28 сентября в Греции пройдет церемония зажжения олимпийского огня.
Будет так:
Верховная жрица - одетая в античную тунику и сандалии греческая актриса, выйдя из руин храма Геры в окружении других жриц, произнесет молитву богам Аполлону и Зевсу с просьбой послать на землю священный Олимпийский огонь:
"Пусть настанет священная тишина. Пусть умолкнут небо, земля, море и ветра. Пусть умолкнут горы и крики птиц, ибо нас будет сопровождать Фивос, бог, приносящий огонь. Аполлон, бог солнца и идеи света, пошли нам свои лучи и зажги священный факел для гостеприимного города Сочи. А ты, Зевс, дай мир всем народам на земле и увенчай венками победителей священного состязания!".
После этого верховная жрица, преклонив колено у алтаря древнегреческого храма Геры, поднесет факел к параболическому зеркалу и от солнечных лучей вспыхнет Олимпийский огонь.
Может ли наша Церковь попросить российский олимпийский комитет обратиться в Греческий олимпийский комитет с просьбой провести зажжение факела без молитв? Аналогичная просьба может быть передана и через Элладскую Церковь.
Никто не сможет подсказать, когда именно эта молитва Аполлону вдруг стала сопровождать возрожденное олимпийское движение? При Кубертене ее точно не было. Церемония зажжения факела с эстафетой - изобретение доктора Геббельса для игр в Берлине 36 года. Германию в то время озаряло пламя нацистских факелов: штурмовики, как правило, отмечали народные праздники огненными шествиями.
Историки сходятся во мнении, что эффектный способ доставки огня из Олимпии был подсказан Гитлеру профессором истории Карлом Димом, который отвечал за проведение Игр в Берлине. Идея настолько понравилась фюреру, что для ее осуществления были незамедлительно выделены специальные средства.
Свою лепту в популяризацию этого символа внесла и кинорежиссер Лени Рифеншталь, создавшая фильм «Олимпия», где подробнейшим образом показана первая в истории эстафета олимпийского огня. Там на 10-й минуте есть намек на молитву прекрасных обнаженных жриц, но этом явно чисто режиссерская находка; документалистика начинается с 12 минуты (интересно, что на параде олимпийцев делегации Греции и Франции приветствуют фюрера зигами). Так что можно сказать, что идею молитвы солнцу и Аполлону при зажжении факела и начале эстафеты дало искусство Третьего Рейха.
Надеюсь, не надо напоминать, как серьезно нацисты относились к язычеству. Но данных о том, что тогда же греки стали молиться Аполлону, я не встречал.
Мне кажется, еще 30 лет назад не было этих молитв Аполлону. На наших глазах идет нарастающая паганизация олимпизма (параллельно с его химизацией). О христианском духе начала олимпийского движения см. тут http://diak-kuraev.livejournal.com/361726.html
История Олимпийского движения знает и исключения в традиции добычи Олимпийского огня. Так, организаторы Зимних Игр 1952 года зажгли огонь от камина в доме-музее пионера норвежского лыжного спорта Сандре Норгейма.
Напомню церковное предание о перетекании спектакля и шутки в таинство:
Геласий [Геласин; греч. Γελάσιος, Γελάσινος], мученик, пострадал в г. Илиополь в Сирии (Гелиополь, совр. Баальбек, Ливан).
Согласно самым ранним сведениям о мученике, к-рые находятся в Хронике Иоанна Малалы (VI в.), Геласий, названный здесь и в др. памятниках до IX в. Геласином, пострадал в правление имп. Максима Лициниана (хронист смешивает Максимина Дайу (305-313) и Лициния (308-324) - 2 правителей Римской империи).
Геласий был 2-м мимом (μῖμος δεύτερος), т. е. актером, исполнявшим вторые роли, как правило шутовские, в небольших театральных представлениях пародийного характера. В одном из представлений он пародировал обряд святого крещения, играя роль неофита, и был брошен другими актерами в ванну с теплой водой под бурные рукоплескания и смех толпы зрителей. Но по Божественной милости Геласий вышел из воды действительно преображенным. Когда его одели в белую тунику, он воскликнул: «Я - христианин! Когда я был в купели, я видел Славу, сияние которой повергло меня в страх, и теперь я готов умереть христианином».
Поняв, что это уже не комедия, зрители, вначале озадаченные, в ярости бросились на него, схватили за белую одежду, вывели из театра и забили камнями. Христиане перенесли тело мученика на в его родную деревню Мариамма недалеко от Дамаска, где впоследствии был воздвигнут храм в его честь.
Тот же рассказ о Геласии с некоторыми вариациями появляется в византийской «Пасхальной хронике» VII в. и коптской хронике Иоанна Никиуского конца VII в., сохранившейся в переводе на эфиопский язык.
Составитель «Пасхальной хроники» делает уточнения относительно времени страдания мученика, исправляя неточную хронологию Иоанна Малалы и указывая, что Геласий пострадал при имп. Диоклетиане, в 5-е консульство Максимиана Геркулия и 2-е Максимиана Галерия, т. е. в 297 г. (Chron. Pasch. / Ed. L. Dindorf. Bonn, 1832. P. 513-514). Хотя хроника Иоанна Малалы сохранилась лишь в поздней редакции, маловероятно, что сообщение о мученике - позднейшая вставка (напр., из «Пасхальной хроники»), т. к. в этом рассказе имеется хронологическая неточность относительно нач. IV в., свойственная Малале. Остается неясным, пользовался ли он несохранившимся письменным памятником о мученичестве Геласии, или опирался на устную традицию, бытовавшую в VI в. в Сирии.
Несмотря на мнение В. Вайсмана, выступившего с критикой исторического существования Геласия Илиопольского, имя которого рассматривалось как описательное наименование профессии мима (от греч. γελασῖνος - смеющийся), рассказ об обращении мима и о его мученической кончине не является уникальным для византийской истории и литературы. Относительно имени Геласия можно также высказать предположение, что оно является греч. эквивалентом сирийского имени Дахак. То, что христианские таинства часто служили предметом пародий мимов, отмечает свт. Григорий Богослов (IV в.): «И мы стали общим посмешищем (θέατρον)... без малого для всех дурных людей и во всякую пору, во всяком месте, на площадях и попойках... Уже и показывали нас со сцены, и, что я едва не плача говорю с разнузданнейшими людьми, нас высмеивали, и нет ничего веселого для слушающего или смотрящего, как христианин осмеивается» (Or. 2: Apologet. 84 // PG. 35. Col. 489).
Возможно, что отголоски истории об обращении Г. мима мы находим у блж. Феодорита Кирского ок. 430 г. (Graecarum affectionum curatio. 8 // PG. 83. Col. 1032-1033). «Слышал же я, что некоторые, кормившиеся от сцены, внезапно причислялись к страстотерпцам, и соделались достойными победы, и получили венцы, и после публичного исповедания отгнали демонов, которым были подвластны прежде». Однако контекст, в котором появляется эта фраза, представляет собой общие рассуждения блж. Феодорита о том, что мученики Христовы были из людей разного социального положения и рода занятий.
К истории Геласия мима больше имеют отношение слова блж. Августина (De baptesimo. 7. 101 // PL. 43. Col. 242) о мимах в контексте обсуждения действительности таинства Крещения, данного с притворством (cum simulatione). О возможности невольного принятия крещения Августин говорит: «Следует также поразмыслить, должно ли признавать Крещение, которое принято тем, кто его не принимал». Учитывая, что в латинской агиографии есть похожий рассказ об обращении мч. Генесия Мима в Риме (BHL, N 3315-3326), также пародировавшего Крещение и пострадавшего при Диоклетиане, сообщение блж. Августина скорее должно относиться к нему, нежели к Геласию Илиопольскому. Однако, как отмечают совр. исследователи К. ван дер Ворст и Ж. Норе, история Генесия Римского является не более чем переработкой истории об обращении Геласия Илиопольского.
Кроме хроник мы находим сведения о Геласии миме в нескольких более поздних византийских литургических памятниках, где этот мученик фигурирует под именем Геласий, а не Геласин, как у хронографов, но, несомненно, речь идет об одной и той же личности. Канон Геласию (до сер. IX в.) сохранился в 4 рукописях XI-XIII вв., найденных в Юж. Италии (AHG. T. 6: Canones Feb. Р. 411-418). Имя автора в каждой из рукописей указывается по-разному: Феофан, Иоанн, Иоанн монах (и одна анонимная). Разнятся и дни памяти Геласия: 26 и 29 февр., 31 марта, 31 июля. В этом каноне, где содержится рассказ обо всех перипетиях страданий Геласия, появляется сюжет, которого нет в ранних источниках: после крещения Геласий раздал имущество бедным. Вероятно, имеет место смешение Геласия мима с др. мч. Геласием (память 6 июня), о котором говорится, что он по принятии Крещения раздал имущество, служил христианским узникам в темнице и впоследствии был обезглавлен.
Смешение 2 одноименных мучеников продолжалось и далее. В 9-й песни канона февральским святым Христофора Митилинского (XI в.) о Геласии миме также сказано, что он был обезглавлен. Известны также 2 ямбических стиха того же автора в честь Геласия Илиопольского, вошедшие в стишные синаксари, где сказано, что Геласий мим был обезглавлен, а не побит камнями. Такое смешение содержится и в позднейших памятниках, и в греческих богослужебных Минеях. В византийской агиографии подобная история чудесного обращения мима ко Христу появляется в мученичестве Порфирия, мима из Эфеса, пострадавшего в Кесарии Каппадокийской (память 15 сент. и 4 нояб.).
В визант. календарях память Геласия отмечается под разными числами: под 26 февр. - в Синаксаре К-польской церкви Х в. (SynCP. Col. 492), под 28 февр.- в ряде синаксарей (напр., Paris. gr. 1589, XII в., и Oxf. Bodl. Auct. T. 3. 16, 1307 г.), под 29 февр.- в Петровом Синаксаре 1249 г. (РНБ. Греч. 240). В греческих стишных синаксарях память Геласия указана под 27 февр. (ГИМ. Син. греч. 354, 1295 г.- Владимир (Филантропов). Описание. С. 539), впоследствии она вошла в печатные Минеи (Венеция, 1596) и в современный календарь Греческих Церквей - 27 февраля.
http://www.pravenc.ru/text/161939.html
В Месяцеслов Русской Православной Церкви данная память не включена.
