мир иной супругой книги вслух друг другу читали. Причем самым любимым чтением был Пушкин.
Мысли свои Игорь Иванович всегда вслух произносил, так как рядом с ним, кроме старого рыжего кота Омлета, никого не было, а кот уже давно – член семьи и никому не расскажет, что дед сам с собой разговаривает.
Вообще-то Игоря Ивановича еще с тех времен, как он стал для всех человеком с обязательным отчеством, называли кратким, в православные святцы и светский перечень не входящим именем: «Ии».
Почему именно так, а не иначе?
Тут не только имя с отчеством роль сыграли. Игорь Иванович обладал неповторимым умением любой разговор, если его не остановить, превращать в монолог, который мог продолжаться до бесконечности, потому что все мысли и утверждения соединялись местоимением «И».
Приключившийся собеседник, подождав несколько минут окончания речитатива нашего местного витии и не дождавшись его, махал рукой, кивал головой и признавал свою ораторскую и апологетическую несостоятельность.
Сегодня, в день Рождественского Сочельника, все рассуждения старика касались только одного актуального вопроса, который придется решать в приближающийся предпраздничный вечер.
Вопрос был практического толка и требовал безотлагательного разрешения: чем и как встречать вечером детвору, которая обязательно придет с кутьей и с положенными рождественскими приветствиями?
В раздумье ходил по квартире Игорь Иванович, огорченно хлопал себя руками по бокам и раз за разом повторял:
– Ох, беда, да и только. Ох беда, да и только… Чем встречать? Как привечать? Что отвечать? Как поздравлять?
Насчет денег с конфетами и думать не хотелось, а простое «Спасибо» малым казалось.
Старик даже о болячках своих запамятовал, и время, когда очередную порцию таблеток принимать надобно было, пропустил.
Откуда взялась мысль спросить у Бога, как поступить, чтобы данную проблему разрешить, «Ии» не помнит, но то, что выход был найден пред иконой, которая на книжных полках стояла, сомнений не вызывало.
Игорь Иванович тут же вспомнил о пропущенной порции таблеток, выпил забытое, оделся и поехал на рынок, где аккурат за турецко-китайско-корейским тряпьем книжные развалы обретались.
Надобно сказать, что Игорь Иванович считал себя православным человеком, но придерживался он «своих» правил в вере, которые немного отличались от тех, что проповедовал и требовал местный священник.
Вера в Бога коснулось жизненных устоев Ии тогда, когда во вновь открытую в 1990-х годах церковь пошла его жена Люба.
Изначально Игорь Иванович воспринял данный факт с иронией, сомнением и небольшим удивлением, но, видя, как каждое воскресенье жена рано утром читает полушёпотом невесть откуда взявшийся старинный молитвослов, а затем, принарядившись, уходит в храм, решил, неожиданно для себя, с ней сходить.
– Гляну и послушаю, и уйду, и пойму, чего это моя Любаша, как с церкви придет, то бурчать перестает, и меня не достает, и вообще светится...
Именно так рассуждал Игорь Иванович в тот воскресный день, когда объявил жене, что с ней пойдет.
Супруга восприняла данное решение мужа на удивление спокойно, но глаза ее радостью наполнились, это Ии четко заметил, и удовлетворенно отметил, и…. – общем, данное воскресенье особенное начало имело.
В храме Игорю Ивановичу понравилось. Правда, об этом он никому не сказал, потому что сам не мог понять, почему понравилось и отчего абсолютно непонятное пение небольшого хора вызвало столько воспоминаний из детства, и откуда воскресли в памяти лица давних друзей, и почему показалось, что на него глаза материнские и даже бабушкины смотрят, и…
Перечислять впечатления можно было долго, поэтому Игорь Иванович решил иногда в храм заходить, как-то спокойнее жить становится, и вокруг соседи хорошеют, и небо голубеет, и трава зеленеет, и…
Одно лишь его смущало и смущает по сей день: священник, что в храме служит. Вернее, проповеди, которые пастырь местный произносит.
И служит хорошо, и голос звонкий, и понятный, и одет красиво, и лицо светлое, и борода не лохматая, и матушка у него ласковая, и детишки умилительные, а вот как начинает говорить… и раз за разом: «вы должны», «вы обязаны», «вам необходимо».
Не любил Игорь Иванович этого указательного, требовательного глагола «должен».
– Я сам знаю, чего я должен и чего мне делать, – бурчал старик, – только и знают, что указывают, и приказывают, и разрешают, и запрещают, и…
Продолжать возражения можно было бесконечно, но вывод был сделан однозначный: человек я уже старый, и правила церковные буду исполнять так, как моя бабка родная исполняла.
На первой же Исповеди Игорь Иванович заявил священнику, что будет «жить по старому, как бабка поставила».
– Это как? – удивленно спросил духовный руководитель прихода и окрестностей.
– Как у Пушкина написано, и сказано, и применялось, и…
Данная ссылка ввела священника в ступор.
– А что там у него написано?
Игорь Иванович тут же выдал из-под священнической епитрахили строфу любимого им и его покойной супружницей «Евгения Онегина»:
Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три.
Отец-настоятель произнес разрешительную молитву и задумчиво ушел в алтарь. Сказать ему в данном случае было нечего, да и Александр Сергеевич не значился у него в списке читательских приоритетов.
***
Первых колядовавших Игорь Иванович услышал заранее. Детские голоса у подъезда звонко обсуждали, к кому идти сначала – к Клавдии Семеновне или к Ии. Было решено к Ии, ибо дед в церковь ходит и не глухой, как баба Клава, а уже потом по остальным квартирам.
Игорь Иванович, в светлой рубашке, с большой миской конфет и полным карманом мелочи, открыл дверь, лишь только зазвонил звонок.
Пред ним стояла стайка разнокалиберной по возрасту ребятни, сразу заявившей, что мамка «вечерю прислала», а они все деда Игоря с Рождеством поздравляют, здоровья ему желают и попробовать кутью предлагают.
Игорь Иванович уже хотел было подарки раздать, как вдруг в первый ряд колядовавших вышли мальчик с девочкой и запели так, как и Ии лет 65 назад в селе своем пел:
Коляда, коляда!
Отворяйте ворота,
Доставайте сундучки,
Подавайте пятачки.
Хоть рупь,
Хоть пятак,
Не уйдём из дома так!
Дайте нам конфетку,
А можно и монетку
Не жалейте ничего:
Накануне Рождество!
То, что по щекам текут слезы, Игорь Иванович заметил намного позже.
Он раздавал конфеты и монеты, и еще в каждую детскую руку вкладывал изданные в разные годы небольшие, разнокалиберные разноцветные книжки, которые за бесценок продаются нынче на книжном рынке. Объединял всю эту букинистическую библиотеку лишь автор – А.С. Пушкин.
9 января 2024 г.
