Источник: Сайт Архангельской епархии
Монастырь принципиально отличается от прихода. Люди, как правило, в большом количестве приезжают в монастыри исходя из того, что они хотят помолиться особенным образом. По этой причине миссионерское служение монастыря в нынешних условиях не должно быть обращено, что называется, «во вне». Трудно представить ситуацию, в которой игумен современного монастыря отправляет монахов по деревням с проповедью, в результате чего открываются новые микро-монастыри. Так происходило во времена преподобных отцов, но не сегодня.
Выделим основные моменты, связанные с миссионерским служением монастырей. Первый - это богослужение. Второй - долг и дар гостеприимства. Третий - что могут сделать монастыри, в отличие от приходов, на своей базе.
Говоря о богослужении, хочется обратить внимание на то, что его строй в монастырях должен привлекать людей. К сожалению, у нас эстетическая функция богослужения почти утрачена. Люди приезжают помолиться особым образом, а им довольно часто предлагают службу очень тихую или очень скомканную, очень затянутую или не ясную. Строй монастырского богослужения должен быть образцовым, это и есть первое миссионерское свидетельство. Служба должна быть красивой, чуждой внешних эффектов, ясной, слышной. И если монастырь находится на национальной территории, то обязательно должны использоваться языки этой территории. Учитывая наше положение как центральной России и принимая во внимание тот факт, что паломники имеют подготовку разного уровня, необходимо, чтобы Евангелие и Апостол читались как на славянском, так и на русском - для того, чтобы все всё понимали. Очень важно, чтобы строй богослужения был упорядоченным, а исповедь организована так, что не нужно стоять в очереди по три часа, и паломники имеют возможность исповедаться обстоятельно, - ведь люди едут в монастыри к духовникам. И это тоже часть богослужения. Проповедь пусть будет не обязательно эффектной, но внутренне сердечной. Такой строй богослужения будет важнейшей частью миссионерской деятельности обители. Подчеркнем: важнейшей частью.
Вторая часть миссионерского служения - долг и дар гостеприимства. К сожалению, в обителях встречается отношение к приему паломников, как к обузе или как к источнику пополнения доходов. И это всегда очень чувствуется. Люди могли бы ходить в свой приходской храм, но они едут в паломничество в монастырь за неким благословением, за большей созерцательностью, за рассудительностью, за тем, чтобы выключиться из изнурительного режима каждодневного существования. Представим себе, допустим, трапезу с плохой едой, где нужно быстро всё употребить и уйти. Читается какое-то «житие», которое никак не касается паломников. Это одна ситуация. Но если ясным и четким языком, с применением, может быть, динамика, читаются жития святых наших дней или описывается какая-то житейская ситуация, или даже будет просто транслироваться хорошая интересная проповедь наших современников, то это уже создает климат, при котором хочется вновь и вновь возвращаться.
Необходимо уделять внимание тому, в каких условиях находятся паломники. Конечно, можно сказать, что они же в монастырь приехали, а не на курорт. И все-таки это неправильная постановка вопроса. Монастырь и строгость - это естественно сочетание, но условия пусть будут скромными и аскетическими, однако достойными. Прием паломников, их размещение, питание, занятия - это как раз и есть долг гостеприимства. Это же касается того, как проходят паломнические экскурсии внутри обители, что имеет прямое отношение к миссионерскому служению. Если есть один и тот же замученный экскурсовод, каждый раз повторяющий одно и то же, всем очевидно, что человек просто «тянет лямку» так называемого послушания. При таком подходе и паломники начинают себя вести иначе. Всё превращается в суету вокруг святынек и мощевиков. Посещение ограничивается лишь записочками, свечечками. Это конечно выгодно, но такое упрощение, как раз является антимиссионерским служением. У Достоевского в «Братьях Карамазовых» в Легенде о великом инквизиторе описано, что увлекает людей - Тайна, Чудо, Авторитет. Мы должны бороться с созданием лжемистических тайн вокруг обителей, с рассказами о несуществующих чудесах и показом уникальных «святынь», великих старцев, которых нигде больше нет и прочего. Необходимо развенчивать подобный ложный флёр. Гостеприимство подлинное показывает, что у всех есть святыни, у одних - одни, у других - другие. Посещение монастыря, организованное гостеприимно, должно вести к отказу от духовной нетрезвости, от беготни по святыням. Оно должно настраивать на лад мирного созерцания. Для этого монастыри и существуют открытыми для паломников.
В этом же ключе нужно рассматривать отказ от чрезмерно жестких регламентов: «нельзя фотографировать, нельзя то, нельзя это...» Должно быть как можно меньше «нельзя». Если мы говорим так, то мы должны говорить - почему, мы должны объясняться. Таким образом, монастыри должны становиться центрами борьбы за трезвость духовную, а не против нее. Как часто мы слышим от людей «мне в таком-то монастыре так сказали», и это высший для них авторитет. Принимая людей разумно, гостеприимно и подлинно, мы получаем в результате то, что люди возвращаются из паломничества более чистыми, более радостными, светлыми. Наша Церковь жива, и она не строится на поиске Тайны, Чуда и Авторитета.
Говоря о разных видах служения, хочется привести пример преподобного Иосифа Волоцкого, который кормил в своем монастыре, бывало, до тысячи человек в день. В жизни современных монастырей, например, забота о бездомных или книгоиздательство, или что-либо еще должно становиться каким-то собственным направлением каждой обители. У кого что лучше получается. У кого-то лучше получается вести канал в Ютубе. В том же Иосифо-Волоцком монастыре, например, владыка Питирим (Нечаев) открыл музей Библии, единственный в стране, где собирал редкие экземпляры Библии, исследования, посвященные Библии, создал библиотеку. Где-то это могут быть художественные мастерские, как, скажем, в Даниловом монастыре. Там же, в Даниловом монастыре, существует молодежный центр. Понятно, что Данилов - городской монастырь. Но если кто-то занимается сельскохозяйственным производством, то - добрым, подлинным и не ориентированным только на коммерцию. Даже если монастырь хлеб выпекает, но выпекает о Господе, а потом продает, то это тоже форма свидетельства, люди видят в этом честный труд обители. И, наверное, это должно быть избавлено от навязчивой «церковной этикетки». Какие-то монастыри организуют базы для молодежных выездов. Например, скаутское движение русского зарубежья основывалось на маленьких монастырях. Городская молодежь ездила в такие монастырьки, и там в качестве следопытов они несли различные службы, проводили занятия, устраивали экскурсии в лес и прочее. Эти формы служения, находящиеся внутри обители, определяются тем, чтó имеет обитель, какая братия, какие есть финансовые возможности. Это придает монастырю свою изюминку, со временем он обретает свое лицо. Не нужно в обязательном порядке ориентироваться на то, как делают другие. Не могут все монастыри стать просветительскими, не могут все монастыри печь хлеб, не могут все вобрать в себя всё без исключения. Но выбрать что-то вполне можно.
И еще вопрос, касающийся монастырских подворий. Монастырские подворья - это такие духовные сторóжи: по принципу монастырей, когда-то окружавших и охранявших, оберегавших Москву. Подворья - это связь с городом, это место, где формируется паломничество в обитель, место, где собираются группы для рассказа о монастыре. Это монастырь, как бы «наоборот», монастырь, вынесенный вовне. И связь с подворьями, если есть возможность их создавать, - тоже очень важный момент. Важно, чтобы подворье не существовало в отрыве от обители. Чтобы строй богослужения с его особенностями там был такой же, и чтобы там служила братия монастыря, а не только привлеченный из города белый священник, и тогда такое служение будет добрым и плодотворным.
Источник: Сайт Архангельской епархии
.jpg)
