Источник: Правосланая жизнь
Не нужно ближних убеждать – это бесполезно.
Можете и на голове стоять перед ними и ничего не достигнете.
Ближних нужно только любить.
Архимандрит Фаддей Витовницкий
Тасико из своего удобного, но потертого кресла перевела взгляд на настенные часы. Новостной выпуск «Курьера» уже подходил к концу, а этой нервомотательницы – дочери всё нет и нет. «Без пятнадцати десять, а ты сиди и нервничай, трать на нее свои последние клетки на пороге восьмидесятилетия».
Справа от Тасико лежал недавно купленный дочерью мобильный, именно такой, как Тасико хотела: легкий, кнопочный, с радио и встроенным фонариком. Слева, на расстоянии вытянутой руки, был стационарный телефон. Тасико любила окружать себя максимальным комфортом. Комфорт в ее понимании заключался в тишине, забитом холодильнике, постоянно оплаченных воде, электроэнергии и отоплении. Всё это давно находилось в ведении ее дочки Ламары, и Тасико хоть в чем-то ей писала в уме микроскопический плюс. «Хоть чему-то научилась эта неумеха в своей бестолковой жизни». Но в остальном всё было плохо. Даже, можно сказать, катастрофично и явно нуждалось в направляющей руке Тасико, но дочь в свои 50 всячески саботировала все старания матери и сводила на нулевые позиции.
«Нет, правильно говорят: 40 лет – ума нет, а 50 тем более, и взять неоткуда».
Ламара с детства отличалась своими нездоровыми фантазиями. Сколько Тасико с ней ни боролась, но полностью на свою волну настроить не смогла.
Как и все вокруг, водила дочь на музыку, разучивала с ней гаммы, но Ламара не пошла дальше «Чижика-пыжика», а кое-как со слезами и воплями протянув два года музыкалки, объявила категорический протест и даже вырезала вилкой на полированной поверхности бабушкиного рояля «Нет!!!».
Короче, с музыкой пришлось распрощаться. Тасико, прожив с мужем год и быстро подав на развод из-за обнаруженной измены, все силы бросила на точные науки дочери. Потому что развитие логики, по идее, должно избавить ребенка в будущем от разных досадных ошибок в выборе круга общения. И потом все-таки все родственники вокруг с высшим техническим образованием, а Ламара и тут оказалась гадким утенком, который не вписывался в фамильный стандарт. Математика с геометрией шли у нее еле-еле, про физику лучше было и вовсе не вспоминать. Но Тасико боролась как могла. И кто, спрашивается, спустя столько лет сказал ей «спасибо»? Неблагодарная дочь и думать забыла про те потуги матери в далекие школьные годы.
В итоге Тасико большими нервами и трудами удалось дотащить Ламару до факультета связи, хотя дочь твердила, что не хочет связывать свою жизнь ни с какими цифрами или инженерными премудростями. Тасико объясняла:
– Что ты понимаешь в жизни. Я знаю лучше, как надо.
Эх, разве опишешь, как мать переживала за все сессии и экзамены, не имея никакой другой головной боли в жизни, посвященной единственной дочери. И всё ради чего? Ламара кое-как взяла диплом, зашвырнула его на полку и занялась совершенно другим делом. Перепробовала себя в разных вещах, ничего толком не достигла, но хоть в итоге смогла более-менее сводить концы с концами, абстрагируясь от матери как можно дальше. Пропадала у каких-то сомнительных подружек, являясь домой только ночевать. Чего, спрашивается, дома не сиделось, так Тасико и не поняла за столько лет.
Тасико пыталась устроить личную жизнь дочери, но и тут потерпела оглушительное фиаско. Вкусы у матери и дочери были диаметрально противоположными. В итоге Тасико пришла к неутешительному выводу: чем старательнее воспитываешь детей, тем дольше ждать внуков.
И отпустила ситуацию. Только молилась:
– Господи, вразуми эту дуру. Я не в состоянии.
Молча читала Псалтырь по утрам в надежде – авось поможет.
Помогло, но не так, как бы хотелось и мечталось многострадальной матери.
В итоге Ламара все-таки вышла замуж, но Тасико чуть в обморок не упала, увидев ее выбор. Собрала силы в кулак и сказала:
– Живи с кем угодно, но чтоб я этого типа на своей площади не видела. Вообще не понимаю, как с ним можно общаться больше пяти минут. Это человек не нашего круга. А у себя дома пока я решаю, кого впускать, а кого нет.
И твердо стояла на своей позиции. Можно сказать, легла костьми на пороге. Впрочем, зять и не делал попыток проникнуть через такой мощный заслон.
К вящей радости тещи брак распался очень быстро и Ламара вернулась к Тасико с грудным Дато.
Тасико первые три месяца в день три раза восклицала кодовую фразу:
– Я же говорила! Но кто слушает мать. И вот результат.
Потому что таким тупым людям, как ее дочка, надо повторять одно и то же, чтоб до жирафовых мозгов дошло и хоть как-то закрепилось за абсолютно ровные извилины.
При этом сам «результат» досадной ошибки – Дато орал и требовал к себе постоянного внимания. И Тасико рьяно взялась за дело, раз и навсегда восприняв внука как свою личную собственность. Воспитание – дело серьёзное, дурам типа ее дочки столь ювелирную конструкцию доверять нельзя. Сама кормила, сама укачивала, сама стирала вручную, так как, по ее мнению, машина для этого дела никак не подходила.
Непутевой Ламаре доверялась только доставка продуктов и финансов и прогулки до ближайшей детской площадки, и то под неусыпным контролем Тасико с балкона.
Воистину это была для Тасико постоянно экстремальная ситуация пороховой бочки и камчатского гейзера в симбиозе.
Стой в жару на балконе с биноклем и кричи, напрягая голосовые связки.
– Ламара, куда ты смотришь, он сейчас упадет!
– Быстро домой! Вот-вот дождь пойдет!
– Как это ты забыла его шапку?! А вдруг тепловой удар! Чем занята твоя голова?!
И кто-нибудь сказал элементарное «спасибо» за такое самопожертвование? Вместо этого еще постоянные психи Ламары:
– Не вмешивайся в мою жизнь!
И еще надо было отбивать телефонные атаки экс-зятя, который рвался мириться. Тасико выбегала на балкон и пугала его полицией. Срабатывало, но ненадолго.
Сколько у Тасико нервов ушло за эти годы, никакой калькулятор не подсчитает. Но чего не сделаешь ради любви.
Так прошло семь лет. Боролась Тасико, боролась, пыталась вложить Ламаре свои мозги, ну хоть некую мизерную часть – и всё равно всё кончилось катастрофой. Дочка помирились со своим недоумком и теперь переселилась к нему с ее лично выращенным Дато. Тасико требовала оставить ей внука, но не смогла переиграть свою ослицу – дочку с ее тупостью.
– Мальчику нужен отец.
Напрасно Тасико приводила массу примеров из человеческой истории, что отцы должны быть на соответствующем уровне мировых стандартов, а не неизвестно что и сверху кепка для прикрытия скудости мозгов. Ничего не помогло.
Сегодня к вечеру Ламара с Дато должны были явиться с ночевкой к бабушке. Заодно проведать и пообщаться.
А вот и долгожданный звонок.
Тасико пошла открывать.
Внук зашел, поцеловал многострадальную бабушку и с порога стал делиться новостями:
– Бебо, я сегодня с новыми мальчиками познакомился.
Тасико тут же напряглась.
– А что за мальчики? Ламара, ты слышишь? Ты знаешь их родителей?
– Пока нет. Не успела.
– Нет, как вам нравится: «не успела»?! А чем ты была занята? Надо контролировать круг общения. А вдруг Дато попадет в нехорошую компанию?
– Мама, подожди, я была занята…
– Бебо, мы просто играли на улице… А потом залезли на инжир.
У Тасико округлились глаза.
– На улице?! На инжир? Ламара, ты слышишь, они залезли на инжир! А тебе плевать. Инжир имеет хрупкие ветки. С него можно упасть и сломать шею. И что я потом буду делать? Нет, такой, как ты, нельзя иметь семью! Ты всегда была безответственной эгоисткой! И нашла такого же, себе подобного одноклеточного!
– Мама, не паникуй. Пока ничего не случилось!
– Когда случится, будет поздно! А я тут сижу на нервах. У меня вот-вот поднимется давление. Уже поднимается! Я чувствую! Мало того что ребенок общается с этим твоим…
– Бебо, не трогай папу!
– Вот, пожалуйста, его мерзкое влияние на ребенка!
– Мама, перестань, от тебя уже квадратная голова!
– А о матери ты подумала? И вот что это за новая царапина на ребенке?! Куда ты смотрела? А я ночей не спала, пока его вырастила!
– О-о-о!
– Не надо никаких о-о-о! Надо исправляться! Впрочем, с кем я говорю? У меня и так очень тяжелый крест. Ты не понимаешь, что я с тобой уже полвека, как ты родилась, живу как на вулкане. Ни минуты покоя…
Свежеиспеченный скандал уверенно набирал обороты и обещал бессонную ночь для всех участников трагикомедии.
Мариам Сараджишвили
Источник: Правосланая жизнь
