Источник: KM.RU

Война – это плохо. И так скажет любой адекватный человек: ему не нужно это объяснять. Если нужно – значит это неадекватный человек, и объяснять ему, что война это плохо, бесполезно.

Война – это плохо, потому что одни люди убивают других людей, которые подчас ничего плохого лично им не сделали. Война – это плохо, потому что гибнут не только «люди вообще», но близкие тебе люди, гибнут дети – и просто дети, и солдаты, которые тоже являются чьими-то детьми. Люди убивают людей, уничтожают уже построенное и сделанное, несут горе матерям, женам, всем тем, чьи близкие погибают.

Да, кто-то любит войну, потому что является не вполне психически полноценным человеком. Но их ведут в первую очередь не те, кто их любит, а те, кто знает, что война – это плохо. И ведут их не потому, что они кому-то нравятся, а потому что вынуждены защищать: себя, свою страну, свои интересы.

И если идет война и над страной нависла угроза, рассказывать, что война – это плохо, значит просто лицемерить. А призывать прекратить войну – это значит, звать к капитуляции. Конечно, можно вспоминать курс большевиков, призывавших к поражению и свержению тогдашнего правительства тогдашней России. Кому-то это очень не нравится, и он становится в позу, обвиняя большевиков чуть ли не в национальном предательстве, только это значит, что выдвигающий такие обвинения – либо лицемер, либо невежда: потому что большевики никогда не призывали к поражению России и победе Германии – они призывали к поражению всех империалистических правительств и свержению властей и России, и Германии, и Англии, и Франции – и так далее. И обладали для этого определенным ресурсом. Еще раз – они не звали к капитуляции своей страны перед другими странами. Поэтому это – про другое. Тоже интересное.

При прочих обстоятельствах, если на страну напали, а некто говорит, что воевать не надо, значит, он ведет к тому, чтобы страну покорили. Что значит в этом случае «не допустить войны»? – Это значит не сопротивляться и капитулировать. Мотивируя свою капитуляцию стремлением не допустить гибели чьих-то сыновей, братьев, отцов.

В общем, та же логика, по которой французы в 1940-м году сдали Париж, а российские коллаборационисты уже в 21 веке твердили, что в 1941 году нужно было сдать Ленинград.

Конечно, можно сказать, что одно дело – прямое нападение врага, а другое – просто приближение его военных структур к твоей границе, причем после захвата соседней страны. Только утверждать, что установление врагом контроля за граничащей с тобой территорией, откуда будет удобно наносить удары по твоим позициям и твоей стране. не является угрозой для твоей страны, это точно то же самое, что говорить, будто захват противником ключевых огневых высот вокруг твоих позиций – исключительно дружественное и миролюбивое дело.

Войны ведутся не потому, что кому-то нравится процесс войны – войны ведутся потому, что сталкиваются интересы государств, и одним государствам приходится оказывать сопротивление другим, пытающимся их себе подчинить. И когда тебя «петлей анаконды» окружают силы формально не воюющих с тобой, но враждебных тебе государств, захвативших и подчинивших себе твоих соседей, превращая их в своих наемников для войны с тобой, у тебя выбор: ждать атаки либо удушения – или разорвать эту петлю.

И когда в этих условиях те или иные казалось бы патриоты и генералы начинают призывать свою страну «не допустить войны», становится яснее, почему армия, в которой они служили, и в 1991. и в 1993 годах предала свою страну. Не попыталась встать на пути ни одного, ни другого переворота и капитулировали, не сделав ни одного выстрела.

Довод «не дать пролиться крови» замечателен. Особенно если она и не льется. А если она уже льется и есть опасность, что ее будет больше, остановить ее можно только пролив кровь того, кто ее уже льет.

Вопрос Украины – это не вопрос «имперских амбиций России». Это вопрос имперских амбиций Запада и США – и это вопрос вторжения страны, объявившей Россию своим врагом, на историческое пространство России, общее у нее с Украиной. Агрессия против исторического пространства России.

Агрессия на то и является агрессией, что она должна быть остановлена. Агрессия началась много лет назад. По сути, Россия все время проводила политику умиротворения агрессора. Что и создало реальную угрозу войны сегодня.

Россия не вмешалась в ситуацию в 2004 году, во времена первого майданного переворота.

Россия не предприняла мер по поддержке конституционного строя и законной власти на Украине в 2014 году.

Дело даже не в том, правильны были ее действия тогда или нет. Хотя и тогда, внезапно, из поля «патриотического лагеря» вдруг надрывно зазвучали голоса, призывающие не вводить войска на Украину: то ссылаясь на то, что армия не готова, то уверяя, что Россия рискует попасть под санкции Запада.

Один из любимых доводов «пацифиствующих патриотов»: что все происходящее – провокация Запада и «англосаксов», стремящихся развязать войну «славян между собою». При полном непонимании того, что тому же Западу давно безразлично, кто перед ним: славяне, тюрки, романцы, вьетнамцы, германцы, — им нужно, чтобы перед ними были «покорные». Не славяне с Украины должны воевать со славянами из России: «покорные» и покоренные должны создавать угрозу для непокорных и непокоренных. И понуждать их к покорности.

Угрожая войной украинских славян против российских славян, они решают простую задачу – вынудить Россию к покорности, сделать непокорных покорными. И когда «пацифиствующие великоросские патриоты» начинают пугать руководство и народ России «ужасом межславянского кровопролития». они объективно присоединяются к игрокам западной коалиции, по существу делая одно дело: призывая и принуждая Россию к покорности.

Потому что, отказавшись сегодня от противодействия агрессии Запада и давлению с его стороны, Россия и сделает то, чего от нее добиваются: согласится на покорность. А тогда от нее уже можно будет требовать что угодно: любых уступок и любого унижения. Потому что тогда уже точно никто не поверит, что она способна на сопротивление.

Все это было лукавством, потому что основные ссоры с Западом и все более или менее серьезные санкции против России были объявлены не после Крыма и даже не создания республик Донбасса, а после того, как Россия не вмешалась в этот конфликт и признала мнимую законность незаконных выборов и власти Порошенко.

Санкции тогда на Россию были наложены не потому, что она проявила твердость, а потому, что она уступила: когда уступаешь в серьезном конфликте, тебя наказывают, сочтя, что раз ты уступил, то после наказания уступишь еще больше.

В гибели людей на Донбассе в период с 2014 по 2022 год виноваты не те, кто оказывал поддержку борьбе антифашистов Юго-Востока Украины, а те, кто отговаривал руководство России от введения войск на Украину.

Если Россия отступит и сейчас, это в недалеком будущем обернется и новыми санкциями против ее граждан и ее экономики, но, что важнее – и новыми жертвами мирных людей в Донбассе. А скорее всего – и большей будущей войной украинского фашизма и его покровителей против России. Войну рождает накопление конфликтности – так называемого вирулентного потенциала. Чем дольше они копятся, тем в больших количествах накапливаются. Чем в больших количествах накапливаются, тем более разрушительными последствиями оборачиваются.

Война – это плохо. И только сумасшедший может думать иначе. Потому что война – это смерти и разрушения. Но вина в этом не тех, кто вынужден отвечать на угрозы сегодня, а тех, кто в страхе перед войной не решился пресечь эти угрозы вчера.

Хорошо было бы сегодня избежать войны с Украиной. Только войну предотвращает не миролюбивая пропаганда, а готовность к войне, проявление силы и демонстрация противнику уверенности в том, что ты войны не боишься и пойдешь в итоге до конца.

Война – это плохо. Но хуже может быть только одно: попытка её избежать. Дороже обойдется.