«Все кажется: вот маску я сниму,
И этот мир изменится со мной,
Но слёз моих не видно никому.
Ну что ж, Арлекин я, видно, не плохой».
Из песни Аллы Пугачёвой.
Картина «Джокер» (режиссёр Тодд Филлипс) имеет все шансы остаться в истории кинематографа в качестве «культовой». Это примечательно, так как ничего особо ценного Голливуд не выдавал уже лет десять-пятнадцать. Впрочем, и другие тоже не выдавали. Сюжет настолько злобен и жесток, что даже при отсутствии эротических поползновений (а это наиболее распространённая причина возрастных ограничений) фильму выставили ценз 18+. Скользкая и липкая кровища буквально затопляет пространство. О чём речь? О психопате и маньяке. О классическом — для американской хоррор-культуры персонаже — о клоуне-убийце. Достаточно припомнить стивен-кинговское «Оно».
Казалось бы, что тут можно состряпать нового и тем паче взрывного? По сути, провальная вторичность. Резню и расстрелы в упор мы уже видели сотни раз, а уж западный кино- и телезритель на этом вырос. Но, как говорится, есть нюанс: тот клоун-убийца — положительный герой. Не объявленный таковым, а именно являющийся тем фигурантом, к кому испытываешь симпатию и жалость; кем восторгаешься, когда он превращается в символ неповиновения. Это поистине дико — умалишённый палач воспринимается, как светоч, а его жертвы — как биологический мусор. Волшебная сила искусства.
Как любая вещь эпохи пост-пост-модерна, «Джокер» имеет множество отсылок, аллюзий и намёков. Так, действие разворачивается в Готэм-Сити — вымышленном городе. Но местечко узнаваемое: согласно комиксовой «мифологии» Готэм — не только обиталище Бэтмена; это - беспросветный мегаполис, где копошатся разнообразные пороки и таится зло. В британском фольклоре фигурирует деревушка Gotham - средоточие полоумных людишек, а писатель Вашингтон Ирвинг — основоположник американской литературы — как-то сравнил то поселение с Нью-Йорком. Кроме того, goddamn — это «проклятый Богом», что созвучно имени Готэм. Дьявольский бэкграунд помогает лучше и тоньше уяснить цели авторов, но даже и без этих культурологических примечаний «Джокер» вызывает интересные ассоциации.
Это чудовищный и — талантливый фильм-перевёртыш, где вообще нет никакой морали. Это — анти-Достоевский. Тут бесы — торжествуют, а условный Родион Раскольников до конца уверен в том, что «право имеет», ибо перестал быть «тварью дрожащей». Итак, перед нами 1981 год. В отличие от большинства ретро-стилизаций, появившихся как ностальгическая реакция на «скуку» и застой последних десятилетий, «Джокер» выглядит аутентично — ряд критиков уже сравнили манеру Филлипса с почерком Скорсезе. Обращение к «Таксисту» Мартина Скорсезе более чем явное — история сумасшедшего парня, решившего очистить город от скверны. Напомню, что играл его Роберт де Ниро, который в «Джокере» изображает вальяжного комика-авторитета. Это своеобразный реверанс в сторону мэтра-Скорсезе и типичная постмодернистская уловка.
Глав-герой — не смешной и откровенно бездарный клоун Артур Флек (Хоакин Феникс) живёт в неблагополучном квартале, с престарелой мамой. Её девиз: «Ходить с улыбкой!» Старенькая, психически нестабильная миссис Пенни обожает тупые развлекательные шоу и с вожделением пялится на экран. Мятый неудачник и его «мировая мама» - почти Юрий Деточкин и его маман, «поющая про паровоз». Но тут всё злее. Намного. Придурковатая Пенни Флек — продукт и одновременно жертва поп-культуры. Шуточки да телевизионные байки — её последнее прибежище. В романе Рэя Брэдбери про 451 градус по Фаренгейту мелькает Белый клоун. О нём говорят, его приводят в пример, он — значительная фигура и — цивилизационный ключ. «- Да, Белый клоун! Сегодня в вечерней программе! Можете вы плясать быстрее, чем Белый клоун, или кричать громче, чем сам господин Главный Фокусник...?» Легион Белого клоуна сжигает книги и выдумывает новые способы увеселений. Конвульсии гогота, а горе — от ума.
В «Джокере» — такой же социум, а истерическое напутствие мудрой маман: «Всегда улыбайся!» - звучит рефреном. Это ни что иное, как американо-британское keep smiling ментально противостоящее философичной мрачности континентальных европейцев, включая русских. Носить смайл при любых обстоятельствах — это, разумеется, круто, но беспрестанное и автоматическое 'no problem' означает низведение человека до набора функций — причём эти функции строго прописываются ещё в детстве. Не попадаешь в такт — лузер.
Ценность человеко-единицы определяется количеством денег и включённостью в гонку за успех. Артур Флек — аутсайдер и даже улыбаться ему не стоит — крупным планом показаны его некрасивые жёлтые зубы, что для Америки - одна из примет white trash – деклассированных белых американцев. Красной нитью проходит соло вселенской обездоленности, а ещё - дикого желания быть замеченным. Точнее — быть звездой. Американский образ неразрывно связан с культом супер-звёзд и сверх-людей — тех, что расточают улыбочки и воздушные поцелуи.
В далёкие советские времена у Аллы Пугачёвой была песня о шуте, которого никто не считал за важную персону: «Я — шут, я — Арлекин, я — просто смех, / Без имени, и, в общем, без судьбы. / Какое, право, дело вам до тех, / Над кем пришли повеселиться вы». Он мог бы дарить миру Гамлета, а им - «заполняют перерыв». Герой «Джокера» не собирается в Гамлеты; ему достаточно убогого смех-шоу, где витийствует босс Мюррей Франклин (Роберт де Ниро).
Подобно тому, как Арлекино по ночам играл для себя принца Датского «в безумии страстей», Артур Флек по-детски грезит, что он — на сцене рядом с Мюрреем. Высокая мечта — заделаться популярным стендап-комиком. Но он — болен. Мучимый депрессией, он, тем не менее, страдает приступами сатанинского, загробного смеха. Смех без причины — признак мертвечины. Это своеобразная вариация на тему «Человека, который смеётся» — одного из самых трагических сюжетов Виктора Гюго, но если Гуимплен — добр, здрав и благороден, а его извечная улыбка — результат проделанной «операции», то Артур Флек — порождение ада и — американской поп-среды. Нарисованная радость с проступающим рычанием и воем. Держи оскал и не жалуйся, урод! Ты сам виноват в том, что уныл и беден. Или как любят говорить супер-мотивированные ребятки: «Соберись, тряпка!» Поэтому USA резво глотает антидепрессанты — от могучего позитива и умения keep smiling, вестимо.
И вот мы видим, как тряпка всё-таки «собралась». И — нажала на курок. Нечаянно-негаданно попавший в руки Флека пистолет меняет судьбу лузера и — всей округи. То самое «чеховское ружьё», которое обязано выстрелить. И оно — стреляет. Впечатление, что пистолет владеет Флеком, а не наоборот. Вернее, пистолет становится чем-то, вроде мистического артефакта, превращающего дурачка — в грозную и карающую силу. Ни на кого оружие не действует столь магически и фатально, как на обиженных и оскорблённых. Начав с расправы над компанией успешных пареньков — тех ещё ублюдков! - клоун делается этаким народным мстителем. Знаменем борьбы. Не он сам, а его маска. Озверение, копившееся у городской бедноты и студенческой молодёжи, вылилось в майданный разгул. И Флек избавляется от депрессии — его же заметили! Радикальная толпа надела карнавальные маски и устремилась жечь автомобили господ. Флек стал «искрой», из которой возгорелось пламя — в прямом смысле этого слова. Долой — всех!
Несмотря на скандальчик, полыхнувший в западно-либеральной и феминистской прессе ещё до премьеры, фильм не имеет право-консервативной окраски. Откуда?! Он «левый» по духу — революционный протест и костры из покорёженных машин вовсе не «правый» путь в разрешении социальных конфликтов. Не являет Флек и стихийный бунт «белого мужчины» против диктата чернокожих женщин-феминисток (в кадре мелькают негритянки в доминирующей ипостаси — лечащие врачи, норовистые дамочки, крикливые мамаши). Героя избивают смуглые подростки, напоминающие бродящих псов? Это говорит лишь о том, что Джокер околачивается и работает в «непрестижных» местах, где есть вероятность нарваться на уличные банды — чаще всего состоящие из «латиносов».
Итог до ужаса депрессивен — под стать герою. Егор Холмогоров знатно подытожил: «Нет ни Бога, ни Отца, ни религиозных, ни нравственных, ни политических ценностей, ни любви, ни надежды». Отсутствует и хэппи-энд — эта непреложная деталь американской фабулы. Тупик без возможности пробить стену — а тема пробивания и разбивания поверхностей в фильме просто изобилует. И — бесполезно. Бога-то нет, а стало быть, всё дозволено. Отца небесного тут не предвидится, а поэтому Флек ищет отца земного. Мотив безотцовщины — ещё одна заноза. Герой воображает, что великий Мюррей обнимает его и тепло произносит: «Я всегда мечтал о таком сыне». И вот - словечко «сынок», снисходительно брошенное звёздным комиком — уже в реале. И оно, скорее презрительное, чем одобряющее. Флек сотворил себе кумира и — тот выставил его на всенародное позорище. Не сотвори же! Поиски папы и — ненависть к своему якобы-отцу — миллиардеру Уэйну по факту — основная движущая сила Джокера.
Фильм абсолютно не похож на кино-жвачку, снятую по комиксу (добавлю, что в ряде сцен присутствует и будущий Бэтмен — это эпизодический, но запоминающийся мальчик Брюс). «Джокер» — не joke, не развлечение и отдохновение, а кошмарный вопль западного мира. Люди так устроены, что не могут прямо сказать, где болит, а потому выдумывают иносказания. Фильм — предостережение и попытка докричаться. Будет ли услышан рык Джокера? Или всё поглотят белоснежные стены очередного дурдома?
