Предлагаем вниманию читателей интервью, записанное 13 лет назад. Актуальность его нисколько не уменьшилась...
- Сергей Антонович, Вы были участником тех событий. Какова Ваша общая оценка?
- Трагические события по организации государственного переворота сентября-октября 1993 года требуют комплексного подхода. А предварительной фазой этого исторического события стал август 1991 года. Не являясь поклонником ни одного из членов ГКЧП, я считаю, что это была последняя реальная попытка спасти Советский Союз. Учитывая низкий субъективный потенциал организаторов ГКЧП, можно сделать вывод, что ни Ельцин и его окружение победили, а остатки советских руководителей потерпели поражение. Трагические события 91-го стали предпосылкой еще более трагическим событиям 93-го.
При характеристике «победителей» 1993 года нужно разоблачить несколько мифов.
Первый миф. Защитниками Дома Советов 93-го года были «красно-коричневые». Это историческая фальшивка. Компартия России, ныне здравствующая КПРФ, как правопреемница КПСС, сознательно дистанцировалась и не участвовала в этом противостоянии. Поэтому первая часть выражения «красно-коричневые» должна быть отброшена по определению.
- А по какой причине КПРФ дистанцировалась от защиты представительной ветви власти?
- Руководители компартии самоустранились ради спасения партии. КПРФ угрожали запрет партии, ликвидация ее региональных отделений и изъятие партийного имущества. В КПРФ до сих пор свое неучастие в событиях 93-го года считают «мудрым решением».
- За этим решением стоял Г.А.Зюганов?
- Безусловно. Но не только. Как молодой на тот момент времени лидер партии, я думаю, он опирался на мнение бывших членов ГКЧП, ветеранов КПСС. Например, на мнение О.С. Шенина. Ведь было и идейное обоснование самоустранению компартии от участия в конфликте. КПРФ упрощает государственный переворот 93 года до противостояния по линии Ельцин-Хасбулатов. Таким образом, коммунисты считали и считают, что боролись родственные системы, не поделившие амбициозные претензии на власть. Они считали одинаково антикоммунистическими лидерами и Ельцина, и Хасбулатова. Но здесь кроется лукавство.
- Между тем, потенциала КПРФ, возможно, и не хватило для перелома ситуации в сторону Верховного Совета.
- Да, у защитников государства в условиях, когда все рычаги реальной власти находились у противостоящей стороны, был явный дефицит структурного и организационного потенциала. С другой стороны, дистанцирование КПРФ от Верховного Совета послужило дополнительным фактором для развязывания рук Ельцину при принятии им силового варианта разрешения конфликта.
В личном качестве, конечно, было немало членов КПРФ в Доме Советов, но они себя позиционировали не как коммунисты, а как защитники легитимного парламента.
- Говоря о, так называемых, «красных» нельзя забывать о РКРП и «Трудовой России», возглавляемых Ампиловым.
- «Трудовая Россия» - заметная сила защиты Дома Советов. Но нужно понимать, что электоральная сила РКРП и «Трудовой России» ограничивалась в основном Москвой. Сам Виктор Иванович, я скажу мягко, в этих событиях отличался в большей степени эмоциональностью, чем конструктивным подходом.
- С «красными» разобрались. А «коричневые»?
- Обычно либеральные идеологи в этом термине ищут идейно-родственную связь с фашистами гитлеровской Германии. Но это смешно.
Во-первых, правые патриоты, участвовавшие в защите Дома Советов, не имеют отношения к фашизму. Во-вторых, одна из крупнейших компартий Европы, немецкая, была в буквальном смысле уничтожена фашистами в 1933 году. А в Верховном Совете две группировки, «красная» В.И. Ампилова («Трудовая Россия») и «коричневая» А.П. Баркашова («Русское Национальное Единство»), прекрасно уживались и сотрудничали. Это значит, что сами «красные» баркашовцев не считали «коричневыми». Можно ли представить сотрудничество, скажем, гитлеровской нацистской и тельмановской коммунистической партий? Абсурд!
Среди защитников были и члены «Фронта Национального Спасения», общественной организации левой и правой оппозиции режиму Ельцина. Власть своими антиконституционными и антигосударственными действиями сама создавала себе оппозиционные организации, затем вешала на них ярлыки.
- Количество идейных коммунистов и национал-патриотов было невелико в общей численности защитников Дома Советов.
- Люди объединялись не по идеологическому принципу, цель была - защита государства, конституционных норм. Среди участников событий было огромное количество депутатов всех уровней, невооруженных офицеров, представителей трудовых коллективов.
Основную массу защитников государства составляли люди с активной общественной позицией, прибывшие в Москву из разных регионов России и бывшего Советского Союза. Это, кстати, принципиально, что российский парламент защищали и граждане бывших республик СССР. Они в этом видели путь к объединению государства.
Таким образом, миф о «красно-коричневых» ложное и клеветническое утверждение, до сих пор упорно культивируемое идейными последователями Ельцина.
- Но, если победили «демократы», то одолеть они должны были не народ, а какую-то противостоящую «демократии» силу. Значит, «красно-коричневых».
- И здесь другой миф - «победили демократы». Я не буду напоминать, что такое классическая демократия. Это кощунственно при сопоставлении с «демократами» Ельцина. Остановлюсь лишь на некоторых «демократических» фигурантах трагических событий 1993 года.
Например, «маршал» авиации Евгений Шапошников. Он позорил и само звание, и, заодно, фамилию своего однофамильца, настоящего маршала Советского Союза Бориса Михайловича Шапошникова. Евгений Шапошников тогда был Главнокомандующим вооруженными силами СНГ и секретарем Совета Безопасности. Он упорно добивался санкции Ельцина на бомбардировку Кремля в случае, если «красно-коричневые» захватят Кремль.
Второй фигурант - министр внутренних дел Ерин. Когда Конституционный Суд России принял решение о неконституционности Указа Ельцина от 21 сентября 1993 года № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», то Ерин просил разрешения Ельцина на арест Председателя Конституционного Суда В.Д. Зорькина.
С Зорькиным я знаком со времен, когда он еще был заведующим кафедрой конституционного права и теории государства в Академии МВД. Когда Валерий Дмитриевич 23 или 24 сентября (точно дату сейчас не помню) зачитал на Верховном Совете решение Конституционного Суда, мне удалось к нему пробиться. Я сказал: «Валерий Дмитриевич, у Вас сейчас могут быть серьезные трудности, Вам необходимо где-нибудь укрыться». Он грустно улыбнулся: «Уповаю на волю Божью, просто поеду на свою дачу, как случится, так и случится». Так он и сделал. По воспоминаниям, в частности Коржакова, Ерин постоянно требовал санкцию на арест В.Д. Зорькина, мол, пока тот «не убежал». А Валерий Дмитриевич и не думал никуда скрываться.
Следующая персона - Бурбулис. Это продукт «научного коммунизма». Подобострастный адепт этой дисциплины. Я читал его кандидатскую, которая характеризует его идейный облик. К демократии это не имеет никакого отношения.
Если посмотреть хотя бы на этих трех фигурантов, то нужно иметь извращенное умственное состояние, чтобы их считать демократами. А если дополнить эту картину Главой администрации Президента Филатовым, министром обороны Грачевым, министром иностранных дел Козыревым, Черномырдиным, Лужковым, Чубайсом и Гайдаром? О каких демократах может идти речь?
- Вы забыли о Ельцине.
- Ельцин, когда ему сообщили, что Верховный Совет не подчинился его Указу о роспуске, поставил задачу выкурить «банду» из Дома Советов. А кто на самом деле бандиты? Кто открыл стрельбу? Также, как убегающий вор кричит: «держите вора»,- также и в данном случае бандиты называют «бандитами» защитников закона.
- А что можно сказать о тех, кто противостоял государственному перевороту?
- В личном качестве Р.И. Хасбулатова я знаю еще со студенческих лет учебы в МГУ. Он уже тогда был хорошим организатором. Честность и принципиальность прошли через всю его жизнь. Не культивируя образ Председателя Верховного Совета, в одном отдаю ему должное: он все время делал упор на право, законность. И в этом противостоянии он был верен себе. Но он и крупный экономист, это признают даже его оппоненты. В данное время Руслан Имранович возглавляет кафедру мировой экономики в Российской Экономической Академии им. Плеханова. Экономический уровень Хасбулатова несоизмерим с уровнем «демократа» Гайдара.
Другая центральная фигура - В.Д. Зорькин. Сейчас мало кто может представить, какая напряженная атмосфера была сразу после выхода Указа 1400. С каким волнением ждали в Верховном Совете решения Конституционного Суда: вдруг судьи дрогнут, вдруг найдут какие-то «основания законности» Указа? И я должен сказать, что личный подвиг тогда совершил не только В.Д. Зорькин, но и все члены Конституционного Суда.
Они бросили правовой вызов адептам государственного переворота. А сам Валерий Дмитриевич не просто высокопрофессионален, но был и остается лучшим специалистом по государственному праву.
Еще один талантливый и волевой человек, верный государственным интересам и нормам права - это Сергей Николаевич Бабурин. В этих событиях он продемонстрировал бесстрашие, в буквальном смысле улыбался, глядя в лицо смерти. Его спасло, наверное, чудо, ибо 4 октября его уже подвели к "стенке" и карателям оставалось только нажать спусковой крючок.
Еще один интеллектуальный пример - Наталия Алексеевна Нарочницкая. Мы тогда впервые увидели ее. Была группа депутатов под руководством депутата М.Г. Астафьева, и она работала с этой группой. Это блестящий политолог, талантливый оратор при глубоком знании концептуальных основ государственности. Как свежо и профессионально звучали ее заключения о том, что Россия должна быть правовым государством, о незаконности и безответственности действий Ельцина.
Если рассматривать интеллектуальный и моральный уровень защитников Дома Советов и «демократов», то здесь не может быть никаких сравнений.
- А что можно сказать о рядовых защитниках Дома Совета? Если верить «демократическим» СМИ, то это был сброд пьяниц и до зубов вооруженных боевиков.
- Отвратительная ложь! На всех защитников Дома Советов приходилось несколько десятков автоматов Калашникова калибра 5,45 мм. Насколько мне известно, ни у одного убитого в эти трагические дни не найдено в теле пули такого диаметра.
Против участников защиты были направлены тысячи вооруженных спецназовцев и боевиков, вооруженных АКМ калибра 7,62 и пулеметами. Кстати, в кадрах телерепортажей 93 года, которые сейчас, конечно, больше не повторят, у нападающих можно было разглядеть в руках автоматическое оружие иностранного производства. Это указывает на возможное участие в событиях нероссийских военнослужащих.
Для подавления Дома Советов применялись БТР и БМП. Танки!
Никакого пьянства среди защитников государства не было. Измученные усталостью люди - да, но не пьяные. Могли ли в объективы телекамер попасть нетрезвые лица? Конечно. В дни и часы, когда подходы были свободными, к Дому Советов могли прийти кто угодно, в том числе и провокаторы.
В аппарате Государственной Думы до сих пор работает Александр Андреевич Гаврилов. Тогда он был депутатом Верховного Совета от Рязанской области. Я с ним тогда сотрудничал по экологическим вопросам и подружился. Обаятельный, милый человек, во многом идеалист. По-моему, 2 октября, он где-то раздобыл белую материю, повязал ее на деревянный штырь, поднял ее, и противоборствующая сторона пропустила его через спираль Бруно. Обращается к работникам милиции: «Ребята, вы же русские, и мы там (показывает на Дом Советов) тоже русские. Не надо, уберите автоматы, не подчиняйтесь противозаконным приказам!» Те переглянулись, подняли его, бросили о землю. Добивали ногами. Сейчас - это тяжело больной человек, ему отбили все внутренности. Врач, который забирал его, чуть позже сообщил, что от тех, которые его били, разило страшным перегаром.
- Наглядное отношение «демократов» к миротворцам и добровольным переговорщикам.
- Говорят, «победили» «демократы». А потому и «победили», что вместо проведения переговорного процесса, стали стрелять. И в кого? Во врага, в вооруженные военные формирования? Нет. В безоружный народ, который их же и породил.
Человеческие жизни и искалеченные судьбы - вот цена «победы».
Еще необходимо сказать об оскорблении Русской Православной Церкви, нанесенном Ельциным. Патриарх очень болезненно переживал эти события. Миротворческая роль РПЦ, с моей точки зрения, была безупречной. Переговорные модели, которые предлагались Патриархом и иерархами РПЦ, были отвергнуты президентской стороной. Этим самым было выказано пренебрежение позиции и последовательным усилиям Русской Православной Церкви.
Депутатом Верховного Совета был отец Алексей (Злобин Алексей Андреевич). Скольких он крестил и причастил в те осенние дни! Многие из раненых 3-4 октября не имели о Боге никакого представления, но просили: «Отнесите меня к Батюшке». Он сменил три рясы, потому что у него на коленях умирали десятки людей, и вся его одежда была в крови.
- Расскажите о своем участии в этих событиях.
- На момент выхода Указа 1400 я был членом «Союза офицеров» С.Н. Терехова, ответственным от этой общественной организации за связи с Украиной и Белоруссией.
Наиболее активную часть «Союза офицеров» в эти дни составляли приехавшие в Москву люди из бывшего рижского ОМОНа, защитники Приднестровской Республики.
- «Союз офицеров» предпринимал какие-либо активные действия или задача была только готовиться к отражению нападения?
- Самовольных действий мы не предпринимали. Мы вырабатывали предложения на имя руководства защитников Верховного Совета. Так, мы предлагали захватить Ельцина на митинге 22 сентября на Пушкинской площади. Я был сторонником этого плана, он был реалистичным и не предполагал применения оружия или спецсредств. Цель - арест Ельцина, его изоляция до предания суду. Но эта идея руководством, в частности Р.И. Хасбулатовым, была полностью отвергнута.
Нами предлагались и некоторые иные превентивные меры, разумеется, без применения оружия. Но все они отвергались. Дословно помню слова С.Н. Бабурина на наше очередное предложение: «Мы боремся в рамках легитимного сопротивления, а не силового противостояния».
- Все это время, с 21 сентября по 4 октября, Вы лично находились в здании Верховного Совета?
- Верховным Советом с 25 по 29 сентября я был направлен в Абхазию. Президент Абхазии Ардзинба и все руководство Республики работали над вопросом о вхождении Абхазии в состав России. Там я стал свидетелем освобождения Сухуми 27 сентября абхазскими войсками от грузинских формирований. Решение Верховного Совета Абхазии о вступлении в состав России было принято, и я доставил его в Москву. Передал его Михаилу Ивановичу Лапшину, который и зачитал решение группе депутатов, заседавших в здании Краснопресненского райисполкома. В здание Верховного Совета в те дни пройти было нельзя, он уже был окружен спиралью Бруно и милицией.
Эта информация была воспринята депутатами с воодушевлением. Даже в тех условиях Верховный Совет России думал об укреплении государства, о братских народах. К сожалению, Верховный Совет потерпел поражение, и вопрос о вступлении Абхазии в Россию отпал на долгие годы.
- И все же Вам удалось попасть в здание Верховного Совета.
- Лидеры двух общественных организаций Олег Бахтияров «Славянский союз Украины» и Владимир Петренко «Союз офицеров Украины» помогли мне 1 октября оказаться в Доме Советов. Затем мы участвовали в организации митингов. Спираль Бруно была прорвана.
Был грандиозный митинг 3 октября на Октябрьской площади. Я никогда не видел такого количества народа. Такая масса людей внушала какое-то суеверное ощущение несокрушимости. Именно тогда многие участников митинга пошли брать мэрию Москвы.
Помню, уже вечером 3 октября выстроились автобусы, их почему-то оказалось много, около двадцати. Бахтияров и Петренко входили в состав окружения Макашова. А споры уже пошли: ехать на Останкино или всей массой пойти на Кремль? Я считал, что ехать в Останкино не надо.
Я подбегаю к автобусу и кричу О.Г. Бахтиярову: «Олег, не надо туда ехать!» Он мне машет рукой, что-то отвечает, я не слышу. У А.М. Макашова строгое молчаливое лицо, все чем-то воодушевлены. Колонна сорвалась с места, поехала.
Р.И. Хазбулатов в своих мемуарах называет отъезд основной массы защитников в Останкино провокацией.
- Чьей?
- Он не указывает.
У нас с Олегом Бахтияровым близкие дружеские отношения. И я не находил себе места, переживал, чувствовал что-то неладное. В итоге - не выдержал и на личном автомобиле своего знакомого поехал в Останкино.
Когда мы подъехали, уже вовсю шла стрельба, и люди скрывались за парапетами подземного перехода, лежали. Я спросил у одного из наших общих знакомых, не видел ли он Олега? А он отвечает: «Он или убит, или ранен. Его увезли в Склифосовского».
Я поехал в институт Склифосовского. Вход в институт был свободным. Убедился, что он жив, находится в 11 палате на 11 этаже. Поднявшись на этаж, я увидел, что он агонизирует, пробито легкое. Жестко потребовал принятия немедленных медицинских мер, ему надели кислородную маску.
А через два дня мне удалось его вытащить, нашли и машину, и квартиру, затем приехала жена из Киева и забрала его. И сделали это вовремя. На следующий день приходили сотрудники спецслужб и очень им интересовались. Если бы мы его не вывезли, то он оказался бы схваченным, потому что на кадрах хроники он оказался рядом с Макашовым.
Весь вечер 3 октября и последующую ночь находился рядом с Олегом и другими раненными, помогал им.
А в это время, рано утром 4 октября начался массовый расстрел защитников в здании Дома Советов, затем танковый обстрел. Но я об этом тогда не знал.
- Участником этих «событий», расстрела защитников в здании Верховного Совета, Вы не стали. Наверное, судьба уберегла.
- Не стал, но по рассказам очевидцев прекрасно знаю о творящемся кошмаре. 5 октября в нашем небольшом штабе на Пушкинской улице у нас было своеобразное подведение страшных итогов. Я с ужасом узнавал все о новых и новых преступлениях «демократов». Стали подходить оставшиеся в живых защитники государства. Кому-то из них повезло выйти невредимым, многих 5 октября после избиений выпускали из отделений милиции.
Они свидетельствовали об огромном количестве трупов возле Дома Советов, в самом здании, о расстрелах и других преступлениях хунты.
Помню рассказ пришедшего в наш штаб из отделения милиции председателя «Фронта Национального Спасения» по Калужской области Андрея Витальевича Сошенко о фактах расстрела ОМОНовцами людей вечером 4 октября у фабрики «Трехгорной мануфактуры». Это уже происходило после того, как «Альфа» дала коридор для прохода рядовым защитникам Дома Совета. Самому ему невероятно повезло, он отделался «простым» групповым избиением за то, что у него нашли какие-то калужские листовки в защиту конституционного строя.
- Этим днем Ваше участие в трагических событиях заканчивается?
- Нет. Помогая Олегу Бахтиярову, я понял, что нужна помощь всем раненным. С 5 по 8 октября мне удалось по отработанной схеме действий вывозить из института Склифосовского примерно по 5 человек в день.
Одна престарелая санитарка, сочувствующая нам, предоставила мне медицинский халат. В этом халате я относительно спокойно входил и выходил из помещений института. Со слов этой же санитарки я узнал, что места в палатах стали освобождать задолго до событий 3-4 октября, что косвенно указывает на «плановость» уничтожения людей.
Как-то прихожу очередным утром в палату, спрашиваю у присутствующих: «А где парень, который лежал вон на той койке?» Люди молчат, отворачиваются. Один раненый потом вышел ко мне в коридор и говорит: «Ночью кто-то приходит и выбрасывает людей в окно». В буквальном смысле! Напомню, это 11 этаж. О двух случаях он мне свидетельствовал. Конечно, все это не задокументированно, сейчас бездоказательно звучит. По-хорошему нам бы тогда зафиксировать эти чудовищные прецеденты, но мы были заняты другим, более важным делом, спасением живых.
Моя деятельность закончилась утром 9 октября. Я вывозил на каталке очередного раненого в грузовой лифт. Неожиданно какие-то личности мне вывернули руки так, что плечи потом еще долгое время болели. Из моего бокового кармана вынули удостоверение члена «Союза офицеров». Слова: «Это он». Был нанесен страшной силы профессиональный удар на поражение. Следующий удар - ногой по зубам. Я упал. Избиение ногами продолжалось. Сопротивляться было нереально. Потом их отвлек какой-то звонок то ли по телефону, то ли по рации. Они были уверены, что я отключен на долгое время, и куда-то отошли.
Я нашел силы ползком добраться до перил, опираясь на них, стал сползать вниз. На улице я спрятался за один из мусорных ящиков. Через минуту они пронеслись мимо меня с проклятиями: куда же он мог деться? Я выждал некоторое время и сумел выйти за пределы института. Вид у меня был весьма непрезентабельный, люди на улице и в общественном транспорте шарахались от меня.
С огромным трудом я добрался до дачи своего знакомого в ближнем Подмосковье и отлеживался там две недели.
- Какого общее количество жертв расстрела защитников государства?
- По официальным ельцинским данным погибших 150 человек. Но, разве можно верить этим данным?
На самом деле только в Останкино погибло около 200 человек. У стен и в стенах Дома Советов 3-4 октября погибло во много раз больше людей. А сколько расстрелянных на стадионе, улицах Москвы? Выстрелы звучали еще почти неделю после 4-го октября. Свидетели говорят, что трупы сжигали, грузили на баржу, в грузовики, куда-то вывозили.
Реальный счет жертв защитников Верховного Совета идет на тысячи убиенных. Минимум - 1,5 тысячи человек.
Со стороны нападавшей стороны тоже есть потери. Погибло 25 военнослужащих, участвующих в репрессиях против защитников государства. Но не известно ни одного факта совершенного убийства защитниками Верховного Совета. Все они погибли от пуль своих «коллег». Обусловлено это общей неразберихой, ельцинским наемникам всюду мерещились враги.
Есть сведения, что с ельцинской стороны и специально отстреливали военнослужащих, чтобы настроить их против Дома Советов. Таким образом, в целях провокации, был убит офицер спецподразделения «Альфа» Геннадий Сергеев. И убит он из винтовки натовского производства. Об этом говорил А.В. Руцкой в одном из своих воспоминаний.
Спецподразделения «Альфа» и «Вымпел» отказались выполнять приказ Ельцина о штурме Дома Советов. Они лишь согласились просто подойти к зданию. Вот тут-то и был убит Геннадий Сергеев. Но спецподразделения не поддались на провокацию. Более того, сделали все, чтобы минимизировать число погибших, предоставили коридор для свободного прохода защитникам Дома Советов. Правда, в конце коридора многих уже ожидали ОМОНовцы...
- Известно, что практически все оставшиеся в живых защитники Дома Советов после трагических событий были опрошены сотрудниками прокуратуры. Они давали правдивые показания, из которых без труда можно составить общую картину событий, в том числе определить количество жертв трагических событий.
Куда подевались все эти свидетельства?
- Эти материалы объявлены особо секретными, они в архивах. Для «демократов» эти свидетельства смерти подобны, раскрывают полностью их обличие.
Кроме прокуратуры работала еще парламентская комиссия. Она была закрыта, когда была достигнута договоренность: амнистия участникам событий в обмен на ликвидацию парламентской комиссии. Но материалы-то комиссии никуда не делись.
Так что, история трагических событий 93 года еще не написана. Комиссия по расследованию этих событий рано или поздно будет восстановлена.
Беседовал Виталий Филяев
