Переговоры российского и турецкого президентов в Москве завершились сдачей турками даже более серьёзных позиций, чем можно было первоначально предположить. Было ясно, что никто не отведёт сирийские войска на позиции октября-ноября 2019 года. Было также ясно, что Дамаск не уступит контроль над трассой М-5
Но вот создание зоны безопасности вокруг трассы М-4 и её совместное патрулирование могло рассматриваться только как очень запросная позиция (чтобы было что уступать в ходе переговоров). В конце концов, сирийские войска пока находятся относительно (по местным меркам) далеко от трассы М-4, а ход боевых действий в течение последней недели не давал надежду на крупные прорывы. Шло упорное встречное сражение, в котором обе стороны несли серьёзные потери в людях и в технике и должны были скоро выдохнуться (тем более, что сирийская армия безостановочно наступает уже три месяца).
Тем не менее турки уступили. Уступили, хоть не могут не понимать, что применение «сочинского принципа»: «вы не смогли разблокировать трассу, потому мы захватили пол-Идлиба», — к ситуации с трассой М-4 более чем вероятно. Асад настроен освободить весь Идлиб. Россия его в этом поддерживает. У Турции нет формальных причин держать армию на сирийской территории. После этой капитуляции устроить очередной кризис Анкаре будет в разы сложнее.
Собственно, уже в ходе данного кризиса Россия проявила потрясающее равнодушие к турецким угрозам. Оно и понятно. Если Турция хотела воевать, это надо было делать в 2015 году. Тогда большая территории Сирии контролировалась разного рода боевиками. Войска Асада с трудом удерживали отдельные города и коммуникации между ними (и то, на трассы постоянно прорывались боевики). Сирийская армия была слаба и растянута, а российская группировка ещё не завершила сосредоточение. В этих условиях турецкое наступление имело некоторые шансы, если не на победу, то на компромиссный мир — война была бы слишком тяжела для России.В нынешних же условиях, когда Турция встрепенулась, будучи прижатой к границе, а у Асада, по сути, нет других фронтов, воевать Анкаре не с руки. Тем более, что у неё незавершённые военные кризисы в Ливии, Ираке и Рожаве.
И всё же повторю, Турция отдала слишком много, даже для её нынешнего (далеко не блестящего положения). В конце концов, в Анкаре знали, что Россия также не жаждет прямого конфликта с Турцией и не будет доводить дело до разрыва. То есть, компромисс мог быть более благоприятным для Турции.
Но если кто-то в чём-то теряет, то в чём-то другом он должен найти. Особенно если потери носят характер невынужденной уступки. Что же могла найти в ходе состоявшихся переговоров Турция, если согласилась на достаточно жёсткие условия, которые Эрдогану ещё предстоит «продать» на внутреннем турецком политическом рынке (что будет совсем не просто)?
Думаю, ответ надо искать в том, что нас сближает. На Ближнем Востоке существует три основных региональных лидера, претендующих на гегемонию в регионе. Это Турция, Иран и Израиль. Все государства не арабские, а Израиль ещё и не исламское. Ко всем к ним в арабском мире относятся с серьёзным подозрением. Арабы предпочитают никому из них не давать серьёзно усиливаться.
До начала XXI века наибольшие опасения у арабов вызывал турецко-израильский неформальный союз, который к тому же опирался на США и НАТО. Но в начале века этот союз распался, а Израиль стал партнёрствовать с Саудовской Аравией (в сирийский кризис он тоже влез в компании с Эр-Риядом). Турция сделала попытку играть самостоятельную роль, в результате чего и оказалась вовлечённой во все ближневосточные кризисы, без единого союзника. Иран, в жёстком противостоянии США и союзным им Саудовской Аравии и Израилю сумел укрепить свои позиции, за счёт установления частичного контроля над Ираком, однако они (позиции) оставались глубоко уязвимыми. Проигрыш в Сирии вёл к однозначному перенесению боевых действий на иранскую территорию.
Как видим, три потенциальных региональных гегемона вовлечены в сирийский кризис, причём для каждого из них проигрыш в этом кризисе влечёт за собой серьёзные издержки. Приход России в Сирию сделал неизбежной победу Асада, а значит укрепил позиции Ирана.
Но России совсем не нужен царящий над всем Ближним Востоком Иран, помноживший на ноль всех своих геополитических противников. В этом случае, союз с Москвой будет ему совсем не нужен, а противоречий между нами достаточно, чтобы Тегеран начал проводить недружественную политику в отношении России, вытесняя её с Ближнего Востока и создавая проблемы в Закавказье и Средней Азии.
Таким образом, России необходимо, чтобы после сирийского кризиса, который разрешится однозначной победой Асада, Турция, как и Израиль сохранили свой региональный потенциал. В таком случае, поскольку противоречия в треугольнике Турция-Иран-Израиль всегда сильнее, чем противоречия любого из этих государств с Россией, Москва может выступать в комфортной для себя роли третейского судьи и гаранта стабильности в регионе. Единственное, что мешало оперативному созданию подобной конструкции — неготовность Турции и Израиля к компромиссам. Анкара желала оставить за собой навсегда «зону безопасности» на севере Сирии, а Израиль напрочь отказывается даже обсуждать возможность возвращения Сирии Голанских высот.
Похоже, что в Москве с турками удалось договориться именно по стратегическому взаимодействию на всём Ближнем Востоке. Они безоговорочно сдают свои позиции в Сирии, зато получают российскую поддержку в решении курдского вопроса и возможно в вопросе иракского урегулирования. В конце концов Москве не нужен Ирак, вассальный в отношении Персии. Если нет возможности обеспечить ему полную самостоятельность, пусть на данном этапе Анкара и Тегеран там уравновешивают друг друга. Естественно, маленькие геополитические игры будут дополнены расширением программ экономического и военно-технического сотрудничества. Турецкая экономика оказывается во всё большей зависимости от России (в том числе от доступа на российский рынок и от совместной торговли энергоносителями). Это создаёт куда более прочную связь, чем военно-политические размены и/или угрозы.
Если с Турцией выгорит, а пока что с ней выгорает, то это будет прекрасным примером и для Израиля. Тель-Авив постоянно обращается к Москве за поддержкой, понимая, что именно Россия в ближайшие десятилетия будет играть в регионе первую скрипку и от неё будут зависеть вопросы войны и мира. Но, как было сказано выше, Израиль пока не готов к нужному уровню геополитического компромисса. Со временем его геополитическое положение будет неизбежно ухудшаться, а следовательно, готовность к компромиссу будет повышаться. У Израиля действительно очень хорошо подготовленные генералы. Они умеют считать не только актуальную ситуацию, но и тенденции. Время, когда угроза быть сброшенным в море материализуется в отношении Израиля, они могут уже сейчас вычислить с точностью до нескольких месяцев. И они знают, что осталось не так много — срок исчисляется годами, но уже не десятилетиями.
Когда решение надо будет принимать срочно, пример конструктивного российско-турецкого сотрудничества должен будет помочь израильскому руководству принять правильное решение. В конце концов, как показывает практика последних лет, Россия никому зла не желает и готова помочь каждому, но только в том случае, если претендент на российскую поддержку договороспособен и готов помогать себе сам.
Таким образом, думаю, что огромные, явно не оправданные ситуацией тактические уступки Турции в ходе московских переговоров, должны компенсироваться кумулятивным эффектом, которые Москва и Анкара должны получить от стратегического партнёрства на Ближнем Востоке.
В общем-то, это решение довольно прозрачное. Уверен, что наши оппоненты на Западе его также хорошо просчитывают. Поэтому Московский мир ещё попытаются сорвать — как за счёт давления на Эрдогана со стороны турецкой партии войны, так и путём организации провокаций в Идлибе. Но никто не обещал, что будет легко.
 иером.jpg)
.jpg)
