О Новом годе от Рождества Христова до Рождества Христова

• Источник: Телескоп
  Фото: Телескоп

Обратите внимание, сейчас почти что закон моды говорить о традициях, причем еще и о духовных! Но когда начнешь касаться конкретных областей и связанных с ними традиционных установлений, то вся «любовь к традициям» быстро улетучивается. В Белоруссии (к слову, столь горячо защищаемое «ревнителями национальной традиционности» название «Беларусь» появилось на свет «в глубине веков» и «на заре традиций» – в 1990-е после распада СССР) это противоречие очерчивается еще более искрометно и одновременно легко разгадывается: при всплеске «вышиванчатого» культа «национальной идентичности» (почти всегда в джинсах и с модным гаджетом) никто из «возрожденцев» и слова не произносит о возвращении правильного порядка празднования «Рождество Христово – Новый год» и соответствующего календаря, несмотря на то, что нынешний введен «клятыми большевиками». А всё почему? А всё потому, что большевики революционного пошиба были западниками и вводили они западный (а еще точнее – григорианско-католический) календарь. А «возрождаемые традиции» должны отнюдь не сбивать с «верного пути» западной цивилизации (в Белоруссии – шляхетской), а «гармонично их дополнять».

Не должно укрыться от взора, что папа Григорий XIII, – отец Григорианского календаря, которым был замещен утвержденный святыми отцами на Вселенском соборе священный календарь юлианский, – является «знаковой» по мрачности фигурой для Христианства и особенно как раз для «исторической традиции» Белой Руси. Исчадие развратного XVI века позднего Ренессанса, Григорий XIII не был таким распутником и сибаритом, как его предшественники (такие как Александр VI или Лев X), что не помешало ему обзавестись внебрачным сыном. При этом он вел борьбу против возникшего протестантизма такими методами, после которого полная секуляризация Европы становилась делом уже неотвратимым: в частности, после кровавой резни гугенотов во Франции, когда за одну ночь (знаменитую Варфоломеевскую) было убито более 30 тысяч человек, восторженный «папа приказал отслужить благодарственный молебен». Одновременно данный папа стал ревностным покровителем иезуитов, при котором они превратились в могущественную общеевропейскую силу. Именно при Григории XIII энергия иезуитов начала перенаправляться с протестантов на православный мир, для его им была создана «Греческая коллегия для обучения духовенства, предназначенного для пастырской деятельности на территориях, находившихся под влиянием православной церкви» (то есть, для обращения изощренной ересью, ложью и насилием православных в католицизм).

В частности, иезуитам была поручена миссия обращения в католицизм Московского царства Иоанна Грозного, возглавленная печально знаменитым личным ставленником папы Антонио Поссевином, закончившаяся позором, но положившая начало многовековой и успешной продуманной системной клевете на Россию и особенно – на личность и правление кровного врага иезуитов, самого Иоанна Грозного. Подлинно же демонической стала личность «календарного папы» для Западной Руси (Белой и Малой): именно при нем Речь Посполитая и Великое княжество Литовское были наводнены иезуитами, начавшими усиленно работать над перетягиванием православных в католическую ересь в период между Люблинской и Брестской униями. Григория XIII с его лозунгом «С вами, мои украинцы, надеюсь привлечь весь Восток» вполне можно считать и основателем крипторелигиозной идеологии украинства (униатско-сепаратистского этнофилетизма). При этом, как пишет архимандрит Рафаил (Карелин), в Западной Руси «Григорий XIII заложил основы унии через привлечение православных в католические семинарии [коллегиумы], которыми руководили иезуиты. При этом в тайных циркулярах запрещалось поощрять переход православных в католичество. Более выгодным считалось иметь сторонников католичества среди самих православных, чем явных католиков, которые не могли оказывать влияния на народ». Эта сатанинская методика была особенно усердно применена к православному священству – для внедрения в его ряды (или вербовки в них) тайных католиков для последующего «объединения Православия» с католицизмом в унии (сами католики при этом оставались в Костеле). Её же потом взяли на вооружение и большевики (особенно при Хрущеве).

Что же касается самого введенного папой Григорианского календаря, то, как далее продолжает архимандрит Рафаил, «Римская церковь была канонически оторвана и мистически отключена от Церкви Вселенской. В новом календаре солнечно-планетарная система выделена и исключена из космоса. В самой Католической церкви центром стали Рим и папа. А в новом календаре единственным ориентиром – Солнце. Римская церковь, ориентируясь на мирскую цивилизацию и культуру, эволюционировала и менялась. В григорианском календаре истинный год, космическое время подменено меняющимся земным временем, зависящим от движения точек равноденствия и от ускорения этого движения. Для Церкви-государства нужен земной календарь. От симфонии юлианского календаря в григорианском календаре остались только два цикла: день и год, стальные созвучия были разрушены. Многим людям кажется, что чередование простых и високосных годов сохранилось, но это не так. Из четырех столетий выпали три високосных года. Пульс календаря стал аритмичен… Были подменены главные принципы и ориентиры юлианского календаря. Григорианский календарь игнорирует космос. Струны космоса у него порваны, осталась только одна струна времени, натянутая между Землей и Солнцем».

Таким образом, за Григорианским (нынешним гражданским) календарем России и Белоруссии и вправду стоит «традиция» – антихристианская и русоненавистническая. Для православных же христиан возвращение к юлианскому календарю и празднованию Нового года не до, а после Рождества Христова (впрочем, абсурдно думать, что на Западе больно ревнуют о правильном их сочетании), – это не только не некая культурная блажь, а вопрос сакральный.

Празднованию не только Церковью, но и государством! И по той причине, что нынешнее положение дел (в частности, сам Григорианский календарь) является символическим клеймом установившегося в 1917 году и продолжающегося по сей день господства безбожного Запада над Русью (как и, например, мавзолей Ильича, конституционное отделение Церкви от школы и государства, да и сам демократический строй). И, разумеется, по той причине, что нынешнее всенародное празднование гражданского Нового года попирает Рождественский пост, оскверняет и наводит проклятие на сам народ, соблазняет немощных, своей всеобщей атмосферой нарушает духовный порядок аскезы, внутреннего сосредоточения и последующего торжества даже у самих христиан.

Наконец, по той причине, что само празднование Нового 20**-го от Рождества Христова года до Рождества Христова – шизофренический абсурд, задающий постмодернистскую абсурдность (бездумность, равнодушие, стадность) духу народа, семьям и каждому отдельному лицу, скрепляющий шизофреническое отношение ко всему в этом мире вообще (в духовно-логическом, а не психиатрическом значении шизофрении, хотя между ними есть тесная связь, а са́мой навязчивой идеей современного человечества является навязчивая ненавязчивость, безразличие, всеядность, сочетание несочетаемого). Наконец, по той причине, что возвращение, в конечном итоге, юлианского календаря и правильного Нового года будет означать не просто освобождение от западного рабства (несомненно, в единстве с другими знаковыми переменами), но и ясное и нарочитое свидетельство самому Западу о его заблуждении и неправоте, отвержение его транснационального господства, скрепляемого, в частности, глобализированным Григорианским календарем.

Как верно утверждает авторитетный православный мыслитель и аналитик В.Семенко в статье «Наш Новый год», «Новый год давно уже стал притчей во языцех, тяжелым испытанием для нашего народа, которому посреди зимы и рабочего сезона вдруг оказывается в течение десяти дней нечем себя занять. Все привычно накрывают столы и достают запасы спиртного, не особо задумываясь над тем, а что мы, собственно, празднуем… Давно потерявшее всякие остатки какого-либо намека на сакральность, натужное, вымученное и во многом пошлое веселье, начинающееся 31 декабря, – по-прежнему с нами, в полной мере поддержанное и государственной политикой. С готовностью признавая право народа на длинные праздничные каникулы, любимая “власть” делает все для того, чтобы этот самый народ начинал каждый новый наступивший год с безудержного, безумного и бессмысленного загула».

Это очень верно отмечено: нынешний «праздник Нового года» является самым что ни на есть элементом языческого культа с коллективным жертвоприношением бесам на весь «наступающий год»! Сами ж говорят постсоветские люди: «как Новый год встретишь, так его и проведешь». И жертвы ведь эти языческие тут же переходят из чисто ритуальных в физические: «Когда обнародуют полицейскую статистику – число случайных смертей и самоубийств, пришедшихся на время “праздника”. Когда спиртовые магнаты подсчитают свои “законные” барыши, а оставшиеся в живых граждане с головой, опустошенной смешением водки с шампанским и телевизором…, после тяжелого и меланхоличного опохмела пойдут вновь втягиваться в трудовые будни». И тогда духовно-логическое и психиатрическое стороны шизофрении срастаются воедино: «Всегда дико бывает наблюдать разгар этого такого странного, непонятно чем вызванного веселья во время самого строгого поста». Веселья вкупе навязчивого и безрассудно-абсурдного. Ибо какую радость и надежду заключает в себе Новый год для тех людей, для которых этот год является приближением не к вечной жизни с Богом, а к вечной смерти без Бога (гораздо более страшной, чем само «растворение в бытии», в которое верят материалисты)?!

Стоит добавить несколько слов и о самом зимнем Новом годе, введенном Петром I вместе с елками в подражание Европе. Разумеется, сплетение Нового года с Рождеством Христовым на Западе (в XVII веке давно отпавшем от Церкви, но еще далеко не полностью истребившем из себя христианскую культуру) было результатом секуляризации, духовного вырождения. Прежде всего, на Западе был отвергнут древний церковный календарь с Новолетием в начале осени, которое совпадало с датой Сотворения мира по Преданию. Полный ход набирало протестантское «символическое» прочтение Библии с верой в «миллионы» лет творения, плавно переходя в эволюционную теорию. Какой уж тут 7***-й год от Сотворения мира! Рвалась связь времен (в том числе ветхозаветной и новозаветной эр), сама религия переходила в абстрактно-психическую форму, порывая с чувственно воспринимаемой реальностью. Соответственно, духовно созерцаемый и умопостигаемый «параллельный» мир (высший и вечный – в отличие от нынешнего «данного нам в ощущениях») вообще постепенно подвергался забвению и отрицанию, достигнув апогея в XX веке. «Никаких ангелов и бесов не существует, а бог – это отвлеченная идея» – вот их скрытый в начале и открытый в конце «Символ веры».

Но еще ранее Рождество Христово уже давно – усилиями еретическо-раскольнического католического Костела – затмило собой в Европе Пасху. И это неудивительно: Рождество Христово – это, если на него смотреть лишь сенсуально, легко изображаемый эмпирический факт, лишь сдобренный многими яркими «сказочными» подробностями, нечто якобы легко понятное и материальное. Потому что 25 декабря по Григорию XIII в Европе рождается человек (не в этот ли день будет или уже рожден антихрист?), а не Богочеловек. Неудивительно, что европейское «Рождество» постепенно и превратилось в Европе в семейное веселье и, далее, время массовых распродаж.

И что же получилось с «рождественским» Новым годом: начинаясь зимой (живым символом сна и смерти), европейский год зимой (смертью) и заканчивается. Рождество Христово оказывается здесь холостым, ничего не меняющим для человека. То ли дело год христианский! Начинаясь осенью, временем оплодотворения (одно из значений осенения) и засевания, проходя через неизбежную смерть (в том числе для «плодоношения зерна» (Ин.12:24)), год и мир в самой своей темной фазе получает воплощением Самого Бога надежду возрождения, которая для всего мира исполняется весной Пасхи, победой над смертью и вечным торжеством Троического лета. Куда там «прогрессивному» цифровизированному Западу до этих умозрений, не так ли?!

Но в Православии зимний Новый год также вполне получает свой богословский смысл. Наложение временных периодов друг на друга – вообще естественное дело для Христианства. Вспомним, что и живем мы, по вероучению, в седьмом (дне покоя или субботы) и одновременно уже в восьмом дне (воскресном дне вечного торжества). И само воскресенье (в котором завершается и обновляется всё творение) является одновременно и последним, и первым (открывающим новое вечное бытие) днем недели. Так и здесь: в конце концов, цикл двунадесятых праздников завершается не Успением Богородицы, а стоящим уже по ту сторону церковного новолетия праздником Крестовоздвижения – праздником победы Христианства над всечеловеческим экуменическим язычеством, праздником утверждения церковно-государственной симфонии, Первого, Второго и Третьего Рима, праздником соединения Небесного и земного Царств. Поэтому вполне духовно логичным, дополняющим космологический годовой цикл от церковного Новолетия, служит цикл мирского годового цикла от гражданского Новолетия, который является уже антропологическо-аскетическим.

Рождеством Христовым – и в истории, и в церковном годовом календаре – заканчивается старая, ветхозаветная эпоха. Все современные люди рождаются уже в новозаветной эпохе, открытой Рождеством Христовым. Ровно после недели празднования Рождества Христова (считающейся в Церкви как один день), в котором все христианское человечество выходит за пределы текучего времени и погружается в явленную божественную вечность, человечество это возвращается на грешную землю и отмечает начало земного нового года, который, по сути, является для него временем страдальческого следования за Христом. Страдальческого – как по неизбежному для всех людей терпению многообразных земных скорбей (что само по себе еще не спасает и не преображает человека), так и по неизбежному для христиан дополнительному, но животворящему страданию от борьбы со своими собственными грехами и страстями.

И тут же христианское человечество (земная Церковь) входит в праздник Крещения Господня, который является и источником крещения (настоящим днем «рождения от воды и духа» (Ин.3:5)) каждого христианина (а значит, и возвращением к нему, малым празднованием). Оттуда весьма уместным является хоть и не уставный, но христианский обряд окунания на Крещение. Крещение и для Христа, и для всех христиан является, как известно, прообразом и залогом смерти (соответственно, жертвенной и самоотвергающей), которая на земле неотрывна от рождения – только что состоявшегося и отмеченного в Рождестве Христовом и Новолетии. Это – начало крестного пути, который ведет Христа и Церковь в пустыню Великого Поста к Голгофе, Пасхе, Рождению Церкви и далее для Христа, Богородицы, святых и спасенных заканчивается посреди лета (и в конце церковного новолетия) Вознесением на Небо, а для человеческого рода продолжается и далее (опять же под небесным водительством Христа, Богородицы и святых) – сквозь Петропавлоский пост и день Всех святых, сквозь Успение Богородицы и Крестовоздвижение до самого Второго Пришествия.

Таким образом, церковный годовой цикл (от сентября к августу) суть цикл вечный небесный христианский, а зимне-гражданский годовой цикл (от января к декабрю) – временный земной христианский. Так мудро различаются и сплетаются времена в, казалось бы (рационалистам-материалистам), одномерном и гомогенном временном континууме. Этим сплетением устанавливается и благотворный для духа временной распорядок христианской жизни. Русскому народу – белорусам, малороссам, великороссам – осталось «лишь» восстановить это мудрое сплетение, расплетя колтуны, спутанные собственным революционным помрачением под наущением «доброжелателей» с Запада, восходящим, в том числе, к «календарному папе» Григорию XIII.