Саратовские крестоносицы

 Обитель Христовых невест

Саратовский женский Крестовоздвиженский монастырь был основан в начале XVII века, когда еще город находился на левом берегу Волги. К началу XX века обитель занимала площадь, ограниченную четырьмя улицами — Московским взвозом, Миллионной (ныне — Набережная Космонавтов), Покровской (улица Лермонтова) и Царицынской (Первомайская).

В обители тогда было три храма: Воздвижения Креста Господнего с приделами во имя святого пророка Илии и Смоленской иконы Божией Матери; больничная церковь во имя святого апостола Иакова, брата Господня, и преподобномученицы Пелагеи; новопостроенный храм во имя святителя Николая Чудотворца — правый придел во имя святого благоверного князя Александра Невского и блаженного Иоанна Устюжского, чудотворца, левый во имя святого праведного Симеона Богоприимца, пророчицы Анны и мученицы Параскевы.

Монастырь славился благолепием служб, трудолюбием и благочестием насельниц. Монахини и послушницы трудились в иконописной, золотошвейной, гарусной, башмачной и белошвейной мастерских, пекли просфоры для городских храмов. В школе каждый год бесплатно обучалось около ста учениц. По годовому отчету за 1917 год в монастыре было 17 монашествующих, 16 послушниц, 7 схимонахинь, 71 нештатная монахиня, 333 нештатных послушницы — всего 444 человека. При монастыре действовала школа для девочек, работали мастерские, сестры трудились на огородах Гусельского хутора. В штате монастыря на 1918 год состояли: протоиерей Павел Иоаннович Соколов, священник Владимир Семенович Захаркинский, диакон Евфимий Федорович Торяник, псаломщик-диакон Димитрий Михайлович Смирнов, псаломщик Тихон Яковлевич Полянский.

В годы Первой мировой войны в обители был организован лазарет, изготовлялись защитные маски от отравляющего газа, применяемого неприятелем.

После большевистского переворота, с введением в жизнь декрета об отделении Церкви от государства, монастырь потерял свои угодья и огороды на Гуселке. Постепенно стали отчуждаться и жилые постройки. Чтобы предотвратить закрытие монастыря, игумения Антония (в миру Антонина Станиславовна Заборская) в письме от 13 ноября 1918 года писала в отдел юстиции Губисполкома: «…в Саратовском женском монастыре корпуса заняты лазаретом и рабочими, а в остальных корпусах — 450 престарелых и больных монахинь. Они пекут хлеб, работают в лазарете и шьют. Монастырь составляет трудовую общину».

Матушка Антония родилась в 1868 году, окончила Мариинскую женскую гимназию Саратова, имела специальность фельдшера. В монастырь она поступила в 1904 году. В обители несла послушание в больнице, вела делопроизводство и очень скоро стала помощницей тяжело болевшей игумении Евлампии (в миру Елизаветы Андреевны Озеровой). 29 июля 1905 года была пострижена с именем Антония. Святейший Синод 12 мая 1912 года утвердил ее настоятельницей, а 15 июля того же года она была возведена в сан игумении. 6 мая 1913 года Святейший Синод за заслуги по управлению монастырем наградил ее наперсным крестом.

 Монахини в совдепии

5 апреля 1919 года у обители была отобрана Крестовоздвиженская церковь — под предлогом необходимости хранения в ней изъятых из закрываемых храмов ценностей; монастырь был закрыт. Деятельность матушки Антонии в защиту имущества обители привела к ее аресту 30 сентября 1919 года. Это был день расстрела настоятеля Свято-Троицкого собора Саратова протоиерея Геннадия Махровского и священника Крестовоздвиженской (Казачьей) церкви Олимпа Диаконова; надо полагать, игумению готовили в следующую очередь жертв красного террора. В тот же день монахини Крестовоздвиженского монастыря направили в губернскую Чрезвычайную комиссию заявление, заверяющее, что матушка «всегда шла навстречу Советской власти. Когда весной сего года земельный отдел потребовал рабочих рук для обработки садов и огородов городского хозяйства, то сейчас же просьба [его] была удовлетворена, и 104 сестры отправлены на работы и сейчас еще продолжают ее. Из них 12 человек работают на молочной ферме… В течение лета сестрами было собрано несколько десятков пудов лекарственных трав для городской лаборатории. Кроме того всю зиму и до сих пор сестры, остающиеся в монастыре, заняты шитьем белья для лазаретов. Часть сестер была занята тяжелым трудом хлебопечения для 1‑го советского лазарета и двух столовых служащих и рабочих управления РУЖД. В монастыре произведено несколько обысков и ни разу не было найдено ничего контрреволюционного. [Администрация 1‑го советского лазарета, который находится в монастыре], может подтвердить непричастность игуменьи Антонии Заборской к контрреволюционным замыслам против Советской власти. Ввиду вышеизложенного, мы, сестры женского монастыря, обращаемся в Чрезвычайную комиссию с усиленной просьбой освободить нашу избранницу».

Как отмечает А.Е. Сабуров в своей работе, основанной на следственном деле игумении, — под этим заявлением более сотни подписей; и размашистая резолюция председателя Саратовской ЧК С.С. Лобова от первого октября: «К сведению. Освободить нельзя». Тем не менее через восемь дней после ареста мать Антония возвратилась в монастырь к своим сестрам.

Об экономической составляющей жизни в монастыре матушка рассказывала на допросе так: «В состав нашего монастыря входила одна крестьянская и мещанская беднота, интеллигентных у нас почти не было. Придет девица в монастырь — здесь и грамоте обучат и ремеслам, дадут ей дело в руки, и живет она самостоятельной жизнью, с утра до вечера в работе. Работали у нас в черных трудах посменно от зари до зари, а в мастерских с восьми часов до трех. За всю нашу работу монастырь давал сестрам бесплатную квартиру и хлебный паек, и обед из двух блюд — щи и каша. Обувь, одежду, мебель и прочее имели от себя, и все это надо было заработать побочным заработком, что сопряжено было с большим трудом. Содержался монастырь от заработков в мастерских, на этот же доход [производились] ремонт и стройка зданий, отоплялись дровами из своего леса, питались овощами своего огорода…».

В январе 1920 года 50 инокинь добровольно в качестве санитарок обслуживали эпидемгоспиталь 27-й дивизии Красной Армии, а в холерную эпидемию — 5-ю советскую больницу, и по окончании ее они пеклись о раненых в 816-м запасном госпитале. Милосердие, даже во время братоубийственной войны, оставалось основным качеством насельниц саратовской обители, оно сохранялось независимо от политических обстоятельств — монахини помогали всем страждущим.

Часть послушниц и временно проживавших в монастыре женщин ушли в мир, а оставшиеся, пытаясь продержаться, создали под руководством игумении трудовую артель по пошиву одеял и белья. 24 декабря 1920 года был принят устав этой артели. Вышивка саратовских монахинь высоко ценилась и тогда, и много позже.

В артели действовали три мастерские: одеяльная, белошвейная и гладошвейная. В них исполнялись заказы как государственные, так и частных лиц. Ежемесячные заработки мастериц были невелики: максимум — 7–8 рублей, минимум — 2–3. При этом 4 рубля 50 копеек шло в уплату за жилье, коммунальные услуги и т. д. Из них 35 копеек удерживалось на содержание церкви. Чтобы доставить себе питание, одежду и тепло, приходилось прирабатывать еще и на стороне. Была в артели и собственная больница на 10 коек, управлялась в ней сама мать Антония. Всего в артели числилось до 100 человек работоспособных, немощные же находились исключительно на их иждивении.

При всем при этом монастырская артель делилась своими доходами со всеми нуждающимися. Она помогала сосланным епископам — Саратовскому Досифею (Протопопову), Балашовскому Андрею (Комарову), Вольскому Григорию (Козыреву), Сердобскому Петру (Соколову), бывшему в свое время настоятелем храмов монастыря. Сестры готовили передачи священникам, содержавшимся в губернском следственном изоляторе; среди них протоиереи Владимир Иванович Воробьев (1875 — расстрелян 28 ноября 1937) и Михаил Петрович Атаевский (1875 — ок. 1949).

В обители оставалась незакрытой только Никольская церковь, в которой служили протоиерей Владимир Захаркинский (1880 — 20 января 1954) и диакон Михаил Сергеевич Альбанский.

В конце 1926 — начале 1927 года игумения Антония помогла пятнадцати членам артели принять в этой церкви иноческий постриг. Пострижение совершал иеромонах Пантелеимон (в миру Пимен Георгиевич Чернуха; род. 1880 — расстрелян 24 декабря 1930 года), служивший в Спасо-Преображенской единоверческой церкви Саратова, которая после закрытия Архиерейского дома стала крестовой церковью саратовского архиерея. Об обстоятельствах этого он рассказывал на допросе так: «При Единоверческой церкви (в настоящее время она называется Крестовой) нас, монахов, состоит 9 человек, как то: Иоанникий, Серафим, Агапий, Фома, Вениамин, Алексий, Фалассий, Нектарий и я. Все эти монахи исполняют разную службу при Крестовой церкви. Настоятелем храма состоит архимандрит Иоанникий. Кроме службы в церкви нас иногда приглашают верующие граждане отслужить тот или иной молебен или для причастия и соборования. В Саратовский женский монастырь меня приглашали совершать пострижения три раза. Первый раз осенью 1926 года было пострижено 6 человек монашек, второй раз зимой 1927 года пострижена одна монашка и третий раз весной 1927 года пострижено 8 человек, всего было мной пострижено 15 человек. Кроме того меня приглашали однажды для пострижения одной верующей женщины в Старый [Троицкий] собор. При пострижении она получила духовное монашеское имя Досифея. Пострижение в монастыре происходило в церкви, а одной больной — в келлии. При пострижении присутствовали все монашки и несколько посторонних граждан, верующих. Присутствовал и священник Захаркинский».

В двадцатые годы к матушке Антонии шли за советом, утешением и наставлением в вере разные люди, они обращались к ней как к душевному, доброму человеку. Все это не могло не дойти до советских властей.

Уничтожение сестринской артели

С начала 1927 года в Саратовский губотдел ОГПУ стали поступать сведения, что Крестовоздвиженская трудовая женская артель «превратилась в форменный монастырь: совершаются постриги в монашеские духовные чины, в церкви произносятся антисоветские проповеди, монастырь является экономической базой для поддержки высланного саратовского монархического духовенства…». Игумения Антония (Заборская) и еще пять сестер — Вигондт Елизавета Федоровна, Абрамова Прасковья Васильевна, Лукашова Мария Васильевна, Лопасова Александра Самсоновна и Колениченко Матрона Михайловна — были арестованы 22 июля 1927 года.

У игумении Антонии при аресте были изъяты разные заметки, адреса и письма, кожаный портфель с документами монастыря, в том числе планами, купчими крепостями старых времен, отчетами, протоколами собраний, уставом артели; три книги и домовая книга жильцов. При личном обыске изъяты два деревянных креста и 11 рублей 30 копеек. У Абрамовой П.В. — 3 молитвенника, чистая бумага, конверты, бутылка воды, крест металлический; у Лукашовой М.В. — очки, ключ, карандаш, крест, гребешок; у Лопасовой А.С. — деньги в сумме 3 рубля, очки с футляром, карандаш и гребешок; у Колениченко М.М. — очки с футляром, крест, карандаш, книга, поясок да английская булавка.

Председателем церковного совета являлась мать Антония, секретарем — Елизавета Федоровна Вигондт. О ней известно, что она 1879 года рождения, уроженка города Саратова, отец — цеховой. Окончила Саратовскую женскую гимназию. В монастырь поступила в 1902 году 22 лет от роду, не постригалась и монашеского чина не имела. Она была первой помощницей матери Антонии, ее стараниями устраивались многие церковные и артельные дела.

О других арестованных мы знаем следующее.

Абрамова Прасковья Васильевна, 1882 года рождения, уроженка Пензенской губернии, села Старо-Корсаковский Майдан, из семьи крестьян, окончила церковно-приходскую школу. В монастырь поступила в возрасте четырех лет, жила без пострижения в монашеский чин. Добровольно оказывала посильную помощь ссыльному епископу Сердобскому Петру (Соколову).

Монахиня Александра (в миру Александра Самсоновна Лопасова), 1877 года рождения, уроженка села Козловка Петровского уезда Саратовской губернии, из крестьян, образование низшее. В монастыре находилась четыре года, в артели заведовала пекарней по выпечке просфор, казначей монастыря.

Лукашова Мария Васильевна, 1875 года рождения, родилась в Саратове, из мещан, отец был портной, образование низшее. В монастырь поступила по своему сиротству 16 лет от роду, проживала вместе с бабушкой-монашкой. Учительница монастырской школы Крестовоздвиженского женского монастыря г. Саратова.

Колениченко Матрона Михайловна, 1877 года рождения, уроженка Воронежской губернии, родители — крестьяне, образование низшее, в монастыре находилась с 1890 года, отдана родителями на попечение родной тетке — Марии Федоровне Колениченко, 78 лет, монашке. Являлась членом правления артели.

Хотя для предания арестованных сестер гласному суду собранного материала недоставало, отыскалось основание (приказ ОГПУ № 172 от 2.04.24 г.) направить дело в Особое совещание при Коллегии ОГПУ для рассмотрения во внесудебном порядке и применения к указанным обвиняемым административной высылки. 10 октября 1927 года такое решение утвердил временно исполняющий должность начальника Саратовского губернского отдела ОГПУ Видеман. 17 февраля 1928 года на своем заседании Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило: Заборскую Антонину Станиславовну, а также других сестер, проходивших по делу, «выслать в Марийскую область сроком на три года… Всем без применения амнистии…».

23 октября 1930 года, по истечении срока наказания, дело матери Антонии и ее помощниц было рассмотрено Особым совещанием вторично и ранее принятое решение усугублено лишением их права проживания в Московской, Ленинградской областях, Харьковском, Киевском, Одесском округах, Северо-Кавказском, Нижне-Волжском краях, Дагестане с прикреплением к определенному месту жительства еще на три года.

Точку в истории Крестовоздвиженской женской трудовой артели, в которой в момент закрытия состояли 269 работниц из двенадцати регионов страны, поставила 14 сентября 1927 года регистрационная комиссия при промышленно-экономическом управлении Саратовского губернского совета народного хозяйства. Ликвидацию артели произвели, как свидетельствует А.Е. Сабуров, по секретному представлению Саратовского губернского отдела ОГПУ (Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Архивно-следственное дело № ОФ‑12618).

Монашки в миру

После ареста матушки игумении и закрытия артели все насельницы были принудительно выселены из стен родной обители. Монастырские храмы со временем были разрушены. В 1932 году в монастырских строениях разместился детский дом «Красный городок».

Еще в 1913 году настоятель монастырских храмов протоиерей Владимир Иванович Воробьев, переведенный тогда в Духосошественский храм, в своем «Духовном завещании» обращался к сестрам обители с такими словами: «Дети мои, оставляю вам свое последнее завещание. Сестры-монахини, посещайте ежедневно все службы в Божием храме; а вы, сестры инокини, хотя только одно какое-либо богослужение, но непременно каждые сутки. Тогда только вы будете сильны нести подвиг иночества, переносить его скорби, страдания и вести победоносно ежедневную борьбу с врагами вашего спасения».

И в рассеянии центром духовной жизни монахинь оставался храм, поэтому даже место жительства они старались выбрать поближе к не закрытым еще и не разрушенным храмам. Проживали на частных квартирах по двое, по трое, по четверо — держались вместе. Большая часть монахинь стала прихожанками Духосошественской (как тогда говорили — «на горах») церкви. Около тридцати человек объединились в монашеский хор, регентом была монахиня Паша. Послушница Матрона Шапкина собирала денежные средства и продукты для оказания помощи сосланным монахиням, она же навещала игумению Антонию в ссылке. Сестры собирали подписи с просьбой о возвращении игумении в Саратов.

Согласно документам следственного дела (архив УФСБ РФ по Саратовской области.  Д. № ОФ‑26175), 21 февраля 1931 года уполномоченный 4‑го отделения Следственного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Нижневолжскому краю, рассмотрев имеющийся материал на 44 граждан, проживавших в городе Саратове, нашел, что «упомянутые выше граждане являются монашками бывш. женского монастыря, занимаются к.р. деятельностью, выразивш[ейся] в распространении провокационных слухов среди населения о предстоящей войне, о крестовом походе папы Римского, агитацией среди населения против проводимых мероприятий Соввласти, т. е. в совершении деяния, предусмотренного ст. 58 п. 10 УК, а потому для пресечения указанных преступных действий, руководствуясь ст. ст. 100 и 175 УПК, постановил: У поименованных выше граждан по месту их жительства произвести обыски на предмет обнаружения антисоветской литературы и подвергнуть последних задержанию». 23 февраля было постановлено по означенному делу провести следствие.

Арестованы сестры были 22 февраля 1931 года Полномочным представительством ОГПУ по Нижневолжскому краю — по обвинению в антисоветской агитации. Сохранился документ о том, что, придя по адресу проживания монахини Ксении (Орловой) и Татьяны Кругловой на ул. Коммунарной, «было осуществлено насильственное вскрытие дверей».

3 марта двадцати пяти бывшим насельницам Саратовского Крестовоздвиженского монастыря, содержавшимся в Саратовском домзаке, было предъявлено обвинение. В нем говорилось, что они «уличаются в к.-р. деятельности, выразившейся в систематической агитации против проводимых мероприятий Соввласти, распространении провокационных слухов среди населения о скорой войне, о крестовом походе папы Римского, отсюда и о скорой гибели Соввласти, о сборе пожертвований среди населения для ссыльного духовенства и периодических поездок к месту ссылки быв. игумении монастыря, для установления с ней связи, т.е. в совершении деяния, предусмотренного ст. ст. 58–10 и 11 УК». В тот же день им объявили об окончании дела следствием. Судьба других 19 насельниц монастыря из общего числа 44, которых изначально планировалось привлечь к следствию, на сей день неизвестна: возможно, в отношении них было возбуждено отдельное следственное дело.

4 марта 1931 года было составлено обвинительное заключение, в котором говорилось следующее: «Со времени ликвидации Саратовского женского монастыря, т.е. с осени 1928 года, выселенные из монастырских келий монашки, разместившись по частным квартирам г. Саратова, повели организованно злостную агитацию против мероприятий Советского Правительства. Распространяли провокационные слухи среди населения о неизбежной в скором времени войне, о крестовом походе папы Римского против Советского Союза, о пришествии на землю антихриста, о гонении на религию и духовенство. Собирали пожертвования для находящейся в ссылке за к.-р. деятельность игумении женского монастыря Антонине Заборской и подстрекали верующих за возбуждение ходатайства о возвращении ее из ссылки в Саратов».

Дело было передано в Особое совещание при коллегии ОГПУ для внесудебного рассмотрения. Перед Особым совещанием предстало дело 25 женщин. В протоколах не всегда указывалось монашеское имя, поэтому некоторые имена здесь даны в соответствии с крещальными именами, известными из документов. Приносим извинение за качество фотографий из следственных дел, лучшего в нашем распоряжении не имеется. Вот какие сведения о каждой из них сохранили документы дела.

Феодосия Михайловна Дубовенкова, 1886 г. р., урож. с. Самойловка Самойловского р-на Саратовской обл., украинка, из крестьянской семьи, б/п. В Саратовский Крестовоздвиженский монастырь была отдана в 10 лет из приюта, поскольку была сиротой, в монастыре была послушницей, выполняла черную работу по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась стеганием одеял и рукоделием. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Соколовая, 145.

Монахиня Ксения (Ксения Николаевна Богданова), 1883 г. р., урож. с. Митрофановка Федоровского кантона АССР НП, русская, из крестьянской семьи, б/п, монашка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была примерно с 1901 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году работала уборщицей в храме во имя свв. Петра и Павла г. Саратова. До ареста проживала в г. Саратове по адресу: ул. Нижняя, 22.

Монахиня Надежда (Надежда Николаевна Введенская), 1877 г. р., урож. г. Саратова, русская, самоучка. Отец был чернорабочий. Беспартийная, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре — с 1892 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась разной поденной работой. Была прихожанкой храма в честь Сошествия Святого Духа на апостолов г. Саратова. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Соколовая, 59.

Матрона Поликарповна Жулидова, 1884 г. р., урож. с. Питерка Питерского р-на, русская, из крестьянской семьи, самоучка, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была послушницей с 1895 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году была кустарем по вышивке до 1929 года, потом работала домработницей. Проживала в Саратове по адресу: ул. Нижняя, 128.

Монахиня Анастасия (Анастасия Петровна Карпунина), 1883 г. р., урож. с. Земляные Хутора Аткарского р-на, из крестьянской семьи, русская, самоучка, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1890 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайной работой. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Веселая, 14.

Монахиня Агафия (Агафья Федоровна Калинкина), 1887 г. р., урож. с. Н. Бурасы Саратовской обл., из крестьянской семьи, русская, самоучка, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1901 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайной работой. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Рождественская, 32.

Татьяна Сергеевна Круглова, 1887 г. р., урож. с. Лох Новобурасского р-на, из крестьянской семьи, русская, самоучка, б/п, монашка-лишенка. Осталась сиротой, в семье мачехи жилось тяжело, поэтому пришла в монастырь. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1901 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. Несла послушания сторожа, в пекарне, затем в госпитале. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайной поденной работой. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Коммунарная, 74.

Монахиня Анна (Анна Арефьевна Кузнецова), 1891 г. р., урож. с. Козловка Лопатинского р‑на Саратовской обл., из крестьянской семьи, русская, самоучка. Беспартийная, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1910 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайной работой. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Вознесенская, 30.

Монахиня Дария (Дарья Петровна Куршева (Курышева)), 1878 (1882) г. р., урож. с. Ивановка Петровского р-на Саратовской обл., русская, б/п, монашка-лишенка. С какого времени была в Саратовском Крестовоздвиженском монастыре — неизвестно, но до 1914 года и по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась «своим трудом». Проживала в г. Саратове по адресу: 1-й Казачий тупик, 9.

Монахиня Ксения (Ксения Алексеевна Латышева), 1884 г. р., урож. с. Сокур Вязовского р-на, из крестьянской семьи, русская, окончила сельскую школу. Беспартийная, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1903 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась рукоделием. На богослужение ходила в старый Свято-Троицкий собор г. Саратова. Была жива мать Матрона Прохоровна (1856 г. р.). Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Миллионная, 41.

Монахиня Матрона (Матрена Дмитриевна Максимова), 1889 г. р., урож. с. Ольгино Базарно-Карабулакского р-на, из крестьянской семьи, русская, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1906 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году работала по частному найму. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Валовая, 47.

Монахиня Марина (Марина Федоровна Мизгирева), 1890 г. р., урож. с. Валуевка Старо-Полтавской волости Новоузенского уезда Самарской губернии, из крестьянской семьи, русская, б/п, монашка­лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1915 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году работала по частному найму.

Монахиня Пелагия (Пелагея Николаевна Проскорякова), 1886 г. р. Родилась в г. Саратове в мещанской семье, русская, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1900 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году жила на иждивении братьев. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Покровская, 61.

Монахиня Александра (Александра Николаевна Рябухина), 1887 г. р., урож. с. Ольгино Базарно-Карабулакского р-на Саратовской обл., из крестьянской семьи, русская, б/п, монашка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1900 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась стежкой одеял и пошивкой белья на дому. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Соколовая, 145.

Монахиня Ольга (Ольга Ивановна Саенко), родилась 24 июля 1890 г., урож. с. Самойловка Балашовского уезда Саратовской губернии. Из малороссийской крестьянской семьи, б/п, монашка-лишенка. Была сестра Ксения (1909 г. р.), проживавшая в с. Самойловка, и мать Василиса Максимовна (1861 г. р.). В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1913 по 1927 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. В 1917 году работала в пекарне — пекла хлеб для Управления Рязано-Уральской железной дороги. С 1921 года работала при лазарете няней по уходу за больными, с 1922 года — при монастыре уборщицей до его закрытия в 1928 году, затем занималась работой по найму. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Валовая, 47.

Монахиня Александра (Александра Дмитриевна Сиротова), 1877 г. р., урож. с. Глядковка Саратовского уезда и губернии. Родилась в крестьянской семье. Русская, б/п, монашка-лишенка, проживала в г. Саратове в сторожке Духосошественской церкви. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1893 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году работала по частному найму и уборщицей в Духосошественском храме.

Монахиня Евдокия (Евдокия Михайловна Смурыгина), 1883 г. р., урож. г. Аткарска Саратовской обл., русская, родилась в крестьянской семье, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1893 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась вышивкой одеял и пошивкой белья. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Рождественская, 7.

Монахиня Параскева (Прасковья Александровна Стрельцова), 1888 г. р., урож. с. Невежкино Пензенской обл., родилась в крестьянской семье, русская, б/п, монашка-лишенка. С какого времени была в Саратовском Крестовоздвиженском монастыре — неизвестно, но до 1914 года и по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году без определенных занятий — работала по вольному найму. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Чернышевского, 275.

Монахиня Екатерина (Екатерина Михайловна Тришкина), 1885 г. р., урож. г. Саратова, отец — кустарь. Русская, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1898 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась «разной черной работой». Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Приютская, 80.

Монахиня Ксения (Ксения Петровна Орлова), 1883 г. р., урож. с. Савкино Петровского р-на Саратовской обл., русская, б/п, монашка-лишенка. С какого времени была в Саратовском Крестовоздвиженском монастыре — неизвестно, но до 1914 года и по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась «черной работой». Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Коммунарная, 74.

Монахиня Анна (Анна Даниловна Шереметьева), 1876 г. р., урож. с. Гремячки Вязовского р-на Саратовской обл., из крестьянской семьи, русская, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1892 по 1928 год, имела послушание — была просвирней. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году — без определенных занятий. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. М. Горная, 28.

Монахиня Ольга (Ольга Андреевна Щетинина), 1902 г. р., урож. с. Разбойщина Саратовской обл., из крестьянской семьи, русская, б/п, монашка-лишенка. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1914 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году работала по частному найму. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Чернышевская, 275.

Монахиня Мария (Мария Федотовна Хирнова), 1884 г. р. Родилась в малороссийской крестьянской семье. Уроженка с. Терновка АССР НП, русская, б/п, монашка-лишенка. С какого времени была в Саратовском Крестовоздвиженском монастыре — неизвестно, но до 1914 года и по 1928 год. После закрытия монастыря в 1928 году занималась кустарничеством — вышивкой одеял. Проживала в г. Саратове по адресу: ул. Миллионная, 20.

Монахиня Серафима (Марфа Петровна Кудряшова), 1879 г. р. Родилась в с. Сулак в крестьянской семье. Самоучка, родных нет. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1891 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайной работой, стежкой одеял. Пела в хоре Духосошественского храма г. Саратова. На момент ареста проживала по адресу: г. Саратов, Соколовая, 59.

Монахиня Александра (Александра Тимофеевна Козлова), 1885 г. р. Родилась в с. Сулак Балаковского района Нижне-Волжского края в крестьянской семье, русская. Окончила сельскую школу. В Саратовском Крестовоздвиженском монастыре была с 1898 по 1928 год. По данным 1917 года — временно проживающая в монастыре. После закрытия монастыря в 1928 году занималась случайными работами. Брат Степан был колхозником в с. Сулак. На момент ареста проживала по адресу: г. Саратов, ул. Рождественская, 7.

В предъявленных обвинениях ни одна из монахинь себя виновной категорически не признала. Монахиня Надежда (Введенская) написала: «В предъявленном обвинении по ст. 58 п. 10 виновной себя не признаю полностью, т. к. антисоветской агитации не вела и провокационные слухи не распространяла».

15 мая 1931 года постановлением Особого совещания при коллегии ОГПУ все они были высланы через ПП ОГПУ в Северный край на три года, кроме Введенской, Кудряшовой, Сиротовой, Шереметьевой, Куршевой (или Курышевой), которых выслали на тот же срок в Казахстан. Сосланные в Северный край отбывали наказание в городе Котласе и селе Яренск.

Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 29 декабря 1951 г. с Латышевой К. А., отбывшей к тому времени наказание, судимость была снята. 15 января 1959 года помощник прокурора Саратовской области по надзору за следствием, рассмотрев в порядке надзора архивно-следственное дело № 19397, отказал в пересмотре дела «за отсутствием к тому оснований». Все 25 человек реабилитированы 21 июля 1989 года по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.89 г. Известно, что нескольким монашкам все же удалось вернуться в Саратов после заключения.

Приходят на память слова Спасителя, которые Он обратил к ученикам перед тем, как принести Свою Жертву на Голгофе: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33). И особенно это видно в судьбах саратовских крестоносиц — насельниц разоренной обители, до конца последовавших за Христом, не отказавшихся от Него в бесчеловечных условиях, безропотно пронесших крест своей жизни по заповеди: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24).

Источники: Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ‑12618, № ОФ‑26175; Сабуров А.Е. Стоял над Волгой монастырь // Слово и дело — Отечеству. Саратов, 2014.

Журнал «Православие и современность», № 45 (61)

Валерий Теплов, Евгений Лебедев

Источник: Православие и современность