И «Град» следовал за ними

Поток беженцев с Украины увеличивается с каждым днем. Больше всего их в пограничных российских регионах - Ростовской области и Крыму. Общежития, пансионаты и палаточные городки переполнены. Спецкор «Культуры» побывал в лагерях для беженцев.

У Ростовской области протяженность границы с Украиной - около 700 км. Точнее, не с Украиной, а с Донецкой и Луганской народными республиками, где киевские власти проводят карательную операцию. На границе 22 пропускных пункта, большая часть закрыта. Однако полностью перекрыть границу украинским войскам не удалось. Через контролируемые ополченцами «окна» из России поступают гуманитарные грузы, а обратно идут беженцы.

- Через ростовские пропускные пункты въезжает несколько тысяч человек в день, - говорит начальник пресс-службы губернатора Ростовской области Ирина Четвертакова. - Пик был зафиксирован 15 июня - 13,5 тысячи. У некоторых здесь или в других регионах России есть родственники. Но большинству не к кому ехать...

Приходите к нам жить

Новошахтинский пропускной пункт - один из шести, которые контролируются ополченцами. Он в часе езды от ростовского автовокзала. Время - семь утра. На дороге жуткие пробки.

- Раньше под ополченцами было восемь таможен, - рассказывает таксист Евгений Симаков. - Но украинские войска отбили две - за счет авиации, так бы не взяли. Когда бомбили пропускной пункт у хутора Репиховатый, один их самолет залетел на нашу территорию - это четко было видно. Имели право сбить.

Водитель тяжело вздыхает, видимо, сожалея о нерасторопности наших ПВО, и сворачивает на обочину, чтобы обогнуть пробку.

- Я с Новошахтинской постоянно вожу беженцев, - продолжает он. - Кто на чем - на машинах, велосипедах, пешком идут. Лишь бы оттуда.

- А в ту сторону никого не возите?

- Ну почему, вожу, - помолчав, делает многозначительное лицо таксист. - Крепких парней, поняли? Но не все такие крепкие. Одного на днях повез, а через несколько часов опять его вижу - обратно собрался. Рассказал, что с ними на той стороне побеседовали, честно рассказали обстановку, объяснили задачу - и он раздумал.

Насмешки в адрес того, кто передумал, не чувствуется. Понятно: это же не песенка про «Гренаду», а взаправду...

Около девяти мы прибыли на МАПП (многосторонний автомобильный пункт пропуска) «Новошахтинск». Сразу бросились в глаза оранжевые палатки МЧС, за ними несколько машин скорой помощи, пожарная. Всезнающий таксист объяснил, что с «той» стороны привозят раненых, которых на «скорой» доставляют в ростовские больницы. А «пожарка» - на случай, если нацгвардия начнет бомбить таможню с донецкой стороны.

В палатке с надписью «Штаб ЧС» за столом несколько сотрудников.

- Вчера через наш пункт прошли с Украины 2228 человек, - говорит представитель ГУ МЧС России по Ростовской области Александр Плотников. - Более 90 процентов - женщины и дети.

Как правило, пересекающие границу не обращаются в штаб, а едут дальше.

- К нам обращаются те, кому некуда идти, - объясняет Плотников. - Вчера помощь попросил 81 человек. Среди них мама пятилетнего мальчика из Славянска. У него температура под сорок - ангина. Мальчика сразу увезли в больницу. Еще нас просят дозвониться до родственников или разместить в пунктах временного проживания. Многие без денег. У нас в распоряжении несколько машин, а кроме того, работают волонтеры, которые берутся доставить беженцев в другие города.

Спасающихся от войны отправляют в летние детские лагеря, в пансионаты и мини-гостиницы. Многих россияне забирают к себе домой - прямо отсюда. Не только ростовчане, специально приезжают и из других мест. Мне довелось увидеть, как это происходит.

Пока мы разговаривали с Плотниковым, в палатку вошла молодая пара. Они в один голос заявили, что могут прямо сейчас взять семью из трех взрослых да еще детей, сколько есть. В штабе оживились:

- Так это вы вчера звонили? А мы уже подобрали вам семью.

Оказалось, что Сергей и Катя с запоминающейся фамилией Водолазко приехали из города Волжский Волгоградской области.

- Мы с женой посмотрели по телевизору про ужас, который творится в Славянске, и решили, что должны хоть чем-то помочь этим людям, - рассказал мне Сергей. - Им жить негде, а у нас в Волжском пустует квартира, мы летом на даче. Сегодня утром сели в машину, и вот мы уже здесь.

Из соседней палатки с сумками в руках вышли три женщины и четверо детей. Водолазки, радостно улыбаясь, двинулись им навстречу.

Горе Красного Лимана

Часам к одиннадцати людской поток со стороны Украины увеличился. В основном шли женщины. Они катили чемоданы, тащили огромные сумки, а некоторые еще и умудрялись нести на руках детей. Лица беженок были хмурыми и изможденными.

Пока решается вопрос о размещении, беженцы могут несколько дней перекантоваться в двух больших палатках, расположенных прямо на пункте пропуска. Там можно перекусить, поспать. Есть и психолог - многим необходимо выговориться, не всякий выдержит то, что довелось пережить этим людям.

Палатки человек на 30 каждая. У окна - стол, чайник с кружками, нехитрая снедь: печенье, батоны, консервы. По двухъярусным кроватям лазают малыши. Детвора постарше пытается затеять шумные игры, но родители пресекают веселье: не место.

Не сказал бы, что меня здесь ждали. Крупный мужчина лет сорока пяти хмуро представился Григорием. Рассказал, что едет к племяннице в Москву. Жил в самом центре Семеновки.

- Когда там начались бои, перебрался в Николаев, - говорит он. - Раз в три дня наведывался посмотреть, стоит мой дом или уже разбомбили. Семеновка была красивая, цветущая деревня, а что стало! Вместо цветов из палисадников торчат неразорвавшиеся мины. Когда мой дом взорвали, я понял, что на Украине больше делать нечего...

Наш разговор внимательно слушает мужчина с раскосыми глазами. Рядом - двое детей и беременная жена.

- А мы из Александровки, это рядом с горой Карачун, - говорит он. Как бурята Сергея занесло на Украину, отдельная история. - На той горе как раз установлены орудия «Град»... У нас свой дом, только сделали ремонт. Был хороший бизнес - продавали окна и двери. Пришлось все бросить, потому что (он кивнул на жену) ждем пополнения. А там нормально не родишь. В ближайшую больницу ехать через Семеновку. Я раз повез жену - нас обстреляли. «Правый сектор». Чудом остались в живых. Словом, решили перебраться в Россию - может быть, отыщем родственников в Улан-Удэ.

Женщина нервно заерзала.

- Не уверена, что у нас остались там родственники. Но все равно мы правильно сделали, что вырвались. Пока армия не закрыла выезд взрослым. Так уже было: давали коридор только для детей. Погрузили их в автобус и увезли. А куда - неизвестно. Теперь родители их не могут найти. Говорят, где-то на Западной Украине.

- Моя бабушка тоже выехала по этому коридору, - вмешивается в разговор Любовь Шевченко из Краматорска. - А сейчас звонит и плачет - заберите меня. Их, женщин и стариков, поселили под Ивано-Франковском. На бараке написали: «Беженцы из Славянска». Местные их унижают, швыряют камни. Могут на улице подойти и плюнуть в лицо. И это старым людям! Питания им не предоставляют. Едят только то, что приносят местные жители, там тоже есть нормальные люди.

И тут всех в палатке как прорвало.

- А знаете, как был захвачен Красный Лиман? - спросила женщина из Артемовска, назвавшаяся Татьяной Зайцевой. - Батальон «Правого сектора» под командованием Константина Матейченко, он из Артемовска, занял половину города. А вторую взять не могли. Тогда они согнали на площадь мирных жителей и поставили ополченцам ультиматум: либо те уходят из Лимана, либо жителей будут расстреливать по одному, включая детей. Ополченцам ничего не оставалось, как отступить.

О том, что творилось в Лимане, писали. В частности, как украинская нацгвардия добивала раненых в больнице. Но оказалось, что это малая толика их преступлений.

- Ночью они вламывались в квартиры мирных жителей, - продолжала Зайцева. - Мужчинам с пропиской в Славянске надевали мешки на голову и отводили в лесопосадку расстреливать. Если находили георгиевскую ленточку или в компьютере ссылку «антимайдана» - то же самое. Расстреляли и парней, которые записались в ополчение, но оружия даже не держали...

По словам женщины, в тех лесопосадках по сей день лежат разлагающиеся трупы, которые никто не хоронит, потому что подступы простреливаются. Невыносимый запах распространяется на несколько километров.

Самое страшное, по словам беженцев, что об ужасах, творимых украинскими фашистами под Донецком, не знают не только в Европе, но даже в соседних областях.

- Когда я рассказываю родственнице из Харькова, что происходит у нас, она говорит, что я преувеличиваю, - качает головой Татьяна. - По ТВ, говорит, ничего подобного не передают.

Люди и квоты

В Ростове в межведомственном оперативном штабе ЧС работа кипит днем и ночью. За огромным столом перед мониторами сидят два десятка сотрудников. Во главе стола - дежурный начальник смены.

- Сейчас прибудет новая партия беженцев - 137 человек, - говорит он в трубку. - У нас лагеря переполнены, эту партию заберет Воронежская область. Медицинская помощь не нужна. Психолог? Не помешает... Везите только до границы области и быстрее назад. Мы без транспорта, как без рук.

Офицер поднял на меня глаза, но задать вопрос я не успел. Новый звонок.

- Этих везите к Глазкову, в Министерство труда и соцразвития...

У входа в здание областного минтруда среди чемоданов копошились дети. Одна девочка рисовала, другая дергала ее за косы. Та, что дергала, рассказала, что она с мамой, братом и сестрой приехала из Славянска, а папа с бабушкой остались.

- Когда у нас разбомбили дом, мы переехали в поселок Мирное, - дополнил братишка. - Ракета упала к бабушке в огород, а соседям снаряд угодил прямо в колодец. Там бомбят круглые сутки - с 10 утра и до 7 утра. Только с 7 до 10 тишина. Три часа.

В коридоре перед комнатой №13 столпились мамы. Одна из них, с ребенком на руках, представилась Еленой Шаповалой.

- Я с тремя детьми еле вырвалась, - пожаловалась она. - В Славянске остались муж и брат.

Женщина рассказала, что снаряд попал в детсад, как раз в группу, в которую ходила ее дочь. Это произошло ночью, поэтому никто не погиб. Другой фугас угодил в школу, где учился ее сын.

- Наш дом находился рядом со зданием СБУ, - продолжает Елена. - Ночью, когда начался обстрел, мы спустились в подвал, и вслед за этим дом рухнул - в него попал снаряд. Погибло несколько стариков, которые остались в квартирах. Били по жилым кварталам, хотя прекрасно знали, что ополченцы находятся на окраине города.

Здесь женщина надеется получить работу с жильем. Иначе крыши над головой не найти - пункты временного проживания давно переполнены.

- Да, бывает, что из центра занятости приходят заявки, где предоставляется работа с жильем, - подтвердил мне замначальника управления по труду Игорь Глазков. - Но, прежде чем устроиться на работу, прибывшему нужно получить статус беженца.

Процедура эта не простая.

- Статус беженца не оформляем никому, - сообщила Ирина Четвертакова. - В ФМС заявляют, что максимально упростят эту процедуру, но пока въехавшие к нам украинцы могут пребывать здесь не более 90 дней. По окончании они обязаны выехать из России. Если нет статуса беженца, то не имеешь права работать.

Точнее, имеешь - но только по квоте. По Ростовской области она составляет всего 3,5 тысячи человек. Когда эти квоты устанавливались, никто не думал, что будет столько беженцев...

Генсек ответил за геноцид

Следующий день я провел в компании генерального секретаря ОБСЕ Ламберто Заньера, который вознамерился взглянуть на украинских беженцев. Сопровождал его замгубернатора Ростовской области Сергей Бондарев. Мне удалось пристроиться к этой компании, которая отправлялась в детский оздоровительный центр «Дмитриадовский» в Неклиновском районе.

На берегу Таганрогского залива веселая детвора скакала по солнечным аллеям утопающего в зелени городка, мамаши со скамеек благодушно наблюдали за своими чадами. Правда, несколько оранжевых эмчеэсовских палаток на территории лагеря все-таки напоминали, что это не курорт.

Генсек заглянул в столовую, медпункт, спальный корпус, благодушно потрепал кудрявую девчушку и сказал, что в лагере неплохие условия. Ему ответили, что здесь более 400 человек и еще около 300 - в соседнем лагере «Пионер».

Когда беженцев собрали в актовом зале, высокий гость произнес речь о том, что надо всем дружно сложить оружие. Но чем дольше он говорил, тем мрачнее становились лица слушающих. Когда же он заявил, что «законно избранный» президент Порошенко стремится к процветанию Украины, поднялся гул возмущения.

- Он людей убивает! Мы за него не голосовали!

Генсек беспомощно оглянулся на Бондарева. Тот попытался что-то сказать, но у него выхватили микрофон.

- Там города бомбят, в вы - переговоры! - выкрикнул кто-то в отобранный микрофон. - С кем их вести? С фашистами?!

Возмущенный зал припер итальянца к стенке. Почему ОБСЕ признала киевскую хунту, но не признала Донецкую и Луганскую республики? Почему во всем обвиняют Россию, а про США молчат? Почему все говорят, что ополченцам помогают россияне, но никто не заикается о том, что в рядах нацгвардии американские наемники?

- Да-да, я ищу решение, - бормотал генсек, - я знаю, что творится в Луганске и Донецке. Мне докладывали.

- Докладывали? Ха! Съездите туда и посмотрите!

Г-н Заньер уезжал из лагеря хмурым. А женщины на зеленых аллеях еще долго не могли успокоиться и наперебой рассказывали об ужасах, которые творятся на их родине.

«Мы не вернемся»

За последние две недели Россия приняла свыше 60 тыс. беженцев с Украины. Больше всего их сейчас в Ростовской области. Только официально статус получивщих временное убежище там предоставлен более 5 тыс. человек. 1400 человек нашли приют в семьях ростовчан. Следом идет Севастополь: более 1500 получивших временное убежище и около 500 человек разместили у себя горожане. Я приехал в военно-морскую столицу Крыма в День города - 14 июня. В парке на летней эстраде шел концерт. Все скамейки были заполнены женщинами и детьми, которых привезли из двух интернатов, где разместились беженцы.

- Сейчас подготовлен к заселению еще один детский лагерь, - рассказала мне руководитель центра по приему беженцев Ирина Бакланова. - Нам помогают все: психологи, коммунальные службы, МЧС, ну и конечно, сами севастопольцы. Они несут еду, воду, одежду, даже билеты в театры. Предприниматели предлагают работу. Волонтеры занимаются детьми, вот организовали для беженцев концерт.

Ирина кивнула в сторону сцены, где отплясывали бравые моряки и веселые морячки. Малыши уже покинули скамейки и прилипли к сцене. Матери, улыбаясь, поглядывали на них - будто и не рвались бомбы над их головами еще несколько дней назад. У Баклановой зазвонил мобильник. Ее номер размещен на всех сайтах в качестве телефона горячей линии для беженцев.

- Если вы с поезда, зарегистрируйтесь на вокзале, - объясняла она, - там у нас центр по регистрации...

Я отправился на вокзал. За столом в зале ожидания сидели три девушки и мужчина в камуфляжной форме. Около них толпились пассажиры.

- К нам ежедневно приходят полные поезда из Донецка и Мариуполя, - объяснил мужчина. - Многие отправляются на автобусе в сторону Симферополя. Но часть обращается к нам - человек триста в день.

Удивительно, но в Крыму процедура легализации беженца не такая сложная, как в Ростове. Регистрируешься на вокзале, затем - в миграционную службу, потом в полицию, на медосмотр, и после этого прибывшего везут на место временного проживания.

Еще одна крымская особенность - здоровым мужчинам призывного возраста, прибывшим из регионов, где идет гражданская война, помощи в получении статуса беженца не оказывают. Во всяком случае, у меня на глазах вокзальный центр регистрации завернул двоих. Когда я поинтересовался, почему, мне пояснили: мол, земляки их воюют, а они - в беженцы. Не выйдет.

Зорко отслеживают и тех, кто придумал нажиться на непростой ситуации. Оказывается, в Киеве на туристических форумах активно обсуждается, как можно бесплатно провести несколько месяцев в крымском пансионате. И при этом получить лечение. Нужно всего лишь приехать в Крым и написать заявление на статус беженца. «Не факт, что вы его получите, - пишут на форумах, - но 90-дневное проживание на полном пансионе в оздоровительном лагере на берегу моря вам гарантировано». Мошенничество раскусили, и сейчас в Крыму регистрируют беженцев только из районов, где происходят военные действия.

Здесь, как и в Ростовской области, многие жители готовы взять оставшихся без крова к себе. Один мужчина, например, уже взял семью из Донецка и сказал, что может взять еще две, поскольку у него три дома. Я попросил адрес этого человека. 65-летний Алексей Илюхин живет в частном доме. Пригласил к себе, рассказал, что раньше работал строителем, а сейчас на пенсии и сдает жилье.

- Но сейчас наживаться на сдаче квартир стыдно, - говорит он. - Проживу пока и на пенсию...

Проводил меня в летний домик, где поселил супругов из Донецка.

- Я родом из Славянска, - рассказал молодой человек, назвавшийся Эдуардом. - Но учусь, точнее, учился в Донецком университете. На каникулы мы с женой приехали в Славянск, но тут украинские войска начали бомбежку. В дом моей бабушки попало шесть снарядов! Ей повезло, она находилась на веранде - от дома одна веранда и осталась. У нас в Славянске квартира, машина, земельный участок, но мы решили все бросить и уехать в Россию. Бабушку жалко: говорит, не выдержит поездки. Осталась там. Но мы обратно уже не вернемся...

Источник