В Республике Беларуси состоялись очередные и впервые досрочные выборы. Причина досрочности до сих пор в полной мере неясна: в оперативном горизонте таковая не прослеживается. Возможно, она находится несколько за горизонтом и связана с надвигающейся на Белоруссию передачей верховной власти, а также вероятной сменой или коррекцией самого политического строя. Менее чем через год Александр Лукашенко, вероятно, продлит свои полномочия, и начнется отсчет, судя по всему, последнего срока его правления. Соответственно, ныне избранный состав парламента, который должен был бы собраться уже после выборов главы государства, в конце того срока переживал бы и самого президента или, во всяком случае, уходил бы вместе с ним. А Александру Лукашенко важно (что само по себе можно только приветствовать) проконтролировать и состав, и деятельность того первого парламента, который будет править уже после него. Тем более, что, весьма вероятно, у того парламента может быть уже гораздо больше полномочий, чем у его предшественников.
Как бы там ни было, но ныне избранному составу парламента доведется принимать участие в уже готовящейся политической реформе – причем в формально ведущем статусе законодательного органа. В действительности, в Белоруссии парламент исполняет не законодательную, а законотворческую и законосовещательную роль – ту самую, которая принадлежит представительному собранию в монархическом государстве, и которая предполагалась в свое время за Государственной Думой Российской Империи – Думой, которая на протяжении всего своего времени и всех созывов боролась за упразднение российского самодержавия.
В Белоруссии установлена как раз криптомонархическая политическая система – в хорошем смысле этого слова, – опирающаяся (во многом интуитивно) на глубинные славянские представления о власти, на лучший исторический опыт и в целом народную легитимность. Хотя и сам Александр Лукашенко постоянно открещивается от монархического характера своей власти, постоянно повторяя усвоенную еще в комсомольские времена басню о том, что все монархи на троне якобы развлекаются и эксплуатируют, а вот демократические президенты (и советы-парламенты) в основном якобы только и делают, что самоотверженно трудятся в поте лица. Хотя дело чаще всего обстоит совсем иначе, а порой – с точностью до наоборот. Вот и ныне прямо на избирательном участке президент возмутился: «Не думайте, что у нас президентская власть – это царствование, как некоторые на улицах кричат: “хопiць”, поцарствовал. Они, видимо, так и понимают эту должность… Президент в Беларуси не царь, который сидит и почивает на лаврах. Приходится заниматься очень многим».
Если что и составляет главную печаль и тревогу для белорусского народа, так это то, что в последние 10-15 лет наблюдается постепенный отход Александра Лукашенко от своего монархического правления при всё больше антинравственной либерализации общественной жизни, последовательными (и при этом довольно глубокими) либерально-рыночными реформами, практически трансформировавшими страну в частно-капиталистическую систему с небольшими и всё убывающими элементами социальности.
Хотя во многом это связано и с самим квазимонархическим строем постсоветской Белоруссии: верховная власть президента не окутана ни сакральностью по отношению к себе со стороны подданных, ни саркальностью отношения самой власти к своим подданным; ни в Конституции, ни в каких идеологических источниках ничего не говорится ни о священных обязанностях первого лица, ни об его ответственности перед Богом и предками за народ и Отечество. Только права и интересы – как в случае с наемными менеджерами.
Более того, по старой советской традиции эта демократическая власть решительно противопоставляется дореволюционной царской власти и государственности в целом – причем в последние годы это противопоставление только нарастало с одновременным историческим преемствованием польским князьям и антирусским революционерам, выдаваемым официальной пропагандой за «белорусов» (дело дошло до официального участия на высоком уровне в перезахоронении в Вильнюсе мнимых останков польского революционера-террориста Калиновского). И уж самое главное: вся система государственной власти напрочь лишена какой бы то ни было непосредственной связи с Церковью, тысячелетним источником самого бытия белорусов как народности и части народа русского. Более того, если в первые сроки правления А.Лукашенко между Церковью и государством складывались самые тесные и доверительные связи, напоминая даже симфонию, то последнее десятилетие эти отношения откровенно деградировали (по вине обеих сторон), замещаясь очередной, теперь уже религиозной «многовекторностью» с продвижением доктрины равенства конфессий, межконфессиональной консолидации с явными симпатиями католическому Костелу, стоящему на страже порожденной именно им и востребованной ныне властью и «элитами» идеологии литвинизма или квазибелорусского национализма.
К самим выборам в Палату Представителей в Белоруссии отношение у значительной части общественности было весьма скептическим: по той причине, что, во-первых, она мало что решает – в том смысле «решания», который свойственен странам «развитой демократии»; во-вторых, белорусский парламент не столько избирается, сколько мягко, при помощи ряда административных механизмов, назначается.
Для человека образованного, разумеется, известно, что парламентская демократия Запада – это также лишь декорация для осуществления власти устойчиво сложившейся олигархической западной элиты, причем наднациональной, прочно взявшей власть в Европе еще в период и в результате «буржуазных революций», связанных со свержением традиционных монархическо-сословных государств, империй с религиозным (околохристианским) фундаментом и в некоторой степени идеологией.
Следует отметить ошибочность такого скептического отношения к белорусскому парламенту. Как следует из вышесказанного, никакого пиетета перед классической парламентской демократией испытывать не следует. Ее «справедливость» и «благотворность» – являются частично наивными, частично лукавыми заветами эпохи либерального гуманизма и построенной на нем западной цивилизации. Духовно-теоретическое исследование «народовластия» показывает наполненность его глубокими противоречиями, когда парламент представляет собой не высокие и глубокие чаяния народа (в том числе через лучших его представителей), но, напротив, зачастую самые низменные мотивы и порывы, используемые более ли менее бессовестными политиканами или, наоборот, могущественными и хорошо организованными олигархическими группировками для достижения богатства и господства, а то и прямо оккультных целей – по типу нынешнего трансгуманизма.
В Белоруссии же реализуется родное для славян – во всяком случае, по замыслу – земское представительство. Народные представители в нем не избираются (тем более, в пику верховной власти), а созываются – самой верховной властью. Которая, разумеется, озабочена тем, чтобы представительный орган был лоялен самой власти и настроен на созидательное с ней сотрудничество.
Но не только этим, а и реальным донесением до нее народных чаяний, созидательных идей, а также нужд и тревог. К сожалению, отметим отдельно, в последнее десятилетие – по мере всё большего «прогресса» в «европейничаньи» – вот это второе, главное призвание земского представительства всё больше уступало место лоялизму. Заметим, однако, что по данному ложному пути пошло и реформирование Государственной Думы даже в Российской Империи, сделавшее огромный вклад в катастрофу 1917 года.
То, что земский собор (замещающий собой парламент) «ничего не решает» в смысле принятия политических решений в условиях противостояния и конкуренции, на практике означающих различные виды лоббизма, беспринципных торгов и компромиссов, популизма в погоне за рейтингом, – является не потерей, а благом для государства и народа. Напротив парламент, составленный из опытных представителей основных областей народного труда и жизни, многое что решает при наполнении законов и стратегических программ важнейшими подробностями, ведет активную работу с верховной властью и ее советниками, учеными и опытными специалистами в соответствующих областях, причем чаще всего – на одном с ними языке.
Равным образом, и то, что этот «земский собор» не выбирается в результате конкурентных избирательных компаний, участники которых борются между собой за симпатии толпы, уж точно не означает, что такой собор не выражает чаяний простого человека, не говоря уже о выражении высоких общенародных целей и замыслов в сравнении с демократическим парламентом. Как раз напротив!
Другое дело, что в постреволюционном обществе власти, открещивающейся от традиционных для христианского сознания и общества политических институтов, приходится приносить жертвы демократическому идолу, поддерживая бутафорию «свободных демократических выборов» – причем активно прибегая при этом к неизбежным в такой ситуации разнообразной лжи и лицемерию, всем очевидным механизмам фальсификации. Которые вкупе заметно усилились в Белоруссии по мере эволюции политики белорусского руководства из народно-солидарной с опорой на нравственные ценности в либерально-рыночный капитализм. С соответствующим изменением в реальной народной поддержке. Причем сами по себе эти нечестивые процедуры, задействующие огромное множество людей (особенно педагогов, вынужденных исполнять незавидные роли членов избирательных комиссий, сгонять учащихся на досрочное голосование) создавали и создают мощнейший отрицательный заряд из разочарования, оскорбленности, позора, недоверия, который далее распространяется по семейным, дружеским, профессиональным каналам и непременно в один день рванет!
Видя тенденции эволюции государства Александра Лукашенко, от новых выборов парламента следовало ожидать самые неприятные перемены. Ни для кого не секрет, что этих перемен страстно желала не только прозападная оппозиция, но также и могущественные иностранные кураторы, а также немалая часть самой политической элиты страны и непосредственно высокопоставленных лиц во власти – как для угождения западным «партнерам», так и для усиления собственного влияния, в том числе не перспективу «постлукашенковской» Беларуси.
Новшеств хотелось многосторонних, разве что, исключая сами избирательные процедуры, без которых система просто не может воспроизводиться: прежде всего, увеличения представительства оппозиционных сил в парламенте, постепенного продвижения к внедрению в парламент западной партийно-фракционной системы (с промежуточным установлением ее уже в нынешнем созыве), наконец, наполнение парламента если и не прямыми оппозиционерами, то профессиональными политиками (политиканами), представителями либерально-гуманитарной интеллигенции и частного бизнеса.
Однако итоги всей процедуры созыва нового состава Палаты Представителей оказались для «ожидавших» настолько разочарующими, что сама оппозиция закатила форменную истерику, а представители Запада (ОБСЕ и Совета Европы), покряхтев, отказались признавать выборы, даже не выдав традиционных в последние годы авансовых похвал о «некоторых улучшениях».
Отметим вначале те положительные для патриотов Белой Руси итоги избирательного ритуала, которые, соответственно, и послужили подлинной причиной возмущения и отказа в «ярлыке». Прежде всего, в новый состав Палаты Представителей не вошло ни одного официального оппозиционера, в то время как Запад и его местные пособники не без основания надеялись, что оппозиционная фракция в парламенте увеличится с двух человек, что они уже считали завоеванным редутом, несгораемой суммой. Напомним, в прошлый состав парламента было «избрано» целых две радикальных оппозиционерки: националистка с либерально-рыночным уклоном А.Канопацкая и русофобская ультранационалистка, ставшая уже в ранге депутата главой воинственно-дерусификаторского «Таварыства беларускай мовы» Е.Анисим. «Избраны» они были весьма показательно: если их коллеги (и друзья-однопартийцы) на других округах (в том числе на соседних) набирали по 2-3% (а в сумме прозападные оппозиционеры – не более 10%), то эти вдруг взяли и стали депутатами. Совершенно неприкрыто Администрация Президента хотела испробовать на них проект стратегии интеграции либерально-националистической оппозиции в политическую систему страны, тем более что значительную часть их идей и символов государственное руководство уже успело или тогда планировало и само взять на вооружение. Практика, однако, показала, что «уважаемым партнерам» нужно не только продвижение их идей в политику государства, но и сама власть, – это касается, впрочем, и «уважаемых партнеров» по ту сторону от Буга. Хотя, конечно, захваченная мифами и соблазнами «многовекторности», гордой «независимости», «всепримиренчества», «надсхваточной нейтральности», «восточноевропейской швейцарскости», «западно-восточной мостовитости» государственная власть еще далека от полного осознания тщетности надежд на братские объятия волков и овец.
Учитывая, что в одномандатной системе представительства добиться получения этих мандатов оппозиционерам было бы весьма тяжело, западные «господа-партнеры» и их местные подопечные, несомненно, надеялись, что пяток-другой мандатов достанутся их выдвиженцам тем же самым «демократическим способом» – назначения сверху по поручению и в угоду им.
Вторым благом, сохраненным в новом созыве Палаты Представителей, стал, безусловно, сословно-классовый ее состав. В отличие от окружающих и далеко лежащих «прогрессивных стран» в белорусской Палате Представителей нет профессиональных политиканов (кроме одного штатно-системного, по сути, политолога О.Гайдукевича), нет бойцов из «суверенно-независимого» креативного класса, нет представителей крупного и даже среднего капитала, как, впрочем, и лоббистов интересов частного бизнеса в целом. Отметим, что вопросы «либерализации бизнеса» в последние годы в Белоруссии и без того усердно рассматриваются и решаются на высшем государственном уровне (даже более, чем следует) с созданием особой комиссии при Президенте, с объявлением либеральным правительством С.Румаса генеральной ставки на «малый и средний бизнес». Очевидно (естественно, не для «прогрессивного» буржуазного Запада), что для решения этих вопросов – причем в свете блага общенародного, а не частно-корпоративного, – совершенно не обязательно привлекать профессиональных предпринимателей в высший представительский орган страны, призванный разрабатывать не бизнес-схемы, а законы управления жизнью и стратегии развития государства и народа в различных областях общественной деятельности.
Таким образом, говоря прямо, Палата Представителей и в очередном своем созыве была собрана еще до голосования на основе отбора опытных и заслуженных руководителей из основных профессиональных областей служения с упором на местное их происхождение – для перекрестного представительства как всех основных сфер общественного производства и служения, так и всех областей и районов страны. То есть, как раз по принципу Земского собора: разве что духовенство никак не представлено на этом «всебелорусском земском соборе».
Что, безусловно, также несет в себе стратегическую даже не угрозу, а яд для государства, которое по-прежнему остается без какого-либо вразумительного духовно-идеологического окормления, автоматически попадая в плен стихийной идеологии «хлеба и зрелищ», а также «прав и свобод», главными из которого являются как раз право и свобода преследовать свой частный интерес на большом рынке. Тем не менее, новый состав Палаты Представителя состоит из: 29 педагогов, 13 врачей, 12 силовиков, 28 государственных хозяйственников (из них: 16 промышленников, 7 аграриев, 3 руководителей финансовой и 2 – торговой отраслей), 7 работников сферы культуры (в том числе государственных журналистов), 15 опытных чиновников и, наконец, 5 представителей «молодежи».
Целесообразность представительства последней когорты в парламенте вызывала прения даже в среде представителей власти (в частности, под сомнение ее поставила глава ЦИК Лидия Ермошина). Его можно считать и первой отрицательной характеристикой нового созыва Палаты Представителей и системы «белорусского земства» в целом – а именно: пережитком большевистского революционного мышления и статуса в нем комсомола как символа и орудия сокрушения «старого патриархального строя». Для здравомыслящего человека очевидно как то, что молодое поколение суть сокровище, отрада и надежда всего народа, так и то, что это сокровище и отраду призвано лелеять и взращивать опытное и мудрое поколение, а не оно само себя по своей воле и усмотрению. Тем более, не молодежи заниматься разбором и выработкой решений по сложным вопросам государственно-народной жизни.
Однако мы еще не закончили с положительными сторонами. Одной из таковых стала партийная составляющая Палаты Представителей – та самая партийность, которая по своей сущности противоречит русскому земскому идеалу, неся в себе начало не соборного созидания, а борьбы частно-классовых интересов. Однако, к разочарованию «прогрессивной общественности», из 21 партийного депутата 11 представляют Коммунистическую партию, которая в Беларуси является еще более охранительной, нежели в Российской Федерации, и уж точно чурается прозападных маневров, либеральных реформ и в целом литвинских мифологем. Еще 6 депутатов представляют еще более патриотическую «Республиканскую партию труда и справедливости», стоящую за укрепление Союза с Россией, поддержание социальной солидарности и справедливости и, главное, защиту и продвижение христианских ценностей в государственную политику и жизнь народа. К ним примыкают еще 2 депутата из «Белорусской патриотической партии», тесно связанной с православным казачеством и заявляющей от себя славянофильскую идеологию.
При этом весьма отрадно, что в новый созыв Палаты Представителей не вошел «согласованный наверху» глава этой партии «атаман» Николай Улахович, который в свое время согласился быть использованным в гадкой схеме имитации «белорусских суверенных консерваторов-патриотов и казаков», критически настроенных к русско-патриотическим силам и идеологии Русского мира в целом, полностью изменив своей изначальной позиции. В угождении кураторам этот «православный казак» дошел до апологии либерально-рыночных реформ и сближения с Западом, а ради депутатства – до участия в откровенно мерзкой истории со снятием с выборов главы «Республиканской партии труда и справедливости» уважаемого воина-афганца Василия Заднепрянного с использованием грязнейших провокаций . Точно такой же бутафорией оказалось и депутатство самого «православного казака-патриота» Улаховича, за весь свой срок не сделавшего ни одного действия, заявления, выступления, не говоря уж о законодательной инициативе, которые бы несли в себе хоть оттенок духовно-нравственного охранительства. Характерно то, что депутат парламента Улахович получил на своем родном округе за свои «заслуги» только чуть более 6% поддержки: не важно – от власти или от народа.
Таким образом, данный состав белорусского парламента весьма обнадеживает – особенно ввиду непростых условий явного усиления в последнее десятилетие прозападной, либерально-националистической группировки во власти, нарастающих волн конфликтов с Россией, явного увлечения западным «прогрессивным» путем социального реформирования, до боли напоминающим историю «Перестройки» 1980-х. Хотя, безусловно, ключевые политические и стратегические решения в Белоруссии принимаются не в парламенте, а в Администрации Президента, а порой и в правительстве (и в отдельных министерствах, таких как МИД, который в Беларуси вообще превратился в теневую параллельную Администрацию Президент), народные депутаты в полной мере включены в разработку содержательных подробностей всех законов и программ, а в условиях возможной политической реформы могут получить еще и прибавление полномочий и политической силы.
Однако нельзя пройти мимо и тревожных для Белой Руси характеристик нового состава Палаты Представителей. Прежде всего, это ее гендерный состав: если у истоков государства Александра Лукашенко доля женщина колебалась около 5%, то теперь уже показатель «прогрессивности гендерного состава» достиг 40%. При этом если мужчины сосредоточены в сословно-классовых группах силовиков и промышленников, то как раз идеологическо-гуманитарная ткань парламента соткана преимущественно из женщин. Безусловно, это отражает и изменения в демографии высшего образования, в котором – и особенно в его духовно-фундаментальных областях – женское преобладание уже перешло в доминирование. Однако, в любом случае, ничего хорошего этот матриархат ни для народа, ни для самих женщин в себе не несет: господство чувственности с ее наивной доверчивостью и детской увлекаемостью над разумом становится духовным диагнозом для всего белорусского народа и его государственного руководства.
Есть некоторые неприятности и в самом депутатском корпусе.
Идеологическое ядро нового состава парламента, что неудивительно, имеет достаточно отчетливый «литвинский» отпечаток. Речь идет и о старой гвардии в лице переизбранного главы Постоянной комиссии по науке, образованию и культуре Игоря Марзалюка, а также председателя «Белой Руси» и многолетнего руководителя белорусского телевидения Геннадия Брониславовича Давыдько. Они являются выходцами из неофашистского БНФ и, хотя и стали с тех пор «системными» и выступают со взвешенных позиций в плане отношений с Россией, но являются резкими противниками ненавистного им православно-народнического черносотенства, идеологии Русского мира, с явной симпатией к литвинизму (Г.Давыдько его вообще открыто исповедует). При этом если И.Марзалюк выступает одновременно как защитник нравственности и критик западных либеральных ценностей, то Г.Давыдько неоднократно выступал за «прогрессивные реформы», включая легализацию самых гнусных мерзостей, среди которых проституция и легкие наркотики.
Будет в парламенте и достаточно заметное представительство и католического сообщества, которое, какие бы не пелись мантры о «межконфессиональной национальной консолидации», всегда будет на стороне Запада, Ватикана, Польши и ее мечты о «Третьей Речи Посполитой» с «Всходними Кресами» и господством Костела на них. А также, разумеется, и соответствующей идеологией и политикой исторической памяти. Причем среди католической фракции в Палате Представителей (представляющей католическое меньшинство из 5-7% процентов от всего населения, более половины которых являются поляками либо белорусами польского происхождения) едва ли можно будет найти директоров заводов или офицеров МЧС: по традиции они оказываются среди деятелей образования и культуры.
Вероятно, ключевым лицом в управлении сферой образования будет выходец из католического анклава на Лидчине Александр Генрихович Сонгин, начальник главного управления образования Гродненского областного исполнительного комитета, «окончивший Белорусский государственный университет имени М. Танка по специальности “история”» – один из главных рассадников литвинизма. Вероятно, в управлении идеологическо-гуманитарным уровнем образования он составит связку с заместителем министра образования по идеологической работе, недавним начальником образования также Лидского райисполкома, Александром (Альбиновичем по деду) Кодлубаем, который «учился в БГУ на историческом факультете» (еще одном мощном рассаднике литвинизма) и «однокурсники которого вспоминают, что он отличался высокой культурой, уважительным отношением ко всему белорусскому» (то есть, польско-литовскому). К указанной идеологической группе «древней независимой многоконфессиональной Беларуси», вероятнее всего, примкнут и другие представители католической интеллигенции, а также достаточно многочисленные депутаты из числа учителей беларускай мовы.
Нельзя не отметить и наличие в парламенте небольшой квоты лично Владимира Макея из двух человек, которые, однако, очевидно, полностью возьмут в свои руки руководство внешнеполитической деятельностью Палаты Представителей.
Во-первых, это приближенный Макея Александр Савиных, а главное – его правая рука, соратник по многолетней работе в Западной Европе и глава Постоянной парламентской комиссии по международным делам Валерий Воронецкий, известный своей откровенно литвинско-русофобской идеологической позицией. Впрочем, и новобранец Савиных – такой же любезный друг русофобской либерально-фашистской «Нашей нивы», сторонник антирусской «идеологии тутэйшасцi» и глашатай «их» «задачи – создать такую среду, чтобы владение белорусским языком стало признаком некой элитарности, свидетельствовало о том, что человек самодостаточен, развит».
Особенного внимания требует еще один депутат, на первый взгляд, совсем неприметный – выходец из всё той же католической среды Лидчины Валерий Вацлавович Мицкевич. Особенность его в том, что он является непосредственным ставленником всё того же Макея (к слову, также уроженца Гродненской области), которого тот вел за собой долгие годы. Вскоре после достижения Макеем должности главы Администрации Президента (с которой он в полной мере никогда и не уходил), В.Мицкевич был назначен заместителем главы Администрации Президента (Макея) по юридическим вопросам, которую бессменно занимал последние 10 лет (даже после ухода Макея в МИД) – вот эти самые последние 10 лет мягкого, но целеустремленного разворачивания Беларуси от России, от собственной западно-русской православной идентичности к Западу с его католическо-англосаксонско-масонской начинкой. Все эти годы В.Мицкевич курировал весь законотворческий процесс в стране. Фактически был главным юридическим составителем проектов указов Президента (а, с учетом криптомонархического государственного строя, во многом и законов парламента и постановлений правительства). Теперь же, судя по всему, В.Мицкевичу будет поручено (во всяком случае, самим Макеем и всей прозападной группировкой во власти) курировать от парламента подготовку политической реформы в нужном им духе. Которая может стать логическим завершением демонтажа того государства, которое создавал Александр Лукашенко и его патриотическое окружение в первую половину своего правления.
В целом же следует сказать, что новый состав Палаты Представителей, хоть и несет в себе определенные угрозы действительно суверенному пути Белой Руси как неотъемлемой части Русского христианского мира, является все-таки белорусским Земским собором с преобладающим большинством депутатов из народа и в целом представляет самим собою более чем широкие возможности для соработничества православно-патриотических сил, стремящихся, по крайней мере, не допустить скатывания и превращения Беларуси в очередной полуколониальный придаток империи Евросодома или Нью-Вавилона.
Здесь бы и включиться белорусской Православной Церкви в активное сотрудничество с белорусским депутатским корпусом, профильными комиссиями, помочь в самой Палате Представителей православным депутатам-патриотам найти друг друга и сплотиться для решения важнейших задач духовно-нравственного характера. К большому сожалению, однако, от нынешних ключевых высокопоставленных представителей Белорусского Экзархата во взаимоотношениях со светским обществом следует скорее ожидать противоположного вступления в коллаборацию с антицерковными и антинародными (естественно, «мягкими») прозападными либералами и националистами.
Пантелеимон Филиппович
